За годы семеновщины в учительство влилось до пятнадцати процентов педагогов, которые отступали с контрреволюционными войсками. У этих людей было много от белогвардейской пропаганды и агитации, было много боязни всего советского. В остальном в учительстве было много такого, что в прежних учебных заведениях накачивалось под видом "закона божия", богословия, истории церкви. Только самая маленькая про. слойка комсомольцев участвовала в партизанском движении в 1919-1920 годах. Эти комсомольцы хорошо владели. винтовкой, были горячими сторонниками Советской власти. Но теоретически они были слабы, чтобы повести за собой большинства своих коллег. Среди педагогов области к 1922 году не осталась ни одного члена большевистской партии. За годы гражданской войны на фронтах и в белогвардейских застенках погибло 27 учителей и учительниц, членов большевистской партии и сочувствующих ей. Оставшиеся в живых члены партии, за недостатком культурных кадров, работали в это время в различных областных и уездных учреждениях и организациях Советах трудящихся, в партийных и комсомольских органах, в профессиональных союзах, в кооперациях. Забайкальский губком РКП(б) постановил: «Провести в области курсы для всех учителей начальных и средних школ, ремесленных училищ и учительских семинарий. Программу курсов насытить мировоззренческими вопросами.
Ответственность за проведение курсов возлагается на члена бюро губкома Н. Е, Ширакиз (председртель губревкома) и на члена губкома А. И. Блинникова (члена губревкома и заведующего отделом народного образования). Программу нурСов, представленную А. И. Блинниковым, утвердить. Губревком издал постановление о первых пяти курсах: в Александровском Заводе, Нерчинском Заводе, Ундинской Слободе и два курса в Нерчинске. С начала мая и по сентябрь 1923 года особая бригада во главе с завгубоно разъезжала по области и проводила курсы. В программе были такие направления: звездный мир; солнечная система; бесконечность Вселенной; зарождение жизни на Земле; развитие видов растений и животных; происхождение человека; первобытное бесклассовое общество, капиталистический строй; рабочий класс и история его развития...
По всем этим вопросам читались лекции и велись непринужденные дискуссии. Руководством для лектора по историческим и общественным вопросам были работы Маркса, Энгельса и Ленина, по другим проблемам — произведения ученых материалистов. Курсы проходили в уездных городах области и были большим политическим событием. Сто, сто тридцать человек размещались у жителей небольшого городка или села. Содержание лекций. так захватывало слушателей, что они обсуждали их в группах, в общей столовой, на квартирах. В споры, в разговоры курсантов включались хозяева квартир, члены их семей. Такой, Например, была тема «Происхождение человека», Педагогов перевоспитывали не только лекции, но и вся жизнь курсов. Перед каждым выходным днем был вечер самодеятельности. Хор пел частушки, сочиненные на злобу дня. Была живая стенная газета. На курсах в Маккавеево был интересный рисунок. На лекциях часто с особым мнением выступал учитель С., пришедший с Урала в одну деревню около города Читы. Над ним очень сильно тяготело старое мировоззрение: он из духовной семинарии. Нет-нет, да и скажется в его высказываниях по научным вопросам какая ни будь «божественная истина».
Ему терпеливо разъясняет лектор, так же терпеливо высказывается один инструктор, другой... В ходе курсов стало заметно, что этот человек начал изменяться, принимать новые научные взгляды (а он был опытный, даровитый педагог и поэтому им дорожили). Из-за общей необеспеченности товарищ с, носил туфли очень интересной формы. И вот появился в стенгазете очень хорошо выполненный рисунок. Над костром висит большой котел, что-то кипит, А из котла высовываются подошвами всем извечные туфли товарища С. Недалеко от кос а две-три собаки ждут костей. А под рисунком надпись "Переваривание". Учитель искренне смеялся. На каждый день было два дежурных. Они отвечали за порядок. В то же время один из них писал дневник. В него он записывал содержание лекции, высказывания курсантов. Другой за день записывал в так называемый «вольный дневник». Он мог писать все, что ему,' захочется: что ему понравилось за день, что не понравилось, " мог сделать какое-нибудь воспоминание из своей жизни, написать о своей мечте, своей цели... Этот «вольный дневник» должен в продолжении курсов написать каждый курсант. На таком дневнике! ' часто бывала надпись: Для всей бригады». Это значило, что читать могут все инструкторы завгубоно. Эти «вольные дневники» были ценным документом для изучения человека, его души. Они хранят много переживаний, судеб и иногда ошибок, разочарований. Все это отражало бурные события гражданской войны, передвижения людских масс по Сибири. И сколько было в них по затраченным силам на ненужные и даже вредные дела, надежд на новую работу с новыми целями, с желанием служить трудовому народу. По завершении курсов подводили итоги. Отмечалось, что приобрели курсанты, какие теперь у них задачи в школе, в деревне. В школе новое содержание предметов преподавания, направленное на создание у детей не мистического, а материалистического мировоззрении. Со взрослыми - ликвидация неграмотности и малограмотности.
Закрытие каждых курсов было похоже на отправление какого-то боевого отряда в очень важными ответственный поход. Какой-то необычайный моральный подъем, Выступали члены партии, комсомольцы. После закрытия курсов в городе Нерчинске было получено бригадой письмо от одной курсантки-вольнослущающей. Автор письма - дочь не то мелкого служащего, не то бывшего мелкого торговца. По-видимому семья ее была далека от активных советских слоев населения, да и от комсомола. Курсы идеологически приблизили девушку к идеалу советского активиста. Но она не чувствовала органической связи с этим новым для нее обществом. Она писала: «Когда открывались курсы, я видела, я понимала, что все имеют общую цель, все объединены этой целью и все стремятся к ней и будут работать для достижения ее. Для всех вас - это радость, это счастье. Только я одна в стороне... Я плакала над тем, что я не могу быть вместе со всеми вами... Не могу быть вместе с вами, в вашей большой работе для народа. Бригада уехала из Нерчинска, но она сделала все чтобы эту девушку назначили учительницей. позже ее приняли в комсомол. В Сретенске директором средней школы был товарищ . Ж,, юрист по образованию. Он задавал лектору - много вопросов по истории России. Один раз лектор сказал юристу: «Вы ведь изучали историю, в частности, развитие форм человеческого общества, развитие классов. Не скучно вам слушать лекции на курсах». Тот ответил: "Нет, не скучно. Наоборот, я с удовольствием слушаю все лекции: в них я учусь диалектике". Специальных курсов по диалектике не было, но изложение развития «форм растений и животных, а также марксистское изложение развития человеческого общества от первобытного строя и до коммунизма включало и диалектику. На одних курсах в числе курсантов был бывший при царе инспектором народных училищ М-ч., в советское время он преподавал литературу в средней школе. Под его начальством при царе служил учителем лектор курсов. На лекциях о классовости художественной литературы бывший инспектор подошел к лектору и с восторгом проговорил: «Как старая лошадь хватает овес, так я ловлю всякое новое слово о произведениях художественной литературы. Все эти оценки совершенно противоположны тому, что мы знали до революции». Курсы в пяти районах прошли летом в 1923 году. В следующем году (летом и в зимние каникулы) были проведены остальные пять курсов и конференция учителей города Читы по такой же программе. К началу 1925 года учителя всех школ Забайкальской (теперь Читинской) области были переподготовлены. К этому времени уже ни у кого из учителей области не стоял вопрос: признавать или не признавать принципы советской школы. Армия учителей Забайкалья в 1250 человек пошла единой шеренгой за культурную революцию.