Утром Зинаида Васильевна проспала и не только не приготовила завтрак для всей семьи, но и сама убежала на работу голодная.
Добрыниным пришлось справляться самим.
Не мудрствуя лукаво, все семейство позавтракало многострадальным борщом, а сразу после завтрака Вадим собрался в магазин.
- Ты занимайся Лялечкой, - предложила ему мать, - а я схожу.
- Я сам поеду в магазин. - ответил ей сын. - Покупка продуктов - это тоже помощь Лялечке.
- А окружающие?
- Переживут. - ответил Добрынин и уехал.
Вернулся он только через два с лишним часа и нашел женщин веселыми, что-то оживленно обсуждавшими.
Увидев сумки с продуктами, Лидия Михайловна испугалась:
- Мурзик, ты опять переборщил с покупками...
- Зато еды точно хватит до понедельника.
- Эту еду нужно еще где-то сохранить.
- Холодильник на что?
- Ты прикинь количество купленного к холодильнику.
- Влезут... - пообещал ей сын.
Увидев сумки с иконами, Лидия Михайловна слегка ошалела.
- Это что?
- Иконы, мамочка. Опять ругаться будешь?
- Нет. Наоборот, похвалю. Теперь тебе нужно купить Молитвослов и научиться молиться.
- Мама Лида, он вчера так горячо молился, что...
- Это прекрасно, деточка. Я слышала его молитвенный крик со двора и испугалась, что случилось самое страшное. Но, тем не менее, молиться нужно не только личными молитвами, но и теми, которые накоплены за многие века мудростью Церковной.
Пока свекровь говорила это, Мурзик достал из сумки книги.
- Посмотри. Я то купил или не очень?
- Сам выбирал?
- Мать, я, конечно, мужик наглый, но на сей раз спросил совета у женщины в лавке.
- Молодец.
Книг оказалось четыре комплекта.
- Ты купил себе, Лялечке и теще?
- Ну, куда же без нее, зар-разы? Может быть, хоть так поумнеет...
- А четвертый?
- Тебе.
Кроме книг он достал маленький пакетик, в котором оказались серебряные крестики, цепочки и колечки "Спаси-сохрани", которые он тут же надел и на себя, и на жену, и на мать. И остался еще один комплект - для тещи...
- Умничка, мальчик! - похвалила сына Лидия Михайловна. - Оказывается, тебя уже можно иногда отпускать за покупками.
- Если поблизости нет Мишки Берсенева. - хмыкнула Елена Романовна.
И, в заключение, Вадим-старший достал из пакета бутылку с водой.
- Святая вода? - радостно ахнула мать.
- Да, женщины помогли набрать для болящей Елены... Только у них бутылочки маленькие...
- Сынок, много и не нужно. - успокоила его мать. - Достаточно добавить к обычной воде немножечко святой, и вся вода освятится.
- Немного - это сколько? В какой пропорции?
- Несколько капель на стакан. А просфорочки ты купил?
- Угу. Вот.
И он достал пакетик с просфорами.
- Только я не понял, для чего они нужны.
- Отлично! - с удовольствием аж пропела Лидия Михайловна. - Сейчас ты пойдешь на кухню и наточишь самый удобный нож. Хорошо наточишь... Чтобы был острый, как бритва...
- Зачем?
- Просфорочки порежу на тоненькие ломтики и засушу. И будете всей семьей натощак вкушать их и запивать водичкой святой.
- Зачем?
- За надой.
- А точнее?
- Во укрепление душевных и телесных сил и во здравие души и тела.
- ЗдОрово!
- А Лялечке будешь давать водичку запивать лекарства.
- Каждый раз?
- Да - каждый раз.
- И она не будет болеть?
- Будем надеяться... Во всяком случае, ей обязательно станет легче... Ты записочку написал?
- Какую?
- Чтобы помолились за здравие Лялечки?
- Да.
- Молодец, сын. Взрослеешь... Наконец-то...
- Повзрослеешь тут... - пробурчал Добрынин. - И поседеешь, и обосрешься, и рехнешься, и рядом ляжешь - все сразу сделаешь, когда...
- Иди ко мне, бурчун мой. - ласково позвала Елена Романовна.
Дважды Добрынину предлагать не пришлось - он тут же прилег к ней, уткнулся лицом в ее плечо и, не удержав эмоции, всхлипнул:
- Лялечка моя... Живая... Родная...
Девушка обняла его, поцеловала в теплую макушку и начала ласково, томно гладить мужа по волосам.
Довольная Лидия Михайловна потихоньку ушла на кухню...
Продолжение следует...