Будьте светочами. фантастическая повесть

2019г.

Фантастическая повесть о встрече с братьями по разуму. Несколько встреч, в течение которых главный герой – американский врач и его невеста – общаются с представителями иной цивилизации, которые прилетели ради идеи создания Большого Сообщества.

       
               
 © Чемодурова О.Л., 2019



Оглавление

От автора          
“Safe haven”          
На краю бездны       
Мери               
«Там люди смертные родились…»             
Подсолнухи       
Встреча               
Неожиданный визит. Сон
Теперь мы сказали всё
Будьте светочами!


 
От автора

Эта фантастическая повесть зародилась, когда мне было 15 лет. Называлась она тогда по-другому, и сюжет имел другой ход развития. Но главные герои – простые американцы – остались те же. Спустя много лет я решила переписать это произведение, внеся в него все те знания, что накопились за это время, оставив в нем свои главные чаяния и мечты. Это мечты о будущем, о прекрасном будущем нашей Земли, которое непременно должно наступить, как бы трудно и тяжело не протекала сейчас жизнь. Я старалась сделать повесть увлекательной, даже использовала некоторые интригующие приемы. Почему герои – американцы? Скажу сразу, здесь нет никакой политики, скорее дань моде фантастики 70-х годов.
Желаю читателям приятного, легкого прочтения и глубоких, серьезных выводов.
Повесть адресована молодым, а также тем, кто молод сердцем!




“SAFE HAVEN”
Это было в 70-х годах XX столетия. А помнится, как будто вчера… В то лето я долго не мог пойти в отпуск. Но наконец, меня смогли подменить в больнице, и вот целых две недели блаженства настали!
Мы с друзьями-коллегами, как обычно, отправились на Майами-Бич. Главное ведь пляж, длиннющий майамский пляж, на котором мы проводим почти все время, и поэтому арендуем самые дешевые номера в хостеле. Только там можно почувствовать себя совершенно, как в раю. Плещется бирюзовая волна, рядом по пальмам шныряют симпатяги-белки в ожидании кормежки… У докторов много забот и проблем, за год их накапливается безумное количество, и потому мы удираем из Юты подальше, на самый край земли! Но история, о которой я хочу поведать, приключилась со мной уже по возвращении из отпуска. Дневников я никогда не вел, но эту историю записал во всех подробностях.

***
Ночь, я сплю. Вдруг просыпаюсь, слыша шорох. Открывается дверь, просовывается нечто белое, бесформенное… Вот оно уже почти вошло в комнату. Я чувствую, как на моей голове поднимаются волосы, цепенею. Потом вскакиваю и оглядываюсь – никого нет. Снова ложусь. Опять открывается дверь. Я опять вскакиваю, ложусь. И снова все повторяется… Я не выдерживаю, бросаюсь с кровати, включаю свет. Сижу у стола, закутавшись в одеяло. Правильно друзья мне говорили – не устраивайся на ночлег в этом месте, это заброшенный особняк, там живут приведения, как в старинных замках. Я только посмеялся тогда... Надо завтра же сматывать удочки и убираться отсюда. Так просиживаю до утра, время от времени кивая головой и проваливаясь в короткий тревожный сон.
Утром, несмотря на разбитость, все же решил осмотреть окрестности особняка. Даже днем от этого «замка», как я окрестил отель с первой минуты приезда, веяло тоской. И как только я осмелился прийти сюда?
В тот вечер шел проливной дождь. Нас было шестеро на трех машинах, и мы возвращались из отпуска. Моя машина заглохла, как раз около этого места, и мне пришлось остановиться здесь на ночь. Я надеялся передохнуть, заняться машиной, и через день-два вернуться домой. Позвонил в дверь, над которой красовалась надпись «Safe haven» (понимай, как хочешь – «убежище» или «тихая гавань»).
Пришлось подождать, пока в нижнем окне забрезжил тусклый свет. Мне открыл седовласый мужчина, довольно смешливый для своих лет. Он был очень рад моему приходу, все время шутил, смеялся и сетовал на то, что к нему редко заглядывают постояльцы. Оказалось, что он давно содержит этот отель. Но кому нужно останавливаться в такой глуши?..
Старик мне не понравился. У него были маленькие хитрые глазки, которые так и бегали. Кривоватая улыбка, длинный висячий нос. Двойной подбородок лежал на чистом белом воротничке. Кажется, только воротничок и пиджак были у него чистыми. Все остальное говорило о неопрятности: взъерошенные редкие волосы, стоптанные башмаки и брюки с пузырями на коленях.
Мы представились. Мистер Бутман отвел мне не совсем уютный уголок в отеле и потребовал заплатить вперед за ночь. Я не стал торговаться, расплатился и лег спать. В первую ночь все обошлось благополучно. Днем я возился с машиной (не доверяю никому свою «старенькую малютку», всегда чиню сам, что доставляет мне огромное удовольствие), надеялся уехать в тот же вечер. Но устал и решил остаться еще на одну ночь. Вот тут-то все и началось…
Как уже говорил, утром я решил осмотреть дом, двор и сад. Очень скоро, пробираясь вокруг дома сквозь густые заросли какого-то кустарника, я обнаружил черный ход. Дверь внизу заросла травой, видимо ею давно не пользовались. Но мне, конечно, захотелось проверить, что за этой дверью. Смелость днем – дело естественное… Как ни странно, дверь оказалась не заперта, она сразу поддалась. Пахнуло сыростью, как из погреба. Я зажег карманный фонарик, который всегда со мной в путешествиях. Луч света запрыгал по каменным стенам и нащупал низенькую дверцу. Я вошел во мрак и шагнул к дверце. На этот раз дверь оказалась заперта. И вдруг послышался крик – не то человека, не то совы! Откуда-то сверху посыпался песок и мелкие камушки. Не помня себя, я кинулся к выходу. И вот свобода! Все так же ласково светит солнышко, птицы щебечут на разные голоса… Как будто ничего не приключилось.
Ночью я не стал ложиться спать. Выпил черного кофе и сел перед дверью за стол, оставив зажженным свет. Надо же, наконец, разобраться во всем этом. Пробило двенадцать часов,  я напрягся. Но никого не было, стояла тишина. Заснул я только под утро, сидя на стуле.
Мистер Бутман все это время, казалось, не удивлялся тому, что я каждый раз откладывал свой отъезд, обрадованно потирая руки и получая дополнительную плату за пребывание в отеле. Утром я решил уехать, чем огорчил своего хозяина. Но мне надоели все эти тайны…
Зря я надеялся, что, покинув это место, успокою свои нервы. По дороге только и вспоминал ту странную ночь. Уже стал подумывать – не приснилось ли мне все это… Но тогда, как объяснить тот странный крик и камни с потолка средь белого дня? Нужно было бы кому-то рассказать все, посоветоваться. Но я не хотел вовлекать в это дело никого. Остановившись на полпути к городу в маленьком придорожном кафе, я заказал себе кофе и опять стал думать. И додумался до того, что решил снова посетить «Тихую гавань».
Вернувшись домой, стал распаковывать вещи. Вдруг из моей записной книжки вылетела визитка, которую, уезжая, я взял у хозяина отеля. Обычная бумажка с оттиском букв, но что это?.. Ни имени, ни фамилии на визитке не было. Вместо этого красовалась надпись: «Томас, ты должен быть в “Safe haven” завтра в 20.50.» Я не мог поверить своим глазам. Что это значит? Бросив визитку на стол, я вновь принялся за сборы. На этот раз взял с собой фотоаппарат и газовый пистолет. Пошарив рукой по столику, куда ранее бросил визитку, я взял ее и прочел снова. Каково же было мое изумление, когда я увидел, что на ней красовалась совсем другая надпись! «Mr. Bootman. “Safe haven”. Phone.№…»



НА КРАЮ БЕЗДНЫ

Неудивительно, что все мои мысли были прикованы к этим событиям, поэтому я  совершенно забыл позвонить друзьям, чтобы осведомиться, как они добрались, и сообщить о своем возвращении. Но мой автоответчик напомнил об их существовании. Он разрывался от голосовых сообщений, особенно усердствовала, конечно, Сэнди. Она проскучала мез меня две недели и теперь ждала моего звонка. Сэнди – моя подружка... Пожалуй, к этому нечего добавить.
Ровно в 20.30 моя машина уже стояла у ворот отеля. Я не решался выйти наружу, но, когда стрелки часов показали 20.40, я все же открыл дверцу машины. Вечер был славный, солнце уже скатилось за верхушки деревьев, озаряя небосвод чудным розовым цветом. И даже старый отель казался прекрасным. Не спеша я направился к дому. Подойдя к крыльцу, остановился. Меня так и тянуло к черному ходу. Будь, что будет! И я направился за угол дома, врезаясь всем телом в колючие кусты…
Солнце уже село, заря начала гаснуть. Я открыл ту самую дверь. Кромешная тьма. Шагнул в нее, подошел в маленькой дверце. На этот раз камни на голову не посыпались, уже хорошо… Попробовал открыть. Дверца поддалась, за нею оказалась лестница, ведущая вниз. Фонарик, как всегда, со мной, правой рукой нащупал в кармане газовый пистолет. Спокойно! Иду вперед! Спускаюсь по лестнице. Совсем темень, только лучик фонарика одиноко прыгает по камням. Слышу нарастающий шум, какой-то не то скрежет, не то свист. Хочу бежать, ноги не движутся! Все застилает белая пелена. У меня закрываются глаза, и я проваливаюсь куда-то в летящую белую бездну…
Очнувшись, вижу перед собой расплывчатое изображение большого иллюминатора. Вдруг яркий ослепительно-голубой свет озаряет все вокруг. Постепенно глаза привыкают к свету, и я начинаю осматривать помещение. Кажется, я нахожусь в каком-то большом шаре. Стены его – бледно-розовые, ничего, кроме них, никаких предметов.  А я лежу на очень удобном ложе, которое висит в воздухе. Слышу опять неясный свист, он усиливается и, набрав силу, затихает, потом опять нарастает, поднимается выше и снова затихает. Я понимаю, что это – мелодия. Но мелодия неземная, которой я прежде не слышал. Я вслушиваюсь в гармоничные звуки – их уже несколько, они переплетаются и поют на разные голоса. Но вот все стихает.
Вдруг раздается иной голос и начинает петь на низких тонах. Я оглядываюсь в поисках источника голоса и… замираю. На потолке (если только у шара есть потолок), прямо надо мной «кверху ногами» повисло какое-то, я даже не знаю, как назвать, белое существо, похожее на медузу. Оно и издавало эти звуки. Но вот «медуза» перестала петь и заговорила.
– Томас, здравствуй! Я – Улитива, я не одна. Со мной мои друзья – Селибро, Аменси и Лиго. Мы из Дружественного Мира. Мы пришли с миром, и надеемся, что вы тоже ищете мира.
Она замолчала, как бы ожидая от меня ответа. А я оторопел окончательно. Да и что тут можно сказать?! «Медуза» продолжала:
– Наша планетная система находилась на расстоянии сотен и сотен световых лет от вашей Солнечной. Вместе с другими планетными системами нашей общей Галактики (вы называете ее Млечный Путь) мы образуем Большое Сообщество. … Извини, мне трудно очень переводить на ваш язык наши понятия. Не совсем точно получается… Но попробуем понять друг друга. Сейчас Большое Сообщество вступает в новую эволюционную фазу. И мы объединяемся со всеми ближайшими системами, чтобы вместе развиваться дальше. Наверно тебе не совсем понятно то, о чем я говорю. Но главное – ты должен это знать – наша миссия дружественная, и вашей планете ничто не угрожает. Разве что – от вас самих… К сожалению, мы это поняли давно, но все же решили посетить вас.
Улитива замолчала. А я, воспользовавшись паузой, спросил:
– А почему вы выбрали для контакта меня?
– Что тебя удивляет? Ты человек доброй воли, таких людей много… На твоем месте мог быть любой… Просто так получилось, что ты оказался здесь в одно время с нами. Селибро пытался с тобой познакомиться первым… но у него ничего не вышло, ты испугался.
В голосе Улитивы послышались насмешливые нотки. Надо сказать, что во все время диалога, я не видел, чтобы Улитива открывала рот, произнося звуки. Рта, как такового, вообще не было. Были две ярких звезды, которыми она смотрела на меня, и воздушное, как туман, эллипсоидное тело.
– Так это был ваш Селибро? – Изумился я. – А я решил тогда, что это привидение…
Улитива продолжала:
– Наша планета вращалась около звезды, которую вы зовете Бетельгейзе в созвездии Ориона. Как ты можешь понять уже, наша цивилизация превзошла вашу по развитию. Именно поэтому мы здесь у вас, а не вы у нас.
Она опять замялась, подбирая слова:
– Поэтому, ты должен понять, что нам известны все ваши достижения и все ваши ошибки, и как следствие – беды. И все же мы решили предложить вам объединиться со всеми. Но для начала я бы хотела показать тебе наш мир. Вернее, каким он был.
Не успел я опомниться, как передо мной в воздухе развернулась цветная панорама почти сказочного мира. Ярко-розовое небо, такое же яркое, огромное, оранжевое «солнце», вернее звезда Бетельгейзе, заходящая за горизонт. Вокруг – леса с причудливыми деревьями. Все подернуто какой-то не то дымкой, не то туманом. Вдруг небо озарилось – в нем пронеслась стая, нет – группа существ.
– Это ваши птицы? – спросил я.
Улитива задумалась и промолвила с улыбкой в голосе:
– Птиц как таковых у нас не было. Как и животных – тоже. Это мы сами… летали. Мы могли двигаться в пространстве в любом направлении, а также перемещаться по земле и в воде. Но наша вода  отличалась от той, что на вашей планете… Это трудно объяснить пока.
Зазвучала нежная музыка, похожая на ту, что я слышал тогда за таинственной дверью.
– Что это?
– Ты спрашиваешь о мелодии? Мы поем так. Мы часто поем, почти не говорим…
Экран исчез, как будто испарился.
– Спасибо, но вы не показали ваши жилища, ваши… заводы… Чем вы занимались, работали? И вообще, почему ты все время говоришь – были? И почему вы теперь здесь? Ваш мир погиб?
Улитива, казалось, слегка смутилась:
– Сколько вопросов сразу! Постараюсь ответить по порядку. Я понимаю, ты хочешь знать, как мы трудились на нашей планете. Но вряд ли я смогу тебе объяснить точно. Скажу одно – у нас было много лабораторий, в них мы и работали, как вы выражаетесь. Изучали пространство, химические и физические процессы на планете, в ее недрах. А также – в атмосфере. И конечно – в космосе.
– Я уж думал, что вы все изучили…
– Процесс познания бесконечен. Материя имеет столько пластов, что изучив один пласт, можно переходить к следующему…
– Ты говоришь о коре вашей планеты?
– … Нет, видишь, ты не понял. Я говорю о материи,  как о сущности всего. Материя многомерна. Ваши ученые вплотную подошли к открытию так называемой «темной» материи… Вскоре сведения о «темной» материи и «темной» энергии станут широко известны в вашем мире. Мы тоже помогаем этому… Только мы бы назвали эти явления – невидимая материя и невидимая энергия. Невидимые для вас пока… Итак, нам знакомы ваши понятия. Все это только подготовительная ступень в изучении материи. Пока ваша наука знает лишь физическую субстанцию. Но Вселенная – это бесконечное великолепие форм, от самых грубых (как ваш мир) до самых высоких, где энергия и материя почти сливаются воедино… 
Улитива опять замолчала. А я все так же слушал, как завороженный.
– А теперь о том, почему мы здесь, а не там, в нашем мире. Видишь ли, поскольку материя бесконечна в формах своего проявления, то… та форма, в которой существовала жизнь на нашей планете, усовершенствовалась и «превратилась» в иную, более утонченную. Одновременно с этим наша звезда – Бетельгейзе – подошла к концу своего существования, и жизнь в прежней форме на планете около звезды оказалась невозможна. То есть, все развивается закономерно… Наша цивилизация перешла на более высокий уровень развития, и мы расселились по Космосу.
Наверно инопланетянам не так-то просто общаться с нами, периодически Улитива снова замолкала… Казалось, она думала, вслушиваясь в саму себя. Мне вдруг показалось, что я могу поддержать беседу:
– Наверно вы решили помочь нашей цивилизации в развитии? Но вижу, что разница между нашими мирами, понятиями и всей жизнью – огромная. Вы даже не можете объяснить свою жизнь так, чтобы нам было понятно. Чем же вы можете помочь нам?
Улитива ответила медленно, как бы даже не слыша моих слов:
– Мы давно здесь, и видим, куда идет ваша цивилизация… Ваш мир стоит НА КРАЮ БЕЗДНЫ! У самого края, за которым либо жизнь, либо разрушение. Планета пока еще живет за счет нескольких самых устойчивых в своем развитии жителей…
– Нескольких сотен или миллионов, – уточнил с улыбкой я. Мне все еще казалось, что Улитива не совсем понимает наш язык и потому изъясняется несколько  наивно. Но она настойчиво повторила:
– Нескольких жителей, то есть человек! К сожалению, это не так часто встречается – устойчивое развитие.
– Что ты называешь устойчивым развитием?
– Моральные и умственные качества субъекта. Так, кажется, вы привыкли выражаться? Для нас это люди, сгармонизировавшие все свои центры, все свои оболочки. А это в вашем физическом мире не так-то просто, ведь для вас еще естественно слово война…
– Неужели и я попал в их число?
Улитива издала мелодичный смех:
– Ценю твою шутку. Конечно, нет, ты пока не настолько гармоничен. Но для нас важен контакт именно с такими людьми, как ты. Ведь, если большинство жителей Земли, к которому ты принадлежишь, поймет идею и смысл существования цивилизации, то планета имеет шанс выжить и войти в Большое Сообщество.
– Позволь спросить, – осторожно промолвил я после некоторого раздумья, – кто, те счастливчики на нашей Земле, которых ты выделила в особый ряд гармоничных субъектов?
– Думаю, их имена должны остаться в тайне. Могу сказать, что среди них есть ученый, писатель, отшельник, учитель, художник… И далеко не все они мужчины.
– И с ними вы уже пообщались?
– Несомненно. Они вступили с нами в контакт … уже давно.
– ???!!!
– На сегодня, пожалуй, достаточно, ты утомлен. Сейчас мы поможем тебе «телепортироваться» (так, кажется, вы называете перемещение в пространстве?), и ты окажешься у себя дома. Завтра ты встретишься с нами в это же время.
Мое ложе поплыло вверх, у меня закружилась голова, опять стали закрываться глаза. И я заснул впервые за эти несколько дней спокойным сном.


МЕРИ

Утром я проснулся у себя дома. В окно заглядывало теплое солнышко. «Сегодня должно произойти что-то очень хорошее», – подумалось мне. Я пошел принимать душ, весело напевая. Дожевывая сэндвич и потягивая крепкий кофе с корицей, как я люблю это делать по утрам, стал вспоминать события вчерашнего дня. Они казались забытым сном. Встреча и разговор с Улитивой... Но ее слова «ваш мир стоит на краю бездны» эхом отдавались в моей голове. «Наверно, все-таки, эти пришельцы обладают способностью гипноза. Почему именно эту фразу я вспоминаю сейчас? Ведь там, вчера, мне больше было интересно узнать об их мире и о том, кто из наших уже вошел в контакт…» – мысли роились в моем мозгу, толкаясь, но одна из них звучала где-то в подсознании ¬ – «ВАШ МИР СТОИТ НА КРАЮ БЕЗДНЫ»…
Внезапный звонок вывел меня из задумчивости. Конечно, это была Сэнди. Она орала в трубку, называла меня всякими именами, из чего я понял, что сегодня с ней лучше не видеться.
– Извини, Сэнди, я очень устал…
– Отчего ты успел устать, ведь еще утро? – взвизгнула она, и я услышал всхлипывания.
– Ну, вот, опять… Сэнди! Ну, могу я побыть сегодня один, что тут такого?
Мы уже не в первый раз выясняем отношения, и каждый раз все кончается одинаково. Сэнди обвиняет меня, что я пытаюсь улизнуть от нее, а я отстаиваю свои права – провести хотя бы день в уединении. Так ни о чем и не договорившись, наши переговоры обрываются, потому что Сэнди, как всегда, кидает трубку. Возможно, я давно бы отказался от встреч с ней, но Сэнди работает медсестрой в той же больнице, и мы видимся каждый раз. И каждый раз у меня не хватает смелости сделать решительный шаг к расставанию. Похоже, она все чувствует и понимает, что я  любую минуту могу исчезнуть из ее жизни. Наверно потому и нервничает… Но что я могу поделать? Представить, что Сэнди станет моей женой – невозможно! Лучше уж всю жизнь остаться холостяком.
Итак, кое-как успокоившись, я решил отключить на сегодня телефон и еще раз хорошенько все обдумать. Да, мой отпуск кончается увлекательным событием! В душе зрело чувство, схожее с тем, которое возникает у детей, узнавших от взрослых страшно интересную тайну. О ней нельзя никому говорить, но как хочется поделиться. Прямо распирает! Да, Улитива права, я еще далеко не гармоничен, мои «оболочки» и «центры» пляшут в разнобой.
Я взял записную книжку, в которой бережно хранил все номера домашних телефонов друзей юности, и задумался, перелистывая ее. Интересно, кому из своих знакомых я мог бы поведать эту тайну? На одном из таких номеров мои глаза замерли. Под этим номером стояло имя, которое никогда не оставит меня равнодушным. Мери Лукс…
Я знал ее давно, когда еще ей было шестнадцать лет. Мы жили по соседству в маленьком городке, где все знают друг друга. Мери ходила в школу, я провожал ее иногда, хотя уже был студентом медицинского факультета в Канзасском университете. Так между моими семестрами и проходили наши встречи. Мери была очень покладистой и воспитанной девушкой, родители не могли нарадоваться на нее. Конечно, надо понимать, что мои чувства к ней были сверхплатоническими… По крайне мере, мне удавалось убедить в этом себя и всю округу. После окончания школы, она поступила в тот же университет, что и я. Но к тому времени я уже стал бакалавром и уехал в Л., туда, где и живу до сих пор. Мы все реже перезванивались, пока наша связь не оборвалась окончательно. С тех пор прошло уже больше десяти лет. Мери наверняка уже выучилась и сделала карьеру, наверно вышла замуж и имеет детей… И все-таки, почему я до сих пор не могу забыть ее? Тоска по прошлому, по юным годам? Может быть, но, мне кажется, есть и еще причина. Это были такие отношения, такие чувства, которых ни потом, ни когда-либо еще уже не было и не будет. Настолько чисты и высоки они были. Причем, я не был святошей или инфантильным. Мне нравилось в те годы иной раз пригласить на свидание студенческую подружку, болтаться с дружками по кафешкам и кино, целоваться с девчонками и шалить, как все парни, наверно, в моем возрасте. Но Мери. Рядом с ней все мои молодецкие шалости вдруг казались ребячеством, а сам я виделся себе каким-то придурком. Но стоило нам поговорить с ней несколько минут, и в душе становилось спокойно и тепло. Не надо было изображать из себя ловеласа или юмориста. Мери все упрощала одним своим присутствием. Ужасно хотелось нежно коснуться ее виска с витым локоном губами, нежно, нежно… Но даже этого я не мог себе позволить.
После вчерашнего дня во мне возникло чувство, что скоро что-то должно коренным образом измениться в моей жизни, и неизвестно, будет ли возможность когда-нибудь увидеть Мери. Следуя безрассудному голосу сердца, я решился позвонить ей. Пришлось снова включить телефон, с большим трепетом в душе я набрал забытый номер. Шли гудки… за это время несколько мыслей пролетели в ряд: «никого нет,.. родители умерли,.. другие люди живут,..». Но вот, наконец, гудки прекратились, что-то зашуршало, и не очень молодой женский голос устало произнес:
– Алло! Слушаю…
– Добрый день! Могу я услышать Мери? Или ее родителей?
Молчание в трубке.
– Извините, а кто говорит?
– Простите, я забыл… Томас… Томас Хенк. Вы меня помните? Я жил по соседству с Вами!
– … Томас… Конечно, помню. Добрый день. Так Вам Мери? Сейчас она подойдет…
Как молния пронеслась в моей груди. Так просто? Сейчас подойдет?! Ко всему я был готов, но только не к этому. Не дав мне опомниться, телефонная трубка выпустила в мое ухо голос, который не спутать никогда ни с каким другим. Тихий, почти детский, голос Мери.
– Алло… Я слушаю… Это Томас? Правда?
– Да, да!!! – закричал я в трубку, опять, как раньше, почувствовав себя полным идиотом. Несколько успокоившись, я стал вслушиваться в дыхание Мери. Трубка молчала, но это молчание теплом уже заливало все мое существо. Как будто мы не расставались, Мери сказала:
– Давай встретимся.
– Давай! – еле сдерживая свой порыв, ответил я.
– А ты разве не в Л.? Ты приехал сюда, домой?..
– Мери, Мери… Конечно, я в Л. Но я бы с удовольствием приехал уже давно, если бы знал, что ты вернулась. Я считал, что ты в Канзасе обосновалась.
– Да, я жила там какое-то время… Но потом обстоятельства так изменились, что я решила вернуться. А когда бы ты смог приехать?
– Сейчас у меня кончается отпуск, осталось три дня. Но… тут такие интересные дела, что мне трудно пока располагать собой…
– Зачем же ты позвонил? – в ее смешливом голоске прозвучала еле угадываемая досада.
– Позвонил, потому, что захотел тебя услышать. Пожалуй, ты единственный человек, с которым… которому я смог бы сейчас довериться… Понимаешь, я не могу по телефону всего сказать. Завтра, точно, завтра я рано утром сяду в машину и к вечеру буду у вас. Ты приютишь меня, если что? Из моих ведь там теперь никто не живет…
…Договорившись с Мери о встрече, я растянулся на диване и закрыл глаза. Как будто гора свалилась с моих плеч. Почему-то стало спокойнее. И я совершенно хладнокровно подумал о времени. Вечером – встреча с Улитивой!


"ТАМ ЛЮДИ СМЕРТНЫЕ РОДИЛИСЬ…"

«Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих». Иоанн Богослов.

К назначенному времени я отправился снова на встречу с необычной гостьей из космоса. Но, почему-то, не доехав до места, моя машина остановилась. Все мои усилия завести ее ни к чему не привели. На обочине показалась девушка, она шла навстречу, укутанная в плащ, хотя погода была солнечная, и махала рукой. Следуя врожденному чувству вежливости, я гостеприимно распахнул дверь, надеясь, все же, что моя машина сможет ехать. Девушка проворно юркнула на сиденье, откинула капюшон плаща, и я увидел… Похоже это лето решило радовать меня сюрпризами непрестанно! Рядом со мной сидела Мери!! На вид ей было лет двадцать шесть, ведь прошло столько лет. Вот только глаза были совсем иными, не голубыми, как прежде. Я вообще не мог понять, какого они цвета. Глаза ее начали странно светиться. Мери заговорила, и я узнал голос Улитивы:
– Не удивляйся! Мне пришлось сегодня принять облик твоей знакомой. Ведь ты думаешь о ней уже целый день.
Я все еще не мог вымолвить ни слова. Улитива продолжала, положив свою (Мери!) ладонь на мою руку. Волна нежного тепла обдала меня, стало легче дышать, я успокаивался.
– Вот видишь, как живы бывают мысли, – улыбнулась она, – приходится следовать им.
– Не хочешь ли ты сказать, что та белая медуза на потолке была тоже плодом моих мыслей?
Улитива рассмеялась. Но не так, как это делала Мери.
– К сожалению, тогда у тебя был полный хаос в мыслях. И форма медузы наиболее соответствовала им. Итак, продолжим беседу.
Постепенно салон машины заволокло белым туманом, и я опять почувствовал себя в том же помещении, что и в прежнюю встречу. Видимо, я попадал в какое-то другое пространство при общении с Улитивой. Она начала говорить, медленно, спокойно, подбирая точные слова.
– Совсем скоро наша Галактика вступит в новую Эру. Это будет период утонченной материи или уплотненной энергии. Все формы постепенно начнут свое преображение. Так же и люди на планетах начнут меняться. Не сразу, конечно. Процесс долгий. Новые энергии, новые лучи начнут оживлять дремавшие в человеке центры. А вслед за этим начнут проявляться совершенно новые способности, которые дадут человеку новые возможности и силу. Если ты читал сказки в детстве, то должен знать, что все волшебства в руках злых обращаются во зло – прежде всего, по отношению к самому носителю зла. Это не пустой вымысел. Почти то же самое будет происходить с новыми способностями человека. Тот, чья природа чиста, получит новые дары. Ну а те, что не успеют вовремя избавиться от зла, живя лишь для себя, причиняя вред другим или же просто оставаясь равнодушными к страданиям ближнего, пожнут то, что посеяли. Новые энергии не принесут им пользы, но напротив, разрушат их…
Собственно ничего нового я тебе не говорю. О чистоте души твердят все ваши религии и духовные учения. Думаю, ты уже слышал, что надо возлюбить ближнего, как самого себя? Не убий, не укради – тоже известные заповеди. Им больше двух тысячелетий. И что? Выполняют ли их люди?
– Ты права, тысячу раз права, Улитива! Меня всегда возмущало то, какими дикими еще остаются те, кто имеют власть, силу, но употребляют все это только к своему мелкому благу, не считаясь ни с жизнью, ни с благополучием других людей… Но я всегда считал, что так уж устроен человек, и мир никогда не изменится.
– Почему? Для чего же тогда ваши Великие Учителя приходили в мир и проповедовали? Неужели они тоже считали, что человек неизменен, и его удел – полу-животное состояние? Я вспомнила строки стихотворения одного вашего поэта:
Если б думал тогда Спаситель,
что спасает животное стадо,
не страдал бы за нас Искупитель,
не твердил, что покаяться надо.
И хватило бы сил разрушить
им же созданное творение…
Но не бросил он наши души,
а послал нам Свое Воскресение!..
– Стихи, может, несовершенны, но, похоже, они хорошо отвечают на твой вопрос.
Мы замолчали. Я думал над словами Улитивы, ждал продолжения ее речей, но она молчала.
– Улитива! Так, что же делать?
Она улыбнулась (почти, как Мери).
– Что делать? Ты уже догадался, наверно. Не дать уснуть окончательно людской совести. Я говорила, таких, как ты – много. Вам не хватает только одного – быть вместе, чувствовать, знать, что вы – люди доброй воли – сильны в своем единении. Добро так же, как и зло, обретает силу в единении. Я не призываю к революциям, тайным сообществам! Но жизнь людей доброй воли должна стать осознанной. Осознание того, что вы все связаны, что ваша энергия переливается от одного к другому, что вы влияете друг на друга, должно уже как-то укорениться в вас. Ведь наверно, если рядом с тобой кто-то рыдает, ты не сможешь не реагировать? Но дело в том, что чувства и мысли имеют много слоев, и вы касаетесь друг друга не только самыми грубыми их проявлениями, но и такими, которых не замечаете. Не привыкли замечать. Вы вообще очень не наблюдательны. Вся ваша жизнь слишком быстра и суетна, чтобы помогать в наблюдениях. Главным стало лишь внешнее благополучие. А что за ним стоит, какой ценой оно достигается? Об этом люди не хотят думать!
– Да, нам со школьной скамьи внушают, что главное – быть успешным и… богатым.
– Вот-вот… Только почему-то успешные внешне люди все чаще ощущают пустоту внутри, и стремятся заполнить эту пустоту новой «шелухой», которой так богата ваша цивилизованная жизнь. Оставь такого «успешного» одного на необитаемом острове, лишив всех благ цивилизации, и он сойдет с ума. Потому что не привык наблюдать за собой, заглядывать в свою душу и души других. Ему было некогда…
Мы опять помолчали. Мне вспомнились мои пациенты. Это были вполне обеспеченные люди, но такие жалкие и несчастные в своих хворях, беспомощные перед трудностями, бедами, перед смертью близких. Это малодушие порой ввергало их в исступленное отчаяние. Я сказал:
– Когда человек всю жизнь стремится к внешнему успеху, он превращается в машину, которая при неблагоприятных условиях просто ломается…
– Именно, в машину…– отозвалась Улитива – но машина не сможет стать счастливой. Это иллюзия. Так жизнь многих превращается в иллюзию, сон. За которым пустота. И жизнь остается непознанной…
– Да, я согласен с тобой! Кто-то считает, что жизнь лишь внешняя достойна усилий. Им бесполезно объяснять, что душа человека так же имеет смысл…
– Больше того – она корень всего. Если корень засыхает, дерево умирает, каким бы прекрасным оно не было. Часто, даже совсем неплохим людям не хватает ответственности и осознанности своих мыслей и чувств, своих поступков. Сегодня ты добр и широк душой, творишь добрые дела. А завтра, чуть какая неприятность, неуспех или драма, и вот ты уже кипишь злобой, раздражением, готов проклинать законы своей страны, а заодно и всей жизни… Разве не так живут люди? А ведь это хорошие люди, они не желают никому зла. Но носят зло в самих себе, оно выливается грязным потоком, заливая и гася все их добрые мысли и дела. Так посмотрите же, наконец, на себя самих, как бы, чужими глазами! Убедитесь, что иной раз зло правит вами, а не вы им. «Познай себя» и «учись владеть собой» – тоже известные формулы. Но и они редко применяются! Так, ЧТО делать?..
– Я понял… Ничего нового, надо просто продолжать уже известное. Продолжать, потому что ничего, почти ничего не достиг человек в своем преображении. Так?
– Я рада, что ты все понимаешь правильно. Думаю, если с каждым вести такую беседу, почти каждый так же быстро согласится… и снова успокоится. И снова будет продолжать жить, как прежде… Люди вспыхивают, как спичка, и быстро сгорают! Но пора настает, и пламя должно гореть ровно… А ведь, чтобы гореть ровно, пламя должно постоянно подпитываться. Как, чем живет большинство людей на вашей планете?
– Думаю, все ищут счастье…
– Для кого?
– В первую очередь, для себя, конечно.
Улитива подняла руку:
– Вот видишь, даже ты говоришь – «конечно»! А почему? Почему искать счастья, в первую очередь, для себя – это естественно? Ведь это и есть главная причина всех несчастий на Земле. Естественно – не думать о других? Но ведь вы говорите, что Господь создал вас по своему образу и подобию. Разве этому учит ваш Господь?..
– Да… Опять заповеди.
– Заповеди! В них ни слова о том, что человек должен искать счастья для себя, жить для себя, не думать ни о ком, кроме себя!
И Улитива процитировала еще одни стихи:
Там люди смертные родились,
Они трудились и, растя
Детей, старея, уходили,
Не вникнув в тайну Бытия…
– Не вникнув в тайну Бытия… – повторил я, – значит ли это, что тайна, главная тайна Бытия – в любви ко всем? Я правильно понимаю?
– Абсолютно верно. Любовь – вселенское чувство, которое питает огонь сердца, и которое очищает природу человека. Конечно, ты понимаешь, я говорю НЕ о страсти. Люди давно путают эти понятия. Но ты, мне кажется, понимаешь разницу. Скажи, ведь твои чувства к Мери не страсть?
– Конечно, нет! Столько лет я помню ее, весь ее облик для меня до сих пор как нечто высокое, недоступное и прекрасное. И знаешь, я не хотел бы обладать ею… Наверно это и есть настоящая Любовь? А как любят у вас?
– Томас. Мне пока не разрешено посвящать тебя во все наши тайны…
Туман рассеялся. Мы сидели по-прежнему в машине. Солнце закатилось, стало совсем темно, и появились звезды.
Улитива стала прощаться:
– Сейчас мы расстанемся. Возможно, у нас будет еще одна или две встречи. Но главное я тебе уже сказала. Все, что ты понял, останется с тобой навсегда. Ты врач, и потому имеешь доступ к людям. Ты можешь врачевать не только тела, но и души. Помни ваши заповеди, ответственность и Любовь… И еще то, что времени осталось мало для того, чтобы люди успели «проснуться»!
Улитива вышла из машины, сделала шаг в сторону обочины и махнула рукой. Мери, моя дорогая Мери махала мне рукой, а я должен был уехать. Мои руки не слушались, продолжая вяло лежать на руле. Тогда Улитива (Мери), кажется, поняла меня и стала удаляться, постепенно скрываясь в темноте.


ПОДСОЛНУХИ

Улитива не сообщила, когда состоится следующая встреча, и поэтому я решил использовать последние дни отпуска, чтобы увидеть Мери. Дорога должна была занять время с утра до позднего вечера, и потому я лег пораньше. Собирался позвонить сперва Мери, но передумал. Мне было интересно приехать неожиданно. Тогда бы я точно понял, сохранились ли у нее ко мне какие-то чувства.
Только поздним вечером я добрался до места. Вспоминая родные места, я мчался по дорогам Канзаса, а вокруг цвели подсолнухи! Недаром символом нашего штата стал подсолнух.

Когда-то я любил мчать Мери на велосипеде по этим тревожащим душу местам, которые уносили нас в мечты. А мечтать было о чем… Мери вообще прирожденная мечтательница – частенько вспоминала Элли из страны Оз.
– Представь, – шептала она мне, стараясь победить шум ветра, – сейчас поднимется ураган, и нас с тобой вместе с велосипедом унесет ветром далеко-далеко!..
И прелестно смеялась. Да, я бы и сам хотел тогда, чтобы нас унесло. Хотя однажды это чуть было не произошло в реалии. Поскольку мы живем практически на «Аллее торнадо», где смерчи появляются до пятидесяти раз в год, то эти прелести у нас случались частенько, но как-то все обходили стороной наш провинциальный городок. То и дело мы смотрели новости по телевизору, как разбушевавшийся ураган крушил на своем пути деревья, дома, которые сразу казались картонными коробочками, разлетающимися на куски. Это было жуткое зрелище, и мы молили Бога, чтобы сия чаша миновала нас.

Однажды мы с Мери отправились на прогулку, не узнав толком прогноз погоды. Наш велосипед браво мчался по дороге, вырвавшись из плена маленького городка. Вокруг беспредельные просторы канзасских степей, ветер гуляет, а нам только этого и надо. Велосипед один на двоих, и это не потому, что Мери не умела кататься. Она бы давно научилась, но так ведь было романтичнее. Я чувствовал, как важно для Мери знать, что даже находясь так близко, я не позволю себе ничего лишнего. И она была счастлива. Ну и я, конечно, тоже. В таком блаженном состоянии духа нас и застала непогода. Ураган подкрадывался незаметно. Сперва потемнело небо на горизонте справа, потом тьма стала приближаться, сгущаться. А из самого густого темного облака вдруг стал опускаться к земле хвост… Мы остановились, и стояли, как завороженные! Никогда еще не приходилось видеть смерч совсем недалеко. Он рос на глазах, и тогда я схватил Мери за руку, крикнув:
– Скорей!
Мы помчались на велосипеде в обратный путь, а смерч, казалось, гнался за нами по пятам. А может нам и не казалось… Если бы мы промедлили и позволили этому чудищу приблизиться, то наверняка унеслись бы, как Элли, но вряд ли в волшебную страну... Эта поездка еще больше сблизила нас, Мери стала мне еще дороже. Помнит ли она тот день?
По мере того, как я приближался к town, все больше воспоминаний накатывало на меня. Вот мы стоим с Мери на мостике, она улыбается и машет заходящему солнцу. Оно ласкает ее лицо последними теплыми лучами. Завтра Мери закончит школу, и для нее начнется новая жизнь. Она уедет поступать в университет, а я вернусь к своим делам в больнице Л. Надо сказать, что путешествия из Л. и обратно были для меня весьма обременительными и даже проблематичными. Но что поделать, если здесь был магнит, который притягивал меня, где бы я ни был.
И вот теперь, спустя годы, магнит заработал снова. Неужели теперь я опять буду мотаться туда-сюда, и так будет всю жизнь? – несколько раздраженно подумал я. Но нет, если нашим отношениям суждено продолжаться, я решил внести в них определенность. Вообще возвращение Мери к родителям было очень странным, обычно дети, вырастая, навсегда покидают родительский кров. Значит, что-то произошло…
Дорога вела меня все ближе к родным местам, и вот уже вдали зажглись редкие огни домиков, пахнуло покоем и детством. Почти сразу я отыскал знакомый дом, чистенький, аккуратный, ухоженный, как все дома в Элл. В окнах не было света, и этот факт меня смутил. Я не подумал о том, что люди просто могли уже спать. Ну, ничего, в конце концов, я могу переночевать и в машине. И все-таки я решил попытать счастье, позвонив в дверь. …Через некоторое время зажегся свет на крыльце, и одновременно открылась внутренняя дверь, так что через стекло входной двери я увидел женщину. Она стояла в неярком свете фонаря и, кажется, раздумывала, открыть или нет. Вдруг дверь рывком распахнулась, и не успел я опомниться, как Мери схватила меня за руки и потащила в дом.
– Это ты?.. – чуть хрипло промолвила она.
– Да…
– Я не верила, что ты приедешь…
Мы стояли друг против друга в полутьме, не зная, что говорить и что делать.
Чуть позже, когда первый шок от встречи прошел, мы сидели за столом и потягивали чай со льдом. Спать совершенно не хотелось. Мы закидывали друг друга вопросами, которые перескакивали с одной темы на другую.
– И все же, как получилось, что мы с тобой за столько лет ни разу не встретились?.. – задал я, наконец, мучивший меня вопрос.
Мери задумчиво опустила голову, улыбка сошла с ее лица. Казалось, она и сама не знает, что сейчас лучше ответить – правду, и тем нарушить общую радость, или придумать отговорку, чтобы сохранить безмятежную атмосферу нашей беседы. «Ну, же, Мери, не тяни!» – внушал я ей мысленно.
– Том, давай отложим этот разговор, сейчас уже поздно… Главное, ты видишь, что я рада тебе, а я вижу – ты рад мне, и это главное.
Как она всегда умела охладить и успокоить меня! Да, совершенно верно, не стоит сейчас ворошить прошлое, выискивая обстоятельства, которые все равно уже прошли, и возможно уже не имеют никакого смысла. Мери уложила меня на диванчик, а сама ушла к себе наверх. Что ж, до утра, дорогая! Завтра мы поговорим, и я расскажу тебе все, что произошло со мной в последнее время. Ночью мне приснилось залитое солнцем поле огромных подсолнухов.


ВСТРЕЧА

Было воскресенье. Поэтому утром, как обычно мы отправились в церковь. Воскресные богослужения мне нравятся всегда тем, что после них люди знакомые и незнакомые могут общаться и объединиться в своих самых добрых мыслях. В будни мы спешим, и только в такие дни можно отдохнуть от суеты, подумать о каких-то вечных вопросах и обсудить их.
Войдя в церковь, я был удивлен, как много новых лиц появилось за это время. Конечно, это и понятно. Те, кто были подростками в дни моей юности, теперь стали взрослыми людьми. Но многих я не узнал по причине их старости. До сих пор не могу понять, почему одни, старея, так сильно меняются в лице, но другие немногие сохраняют свежий взгляд, улыбку. Но я отвлекся. Все шло своим чередом – песни под ансамбль (раньше была только гитара), после проповеди священника мы опять начали петь. Я люблю эти минуты, кажется, что все собравшиеся вместе возносятся в мыслях к небу… Позже во время обеда, где каждый приносит свое угощенье, я вдоволь наобнимался и наплакался со старыми знакомыми, которые тоже были очень рады меня видеть.
В таком сердечном расположении духа мы с Мери возвращались домой. Я предложил прогуляться за город, она согласилась. Мы отправились по знакомой дороге меж холмов, где раньше катал я Мери на велосипеде. Шли, держась за руки, нам было очень хорошо. Я подумал, что сейчас самое время рассказать Мер о том, что со мной приключилось. Стал думать, с чего начать… Мери заметила мое напряжение и спросила:
– Ты хочешь мне что-то сказать? Что-то важное? Ну... говори смелее.
Она мило и ободряюще улыбнулась. Похоже, Мери уже все обдумала за ночь и была готова к любому разговору. Но вряд ли она ожидала услышать от меня о встрече с инопланетянами…
– Мери! – Начал я, – Знаешь, недавно со мной произошла интересная история. Даже не знаю, поверишь ли ты? Но ты всегда меня понимала лучше других, поэтому я и решил рассказать об этом только тебе.
Мери перестала улыбаться и напряженно ждала продолжения.
– Но сначала скажи, как ты думаешь, существуют ли … инопланетяне? Если б, допустим, тебе довелось с ними встретиться… Или мне? – закончил я уже совсем растерянно.
Мери продолжала молчать. Видно было, что она ожидала услышать что-то совсем другое. Мы шли несколько минут молча.
– Томас, – промолвила Мери, – я ничего не думаю сейчас на эту тему… Просто… Просто потому, что я…
Она слегка покраснела и опять замолчала. Мы шли по пыльной дороге. Вокруг цвела природа, настолько, насколько может цвести степь в Канзасе. Безмятежно светило солнце, казалось, что в мире всюду царят лишь гармония и красота. И вдруг Мери заплакала…
Она плакала беззвучно, только плечи тряслись. Я оторопело смотрел на нее, не зная, что сказать. Так же внезапно, как начала, Мери успокоилась. Только влажные глаза и подергивающиеся уголки губ говорили о буре в душе. Похоже было, что она уже привыкла быстро справляться с подобными приступами слез.
Не дав мне опомниться, она заговорила первой:
– Том, прости… Я все ждала, когда ты начнешь меня расспрашивать о прошлом, о тех годах, когда я жила там… А ты начал говорить о каких-то инопланетянах. Наверно я для тебя совсем ничего не значу… Это так?
Она подняла голову и пристально заглянула мне в глаза. Я отчаянно замотал головой. Наверно действительно я поступил не совсем деликатно, а точнее – глупо, если после долгой разлуки даже не расспросил ту, которой всегда восхищался, о ее судьбе. Я почувствовал, какой скотиной я выгляжу в глазах Мери, и поспешил оправдаться:
– Нет, Мери, конечно, это совсем не так! Просто… Понимаешь, последние события затмили многое, что меня волновало и, поверь, волнует и сейчас! Но по большому счету, эти события стали предлогом, чтобы тебя скорее увидеть. Да, да…именно так! Если бы не они, я может еще долго колебался бы.
Мери успокоилась окончательно. Мы свернули с дороги и присели в траву. Было немного жарко, я достал из сумки бутылку воды, мы освежились. И тогда Мери поведала мне свою историю.
Говорят, врачи на людей смотрят как на потенциальных пациентов… Конечно, я очень переживал, пока Мери рассказывала, но на мой взгляд, то, что произошло с ней, было довольно распространенной историей. Мери влюбилась на первом курсе. Он был старше, отличался привлекательной внешностью и каким-то особым магнетизмом, тем, что называют – харизма. Недолго думая, он вскружил Мери голову, увлек ее настолько, что она полностью доверилась ему. Конечно, она была не первая, не последняя и далеко не единственная девушка у этого Дон-Жуана. Но надо знать Мери, чтобы понять, почему она не разглядела его сразу. Девушка из провинциального городка, как она, впервые окунувшись в самостоятельную взрослую жизнь, конечно, была еще неопытна. Но если учесть романтический характер Мери, ее предельную искренность и доверчивость, можно представить, с какой силой она могла ответить на чувства молодого красавца. Мери не думала ни о чем, не было ни страха, ни сомнений, были лишь одна чистая всепоглощающая любовь и доверие.
Мери была ослеплена собственными чувствами, она парила в облаках счастья и новых для нее взрослых чувств. Прошло полгода, прежде, чем она узнала, что ее избранник изменяет ей. Случилось это во время серьезного разговора, когда Мери сообщила, что ждет ребенка. Он закричал, что надо скорее принять меры… В общем, очень шаблонная история. Но не для Мери! Она была в отчаянии. Не могла даже сообщить родным о своем горе. Несколько дней она металась, забросила учебу, думала, думала, что делать. Наверно ее природа оказалась слишком хрупка для такого потрясения, Мери заболела. Это была как обычная лихорадка, жар, но плюс ко всему, нервы Мери были расстроены окончательно. Она попала в больницу с диагнозом «воспаление легких»… Там же она нежданно потеряла ребенка. Может быть, выкидыш стал для нее спасением, но Мери тяжело переживала это. Продолжать учебу в университете она больше не могла, вернулась домой под предлогом плохого самочувствия. Так и осталась здесь. Прошли годы, отец Мери умер, мать состарилась, они так и не узнали, что же произошло тогда. Теперь Мери работает в местном кафе и, по ее словам, «ни на что не жалуется».
Мы сидели, обнявшись, и смотрели вдаль.
– Прости, что я ничего не знал… Прости, что не приехал раньше, не позвонил. Мне почему-то казалось, что у тебя все в порядке. Ты же всегда была на высоте!..
– Вот и упала с этой высоты… – горестно вздохнула Мери.
– Нет, ты не упала. Ты все та же – недостижимая и прекрасная. Просто жизнь показала тебе свою изнанку, а ты не была готова к этому…
Мери заплакала, но уже совсем по-другому. Она прижалась мокрой щекой к моему плечу, и я впервые понял, что могу теперь быть ей не только другом.
…
Роза, мать Мери, казалось, нисколько не удивилась, когда утром мы веселые и счастливые выскочили из спальни ее дочери. Смеясь, готовили завтрак, кормили друг друга и снова смеялись, смеялись. При всей своей щепетильности Роза ни словом, ни намеком не выразила своего удивления или неодобрения. Она лишь пыталась скрыть улыбку, отворачиваясь, как бы по делу. Ее Мери была счастлива, похоже, в первый раз за последние годы…
В этот день мне надо было уехать по своим медицинским делам в Канзас. Надеясь, что рано вернусь, я с легким сердцем поцеловал Мери и устремился всеми мыслями к делам, так и не рассказав ей о том, что же со мной случилось.


НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ. СОН.

Закончив все дела в Канзасе, я торопился к Мери, так как сильно задержался. Уже вечерняя заря начинала гаснуть, а я только еще въезжал в Элл. 
Мери выбежала меня встречать на окраину и, похоже, прождала больше двух часов, потому что была совершенно продрогшая.
– Мери, Мери, что ты делаешь?! Зачем ты здесь? Я припозднился, но не стоит так волноваться… – Я старался извиняться, как мог.
Но Мери волновало не мое позднее возвращение… Уже дома, когда мы уже сидели, обнявшись, на диванчике, она поведала мне, какой непростой день ей выдался. А произошло то, что, обслуживая столики в кафе, она заметила вдруг знакомую фигуру. Это был мужчина, в котором Мери легко узнала своего бывшего возлюбленного. Несколько лет Мери пыталась забыть его, и уже надеялась никогда не увидеть. Но Ричарду вдруг понадобилось потревожить ее покой. Это было ударом для нее. Казалось, вчерашний разговор «примагнитил» этого человека из ее прошлого, и он вернулся… Как все самоуверенные люди, его не особо заботило, будет ли Мери рада ему. Будет ли вообще уместен его приезд, ведь его былая возлюбленная могла уже давно быть замужем и иметь детей.
– Понимаешь, – возмущенно шептала Мери, прижавшись ко мне: – он вел себя так, будто мы простились еще вчера! И что меня поразило, он был уверен, что я обрадуюсь ему… Этот человек всегда мог убедить кого угодно и в чем угодно.
– Неужели он убедил тебя, что ты ему рада?
– Конечно, нет, но какая-то гипнотическая сила шла от него. Теперь я понимаю, почему тогда я не могла противостоять его ухаживаниям… Конечно, он слегка изменился с тех пор, «пообтрепался», но все еще производил впечатление симпатичного парня. Знаешь, самым поразительным остались его глаза – глядящие исподлобья и заглядывающие прямо в душу. Я, конечно, не подала виду, старалась не смущаться, подошла к его столику, спросила о заказе… Но Ричард не спешил, он долго рассматривал меня, а потом… предложил пройтись с ним вечером! Я была ошеломлена!
– И что было потом?..
– Что было? Разве не понятно? …Я прогнала его. Но чего мне это стоило!
Мери закрыла глаза. Она казалась совершенно измученной.
– Давай потом расскажешь, если захочешь, конечно. А сейчас – спать.
– Нет, нет! – Мери встрепенулась. – Я не смогу уснуть, пока не расскажу.
Я понял, что ей надо выговориться, и не стал сопротивляться. Больше часа Мери изливала свои чувства – то негодования, то досады, то тревоги.
Оказывается, Ричард приезжал, так как, по его словам, понял, что Мери ему нужна. Понял, что он никому не был нужен так, как ей… И много еще разных слов, которые любят говорить малодушные парни, не привыкшие, чтобы судьба обделяла их женским вниманием. «Ты – единственный свет в окне, ты – луч моей надежды! Как я раньше этого не понимал!» Он осаждал Мери, как неприступную крепость, несколько часов, то взывая к ее милосердию, то стараясь вновь покорить своим угасающим обаянием… В конце концов объявил, что покончит с собой, если она ему откажет. Этого Мери уже не могла вынести. Она пыталась его уговорить, что жизнь не кончена, что он еще будет счастлив. Но Ричард совсем обезумел. Стал кричать, что увезет ее с собой, что только с ним она будет счастлива. Было уже совсем поздно, когда Мери удалось отделаться от него. Она просила, потом стала требовать, чтобы он уехал. Но пообещала, что позвонит…
– Зря ты это обещала, надо было обрубить раз и навсегда. Он опять будет досаждать тебе. – Сказал я, поеживаясь и стараясь придать своему лицу равнодушие. На самом деле у меня в душе давно все кипело. Если бы не Мери, я бы кинулся сейчас вдогонку Ричарду и набил бы ему физиономию! А, впрочем, мне еще представится эта возможность, если он опять явится сюда… Но, стоп. Я же не собираюсь здесь оставаться. Завтра мне надо спешно отправляться обратно, т.к. мой отпуск подошел к концу. А я до сих пор так ничего и не рассказал Мери. Может быть мне все это приснилось?.. Надо, надо рассказать, но не сейчас ведь. После ее тревожного дня это было совсем не кстати. Ночью мне приснился сон…
Мы с Мери идем по дороге, вдруг она разламывается, и мы едва успеваем перескочить через образовавшуюся трещину. Оглянувшись назад, видим, что это уже не трещина, а огромный обрыв, уходящий глубоко вниз. Мы спешим вперед, подальше от этого места. Солнце слепит глаза, и вдруг… На небе появляется еще одно солнце. Зрелище прекрасное и вместе с тем тревожное. А вокруг опять подсолнухи, и под каждым из них резвится ребенок!
Было раннее утро. Мери не торопилась на работу, отпросившись, чтобы побыть со мной перед моим отъездом.
– Мери! – наконец, собравшись с духом, воскликнул я, едва мы позавтракали. – Я должен сказать тебе что-то важное. И даже очень много важного…
Глаза Мери сразу стали глубокими и такими притягательными, что я растерялся.
– Я понимаю, ты уезжаешь..
– Да, ведь мой отпуск окончен… уже почти. – Сказал я, выискивая момент, когда можно будет рассказать Мери о своем приключении. Она истолковала мое замешательство, как желание уйти от серьезного разговора. И со свойственной ей прямотой сказала:
– Значит, я снова буду здесь одна?..
– … Мери, как ты можешь такое говорить. Ну, конечно, нет! Но ведь ты же не можешь просто так, сейчас взять и уехать со мной…
– Почему же? Могу. – Тихо пролепетала Мери.
Я почувствовал себя таким ослом, как никогда раньше. Ну, конечно, она готова на все, она уже не мыслит своей жизни без меня. Почему я так медленно соображаю… Пот выступил у меня на лбу.
– Мери, давай пройдемся и поговорим обо всем. – Это единственно, что я мог вымолвить.
Мы отправились снова по нашей излюбленной дорожке меж полей, усеянных разнотравьем. Дышалось легко и свободно. Никогда я не разлюблю эти вольные места, только здесь моя душа поет…
– Мери, дорогая, я очень хочу быть вместе с тобой. И мы обязательно будем вместе, просто надо решить все бытовые проблемы. Я ведь сам квартирую у одной милой старушки в Л., и не знаю пока, как она посмотрит на то, если я буду жить не один. Возможно, нам придется искать новое жилье…
Мери погрустнела. А я никак не мог уяснить, в чем дело. Ведь речь идет только об отсрочке. Но она резко откинула волосы назад и сказала:
– Том! А почему бы нам не поселиться здесь?
Признаться, мне в голову это не приходило. Я так уже приноровился к новой жизни, там у меня все – работа, друзья… Но, если подумать, конечно, можно жить и здесь. Правда, вряд ли я буду зарабатывать здесь так же, как в Л., но, зато не нужно будет искать жилье. Пока я все это взвешивал, Мери ждала ответа. Наконец я заключил:
– …В общем-то, это не проблема. Надо будет только узнать, смогу ли я найти работу здесь или поблизости.
Мери чуть не задушила меня в объятиях! Ее простодушие заставило меня забыть обо всех проблемах и поверить, что все действительно, не так уж и сложно. Мы болтали, мечтали, забыв обо всем на свете… Было так хорошо, как в юности. И вся жизнь была опять впереди! Тогда я вспомнил про сон и решил рассказать его. Мери, как ни странно, быстро переключилась и стала слушать. Она верила снам и предчувствиям, даже чрезмерно, как мне казалось.
– Думаю, это хороший сон. Знаешь, мы наверно, избежали какой-то опасности и перешагнули куда-то, в новую жизнь. А дети в твоем сне – вообще замечательно…
Она улыбнулась так тихо и нежно, что стала похожа на мадонну... Я почувствовал, что момент настал, и начал рассказывать ей о моей встрече с инопланетянами. Выпалил все на одном дыхании, не дав Мери опомниться. Но надо знать мою Мери, она ничуть не смутилась. Скорее, в смущение ее мог бы привести гипермаркет в Нью-Йорке и снующие вокруг толпы людей. Прошло несколько минут, подумав, она произнесла:
– Том, я всегда чувствовала, что ты не такой, как все. Конечно, это могло произойти только с тобой. Я даже завидую немного… Мне приходилось слышать нечто подобное и читать. Но я всегда думала, что это нарочно выдумывают газетчики, ради сенсации. А чтобы в реалии это произошло, да еще с тем, кого хорошо знаешь… Тут надо подумать… Конечно, я тебе всегда верила и верю. Хорошо, что ты никому еще не говорил. Ведь тебя могли принять за сумасшедшего, но я-то знаю тебя.
Мне стало легче, хотя Мери не сказала, в общем-то, ничего определенного. Но главное – я поделил свой груз с ней, как бы это не выглядело эгоистично.  Мы продолжали идти дальше. А Мери, похоже, начала уставать…


ТЕПЕРЬ МЫ СКАЗАЛИ ВСЁ

Я уже подумал о возвращении, как впереди показалась приближающаяся машина. Мы отошли на обочину, но машина, едва доехав до нас, остановилась. Наверно пассажиры решили что-то спросить. Дверца распахнулась, из салона показался молодой мужчина, который помахал рукой, подзывая нас к себе.
– Добрый день! Извините, город близко? – спросил он с жутким акцентом. Наверно это были иностранцы. Рядом с водителем сидела девушка. Лица обоих показались мне знакомыми.
– Город близко совсем, ¬– сказал я и предложил, ¬– может вы нас подвезете, кстати?
– О’кей!
Мы с Мери уселись на заднее сиденье, поблагодарив новых знакомых. Девушка обернулась, и я увидел… Нет, определенно, судьба испытывает мое сознание на прочность. Это была Мери, но немного другая и совсем юная.
– Вы мне кого-то напоминаете… – прошептала моя подруга.
Я же, чувствуя восторг и неловкость одновременно, поспешил спросить:
– Улитива?!..
Она улыбнулась и кивнула. Глаза Улитивы сияли, как прежде. Водитель, повернувшись к нам, тоже сиял глазами. И это был… о, Боже! … это же был я, такой же, как много лет назад.
Я сжал руку Мери, волнуясь за ее рассудок. Но она все поняла и быстро овладела собой. Все-таки, Мери необыкновенная девушка! Мы смотрели на самих себя – молодых и каких-то преображенных – и не верили своим глазам. Наконец, Улитива взяла инициативу в свои руки.

 

– Успокойтесь! Сегодня мы в таком виде, но вы сами в этом виноваты. – И она засмеялась. Мы тоже робко улыбнулись, напряжение спадало. Мери быстро освоилась в обществе Улитивы и Селибро. «Уж, не инопланетянка ли она сама» – пронеслось у меня в голове… Улитива продолжала:
– Нам пришлось принять ваш облик, ведь вы только и думаете друг о друге последние несколько дней! Я же говорила, Томас, что мысли материальны…
– Улитива, я давно хотел спросить тебя… – промолвил я, – помнишь, ты сказала, что мое сознание было очень хаотично тогда, и Селибро предстал передо мной как приведение? А как объяснить те камни с потолка и крики?
– Все проще, чем ты думаешь… Мы знаем уже, как вы, люди, суетны, и быстро забываете даже важные вещи и обстоятельства. Ты, к сожалению, так воспитан, что тебя надо непременно чем-то поразить, чтобы ты начал задумываться. Мы просто заинтриговали тебя. Если б мы встретились, как сейчас, ты бы, во-первых, не поверил нам, а во-вторых, быстро переключился бы на что-то более важное… Например, на починку своего автомобиля.
Мери засмеялась: – Точно, Улитива!
– Надеюсь, теперь тебе все ясно, Томас. Но давайте, поговорим о главном, у нас мало времени. Ближе к делу, как говорят у вас. Сегодня наша последняя встреча, и нам надо многое вам сказать. Вернее, говорить буду я, Селибро лучше молчать, а то своим акцентом он только запутает вас.
Селибро широко и красиво улыбнулся. Надо запомнить эту улыбку, ведь она моя, но я себе почему-то не позволяю последнее время так улыбаться…
Мы настроились на серьезную беседу. Почему-то я не удивился уже, когда салон машины заволокло туманом. Видимо, начинаю привыкать к особым условиям контакта... Улитива, как всегда помолчала, вздохнула глубоко и начала:
– Друзья, мы специально решили встретиться с вами обоими. Ведь вы – «половинки одного атома», как говорят у нас.
Мы с Мери переглянулись.
– Да, да, не будем смущаться. Вы сами еще никак не осознаете это! Селибро, погляди на этих несмышленышей. Судьба их порадовала таким подарком – найти друг друга, а они даже не понимают своего счастья! «Две половинки атома» – редкое на Земле счастье. На высших мирах такие встречи естественны. Но у вас… в мире, где полное разновесие, разобщение, конфликты и дисгармония, это большая редкость!.. Вы должны очень ценить и оберегать это счастье. Ведь вы только вдвоем будете сильны, вместе и только вместе вы сможете сделать то, что по одиночке никогда не сделаете. Вы не только раскроете свой потенциал, благодаря друг другу, но и поможете тем, кто рядом. Вы сможете стать центром притяжения, источником добра и радости для других!
На Земле, к сожалению, пары соединяются, в основном, по судьбе, то есть, по долгу… И эти мезальянсы бывают довольно драматичными. Это длинный разговор, со временем вы все поймете. Почему Мери не смогла стать счастливой прежде ни с кем? И ты, Томас, тоже? Потому что ваши души достаточно развиты, чтобы чувствовать малейшую дисгармонию. И вы не можете с ней мириться.  Тогда как другие спокойно живут рядом с совершенно неподходящей «половинкой». А вам легче быть в одиночестве, чем идти на компромисс со своей душой. Но к чему одиночество, когда вы родились здесь, рядом, в одно время, а не в разные столетия?.. Нам очень хотелось помочь вам понять это. Хватит пустых горестных воспоминаний, хватит ошибок, недоразумений, пора идти вперед – к радости! Если бы вы знали, сколько жизней от вас зависит!!! А вы сидите и горюете о прошлом, думая лишь о себе. «Половинкам» не пристало быть эгоистами.
Друзья, дело в том, что на планете очень мало гармоничных союзов, и это сказывается на жизни всех землян. По-настоящему счастливые пары, движущиеся вперед, развивающиеся, помогают всем незримо, помогают эволюции. Потому что гармония эта строится не на удовольствиях от личного обладания друг другом, а на радости от взаимного совершенствования. Как сказал один ваш писатель, что любовь – это, когда смотрят не друг на друга, а в одну сторону. Очень верно, в этом ключ к счастью. Когда вы поймете это и пойдете одним путем, в вас раскроются неизвестные еще вам таланты и способности, вы будете помогать другим жить осознанно и устремленно. Ведь ваша планета на краю гибели, я уже говорила это.

 

Люди, не задумываясь о последствиях, разрушают себя, других и свой мир. А потом удивляются, почему Бог не исправляет их ошибки! Почему он не останавливает войны, которые люди сами развязывают? Почему он не наказывает воров и убийц? А разве не сами люди создают для них благоприятные условия своей ненавистью, завистью, жадностью, невежеством и равнодушием? Значит, человек может позволить себе все, а исправлять последствия его безумств должен Всевышний? Мы посетили много разных мест у вас на Земле, и пришли в ужас от увиденного. Кто-то всю свою жизнь видит лишь в накопительстве, всеми правдами и неправдами добиваясь обогащения. Кто-то трудится в поте лица, но все средства тратит на прожигание жизни в увеселениях. Кто-то развязывает войны, заключает нечистые сделки, клевещет, строит низкие планы и заговоры… Страны, за редким исключением, «пожирают» друг друга, не имея желания договориться…
Всюду раздор и тьма. Люди забыли о вечном, отдавая все силы преходящему, временному, всему тому, что уводит человека от его назначения и сужденной эволюции. И лишь немногие, как вспышки в ночи, как светочи – стараются изо всех сил делать добро, не думая о своем благе, не рассчитывая на воздаяние. Самое страшное – это легкомыслие и невежество, от них вся безответственность людей. Если б вы могли увидеть общую сумму мыслей, одновременно пролетающих по миру, вы бы ужаснулись! Их можно будет разделить на многие категории, и лишь ничтожно малое количество мыслей  окажется направленным на общее благо. 
Но сейчас, как я уже говорила тебе, Томас, начинается новая пора. Ваша планета вступает в иную полосу жизни, в новую эпоху. Ведь вы не будете утверждать, что ваш мир конечен в своем развитии, изучен и открывать уже нечего?
Мери откликнулась:
– Конечно, мир далеко не изучен. И человек не изучен тоже, еще древние философы говорили об этом. Наука, конечно, развивается, но…
– Да, ваша наука слишком молода еще. И ее душат, не дают развиваться, от нее требуют удовлетворения интересов сильных мира сего. …А ведь скоро, очень скоро в мире начнутся такие перемены, когда нарушится весь уклад и привычное течение жизни. И тогда науке надо будет спешно включаться в процесс осознания всего этого. Нужны будут гигантские усилия, чтобы разобраться во всем и объяснить происходящее людям.
– А что случится скоро? – спросил я и сразу добавил: И что надо делать, чтобы этого не произошло?
– Не знаю точно, но произойдет нечто такое, что не позволит больше людям жить по-прежнему.
Я подумал, что Улитива явно лукавила, наверняка она знала…
– Возможно это будет результатом техногенной катастрофы или еще какой-то… Один из вариантов – возможный взрыв Сверхновой.
– А что это? – спросили мы оба.
– Так обычно звезда-супергигант заканчивает свою эволюцию. Вспышка может дать выброс частиц, которые достигнут даже Земли…
– Но позволь, Улитива, наше Солнце вроде пока не заканчивает свою эволюцию, а других звезд поблизости нет? – Я хотел блеснуть своей эрудицией.
– Для космоса – близко или далеко – понятия, отличные от земных. 600 световых лет для Галактики – мало… Даже на таком расстоянии звезды воздействуют друг на друга. Все взаимосвязано в этом мире. Ваши ученые уже подтвердили, что Бетельгейзе ни сегодня-завтра может взорваться. И мы говорим вам – да, такое вполне возможно.
– И что тогда? Неужели мы настолько ранимы, что какие-то частицы от взрыва звезды могут нам повредить? –  Сопротивлялся я до последнего и никак не мог поверить в такое.
– Человеку на Земле излучения не навредят, земляне защищены магнитным полем и атмосферой. Но вот ваши спутники…
– Ну, что ж, придется соорудить новые! – усмехнулся я и подмигнул Мери.
– Вот в этом главная проблема, Томас. К сожалению, ваша цивилизация настолько зависима от технологии, что выход из строя спутников нарушит весь привычный клад жизни. Справедливости ради надо сказать, что сейчас вы пока не очень зависите от спутников. Но пройдет буквально 30-40 лет, и все изменится!
– Что может измениться так сильно за 30 лет, Улитива?
– Сказать? – Улитива посмотрела на Селибро. Тот кивнул.
Мне все казалось, что перед нами разыгрывают спектакль, мне хотелось спорить с Улитивой, не соглашаться… Наверно просто я пытался казаться умнее в глазах Мери. И поэтому даже не слишком вникал в суть того, что Улитива пыталась до нас донести.
– Ваши технологии начнут стремительно развиваться буквально с началом нового тысячелетия. Все в мире будет подчинено компьютерам, которые будут сообщаться между собой, даже находясь на разных континентах! Возникнет всеобщая электронная связь между людьми, телефоны вы будете носить в руках и дозваниваться в любое место планеты, если туда будет достигать сигнал спутника… Все, решительно все, будет зависеть в вашей жизни от этих связей, от спутников и их работы. Финансы, и все, что от них зависит – питание, образование, медицина, транспорт, навигация, коммуникации и даже политика, все будет зависеть от всесильной спутниковой связи, которая, на самом деле, довольно уязвима… Жизнь социума изменится. Виртуальная, т.е. электронная, реальность поглотит сознание людей. Дети не смогут проводить досуг без виртуальных игрушек, да и взрослые тоже… Появятся целые виртуальные сообщества, в которых люди будут пропадать днями и годами, забывая о реальной жизни. Это приведет к тому, что дети и родители разучатся общаться друг с другом. Молодые люди будут знакомиться исключительно через виртуальную связь. Незримого общения станет много, но это все будут одни иллюзии. Наконец, люди решат создать искусственный интеллект…
У меня захватило дух. Неужели все это я еще смогу застать? Я не понимал трагизма ситуации, о которой рассказала Улитива. Это же здорово!
– Так что же тут плохого? Совершенный мир, мы сможем общаться быстрее, значит, станем еще успешнее!
Улитива посмотрела на меня, и ее глаза потемнели.
– Иллюзорная жизнь вытеснит действительность, а ты говоришь – успешнее… Томас, вообще, главная причина ваших бед – ставка на успешность. А это ведь преходящее, о чем я уже пыталась сказать вам.
Мери неожиданно подала голос:
– Мне кажется, я понимаю. Технологии заслонят от нас главное – развитие человеческого общества и человека как личности. Вряд ли люди успеют стать мудрее и добрее, если технологии сделают такой скачок. Ведь тогда и те, в чьих руках судьбы миллионов, тоже смогут быстрее решить эти судьбы, не задумываясь…
Улитива взглянула на меня испытующе.
– Томас, Мери глубже смотрит на мир, и она права. Да, все это так. И неизвестно, до чего еще может дойти возвеличивание технического прогресса. Но, как всегда, природа придет на помощь.
– Бетельгейзе? – спросила Мери. – Звезда разрушит весь этот электронный искусственный мир?
– Может быть…
– И что потом?
– Если это случится, после периода небывалого хаоса придется начинать все с начала… Но люди, перестрадав, станут мудрее. Надеемся, что станут мудрее и не пойдут той же дорогой снова. На самом деле, в жизни землян уже было несколько катаклизмов, и цивилизации были… Не чета вашей!
– Атлантида? – Опять сказали мы с Мери оба.
– Да, и еще Лемурия… Это были древние и очень развитые цивилизации. В отличие от вас, они не столько доверялись технологиям, сколько развивали свои скрытые возможности.
– Телепатию? Телекинез? – опять блеснул я своими познаниями.
– Не только… И тем не менее, их цивилизации потерпели крах.
– А может… – я запнулся, – может быть, это закономерно? Цивилизация развивается, потом умирает, на ее месте рождается новая. Так сказать, обновление?
– Не совсем так. Обновление возможно и без потрясений. Главное, чтобы цивилизация не уводила себя в тупик, когда уже развитие зерна духа становится невозможным. Даже обладая сверхспособностями, как вы их называете, люди могут «скатиться» вниз. Чем выше гора, тем больнее падать!
– Я поняла, надо оставаться человеком при любых способностях, – опять подала голос Мери. – Чтобы сознание дальше развивалось?
– Да, чтобы развивалось… до состояния сверхсознания, до планетарного, космического сознания. Об этом говорили ваши мудрые ученые. Все давно известно, только большинство людей на планете Земля никак не поймет это. Вы все еще воюете за место под солнцем!
– Политика – дело тонкое и непростое… – подытожил я. Но Мери перебила меня:
– Да ничего подобного! Все просто. Усложняют, когда хотят замаскировать зло. Христос учил – будьте, как дети. Что же еще? Неужели не хватит войн, слез, смертей?
– Наши политики не стремятся к злу, они вынуждены защищать свою страну… – сказал я, но тут же понял всю неубедительность своих слов.
– И ты веришь в это, Том? – горестно вздохнула Мери. – Продажа оружия – обычный бизнес, без него кто-то обанкротится, вот и все.
Улитива грустно улыбалась, Селибро тоже.
– Сверхсознание… космос… пока людям нужны власть и деньги, ничего не изменится… – Сказал я, понимая всю тупиковость нашей цивилизации.
Мы замолчали. Солнце ласково заглядывало в окна машины. Казалось, на всей земле сейчас живут только радость, мир и покой.
– А хотите полетать? – вдруг спросила Улитива. – Селибро, устроим нашим друзьям праздник?
– С удовольствием!
И вдруг машина, разогнавшись с места, начала взлетать!
…
Мы парили меж звезд…

Мы кружили вокруг планет…

Мы видели Землю со стороны.

Мы увидели рассвет на ней…

Мы пролетели над горами…
 
 
БУДЬТЕ СВЕТОЧАМИ!

"Каждый зовущий ближнего к Огненному Крещению уже является участником Великого Служения. Каждый принявший участие в несении Креста Истины не обессилит. Каждый понявший нужды Мира уже сокращает путь Восхождения. Каждый познавший значение сердца как обители Агни уже на верном пути".  (22.07.1933. Письма Н.К.Рерих А.М.Асееву т.2)

Не знаю, сколько прошло времени, может быть несколько часов, а может – целый день. Но когда мы опустились на землю, оказалось, что даже вечер еще не начинался. Мери сидела с закрытыми глазами, а по ее щекам текли слезы. Никто не хотел нарушать молчание.
– Пожалуй, это было сильное потрясение, да, Мери? – спросил Селибро, с трудом выговаривая слова. Он так и стремился слить их в песню.
Мери открыла глаза:
– Спасибо вам! – Прошептала она. – Я мечтала об этом всю жизнь!..
Я взял за руку мою подругу, рука была холодна.
– Это было великолепно, спасибо, друзья… Забыть такое невозможно.
– Надеюсь, что вы ничего не забудете. А теперь еще одно, напоследок. Мы пролетели над горами, помните? Это не случайно. Как вы думаете, для чего нужны планете горы?
Я стал сосредоточенно думать, а Мери, как ни пыталась, не могла сосредоточиться на вопросе. Она все еще была во власти увиденного.
– Понимаю… Мери очень впечатлительная. Зато, ты, Томас, легко выходишь из этого состояния.
Улитива улыбнулась:
– Потому я и говорю, вы – половинки одного атома.
– Горы нужны для красоты, чтобы человек мог вдохновиться их видом для добрых дел, чтобы мог возвысить душу.
¬– Верно, конечно. Но это не все. Горы служат антеннами для связи с космосом, со всей Вселенной. У вас на Земле много таких мест, но есть среди них – главные. Это Гималаи, Алтай и … Шаста.
– Шаста? – чуть не вскричал я. – Ого, не случайно меня туда тянуло с юных лет! Про нее рассказывают чудесные вещи.
– Нет того чуда, которое нельзя было бы объяснить научно. Но надо, чтобы наука подросла. – Улыбнулась Улитива. А теперь подумайте, какие страны могут поддерживать мир в равновесии.
– Те, что имеют эти главные горы?
– Конечно…
Я попробовал высказать мысль, которая давно крутилась у меня в голове.
– Улитива, а я, честно говоря, думал, что наш мир спасет вера… Знаешь, когда люди молятся сообща, они, мне думается, спасают планету и всех, кто на ней живет.
– Конечно, ты отчасти прав. Сегодня вы были в церкви… Это хорошо, что людей объединяет светлая идея, заветы вашего Учителя Христа. Мы посетили много церковных собраний разных конфессий. К сожалению, в большинстве своем, церкви вырождаются, так как в них все больше и больше внимания уделяется внешней, обрядовой стороне веры. А внутренняя остается непримененной. Ведь все религии в своей основе пришли из одного Источника, и они призваны объединять людей разных конфессий. А у вас на Земле мы наблюдаем непримиримость религий, и даже вражду…
– Позволь, Улитива, не согласиться с тобой! Сегодня я сам испытал, насколько церковь объединяет людей, как мы радовались встрече, абсолютно искренне молились!
– Томас, дорогой! Я не спорю, да, временами вы собираетесь и бываете очень искренними и едиными. Но… в обычное время каждый занят лишь самим собой, служит лишь себе, думает лишь о своем благополучии. У большинства это так, поверь. Не забывай, мы из другого мира, мы видим ваши души и стремления! Как молния пронзает толщу туч, так редкие, очень редкие вспышки самоотверженности и труда на общее благо пронзают толщу тьмы эгоизма и обыденности. Очень редки, к сожалению, у людей – широкое сознание и планетарное мышление… А ведь пора бы уже научиться. Ваша цивилизация не так молода, и многое вы уже знаете. Однако, по-прежнему, человечество чаще предается «грехам», служению своей самости, чем добрым делам. И, к сожалению, служители религий чаще всего подвержены этому… Смотрите вокруг внимательно, и вы скоро убедитесь сами, стоит только задаться целью – не быть равнодушным… Но здесь есть другая опасность. Многие впадают в крайность – замечая несовершенства мира, начинают ругать жизнь, порядки, ничего при этом не меняя в себе самом. А ведь только меняя себя, мы можем менять жизнь, делать ее лучше. Когда каждый будет совершенствовать свою природу и строже спрашивать с себя, вам откроются новые пути. …И вам, лично вам суждено многое сделать.
Улитива замолчала. Мери, подумав, спросила:
– Что ты имеешь в виду, Улитива? Что я лично могу сделать для людей?
– Ты?! Ты еще не поняла? Твой уход из университета был верным, дизайнер – не тот путь, хотя у тебя большие способности.  Твоя сфера – дети. Ты можешь учить детей рисовать или просто быть мамой, многодетной мамой или приемной мамой – неважно. Но ты сможешь дать вновь приходящим – свою любовь, любовь к красоте, неравнодушие к жизни, жажду познания и радость труда на общее благо. Это не просто красивые слова. За их видимым пафосом кроется основа бытия и эволюции. Весь Космос построен на этих основах – любовь, знание, красота и труд на общее благо. В нашем мире давно это поняли.
Иначе цивилизации грозит уничтожение. Таких примеров мы тоже встречали немало в космосе… Как только цивилизация достигает уровня, когда может стереть себя с лица земли, тогда должны вступать в силу закона гуманности и любви. Иначе саморазрушение! Вот почему невозможны «звездные войны»… А ведь у вас так любят фантазии на эту тему. И детям вбивают в головы, что это – правда. Нет, это ложь, страшная и преступная ложь! Но человек, к сожалению, пока не наигрался в «войнушки»… Опять легкомыслие и невежество. Конечно, многие уже понимают, что война – путь тупиковый, ибо он ведет к инволюции, к огрубению.  Ваши ученые, писатели стали много говорить об этом.
Но многие так называемые «успешные» люди занимаются вредным делом – растлением вашего сознания путем всех этих низкосортных фильмов и книг! Кстати, Томас, ты бы мог писать книги. Вижу твои способности, у тебя талант писателя. К тебе прислушаются.
– Я – писатель?! – я даже рассмеялся.
Но по серьезному взгляду Мери понял, что мой смех неуместен.
– Да, ты! Вот и напиши о том, что с вами произошло, о наших встречах и беседах…
– Боюсь, мне не поверят…
– Слово «боюсь» – не «слово мужа». – Подняв тонкий изящный палец, пропел Селибро.
Мы рассмеялись.
– Знаешь, Улитива, а я ведь уже начал записывать все, о чем мы с тобой говорили…
– Ну и хорошо. Итак, я продолжу. Хотела еще сказать вот о чем.
Сейчас на вашей планете утвердилась идея, что счастье заслуживает абсолютно каждый, как бы он ни жил, что надо лишь заняться привлечением удачи с помощью различных тренингов или даже амулетов, заговоров и прочей чепухи, разумеется, за плату. Но главное даже не в том, что кто-то обманом вытягивает у вас деньги, а в том, что разрушают ваше сознание, настраивая его на рост самости, эгоизма, отсекая от мира и его проблем. А ведь, чтобы начать думать о страданиях других, надо пострадать самому. Жизнь – безбедная, успешная и процветающая, кроме того, что это иллюзия, иллюзия еще и вредоносная. Так как она настраивает сознание человека на потребительство. А так нельзя, если что-то берешь от жизни, то надо и отдавать! Кто пытается всегда только брать, в конце концов лишается всего… Поэтому люди, впавшие в эгоизм, в конце концов, страдают. И те – «успешные» – тоже страдают, пожиная плоды своих деяний, кто раньше, кто позже. Ведь все иллюзии ведут к разрушению и страданию.
Девиз – «после нас хоть потоп» – неминуемо ведет к катастрофе!.. Ведь «потоп», и правда, возможен… Он был уже когда-то, вы это знаете из вашей Библии. Но повтора не будет, и может разразиться страшная «гроза» над планетой. Ибо теперь на карту поставлена не только жизнь на планете Земля, но и человеческая эволюция. Были тяжелые времена, но человечество всегда возрождалось. Теперь этого не будет.
Ныне мы все вступаем в новый виток эволюции, и должны объединиться. Пусть мы очень отличаемся, пусть наши цивилизации стоят на разных уровнях развития. Главное – вектор развития, и надо, чтобы он был у нас общим. Но как объединиться с теми, на кого нельзя опереться, кто может предать общее благо? Значит, эволюция пойдет дальше своим путем, а «лишняя» планета будет выключена из этого потока…
Мы переглянулись с Мери.
– Неужели все так безысходно? – спросила Мери.
– Конечно, нет. Иначе бы мы не были здесь. Есть шанс спастись. Дети – ваша подмога, они могут стать залогом спасения, если вы сумеете их правильно воспитать…
– Всё же мы не можем влиять на всех людей, – робко произнесла Мери.
– Разумеется. Но вы не одиноки. Мы общались со многими, очень многими людьми доброй воли.
Я подумал: «люди доброй воли – кто это?» Улитива ответила моим мыслям:
– Каждым человеком управляет либо добрая, либо злая воля. Судите по делам. Когда-нибудь на вашей планете может наступить «золотой век». Когда ваши высокие технологии перельются в тончайшие  технологии, благодаря изучению высшей природы человека. И, если в древние времена мифологическое мышление было преобладающим, а после –религиозное, то теперь… Как вы думаете, каким мышлением должен обладать современный человек, человек будущего?
– Планетарным, как ты говорила… - смущенно поспешил я вставить.
– Это более общее понятие. Точнее сказать – научно-философским. Чтобы не было ничего запретного в изучении микро- и макро-космоса.  Сейчас…
Улитива достала обычный листочек с написанными строчками.
– Что это? Вы тоже пользуетесь обычным письмом? – удивился я.
Улитива улыбнулась и прищурилась:
– Это я стащила… У одного поэта, со стола… когда он спал… Послушайте:

Новая ступень познания прекрасна.
Не мешайте строить будущее ей.
Может быть, крута она, опасна.
Но сужденное движенье к Свету в ней.
Утверждается всечасно, непреложно
Высшая идея Бытия -
Все миры едины, связь возможна!
Мир физический и Тонкий мир – друзья!
Человечество! Не мерь земною мерой
Беспредельность мироздания Творца!
Распахни глаза и мир исследуй.
Он достоин этого венца!
О, ученый муж! Без догматизма
Все научные пути пересмотри.
Дилетант! Без ложного цинизма
Мир изведай, его мудрость оцени!
Человек! Расти умом и духом.
Стыдно первобытным пребывать.
Сердцем, взглядом пристальным и слухом
В тайны мира надо проникать!

– Проникайте в тайны мира, проникайте! Свои души поскорее окрыляйте! – неожиданно пропел Селибро.
– О, Селибро у нас не только певец, но и поэт! – По-доброму рассмеялась Улитива.
Было очень хорошо, казалось, этой встрече не будет конца. В сердце стало так тепло и как-то очень спокойно…
– Так вот, когда-нибудь главным делом ученых на вашей планете станет изучение Единой энергии, которая движет всем на свете, живет в каждом человеке и в каждом атоме. Люди не могут уже довольствоваться религиозными формулами, догматами, им нужны доказательства, так как большинство людей, каким бы ни было их образование, стали мыслить научно. Ведь эволюцию не остановить. Нельзя запретить размышлять, осмысливать, исследовать! Время пышных обрядов, догм и непонятных символов прошло, как и прошло время инквизиций и преследований свободомыслия. По всей планете должны появиться новые ученые, которые будут сотрудничать, и, объединившись, смогут заниматься воспитанием нового человека. Настает новая пора, светлая. Пора научного подхода к тому, что ранее считалось ненаучным, потому что было непонятным. И принять это надо с любовью и верой в то, что человеку  заповедана жизнь, действительно, вечная. Но жизнь, полная вечного познавания!
Сейчас трудно это представить. Но придет такое время, когда невидимое сейчас станет главным в вашей жизни, и по невидимым проводам через невидимые станции от невидимых лабораторий будете получать сигналы из Вселенной! …Ну, нам пора.
– Постойте! – Мери даже привстала, – у меня столько вопросов к вам!
Улитива грустно улыбнулась.
– На все ваши вопросы вы найдете ответы в ваших книгах, которые создали люди доброй воли, и в ваших сердцах. Помните о сердце! Только через него, разум лишь инструмент, вы сможете постичь ВСЕ тайны Бытия. Может быть, я открою тайну, но на вашей планете есть наши Собратья, давно опередившие вас в развитии и помогающие вам незримо. Вам надо знать о них, искать их и их помощников, обращаться к ним за помощью…
Я предположил мысленно: «святые?» и услышал ответ Улитивы:
– Да, святые, и их Наставники. Все в Космосе подчинено закону Единого Фокуса, всюду вы найдете центр и периферию, без этого нельзя. Вы и сами строите свою жизнь по этому принципу. Принцип этот – закон Иерархии. Все Высшие Миры также подчиняются этому великому Закону. Ваша планета – не исключение. Наставники все видят и знают, но никогда не нарушают волю человека. Я сказала вам все, что хотела. Теперь мы расстанемся. На прощание хочу сказать вам одно – будьте светочами! Во что бы то ни стало.
– Вы улетаете?
Улитива и Селибро переглянулись, и опять мне показалось, что меня разыгрывают.
– Да! – ответили они почти хором.
– И мы никогда не встретимся больше?
– Встретимся, но не скоро…Очень не скоро…

Я закрыл свои записи.


***
Прошло много лет. Мы с Мери поженились тогда. С тех пор живем в родном городе. Я лечу людей, не забывая о наказе Улитивы – лечить души. Как могу, конечно. Мери родила троих детей, и еще троих мы взяли на воспитание из приюта. Мери организовала нечто наподобие общины, где мамы с детьми могут собираться, обсуждать наболевшие вопросы, заниматься творчеством, развивая своих детей. Там и рисуют, и поют, занимаются рукоделием и служат волонтерами, помогают нуждающимся всех возрастов и сословий. Сама Мери учит детей рисовать, и какие это прекрасные картины! Она научила детей чувствовать цвет, силу и трепет красок. А дети сейчас необыкновенные рождаются! Они все понимают и чувствуют лучше нас. То, что нам растолковывала Улитива, они уже знают от рождения… Это странно и прекрасно! Какими же они станут, когда вырастут? У них уже сейчас, помимо прекрасных качеств, стали проявляться необыкновенные способности. Они видят вещие сны, они чувствуют плохих людей, они могут исцелять наложением рук и взглядом… Я, как врач, могу подтвердить, что это вполне нормальные и здоровые дети, но у них природа, как бы, усовершенствованная, преображенная. Вот о чем говорила Улитива – это и есть те самые новые способности! Эволюцию не остановить, и эволюция человека налицо. Наука наша сделала огромный шаг вперед, она уже почти переступила за завесу, отделяющую наш видимый мир от невидимого, но реально существующего. Много предрассудков и суеверий, конечно, мешают еще этому. Религия наша постепенно очищается от внешнего налета таинственности и догматизма. Ведь наши дети любят задавать вопросы, они хотят знать о Бытии ВСЕ!..
Ученые стали пристально исследовать различные состояния человека, в зависимости от его мыслей и чувств, и сделали множество потрясающих открытий! Оказывается, весь организм  человека перестраивает свою работу, все железы и органы начинают работать по-разному под влиянием нашего настроения, подъема духа или его упадка, молитвы или брани… Открылось множество причин самых страшных болезней, от которых ранее не могли излечить. Люди стали смотреть друг на друга иначе. А уж когда с помощью новейших приборов мы увидели, как меняется аура людей нечестных, задумывающих зло, многое в нашей  жизни переменилось… Конечно, эти открытия пытались прятать те, кому это на руку. Никто не хочет обнаруживать свою темную сущность. Все сбывается, что говорила Улитива…

Технологии давно сделали огромный шаг вперед. И теперь мы можем объединяться с близкими по духу людьми даже с другого «края» планеты. Все больше людей понимают, что жизнь человека вне законов Космоса ведет в никуда. И к нашему мнению стали уже прислушиваться даже сильные мира сего. Ведь среди них тоже появилась новая молодая «поросль» людей доброй воли, если можно так выразиться. Конечно, наш мир пока еще в опасности… Но, ведь нас теперь больше – людей доброй воли. Может быть,  вместе мы справимся со всеми бедами?
Об этом я и пишу теперь свои книги.