Сумерки богов

               
Действующие лица:

Аполлон – дряхлый старик, что называется «дышит на ладан»
Афродита – очень пожилая женщина со следами былой красоты на лице

Аполлон сидит за столом, опутанный проводами и датчиками, и смотрит на экран какого-то медицинского прибора. Входит Афродита.

Афродита: Эй, Аполлон! Ты чего такой задумчивый? И выглядишь плохо.

Аполлон: Плохо – не то слово. Вот, посмотри!

Афродита (вглядываясь в экран): Ничего себе! До завтра-то доживёшь?

Аполлон: Это вряд ли. Вон, видишь, тромб по вене ползёт? Через пару часов дойдёт до сердца, и – здравствуй, Нижний Мир!

Афродита (со слезами на глазах): Ты оставишь меня одну? Я всегда боялась, что останусь последней. Ну зачем этот запрет на самоубийство?

Аполлон(срывая с себя провода и датчики): Ты же знаешь, что без него нельзя было! В начале нашей службы мы бы все без колебаний ушли в Нижний Мир. Тогда в Нижнем мире время летело, за наш день у них год проходил! И вмешиваться запрещено было, Зевс строго наказывал. Помнишь, как он поступил с Прометеем, когда он научил людей обращаться с огнём? А мы тут сидели, пресыщенные и всезнающие, и отчаянно завидовали тем, кто ушёл туда. И единственное, что могло помешать нам совершить суицид, был запрет самоубийцам на инкарнацию в Нижнем Мире в течение всего цикла. Скука же была смертная. И сам Зевс был первым, кто не выдержал. Помнишь, как он эту девчонку, Европу, похитил, прикинувшись быком для конспирации? Но мы, конечно, пронюхали, и он позволил нам спускаться в Нижний мир и любить их женщин.

Афродита: И мужчин. Кстати, я долго не могла простить тебе убийство сына Фетиды.
Так мечтала, что после войны возьму его себе в любовники! Это же ты стрелу Париса ему в пятку направил, не отпирайся!

Аполлон: А что мне было делать? Без Гектора у троянцев никаких шансов не было против Ахилла. Я только восстановил равновесие.

Афродита (сердито): И чего ты этим добился? Где была твоя интуиция? Теперь-то ты понял, что мочить надо было не Ахилла, а Одиссея?

Аполлон: Я и тогда это понимал. Но его нельзя было. Если ты не забыла, я, кроме всего прочего, покровитель исскусств. Мы тогда с Каллиопой задумали проект "Гомер", и Улисс играл в нём слишком важную роль, чтобы им пожертвовать.

Афродита: А по-моему, вообще нечего было вмешиваться в их войну. Вам, мужикам, мало ходить к их женщинам, ещё и повоевать захотелось. Куда только Зевс смотрел? Чем вы лучше Одина с его компанией, которые, наверное, не наигрались в детстве в компьютерные игры, теперь только и знают, что воевать. И людям внушают, что в войне смысл жизни. Валгалла – типичный пример подросткового компьютерного мышления. Сколько тебя ни убивают, на пир успеешь, кнопка «Сохранить» всегда под рукой.

Аполлон (насмешливо): И кто бы это говорил! Тебе напомнить, с чего началась эта война? Ладно ещё Эрида, она известная стерва, но ты! Сначала подмазала Париса, чтобы он присудил победу тебе, а потом решила сыграть честную девочку! Не могла, что ли, предложить ему пастушку смазливую какую-нибудь, и внушить, что она и есть самая прекрасная! Тебе ли не знать, что красота – дело субьективное! Так нет, на царскую жену указала, как будто не знала, чем это может кончиться. А ещё богиня любви называется! Не стыдно?

Афродита: Стыдно? Ты с ума сошёл? Какое отношение к нам имеет это понятие? Мы же знаем, что удовольствия и страдания одинаково необходимы для полноты жизни, и что обитатели Нижнего Мира так же бессмертны в цепи перерождений, как и мы. Поэтому мы выше добра и зла в их понимании. Возьми клан Кетцалькоатля, у них вообще крыша съехала  на почве кровожадности. Человеческих жертв требуют тысячами! Даже спортивные соревнования заканчиваются принесением в жертву проигравших. И совесть их не мучает, потому что сами там будут.

Аполлон: Все мы там будем. Интересно, кем я стану там? Помнишь, как Посейдон мечтал капитаном стать? А теперь пчёл разводит. Или охотница наша, Артемида, сменить пол хотела, воином стать. А стала гетерой в Афинах.

Афродита: У тебя устаревшие сведения. Гетеру ту уже пять лет как ревнивый любовник зарезал, теперь она мальчишкой родилась в Спарте. Так что мечты всё же исполняются, рано или поздно. 

Аполлон: И всё-таки согласись, что и мы, и другие кланы плохо выполняют свою задачу. Нас поставили наблюдать за своей частью человечества, и вмешиваться, только если ей угрожает гибель. Мы должны были родить детей, чтобы они продолжали выполнять эту работу после нашего ухода, а сами уже в третьем поколении отказались размножаться.

Афродита: И всё-таки мы сделали для своего народа больше других. У кого ещё есть такое искусство, архитектура, театр? И в науке эллины впереди всех, и в философии…

Аполлон: Ну, в философии мы всё же не первые. Эти, высоколобые, Брама со своей компанией, нас, пожалуй, обошли.

Афродита: Это в чём же? В том, что они вознамерились объяснить людям истинное устройство мироздания! Ни хрена у них не получилось, хотя нашёлся один чел, который почти правильно всё понял, и про виртуальность тоже. Мне очень понравилось, как он это сформулировал: «мир есть иллюзия нашего сознания». Но ученикам объяснять не стал, ограничился моральной проповедью. Очень гуманное учение, кстати, создал, не то что у этих скандинавских и мексиканских придурков. А то, что ученики поняли об устройстве мироздания, всё равно так и останется религиозным представлением, пока они не создадут компьютеры, сеть, и не выйдут в Матрицу.

Аполлон: Насчёт архитектуры тоже можно поспорить. Клан Амона египтян вон какие пирамиды научил строить, нам такое и не снилось!

Афродита: А толку-то с них? К искусству эти каменные глыбы, в отличие от нашего Парфенона, никакого отношения не имеют, единственный их смысл в том, чтобы далёкие потомки строителей пирамид гадали, как их предкам удалось сотворить такое без всяких технических приспособлений.
 
Аполлон: Из всех кланов мне больше всего нравятся наши северные соседи, Сварог и компания. Могут кому-то помочь, кого-то наказать, но в индивидуальном порядке, а в общем в дела своего народа не лезут.

Афродита: А может, лучше вообще без наблюдателей? Смотри, единственный народ оставили для эксперимента без нашей опеки, так они первыми до идеи единого Бога додумались!

Аполлон: Ну, не знаю, вспомни их историю. Вечно их сгоняют с родной земли, то в Египет, то в Вавилон, теперь вообще по всему миру разогнали. И то ли ещё будет! Уж очень дорого платить приходится «избранному народу» за свою избранность. Будь я правоверным евреем, день и ночь молил бы Господа избрать какой-нибудь другой народ для своих экспериментов.

Афродита: Но именно к ним Единый пришёл в человеческом облике, учение своё дал. Другие бы Его точно не поняли.

Аполлон: А они поняли? Распяли на кресте, и не поверили, даже когда Он воскрес.

Афродита: Некоторые поверили. И уже несут Его учение другим народам. Так что мы можем теперь спокойно уйти, тем более что их время замедлилось почти до нашего, и мы больше не можем изображать из себя бессмертных богов.

Аполлон: А я думаю, Он потому и пришёл, что мы уходим, не выполнив свою миссию до конца. Самое опасное время – в конце цикла, когда они изобретут оружие, способное их всех уничтожить. Помнишь, как у нас было? Целый материк на дно океана отправили! Хорошо, что мы успели открыть Матрицу и создать Нижний Мир, а то наш цикл был бы последним.

Афродита: Ты слышал, кто-то из команды Амона проболтался об Атлантиде, наверное, предупредить хотел жителей Нижнего Мира. Его, конечно, не поняли, и, наверное, многие будущие поколения будут искать в океане затонувший материк.

Аполлон: Слышал. Боюсь, что учение Христа тоже до конца не поймут. Очень трудно понять, что ты – это не тело и даже не сознание, а бессмертная микрочастица Всевышнего, Его глаза, уши и инструмент творения. А человечество в целом – множественная активная форма существования Единого Творца. Мне самому было трудно усвоить эту новость, даже зная о существовании Матрицы миров.

Афродита: Конечно, ведь это была последняя тайна Мироздания. Помнишь, какой это был шок, когда мы расшифровали код мыслительных процессов и научились входить в сеть, как в собственную память? Учиться ничему не надо, любые научные проблемы решаются почти мгновенно. А когда Матрицу открыли, поняли, что познание мира имеет предел, которого мы уже достигли. Скука смертная. И оказалось, что единственный выход – построить на Матрице новый мир и начать всё сначала. Как сделали бесчисленное количество цивилизаций до нас.

Аполлон (хватаясь за сердце): Ну вот, похоже, пора мне уходить.

Афродита (В отчаянии): Нет, не уходи! Не хочу…

Аполлон (подаёт ей стакан): Да успокойся ты! Выпей лучше нектара.

Афродита (берёт стакан, выпивает, прислушивается к своим ощущениям): Что со мной? Это что, яд?

Аполлон: Ну да, ведь запрета на убийство нет, вот и уйдём в Нижний Мир вместе. Как думаешь, найдём мы там друг друга?

Афродита (с улыбкой): Если и найдём, то вряд ли узнаем. Тем лучше, я бы не хотела, чтобы в новой жизни ты помнил меня старухой.

Аполлон: Ну что ж, прощай тогда…

Афродита: Нет, всё-таки  до свидания. Жизнь бесконечна, когда-нибудь встретимся.

Берутся за руки и падают. Занавес.