Отрывок из романа Детектор ошибок, продолжение 14

 
     Этот вечер Григорий Шульга собирался коротать в одиночестве. Сегодня Гульнара с коллективом журналистов отмечала 20-летие «Эко Сибири». Его на праздник не пригласили, сославшись на узкий профессиональный круг.
«Если честно, то не очень-то и хотелось. Что ему делать в незнакомой журналистской ту-совке», - без обид думал Григорий.  Просто после недавних событий он опасался оставлять девушку одну.
- Может, я тебя встречу, - предложил Шульга и замолчал в восхищении.
Гуля надела облегающее платье цвета морской волны, выгодно подчёркивающее её то-чёную  фигурку. Тёмные блестящие волосы густыми волнами струились по плечам, как в рекламе дорогого шампуня. Огромные, слегка подведённые глаза, сияли диковинным блеском.
- Однако...- тихо вымолвил он, ослеплённый её красотой.
- Ну, как? - поинтересовалась девушка, довольная произведённым эффектом.
- Полный улёт! Боюсь отпускать тебя одну. Позвони, как только ваш корпоратив закончится, примчусь аки ветер.
Гуля живо представила, как будет нелепо смотреться в вечернем платье и туфлях на высоких каблуках в мотоциклетном шлеме на заднем сидении Гришкиной «Хонды» и отказалась:
- Не надо. Не беспокойся. Я доберусь на такси. – Чтобы он не обиделся, и в подтверждение своей любви, она нежно прильнула губами к его щеке: – Дождись меня, ладно. Я постараюсь улизнуть пораньше.
- Слушаюсь и повинуюсь, - покорно склонив голову, пошутил Гриша.- Готов ждать хоть целую вечность, - пообещал он, но она ему почему-то не верила, хотя в эту минуту он был абсолютно искренен.
Не успело от подъезда отъехать увозящее Гулю такси, как тут же затрещал его мобильный:   
- Привет, верный рыцарь. Ты ещё не передумал угостить меня ужином?- раздался знакомый женский голос. Звонила Галина Сорокина и, судя по невнятным интонациям, она была уже изрядно навеселе.
- Всегда готов! - поспешно согласился Шульга. Он и не надеялся, что Галка так скоро вспомнит о его приглашении.
- В таком случае жду тебя в «Савойе».
- Уже лечу! – радостно заверил Гриша, хотя денег для подобного заведения у него не было.
Пришлось заехать одолжиться к Сашке Ладынину. Слава богу, Шурик сидел дома и паял какие-то микросхемы. Безотказный Саша за умеренную плату чинил всем нуждающимся друзьям, соседям и их знакомым любую бытовую технику, начиная от утюгов и заканчивая компьютерами. Поэтому, какая-никакая заначка у него всегда имелась.
- Через неделю отдам,- пообещал Григорий,  рассчитывая на отпускные.

Когда Шульга появился в ресторане, Галка уже успела приговорить полбутылки коньяка.
- Ещё пять минут, и ты бы меня не застал,- слегка икнув, обиженно произнесла она заплетающимся голосом.
- Не злись, - примирительно попросил Гришка, чмокнув подругу в щёку. - Маленькая техническая заминка. Сейчас наверстаем упущенное, – многообещающе подмигнул он, разливая коньяк. – За что пьём?
- Да хоть за день взятия Бастилии, мне по барабану,- обречённо ответила Галина и, не дожидаясь тоста, хотела опрокинуть в себя рюмку коньяка…
Но Григорий остановил её.
- Погоди. Не гони лошадей. - Шульга осторожно накрыл её руку своей. – С Бастилией мы уже опоздали. Если память мне не изменяет, этот светлый день французы отмечают в июле. Давай лучше выпьем за Бородинскую битву. Как раз в сентябре и в историческом плане нам ближе.
Казалось, что Галка даже протрезвела.
- Ну, Шульга, ну умыл. Не ожидала от тебя таких глубоких исторических познаний. А ты у нас оказывается подпольный интеллектуал. Может ты ещё и подпольный миллионер?
- Увы. Этим, к сожалению, похвастаться не могу. Ну, ты не переживай. На сегодняшний ужин у меня хватит.
- Спасибо, успокоил. Не очень-то и рассчитывали. Я и сама девушка не бедная. Ладно, давай за Бородино! – согласилась Галка, и по её грустному лицу скользнуло подобие улыбки.– Никогда не думала, что буду пить за столь бредовый тост.
Выпили. Закуски на столе не оказалось, и Григорий подозвал официанта.
- Ты что будешь: мясо по-чешски или по-французски? - обратился он к Сороке, листая меню. Цены были ещё те, но отступать поздно. В голове вертелась известная фраза: «позади Москва». И тут же вспомнилось: «Москва, спалённая пожаром, французам отдана». Куда это его понесло после первой рюмки? Хотя коньяк-то французский.
Закуривая, Галка отчаянно замотала головой:
- Ничего не хочу.
- Может, заливное из судака?
- Нет. Мне сейчас кусок в горло не полезет.
- Несите судака, лимон, воду и два кофе,- заказал Григорий, подумав, что мясо в Галкиной стадии опьянения, пожалуй, будет тяжеловато, а вот рыба в самый раз.
- И бутылку коньяка,- попросила Сорока.
Официант недоверчиво покосился на недопитую бутылку и вопросительно посмотрел на Григория.
- И 300 коньяка,- подтвердил Шульга, подозревая, что пить ему придётся одному. - Что-то случилось? – заботливо спросил он, заметив, что Сорока сегодня явно не в себе. Не было в ней привычного лоска и былой надменной самоуверенности. Поникшая какая-то. Косметика размазана, круги под глазами. Он ни на минуту не забывал о цели сегодняшнего мероприятия. Но расспрашивать женщину сразу в лоб, не проявив к ней должного интереса и внимания как-то уж слишком грубо и не по-мужски. С одной стороны ему было на руку, что Сорока наклюкалась, значит, разговорить её не составит особого труда. А с другой стороны, он боялся, что пьяная Галина просто вырубится прямо здесь за столиком, и его денежные вложения окажутся выброшенными на ветер.
- Гришка, скажи, а ты мог бы на мне жениться?- неожиданно спросила Галка, застав его врасплох.
Ничего себе заявочки. Предложи она это ещё неделю назад, он бы сошёл с ума от радости. Но сегодня, когда у него есть Цветочек, колдовские чары Галины развеялись. Сорока, конечно, яркая, привлекательная женщина, но не более того. Его сердце уже принадлежит другой безраздельно и в полном объёме.
- Боюсь, я тебя не достоин, - выкрутился Гришка, понимая, что откровенный отказ может унизить её женское самолюбие. Хотя прекрасно осознавал, что лично он Сороке не ну-жен. Так – баловство одно. Решила потешить своё эго. А может, хочет кому-то насолить, используя его, как орудие мести в своих интригах. Эх, Галка, Галка. Ему стало жаль её. Хотя совсем недавно она, не заботясь о его чувствах, беспощадно унижала его надмен-ным высокомерием и ледяным равнодушием. – У тебя же был крутой кавалер?
- Был да сплыл. Одна я, Гришенька, совсем одна. Кинул он меня, променял на молоденькую. Какие же вы мужики непостоянные. Использовали девушку и привет.
«Кто бы говорил о постоянстве», – усмехнулся Григорий, но вслух сказал:
- Вот уж никогда не подумал бы, что ты станешь переживать из-за какого-то мужика. По-шли его подальше. Мужчины не любят, когда ими пренебрегают. Сразу вернётся.
- Этот вряд ли. Ты его не знаешь. Он кремень. Сказал - отрезал.
- Это Лосев-то кремень? Не смеши меня. Не понимаю, что ты вообще в нём нашла? Не молод, женат. Не олигарх, а всего лишь зам НИИ. Ни кайфа, ни семьи, ни денег…
- Ты что. Он всё может. Денег у него куры не клюют.
- Интересно, откуда у научного работника деньги?
- Да причём здесь наука. Через него же все договора проходят на обеспечение института, и государственные, и спонсорская помощь, и иностранные инвестиции. Он же сам предложил упразднить должность хозяйственника, чтобы его полномочия перешли к первому заму. Вот теперь и «хозяйствует» безраздельно через свой карман. Деньги на ремонт, строительство, переоборудование тоже идут через него. А главный бухгалтер – его двоюродная сестрица. Получила эту должность благодаря брату и пляшет под его дудку.
- А с Садовским у него, что за дела были?- не отставал Шульга, не забывая о цели сегодняшней встречи.
- К профессору у него был особый интерес. Точнее к его изобретению. Он у меня постоянно о нём выспрашивал, говорил, что хочет помочь.
- Ну, да. И ты наивно поверила и добросовестно стучала.
- Фу, Шульга, словечко-то какое выискал, протокольное, - недовольно поморщилась Галка. – Я просто помогала своему мужчине. Откуда мне было знать, что он не оценит моих стараний и променяет на секретутку. – Давай лучше выпьем, - Сорока мечтательно зака-тила глаза и задумалась: -  Давай за финансовую независимость. Если бы у меня было много денег, я  махнула бы в тёплые страны. Купила бы себе виллу с бассейном и жила бы в своё удовольствие, меняя мужиков, как перчатки.
- А как же Лосев?
- К черту Лосева. Пусть кусает локти, что меня потерял.
Выпили за Галкину примитивную мечту, ничем не отличающуюся от мечтаний большинства российских женщин.
Опасаясь, что её вот-вот окончательно развезёт, Гришка напомнил о предыдущем разговоре:
- Слушай, а ректор что же, не в курсе делишек Лосева?
- Ой, Шульга. Тебе сколько лет?
- Тридцать, а что.
- Удивляюсь. Взрослый мужик, а наивен, как ребёнок. Ректор - глубоко пожилой человек. Заслуженный, перезаслуженный академик, член всех мыслимых и немыслимых научных обществ, увешанный почётными званиями и регалиями, как в своё время Брежнев иконостасом из орденов. Он рад бы уйти на покой, да замы не пускают. Поют дифирамбы: куда же мы без вас, такого великого и знаменитого. Он верит, раздувая щёки от важности, не подозревая, что творится у него за спиной. В свои восемьдесят он ещё умудряется читать лекции студентам, мотаться по всяким симпозиумам, конференциям, заседаниям, а в финансовых документах, сметах и годовых отчётах ничего не смыслит. Где Юрик ему скажет подписать, там и подпишет.
- Да уж. Картина маслом. А ревизии, проверки какие-нибудь из министерства, неужели ничего не обнаружили?
- Нет, конечно. Все проверяющие у Лосева давно прикормлены и ведут себя, как священные японские обезьяны: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.
- Кстати, по поводу обезьян, японцы позаимствовали изречение у Конфуция. Только у него это звучит так: «Не смотри на то, что неправильно. Не слушай того, что неправильно. Не говори того, что неправильно».
- Звучит как тост,- подмигнула Галина.
«Сколько же в неё влезает? – удивлялся Григорий, наполняя рюмки. Такая доза алкоголя запросто могла свалить крепкого мужика, а ей – ничего». Выпили.
Галка закусила лимоном и неожиданно упрекнула:
- Шульга, ты на меня плохо влияешь. Рядом с тобой красивая, свободная баба, а ты заводишь скучные беседы. Это — свинство.
- Каюсь, виноват. Какие будут пожелания?
- Хочу танцев и немедленно,- тряхнув головой, заявила Галина и широким жестом руки сбила со стола рюмку: - Плевать! – прокомментировала она падение ресторанной посуды.- Маэстро, музыку!- зычно приказала Сорока прибежавшему на звон разбитого стекла официанту.
До сих пор оркестр наигрывал что-то ненавязчивое из классики, чтобы не мешать мало-численной солидной публике, переваривать пищу.
- Всё нормально, шеф,- Григорий упреждающим жестом сунул ему смятую купюру.- Пусть сыграют что-нибудь эстрадное и повеселей. Мы немного потанцуем и уйдём,- успокоил он озабоченного служаку.
Пока он шептался с официантом, Сорока влила в себя оставшийся коньяк и  заявила:
- Щас, как спляшу!
Спокойная музыка сменилась энергичной попсой.
Как резвая лошадка, Галина вскочила из-за стола и вихляющим аллюром  рванула к эстраде.
Шульга хотел удержать её за рукав, но сразу же понял - бесполезно.
Пьяную Сороку было не остановить. Она выплясывала что-то среднее между рок-н-роллом и турецким танцем живота. Вдохновившись её телодвижениями, из-за ближайшего столика подскочил маленький кривоногий кавказец и под одобрительные возгласы оставшихся за столом сородичей стал выписывать вокруг Галки лезгинку.
Во избежание неприятностей, так и витавших в воздухе, Гриша нехотя  присоединился к танцующим. Оттесняя кавказца, он надеялся охладить его пыл, показав, что девушка не одна, и дальнейшие домогательства неуместны. Но кавказец не понимал никаких намёков, распаляясь ещё больше.
- А-сса! Жми, Сосо!  – раздавалось из-за столика многоголосое гиканье в поддержку кон-курента.
 Галка зажигала, ничего не видя вокруг. Маневрируя между двух мужчин, очередной вираж она заложила слишком круто и, не удержав равновесия, повалилась на маленького кавказца. Под неожиданным напором 90 кг сплошной красоты хлипкий кривоногий Сосо покачнулся вместе с женщиной, пятясь на пустой столик. Гришка попытался вмешаться и остановить падение вращающихся тел, но тоже не рассчитал свои силы и, повинуясь закону всемирного тяготения, последовал за наибольшей массой. Все трое завались на стол, опрокинув его вместе с посудой.
 На шум прибежал дежуривший в дверях охранник и, решив, что случилась драка, полез разнимать. К образовавшейся куче подоспел второй охранник:
- В чем дело? Какие проблемы?
Кавказцы тоже ринулись в зону конфликта, грудью защищать брата по крови.
Григорию, наконец, удалось поднять растрепанную Галину, но, приняв вертикальное по-ложение, Галка тут же пошла в атаку:
- Что значит, какие проблемы! - громче всех возмущалась она, не чувствуя за собой никакой вины. - Это он меня повалил!- показывала она на кавказца.
При виде джигитов глаза стража порядка мгновенно вспыхнули огнём национальной ненависти. Вытащив из кармана рацию, он собрался вызывать подкрепление.
- Погоди, шеф. Не суетись, – вежливо попросил Григорий, пытаясь мирно разрулить инцидент. - Они не причём. Это я виноват. Немного перебрал и не удержал девушку. Извини, с кем не бывает,- развёл он руками, преданно глядя охраннику в глаза.
Охранник недоверчиво покачал головой и, тем не менее, не стал настаивать на дальнейшем выяснении, видя, что кавказцы согласно закивали головами, одобрительно загалдели и тут же разошлись.
- Может, вам пора домой? – обратился он к Григорию.
-  Всё нормально, шеф. Сейчас рассчитаемся и уедем,- пообещал Шульга, поддерживая за руку покачивающуюся Галку.
Он полез в карман за деньгами, чтобы заплатить за ужин, не зная какую сумму, полага-лось оставить за бой посуды, но его опередил подошедший кавказец:
- Вай, дарагой. Не надо, дарагой, –  с сильным акцентом произнёс тот и одобрительно похлопал Гришку по плечу. - Ты поступил, как настоящий мужчина. Иди себе с миром. Вахтанг - щедрый человек. Вахтанг, - он показал на себя, – за всё заплатит.
Григорий не стал возражать против внезапно вспыхнувшей кавказской щедрости, потому что не был уверен, хватит ли у него денег оплатить устроенный Сорокой погром, но за ужин он был заплатить в состоянии.
- Не обижай, дарагой,- скопировал он кавказца и, достав из кармана деньги, положил на стол.- Пятьдесят на пятьдесят, дарогой.

Присмиревшая Галка сидела, повесив захмелевшую голову на грудь.  До такси Гриша до-вёл её под руку, но в машине даму окончательно развезло, и она всю дорогу спала, пуская слюни в плечо его единственного приличного пиджака. До квартиры он тащил её на себе.
После случая с прыжками с балкона второго этажа Шульга хорошо запомнил её адрес.
Свалив пьяную Сороку на широкую двуспальную кровать, обессиленный он рухнул рядом. Засыпая, автоматически посмотрел на часы: двадцать один двадцать. Ерунда. Покемарю, часок и поеду домой, ждать Гулю…

Григорию приснился кошмар. Он высоко в горах, спит в спальном мешке, а на него белой шапкой надвигается громадная снежная лавина. Надо бежать, но как назло, в спальнике заело замок. Он не может выбраться и двинуться с места. Ещё мгновение и лавина накроет его с головой. Уже не хватает воздуха и трудно дышать. Снежная стена неминуемо раздавит его. От ужаса он кричит и открывает глаза. Это не сон. В темноте он явственно различает, как огромная ручища, что есть силы, давит его белой подушкой. Он плотно прижат к кровати, увернуться и освободиться не получается, подушка полностью закрывает и рот и нос. Дышать невозможно. Лёгкие разрываются от боли. Ноги рефлекторно сжимаются. Отчаянно цепляясь за жизнь, со всей силы он делает взмах ногой, и попадает во что-то мягкое. В ответ раздаётся приглушенный стон. На секунду хватка ослабевает, и этого достаточно, чтобы откатиться в сторону, глотнуть воздуха, приготовившись к новой атаке противника. Тень с подушкой опять угрожающе зависает над его головой.
И вдруг вспыхивает свет. Громила от неожиданности замирает и из его горла вырывается возглас удивления:
- Ботаник? А ты что тут делаешь?
- Ба, старый знакомый, - не меньше удивляется Гришка, вспомнив нокаутирующий удар Бывалого в подворотне. – Какими судьбами?
- Я же тебя предупреждал, падла. Ну, держись! - взревел пришедший в себя громила и, бросив подушку, с кулаками ринулся на Шульгу.
Но его атака захлебнулась, так и не начавшись. В дверном проёме возникла  Галка и стукнула бандита бутылкой по голове.