Рис. 11. Горящие нефтепромыслы Майкопа. Август 1942 г.
Игорь АБРОСИМОВ
КАВКАЗСКИЙ УЗЕЛ: НИ ШАГ НАЗАД!
Боевые действия Красной Армии летом и осенью 1942 года на Кавказском направлении
IV. Битва за Кавказ началась (ч. 1)
План овладения Кавказом под кодовым названием «Эдельвейс», содержавшийся в директиве № 45 от 23 июля, начал реализовываться германским командованием 25 июля. Противник стремился окружить и уничтожить войска Красной Армии между реками Дон и Кубань, обеспечив таким образом возможность беспрепятственного захвата Северного Кавказа и успешного прорыва в Закавказье. Разгромив войска Красной Армии южнее и юго-восточнее Ростова и овладев Северным Кавказом, враг планировал обойти Главный Кавказский хребет с запада и захватить города Новороссийск и Туапсе. Одновременно наступая вдоль горной цепи в юго-восточном направлении, командование Вермахта поставило перед войсками задачу овладеть Грозным и затем Баку. Намечалось также выйти в Закавказье через Кавказский хребет, к Сухуми, Кутаиси и Тбилиси, по Военно-Сухумской дороге через Клухорский перевал, по Военно-Осетинской дороге через Мамисонский перевал и по Военно-Грузинской дороге через Крестовый перевал соответственно. Захват перевалов, позволявших преодолеть хребет по горным проходам, пригодным только для вьючного транспорта и пеших колонн от Приэльбрусья на запад вплоть до Марухского перевала, давал возможность зайти во фланг и в тыл войск, прикрывавших в первую очередь Военно-Грузинскую, а также Военно-Сухумскую и Военно-Осетинскую дороги, проходимые в летнее время для автотранспорта и техники.
Ударные подвижные группировки группы армий «А», начав наступление с захваченных ранее плацдармов на южном берегу нижнего Дона в районах Константиновской и Цимлянской, за первые двое суток продвинулись на расстояние до 80 км. 4-я танковая армия на правом фланге Южного фронта наступала основными силами на Сальск, 1-я танковая армия на центральном участке - на Ворошиловск (Ставрополь), пехотные соединения 17-й полевой армии на левом фланге - от Ростова на Тихорецк и Краснодар. Южный фронт, не сумев сдержать удары противника, стремительно откатывался на юг, организованная оборона разваливалась.
Противник развернул на рубежах к югу от Дона в первой линии 16 дивизий., в т.ч. 9 танковых и моторизованных дивизий - 3-ю, 13-ю, 14-ю, 22-ю и 23-ю танковые дивизии, 16-ю, 29-ю моторизованные дивизии, моторизованную дивизию СС «Викинг» и словацкую 1-ю моторизованную дивизию. В первой линии наступали также пять пехотных дивизий - 9-я, 73-я, 125-я,, 198-я и 298-я, 2-я горно-егерская дивизия (румынская) и 97-я легко-пехотная дивизия. Во второй линии развертывались четыре пехотные - 94-я, 111-я, 370-я и 371-я, 1-я горно-егерская и 101-я легко-пехотная дивизии. Всего к активным наступательным действиям привлекались 22 дивизии из 34, объединенных командованием группы армий «А». [III-14] В бои вводились также дополнительные силы из состава мобильного резерва - части моторизованной дивизии «Великая Германия», что позволяло наращивать подвижные силы на решающих участках. Общая численность личного состав в боевых частях группы армий «А» превышала 448 тыс. чел.
Основную ударную силу противника составляли подвижные соединения, которые с 28 июня, в ходе Воронежско-Ворошиловградской операции, почти за месяц наступательных боев, понесли значительные потери, но отнюдь не потеряли боеспособности. Первоначально танковые и моторизованные дивизии насчитывали более 900 танков, а по состоянию на 25 июля они смогли выставить примерно 440 исправных машин. Отметим, что значительно большее количество пораженной бронетехники противника, которое фигурирует в штабных отчетах советских частей и соединений не является плодом заведомых приписок. Когда танкам противодействовали огневые средства разных частей и подразделений, каждое из которых могли записать подбитые и уничтоженные машины на свой боевой счет, подобные преувеличения безусловно имели место.
Как правило, общее зафиксированное количество потерянной бронетехники в ходе крупных сражений зачастую превышало в 1,5 и более раз первоначальное общее их количество. Но при этом значительная численность исправных машин постоянно оставалась в строю и направлялась в бой. Дело в том, что все подбитые и поврежденные вражеские машины оставались, как правило, на захваченной противниками территории либо эвакуировались с поля боя, причем большинство подлежало восстановлению. Эвакуационные и ремонтно-восстановительные службы Панцерваффе были хорошо организованы и иерархированы, укомплектованы квалифицированным персоналом, необходимой техникой, снабжены запчастями, что позволяло без проволочек ликвидировать повреждения обездвиженных машин. Танковые части непрерывно получали пополнения за счет бронетехники, восстановленной войсковым либо заводским ремонтом, а также поступлений новых танков. Это позволило в ходе боев на левобережье Дона, несмотря на потери, иметь значительное количество бронетехники, а также в дальнейшем, во всяком случае до конца июля и в августе, не снижать боевых возможностей формирований. Так наиболее активная в наступлении 13-я танковая дивизия под командованием генерал-майора Т.Херра, одно из самых сильных танковых соединений Панцерваффе, которая действовала на Восточном фронте с первого дня войны, имела в строю по состоянию на 25 июля 109 танков (в т.ч. 78 PzIII и 9 PzIV). Несмотря на потери, которые за первые три дня наступления превысили 40 танков, на 29 июля дивизия насчитывала 112 машин. В танковом батальоне моторизованной дивизии СС «Викинг», которой командовал группенфюрер СС Ф.Штайнер, количество танков, несмотря на постоянные потери, в период с 25 июля до 1 сентября осталось примерно на том же уровне и даже увеличившись с 44 (в т.ч. 34 PzIII и 4 PzIV) до 47 машин. Подвижные соединения, оснащенные мощным «бронированным кулаком», который не «стачивался» из-за постоянных, причем немалых, потерь, действуя на местности, лишенной естественных преград и препятствий, представляли собой серьезную ударную силу.
Войска Ю ж н о г о ф р о н т а, отступившие после 20 июля за Дон, приняли удар противника, заняв к 25 июля полосу протяженностью более 320 км вдоль нижнего течения реки (см. карту-схему Примечания IVа - http://proza.ru/2020/04/03/2165).
Из трех фронтов, развернутых на Кавказском направлении, - Южного, Северо-Кавказского и Закавказского, в начале Северо-Кавказской оборонительной операции только Южный фронт оказался вовлеченным в активные боевые действия. 51-я армия (генерал-майор Т.К.Коломийц), неплохо укомплектованная, общей численностью более 40 тыс. чел., занимала 91-й, 138-й, 157-й, 302-й стрелковыми дивизиями, 110-й, 115-й кавалерийскими дивизиями, поддержанные 135-й, 155-й танковыми бригадами и 125-м отдельным танковым батальоном, полосу в 171 км на правом крыле фронта в районе станиц Цимлянской и Верхнекурмоярской. Армия ранее входила в состав Северо-Кавказского фронта и доукомплектовывалась после эвакуации из Крыма на Таманском полуострове. Только 25 июля она была передана в подчинение Южного фронта. В составе армии имелось 2 пушечных артполка и 3 истребительно-противотанковых артполка РВГК (82 орудия, в т.ч 42 - 152-мм гаубицы-пушки).
Командование группой войск, выделенной из состава 51-ой армии (302-я стрелковая дивизия, 115-я кавалерийская дивизия, 135-я и 155-я танковые бригады), было возложено на генерал-майора Б.А.Погребова. 29 июля прорвавшие фронт немецкие танки разгромили штаб группы, генерал-майор Б.А.Погребов погиб. Продолжая наступление по направлению к Сальску, части 4-й танковой армии Вермахта отсекли 51-ю армию от основных сил фронта. 30 июля решением Ставки армия переподчинялась Сталинградскому фронту и продолжала сдерживать части правого фланга 4-й танковой армии.
Полосу Южного фронта в 155 км от Констонтиновской до устья Дона, приняв на себя основной удар группы армий «А», обороняли ослабленные потерями и наскоро пополненные слабо обученным контингентом войска четырех общевойсковых армий общей численностью до 72 тыс. чел., усиленные в ряде случаев введением в их состав дополнительных частей и соединений (перечислены с правого крыла фронта к левому):
- 37-я армия (генерал-майор П.М.Козлов) - 2-я гв., 74-я, 230-я, 275-я, 295-я, 347-я стрелковые дивизии, 41 мотострелковая бригада;
- 12-я армия (генерал-майор А.А.Гречко) - 4-я, 31-я, 176-я, 261-я стрелковые дивизии, 81-я морская стрелковая бригада;
- 18-я армия (генерал-лейтенант Ф.М.Камков) - 216-я, 236-я, 35-я, 383-я, 395-я стрелковые дивизии, 16-я стрелковая бригада, 68-я морская стрелковая бригада;
- 56-я армия (генерал-майор А.И.Рыжов), отведенная во второй эшелон, - 30-я, 339-я, 34-я стрелковые дивизии, 76-я морская стрелковая бригада, 151-й и 158-й УРы (всего семь пулеметных батальонов).
8 стрелковых, дивизий, кавалерийская дивизия, 2 отдельные истребительные бригады, а также управления 9-й (генерал-майор Ф.А.Пархоменко) и 24-й (генерал-майор В.Н.Марцинкевич) армий с армейскими и приданными частями, полностью потерявшие боеспособность в боях на правобережье Дона, отводились в резерв в район Нальчика и Грозного для пополнения и восстановления.
Состояние 12-й, 18-й, 37-й и 56-й армий Южного фронта характерно малочисленностью их 18 стрелковых дивизий, 4 стрелковых бригад, 15 артиллерийских полков армейской артиллерии (артиллерии РВГК) и др. приданных частей, которые понесли серьезные потери и растеряли отставшими в ходе июльских боев на правом берегу Дона и плохо организованного отступления немало личного состава, блуждающего по тылам. [IV-1]. В среднем в каждой расчетной стрелковой дивизии числилось всего 3,1 тыс. чел. личного состава. Сказывалось также крайнее физическое и психологическое переутомление личного состава. Все четыре армии лишились большей части стрелкового оружия, тяжелого вооружения и техники, испытывали острый недостаток в боеприпасах, продовольствии, горючем.
Наибольшие потери понесла 56-я армия второго фронтового эшелона, которая прошла ранее через тяжелые бои, защищая Ростов. В трех стрелковых дивизиях, стрелковой бригаде, двух УРах и др. приданных частях состояло всего 18 тыс. чел. Но основной проблемой явился катастрофический некомплект штатного тяжелого вооружения в частях и подразделениях. Соединения усиливались всего 11 орудиями 152-мм калибра армейских артполков РВГК. Несколько лучше по укомплектованности обстояли дела в 12-й армии (полоса развертывания 40 км), насчитывающая в четырех стрелковых дивизиях, стрелковой бригаде, армейских и приданных частях 17 тыс. чел. личного состава и сохранившая в армейских артполках 54 орудия, в т.ч. 3 орудия калибра 122 мм и 35 - 152 мм. Если добавить, что 37-я армия (полоса развертывания 65 км), которая насчитывала в шести стрелковых дивизиях, армейских и приданных частях 17 тыс. чел. и лишилась при отходе за Дон всего артиллерийского вооружения приданных армейских артполков, а 18-я армия (полоса развертывания 50 км) - пять стрелковых дивизий, две стрелковые бригады, армейские и приданные части численностью 20 тыс. чел., располагала в армейских артполках только 42 орудиями, в т.ч. 25 - 152-мм гаубицами-пушками, станет понятной слабость боевых возможностей Южного фронта.
Всего войсковая и приданная артиллерия Южного фронта насчитывала примерно 1250 орудий и минометов. Однако, при переходе через Дон в обстановке хаоса и неразберихи из-за отсутствия стабильно функционирующих переправ артиллерия оторвалась от своих частей, многие артиллерийские формирования оказались к тому же разобщены, что решающим образом повлияло на эффективное боевое использование оставшегося в строю вооружения. Из сказанного можно представить, насколько слабой оказалась огневая поддержка войск.
Бронетанковые войска Южного фронта по состоянию на 15 июля составляли 5 танковых бригад (5-я гв., 15-я, 140-я, 63-я и 64-я) и 2 отдельных танковых батальона (62-й и 75-й), которые насчитывали до 270 танков. Общее количество бронетехники (в т.ч. КВ - 55, Т-34 - 73, остальные - легкие танки Т-60, Т-26 и БТ) нельзя считать таким уж незначительным. Огневую поддержку войскам могли обеспечивать также 5 отдельных дивизионов бронепоездов (при полном укомплектовании матчастью - 2 бронепоезда в дивизионе). Однако, бронетехника Панцерфаффе, имея численное преимущество в полосе фронта примерно в 1,5 раза, действовала в хорошо организованных и тактически эффективных танковых соединениях, а танковые бригады и отдельные танковые батальоны Южного фронта, вводимые в бои разобщенно, при потере управления войсками на правом берегу Дона, не могли должным образом использовать наличный боевой потенциал.
После отступления на левый берег Дона в танковых частях фронта, на всей более чем 300-км полосе, осталось к 25 июля немногим более 70 исправных машин, количество которых ежедневно сокращалось. В большей мере сохранили материальную часть отдельные танковые батальоны, на вооружении которых подавляющее большинство составляли легкие танки Т-26 и БТ. Всего в строю числилось 16 КВ и 10 Т-34, а также примерно 40 легких Т-60, Т-26 и БТ. Танковые формирования потеряли более половины личного состава мотострелковых подразделений и весь автотранспорт. При таких возможностях поддержка бронетанковых войск фронта практически не ощущалась.
Нерешенной проблемой для всех формирований фронта являлось критическое положение со снабжением боеприпасами, особенно артиллерийскими, и горючим, что не позволяло в полной мере использовать даже наличное вооружение. В связи с беспорядочным отходом тылов, их работа была кардинально нарушена, что не позволяло надеяться на скорое решение проблемы со снабжением.
По причинам, изложенным выше, в ходе Воронежско-Ворошиловградской оборонительной операции общее численное преимущество Красной Армии в начале летнего наступления противника не было реализовано. Тем более при отходе за Дон утеря численного преимущества обернулось резким снижением боевого потенциала советских войск и соответствующим ростом возможностей противника. Общевойсковые армии Южного фронта и формирования фронтового подчинения общей численностью около 112 тыс. чел., отражали удар основных сил группы армий «А». В 22 дивизиях 1-й и 4-й танковых армий и 17-й полевой армии противника, которые наступали на Северном Кавказе, состояло более 448 тыс. чел., не считая личного состава приданных частей РГК, а также соединений румынской армии.
Главное преимущество врага по-прежнему заключалось в наличии сильных подвижных соединений, что ставило советскую войсковую группировку, преградившую путь на Северный Кавказ, в крайне невыгодное положение. К тому же советские войска отступали и переходили к обороне на новых рубежах, подвергаясь непрерывному воздействию наземных сил противника и ударам с воздуха, не имея возможности подготовить позиции в инженерном отношении. Оборонительные сооружения, возведенные в свое время инженерными частями Северо-Кавказского военного округа, были приведены в негодность еще осенними паводками.
Войска С е в е р о - К а в к а з с к о г о ф р о н т а, которыми командовал Маршал Советского Союза С.М.Буденный, были развернуты западнее Южного фронта, смыкаясь своим правым флагом с 56-й армией. 47-я армия (генерал-майор Г. П. Котов) - 32-я гв., 77-я стрелковые дивизии, 103-я стрелковая бригада совместно с соединениями фронтового подчинения - 17-м кавалерийским корпусом (12-я, 13-я, 15-я и 116-я кавалерийские дивизии) и 1-м отдельным стрелковым корпусом (83-я морская и 139-я стрелковые бригады), находясь на неактивном участке обороны, продолжали прикрывать восточное побережье Азовского моря, Таманский полуостров и северную часть Черноморского побережья до Лазаревской.
З а к а в к а з с к и й ф р о н т под командованием генерала армии И.В.Тюленева по состоянию на 1 августа располагал следующими силами:
- 46-я армия (генерал-майор В.Ф.Сергацков) - 3-й стрелковый корпус (9-я и 20-я горнострелковые дивизии), 392-я 394-я, 406-я стрелковые дивизии (грузинские), 389-я стрелковая дивизия, 155-я стрелковая бригада, 63-я кавалерийская дивизия, 51-й УР, 12-й отдельный танковый батальон;
- 45-й армия (генерал-лейтенант Ф.Н.Ремезов) - 89-я, 408-я и 409-я стрелковые дивизии (армянские), 402-я стрелковая дивизия (азербайджанская), 61-я и 151-я стрелковые дивизии, 151-я танковая бригада;
- 44-я армия (генерал-майор А.А.Хрящев) - 223-я и 416-я стрелковые дивизии (азербайджанские), 414-я стрелковая дивизия (грузинская), 9-я и 10-я стрелковые бригады.
В резерве фронта - 417-я стрелковая дивизия, 3-я стрелковая бригада, отдельный парашютно-десантный батальон, 52-я и 191-я танковые бригады.
46-я и 45-я армии обороняли Черноморское побережье от Лазаревской до Батуми, а также охраняли госграницу с Турцией. Побережье Каспийского моря в районах Махачкалы и Дербента прикрывала вновь сформированная 44-я армия. Часть сил фронта обеспечивали коммуникации советской группировки в Иране - 75-я стрелковая дивизия и 15-й кавалерийский корпус (1-я и 23-я кавалерийские дивизии), 207-я танковая бригада.
Всего в составе Закавказского фронта, растянутого на 1000 км при глубине обороняемого региона более 800 км, состояло 17 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, 4 стрелковые бригады, 2 УРа, 4 танковые бригады.
Немногочисленной была артиллерия Закавказского фронта. Помимо войсковой артиллерии, в ее составе числилось 5 армейских (пушечных), 5 гаубичных большой мощности артиллерийских полков и 3 отдельных артиллерийских дивизиона большой мощности РВГК, 2 истребительно-противотанковых артиллерийских полка, 3 минометных полка и 2 полка гв. минометов («катюши») - всего в войсковых и приданных артиллерийских подразделениях и частях состояло 926 орудий и 746 минометов. Бронетанковые формирования насчитывали 220 танков, в основном легких, и только 20 - Т-34 и 10 - КВ.
Более половины стрелковых соединений были сформированы на основе местных мобилизационных ресурсов с февраля по июнь 1942 г., многие части находились в стадии формирования и недостаточно снабжены вооружением и техникой. Общая боевая готовность войск фронта, учитывая слабую подготовку недавно призванных на военную службу, являлась крайне невысокой. Тем не менее, учитывая стремительное наступление противника, Генштаб своей директивой 30 июля приказал Тюленеву наличными силами выстроить глубоко эшелонированную оборону Закавказья с севера, от районов, прилегающих к Каспийскому морю, далее по рекам Терек и Урук, перевалам Главного Кавказского хребта до Лазаревской. Обращалось также внимание на совершенствование обороны побережья Черного моря до Батуми и укрепление юго-западной и южной госграницы.
Командующий Северо-Кавказским фронтом С.М.Буденный еще 25 июня доносил в Ставку о невозможности наличными силами остановить противника на Дону и предложил организованно отвести войска на рубеж реки Кубань, либо надежнее - на Терек и в предгорья Главного Кавказского хребта, где противнику по условиям местности труднее реализовать свое превосходство, особенно в подвижных соединениях. К предложению легендарного маршала не прислушались. Оно и понятно - Семен Михайлович не смог завоевать авторитета как полководец в обстановке современной войны. Но в данном случае здравый смысл и интуиция опытного военного деятеля, который в тяжелой обстановке, с самого начала военных действий руководил крупными войсковыми объединениями, его не подвела. Как показали события последующих дней, оценка Буденного имела под собой веские основания. Однако, отдать противнику богатейшие и обширные пространства Краснодарского края, что совершенно не соответствовало букве и духу приказа №227 «Ни шагу назад» Москва посчитала невозможным. Ставка настаивала на организации жесткой обороны южнее Дона.
28 июля на фоне стремительного продвижения противника состоялось расформирование Южного фронта с передачей его соединений в состав Северо-Кавказского фронта. Снятие с поста командующего Р.Я.Малиновского сопровождалось суровым упоминанием в приказе №227 «Ни шагу назад», где говорилось, что войска Южного фронта «оставили Ростов и Новочеркасск, покрыв свои знамена позором». О характере боев войск Южного фронта, которые под ударами противника откатывались от Дона на юг, можно судить по потерям, понесенным с 25 по 28 июля. В соответствии с неполными официальными данными за четыре дня общие потери личного состава превысили 16,7 тыс. чел., причем безвозвратные потери - 15,3 тыс., а санитарные - всего 1,4 тыс. Обычно санитарные потери (раненые и больные) оказываются по крайней мере в 2 раза больше, чем потери безвозвратные (убитые, умершие от ран, пропавшие без вести и попавшие в плен). Соотношение потерь, сложившееся на Южном фронте, стало следствием беспорядочного, местами панического отступления, когда военнослужащие сдавались в плен либо дезертировали, когда раненые оставлялись на поле боя.
На 28 июля, несмотря на некоторые пополнения личным составом, 12-я армия насчитывала всего 14 054 активных штыков, 18-я армия - 6037 активных штыка, 37-я армия - 13120 активных штыков, 56-я армия - 4996 активных штыков. Трудно было ожидать, что общевойсковые армии Южного фронта, находившиеся на атакованных участках обороны, при их численностью от 5 до 14 тыс. активных штыков [IV-2] способны ситуацию переломить.
Однако, командующему переформированным Северо-Кавказским фронтом С.М.Буденному была поставлена задача упорной борьбой остановить дальнейшее продвижение противника на юг во что бы то ни стало, более того, активными действиями вернуть Батайск, потерянный 26 июля, и восстановить положение по южному берегу Дона. Начальником штаба фронта назначили бывшего начальника штаба Южного фронта генерал-лейтенанта А.И.Антонова, с первого дня войны проявившего себя талантливым штабным офицером с широким оперативно-стратегическим мышлением. Несомненно, этим назначением Ставка хотела помочь маршалу ориентироваться в реалиях современной войны. 28 июля Военный совет Северо-Кавказского фронта потребовал от командующих армиями прекратить дальнейший отход от Дона, навести порядок в подчиненных частях и быть готовыми перейти в наступление.
Общая протяженность полосы обороны Северо-Кавказского фронта составила почти 1000 км. По состоянию на 1 августа в составе фронта числились соединения и части, входившие ранее в состав Южного и Северо-Кавказского фронтов - стрелковый корпус, 28 стрелковых дивизий, 7 отдельных стрелковых бригад, 2 отдельные истребительные бригады, 2 отдельные мотострелковые бригады, 5 кавалерийских дивизий, 3 УРа, 1 танковый корпус, 5 отдельных танковых бригад, 4 отдельных танковых батальона. Армейская артиллерия и артиллерия РВГК насчитывала 28 артполков, 2 минометных полка, 5 гв. минометных полков и 3 отдельных гв. минометных дивизиона («катюши»). Как уже упоминалось, большинство соединений и частей из-за тяжелых потерь имели большой некомплект личного состава и вооружения [IV-3], нуждались в пополнениях, а также отдыхе и приведении себя в порядок.
С целью более эффективного управление войсками вновь образованный фронт был разделен на две оперативные группы:
- Донская оперативная группа под командованием генерал-лейтенанта Р.Я.Малиновского со штабом в Ворошиловске (Ставрополе) - 51-я армия (передана 30 июля в подчинение Сталинградского фронта), 37-я армия, 12-я армия, должна была прикрывать ставропольское направление;
- Приморская оперативная группа под командованием генерал-полковника Я.Т.Черевиченко со штабом в Краснодаре - 18-я армия, 56-я армия, 47-я армия, 1-й отдельный стрелковый корпус, 17-й кавалерийский корпус обороняла краснодарское направление. 12-я армия в течение августа отступала на туапсинское направление, в сентябре она была расформирована с передачей войск в состав 18-й армии Приморской оперативной группы.
Взять под свое управление отступающие соединения, разбросанные по кубанским степям, штаб Северо-Кавказского фронта, который находился в Краснодаре, не смог. Командующие армиями не знали местонахождения многих подчиненных дивизий и бригад, связь носила неустойчивый эпизодический характер. Боевые распоряжения часто не соответствовали обстановке, так как до исполнителей доходили с большим опозданием, если и доходили вообще. В результате плохо управляемые войска отступали не в силах оказать серьезного сопротивления.
***
Решительное слово в ходе боевых действий на открытых степных пространствах Северного Кавказа сказала авиация. Эффективность прикрытия с воздуха собственных войск и бомбоштурмовые удары Люфтваффе отражались не только на тактических, но и оперативных результатах. Во многом способствовали эффективным действиям вражеской авиации погодные условия летнего времени.
Войска Донской оперативной группы (ранее Южный фронт) обеспечивались поддержкой 4-ой воздушной армии под командованием генерал-майора авиации К.В.Вершинина (с сентября 1942 г. - генерал-майора авиации Н.Ф.Науменко) в составе трех истребительных авиационных дивизий - 216-й и 217-й (заменена после 1 августа на 265-ю из состава 5-й воздушной армии), а также 229-й истребительной авиационной дивизии (находилась в стадии доукомплектования и переподготовки, к 1 августа введена в состав действующих соединений), 219-й бомбардировочной и 218-й ночной бомбардировочной авиационных дивизий, 8-го гв. и 136-го ближних бомбардировочных авиационных полков, 230-й штурмовой авиационной дивизии, трех смешанных авиационных полков - 647-го, 762-го и 889-го. Оперативно 4-ой воздушной армии подчинялась 105-я истребительная авиационная дивизия ПВО г. Грозного.
Черноморская оперативная группа (ранее Северо-Кавказский фронт, до его объединения с Южным фронтом) поддерживалась 5-й воздушной армией генерал-лейтенанта авиации С.К.Горюнова в составе двух истребительных авиационных дивизий - 236-й, 237-й, а также 265-й истребительной дивизии (передана в состав 4-й воздушной армии в августе) и 267-го истребительного авиационного полка, 132-й бомбардировочной авиационной дивизии и 763-го легкого бомбардировочного авиационного полка, 238-й штурмовой авиационной дивизии, 742-го разведывательного авиационного полка, 35-й корректировочной авиационной эскадрильи.
Кроме того в подчинении 18-й, 37-й, 47-й и 56-й общевойсковых армий фронта состояло по одному смешанному авиационному полку.
В общей сложности в 4-й и 5-й воздушных армиях, в армейских смешанных авиационных полках, а также в составе частей ВВС Черноморского флота, поддерживающих войска Черноморской оперативной группы, насчитывалось до 460 самолетов. Далеко не все машины по разным причинам были готовы к боевым вылетам. В 4-й воздушной армии, несмотря на довольно объемный перечень формирований, на 28 июля числилось только 126 боеспособных машин - истребителей И-16, МиГ-3, ЛаГГ-3, Як-1, бомбардировщиков Су-2, Пе-2, ДБ-3, А-20 «Бостон», СБ, Р-5, У-2, штурмовиков Ил-2, И-153 и И-15, в 5-й воздушной армии - только 94 самолета. Количество самолетов ежедневно менялось, несмотря на поступающие пополнения и ротацию понесших потери частей, в сторону уменьшения. К примеру в 216-й истребительной авиационной дивизии (генерал-майор авиации В.И.Шевченко) 4-й воздушной армии по состоянию на 9 августа числилось 9 И-16 из 88-го и 21 Як-1 из 45-го (вновь введен в бои после пополнения техникой и личным составом) истребительных авиаполков, 3 Ил-2 из 103-го штурмового авиаполка, итого 33 самолета на всю дивизию. Командование не имело возможности вводить в бои значительное количество самолетов также из-за острого недостатка горючего. В ряде авиаполков ежедневно могли быть реально подготовлены к боевым вылетам только по 2 - 3 машины. Так что указанная выше численность боевой авиации вряд ли отражает реальные возможности воздушных сил, способных участвовать в боях на Северном Кавказе.
Войскам Закавказского фронта, ввиду стремительного наступления противника, как уже упоминалось, предстояло жесткой обороной на рубежах Главного Кавказского хребта и Терека остановить немцев, не дать им возможности прорваться в Закавказье. Фронт, второй оперативный эшелон, преграждавший путь в Закавказье, становился таким образом одним из основных действующих объединений Красной Армии. Авиационная поддержка наземных сил ограничивалась состоявшими в ВВС фронта (командующий с сентября 1942 г. генерал-майор авиации К.А.Вершинин) 84-м, 790-м, 862-м, 863-м, 926-м и 927-м истребительными авиаполками, 859-м ближнебомбардировочным и 870-м легкобомбардировочным авиаполками, 128-й и 149-й разведывательными эскадрильями и 3-й корректировочной эскадрильей. На вооружении авиационных формирований состояли истребители ЛаГГ-3, бомбардировщиками А-20 «Бостон», легкие ночные бомбардировщиками и разведчики Р-5, разведчики Р-10. Всего ВВС фронта насчитывали 164 боеспособных боевых самолетов. [IV-4]
Чрезвычайными усилиями в течение 1942 г. промышленность увеличивала подачу в войска боевых машин. В частности, по решению Ставки, на пополнение авиации на Кавказе работал эвакуированный из Таганрога Тбилисский авиационный завод, выпускавший истребители ЛаГГ-3, чем и объясняется почти полная укомплектованность этими машинами самолетного парка ВВС Закавказского фронта. ЛаГГ-3, один из истребителей нового поколения, которые наряду с Як-1 и МиГ-3 начал поступать на вооружение в 1941 г., накануне военных действий, уступал основным истребителям противника в маневренности и вооружении. Однако, как и Як-1, и МиГ-3, управляемый умелыми летчиками, самолет мог успешно применяться, особенно для прикрытия войск и объектов тыла. Летчиков-истребителей готовила Батайская (Краснодарская) школа летчиков, которая была эвакуирована в Евлах (Азербайджан) и выпустила несколько сот летчиков в звании сержантов, пилотировавших ЛаГГ-3, а также И-16. Сравнительно широко с мая 1942 на Южном, затем на Северо-Кавказском и Закавказском фронтах началось использование бомбардировщиков А-20 «Бостон», поступавших через Иран по ленд-лизу, которые примерно соответствовали по своим летным характеристикам основному фронтовому бомбардировщику ВВС Красной Армии Пе-2. При этом самолет оказался сравнительно прост в пилотировании, что было особенно важно при наличии в строевых частях большого числа малоопытных летчиков, а также отличался надежностью двигателей и агрегатов, наличием совершенных пилотажно-навигационных приборов, устойчивой работой радиосвязи. В то же время, ввиду слабости оборонительного вооружения, «Бостоны» несли тяжелые потери при встрече с вражескими истребителями. По мере поступления новой техники и переучивания экипажей лед-лизовские машины пополняли бомбардировочные формирования, они позволяли отказаться от использования для непосредственной поддержки войск устаревших фронтовых бомбардировщиков СБ и дальних бомбардировщиков ДБ-3 (Ил-4). [IV-5]
Из-за постоянных и крупных потерь боевой уровень советской авиации возрастал слишком медленно. Боевые навыки летчиков, ввиду сравнительно длительного времени, необходимого для подготовки опытного летного состава, квалификация командования и тактические способы применения авиации не соответствовали тактико-техническим возможностям даже имевшегося в их распоряжении вооружения. По этим причинам части ВВС, всецело подчиненные задачам воздушной поддержки наземных операций, тем не менее, не могли оказать необходимой помощи войскам бомбоштурмовыми ударами и обеспечить их полноценное прикрытие с воздуха. В 1942 г. все эти обстоятельства негативно влияли на боевые действия ВВС Красной Армии на советско-германском фронте и не являлись особенностью воздушных боев на Северном Кавказе.
Без захвата господства в воздухе, а данная задача по перечисленным выше причинам являлась нереальной, действия советской авиации сводились к отдельным, чаще не особенно удачным воздушным боям с истребителями противника и нанесению, также далеко не всегда эффективных, бомбоштурмовых ударов по танковым, моторизованным и пехотным колоннам на марше в Донских и Сальских степях, на просторах Орджоникидзевского (Ставропольского) края. Ввиду слабо поставленной авиационной разведки и организации управления воздушными силами, иметь необходимую информацию о положении войск противника и путях их выдвижения, чтобы во-время организовать удачные налеты, удавалось не так уж часто. К тому же слабое развитие, а порой и полное отсутствие устойчивой связи почти полностью исключало управление авиацией в воздухе, в ходе операций. В результате ВВС Красной Армии действовали в отрыве от задач сухопутных войск, советских самолетов не было в небе в нужное время и в необходимом месте даже в периоды ее повышенной активности, когда 4-я воздушная армия, к примеру, могла обеспечить по 350- 400 самолето-вылетов в день. Боевая работа осложнялась также стремительным отходом на юг, частой, и главное, срочной и порой неожиданной сменой мест базирования, что дезорганизовало работу тыла и аэродромного обслуживания. Смена дислокации штабов авиационных частей и соединений осложняло и без того плохо поставленную систему связи и управления.
В то же время действовавший на южном направлении 4-й воздушный флот генерал-фельдмаршала В. фон Рихтгофена, самый мощный в составе Люфтваффе, насчитывал около 1400 боеготовных самолетов, а 4-й авиакорпус, непосредственно поддерживающий войска группы армий «А», - около 600. Так что количественно явное преимущество оставалось за противником. Но главное, воздушные формирования немцев обладали более совершенной материальной частью, обученным и опытным летным составом, они отличались тактическим умением воевать и захватывать господство в воздухе, сосредотачивая силы на решающих участках, что и позволяло успешно реализовывать свое преимущество.
В небе господствовала авиация противника, которая при отсутствии стабильного фронта с многокилометровыми разрывами в боевых порядках, тесно взаимодействуя со стремительно движущимися вперед моторизованными частями, имела возможность наносить уничтожительные удары по отступающим советским войскам, срывая возможность перехода к организованной обороне. Тесное взаимодействие авиации с наземными войсками, ее непосредственная поддержка на поле боя приводили не только к высоким потерям Красной Армии, но способствовали оперативно-тактическим успехам противника.
Немцы прикрывали свои войска с воздуха и собственную бомбардировочную авиацию истребителями Bf109F, которые превосходили в 1942 г. по своим летно-техническим характеристикам все типы самолетов советской истребительной авиации. Непосредственную поддержку войск на поле боя осуществляли одномоторные пикировщики Ju87, ставшие своеобразным символом «блицкрига». С крутого пикирования, вплоть до отвесного, пикировщики проводили бомбометание с высокой точностью, имея возможность поражать малоразмерные подвижные цели. Известно немало случаев, когда контратаки и переброска частей Красной Армии на угрожаемые участки фронта останавливались только лишь ударами вражеских пикирующих бомбардировщиков. В качестве фронтовой авиации широко использовались двухмоторные горизонтальные и пикирующие бомбардировщики Ju88, а также бомбардировщики Не111Н, которые благодаря высокой стабильности в полете, качеству прицелов, мощности бомбового залпа обладали высокой боевой эффективностью. Имея значительную полетную дальность, эти бомбардировщики использовались и для ударов по объектам в глубоком тылу, а будучи применены как фронтовые, конвертировали дальность полета при высокой бомбовой нагрузке в продолжительность воздушных атак. Только на последних этапах войны, когда господство в воздухе перешло к советской стороне, а зенитная артиллерия Красной Армии стала внушительной силой, ударные возможности бомбардировочной авиации Люфтваффе были подорваны.
***
Объединив Южный и Северо-Кавказский фронты, Ставка надеялась на улучшение управления войсками и перелом в ходе оборонительной операции. Но положение продолжало ухудшаться. Сопротивление противнику в ходе отступления от донских рубежей по-прежнему носило неорганизованный характер. В обстановке нарушения управления командиры принимали решения, не представляя общей обстановки, что не способствовало выправлению положения и выводу частей и подразделений из-под ударов.
В Москве хорошо понимали, что развитие наступления немцев грозит потерей Северного Кавказа, прорывом в Закавказье вдоль Черноморского побережья, на Грозненском направлении и через перевалы Главного Кавказского хребта. Но там поняли также, что подавляющее численное и оперативное преимущество противника делает выполнение поставленной задачи по восстановлению обороны на рубежах Дона нереальным. Учитывая отсутствие боеспособных резервов, которые могли быть введены в действие, Ставка вынуждена была согласиться наконец с предложением Буденного об отводе войск на рубеж Главного Кавказского хребта и реки Терек и уже 28 июля приняла соответствующее решение. Отвод войск должен был происходить с организацией прочной обороны на промежуточных позициях, в первую очередь по реке Кубань, чтобы выиграть время для подготовки вновь намеченных рубежей. Следовало не допустить попыток противника опередить отходящие войска, перехватив пути их отхода. Подобный ход событий грозил уничтожением основных сил Северо-Кавказского фронта.
Неделей раньше, когда противник широким фронтом вышел к Дону, еще не было ясно, насколько успешно советские войска смогут сдержать наступление на этом рубеже. Но успешно преодолев донские рубежи и оценив боевые возможности противостоящих войск Красной Армии, Гитлер, как было уже отмечено, вполне резонно мог посчитать, что основные проблемы в ходе летнего наступления на Юге стоят перед Вермахтом не на Кавказе, а под Сталинградом. Силы группы армий «А» в этой связи уменьшились с 34 дивизий (при 25 германских), из них 6 танковых и 5 моторизованных (общая численность личного состава в боевых частях на 25 июля превышала 448 тыс. чел.), на 11 дивизий, в т.ч. на 3 танковые и 2 моторизованные. Сократились силы 4-го воздушного корпуса, из состава которого значительные контингенты авиации перемещались на ставшее приоритетным сталинградское направление.
30 июля на сталинградское направление были развернуты и переданы в подчинение группе армий «Б» основные силы 4-й танковой армии, а дивизия «Великая Германия» отводилась в Резерв Главного командования сухопутных войск. По состоянию на 1 августа немцы продолжали наступательные действия на Северном Кавказе следующими силами:
- 1 - я т а н к о в а я а р м и я наступала в составе 13-й танковой и 16-й моторизованной дивизий 3-го танкового корпуса, 3-й и 23-й танковых дивизии 40-го танкового корпуса, 1-й словацкой моторизованной дивизии и моторизованной дивизии СС «Викинг» 57-го танкового корпуса, 97-й и 101-й легкопехотных дивизий 44-го армейского корпуса и 370-й и 111-й пехотных дивизий 52-го армейского корпуса;
- 1 7 -я п о л е в а я а р м и я включала в свой состав 125-ю и 198-ю пехотные дивизии 5-го армейского корпуса, 9-ю и 73-ю пехотные дивизии, 1-ю (т.н. дивизия «Эдельвейс») и 4-ю горно-егерские дивизии 49-го горного корпуса. Командованию 17-й армии была подчинена также 3-я румынская армия (в августе и сентябре перенацелена на сталинградское направление) в составе 1-го румынского армейского корпуса - немецкая 298-я пехотная дивизия, 2-я румынская горно-егерская дивизия и румынского кавалерийского корпуса - 5-я, 6-я и 9-я румынские кавалерийские дивизии.
Всего битву за Кавказ продолжила 21 дивизия (из них 16 германских), в т.ч. 3 танковые и 3 моторизованные. В ходе операций состав корпусов изменялся, соединения переподчинялись в соответствии с задачами, которые ставились войскам. Общее количество личного состав только в боевых частях 1-й и 17-й полевой армии (без приданных частей и соединений РГК и войск союзников Германии, а также личного состава 454-й и 444-й охранных дивизий) составляло примерно 358 тыс. чел.
На первый взгляд определенное сокращение боевых возможностей противника на старте битвы за Кавказ, связанное с фактическим уменьшением сил группы армий «А» примерно на 30%, нельзя считать необоснованным. Общая численность соединений и частей Красной Армии, противостоящих группе армий «А», уменьшилась количественно, боевые возможности и ресурсы непрерывно сокращались, войска находились в критическом состоянии.
Танковые, моторизованные и пехотные части 1-й танковой армии генерал-полковника Э.Клейста и 17-й полевой армии генерал-полковника Р.Руоффа, развернувшись в степях Краснодарского края и Ставрополья, наступали на ставропольском и краснодарском направлениях на юг и юго-восток. Четыре советские общевойсковые армии действовали практически без поддержки танковых войск, которые в условиях маневренной войны на степных просторах являлись особенно эффективным боевым инструментом. К началу августа 1942 г. в 18-й и 56-й армиях, прикрывавших Краснодарское направление, не было ни одного танка, в войсках 12-й армии, сдерживавшей противника на Майкопском направлении, осталось 3 танка Т-34, не осталось танков в частях 37-й армии, отступавшей на Ставрополь.
В то же время у противника в боевом строю сохранялись значительные танковые силы и использование подвижных соединений позволяло ему максимально успешно решать поставленные перед войсками задачи. Танковые и моторизированные соединения на всюду доступной местности при постоянной опоре на ударные возможности авиации и актуальные данные авиаразведки, прорывали оборону частей фронта в наиболее уязвимых местах небольшими группами танков и мотопехоты, расширяли эти прорывы, охватывая фланги и не давая возможности отходившим войскам закрепиться на промежуточных рубежах обороны. Прорывы подвижных групп противника далеко в тыл деморализовали советские войска и штабы частей и соединений, которые из-за нарушения устойчивой связи не могли представить обстановки и не обладали необходимыми данными для принятия необходимых решений.
Однако, оценка обстановки на оперативном уровне требует соотнести ее со стратегическими возможностями противоборствующих сторон. Вот тут, как показало время, несмотря на безусловный оперативный успех, противник сильно просчитался.
***
Ударив в стык 37-й и 51-й армий на правом фланге фронта и наступая на Сальск, немцы 30 июля захватили город и отсекли основной состав 37-й армии, соединения которой действовали севернее. Начатый 1 августа прорыв из окружения обернулся разгромом большинства блокированных соединений. Из 230-й стрелковой дивизии (генерал-майор Ф.В.Захаров) и 295-й стрелковой дивизии (полковник Н.Г.Сафарьян) прорвались только штабы, формирования этих соединений были рассеяны, часть личного состава погибло либо пропало без вести. Небольшим по численности группам, потерявшим все тяжелое вооружение, удавалось выйти к своим. Командование 102-й стрелковой дивизии (полковник Ваткин), которая отводилась на переформирование, но попала в окружение, вышло с несколькими десятками бойцов. 41-я мотострелковая бригада (полковник Ф.К.Трофимов) прорвалась с 300 красноармейцами и командирами, среди которых, кроме своих, были примкнувшие бойцы из других частей. Обстановка на участке боя, дисциплинированность личного состава и твердое руководство командования позволили вывести из окружения личный состав 347-й стрелковой дивизии (полковник Н.И.Селивестров), которая понесла потери, но сохранилась как действующее войсковое формирование. Связи со штабом армии в ходе выхода из окружения дивизия не имела. Никем не управляясь и отражая при дальнейшем отступлении атаки моторизованных групп врага, она отходила к реке Кубань в район Армавира и далее на юг.
Результаты выхода из окружения оказались столь неблагоприятны, ввиду полного отсутствия планирования операции. Ни штаб 37-й армии, ни старший по званию из попавших в окружение командиров генерал-майор В.Ф.Захаров ничего в этом направлении предпринять не смогли. Каждый отдавал приказы, исходя из своего понимания обстановки. К примеру, командование 37-й армии вообще не смогло наладить связь со штабом 295-й стрелковой дивизией, который несколько дней без подчиненных частей, оставшихся в кольце либо рассеянных, с 1 по 3 августа двигался через Ворошиловск к Черкесску. Только прибыв в Черкесск, где дислоцировался штаб армии, командир дивизии полковник Н.Г.Сафарьян получил приказ заместителя начальника штаба армии генерал-майора И.С.Варенникова немедленно возвращаться в полосу фронта и принять все меры для сбора рассеянного личного состава, укомплектования частей и подразделений и приведения соединения в боеготовное состояние.
Ситуация в районе Сальска из-за несоизмеримых возможностей сторон вряд ли позволяла действовать более организованно. Недаром, даже при наличии только что доведенного до сведения всех военнослужащих приказа наркома обороны № 227 «Ни шагу назад!» никто из командиров соединений и частей 37-й армии не был привлечен к ответственности, не был отстранен либо понижен в должности. Командующий армией генерал-майор П.М.Козлов, который на несколько дней полностью утерял управление подчиненными войсками, а это обычно вызывало самую жесткую реакцию Ставки, продолжал занимать прежнюю должность и только через год, командуя 47-й армией Степного фронта, был снят со своего поста и назначен с понижением командиром корпуса.
3 августа 1-я танковая армия, продвигаясь от Сальска вслед за дезорганизованными частями 37-й армии, которые не смогли закрепиться на левом берегу реки Кубань, силами 3-й танковой дивизии подошла к Ставрополю (тогда Ворошиловск). Немногочисленный гарнизон города почти без боеприпасов и артиллерии пытался хотя бы ненадолго остановить немецкое наступление, давая время основным силам закрепиться на новых рубежах обороны. В городе завязались ожесточенные уличные бои, но к вечеру того же дня город пал. Из доклада командованию от 3 августа 1942 г. следовало, что «… 3 августа противник занял город Ворошиловск. Город оборонялся 15-м запасным полком - 500 человек и 26-м мотоциклетным полком - 200 человек… Остатки 15-го и 26-го полков в количестве 300 человек к 22 часам отошли к с. Темнолесскому. Люди вооружены только винтовками, больше никакого вооружения нет…» С 5 августа 37-я армия отходила от Ворошиловска в юго-восточном направлении. Основные силы 1-й танковой армии двинулись по направлению к Минеральным Водам.
Одновременно 13-я танковая дивизия и 16-я моторизованная дивизия, сбивая с позиций части отходившей на юго-запад 12-й армии, развили наступление в сторону Армавира. Правый фланг прорыва обеспечивала, двигаясь на Кропоткин, моторизованная дивизия СС «Викинг». Противник стремился выйти к реке Кубань, овладеть переправами и, с ходу форсировав реку, захватить Армавир. Опираясь на этот транспортный узел, немцы получали возможность совершить 100-км бросок вдоль железнодорожной магистрали на Майкоп, взять под контроль крупный нефтедобывающий район и выйти в тыл всей Приморской оперативной группы.
Прикрыть широкую, более чем 100-км полосу вдоль реки Кубань от Кропоткина до Армавира на практически никем не обороняемом разрыве между 12-й и 37-й армиями должен был 1-й отдельный стрелковый корпус Приморской оперативной группы, который в составе 113-й и 139-й стрелковых бригад срочно перебрасывался из Новороссийска. Боевые порядки шести стрелковых батальонов разворачивались на противоположном от Армавира правом берегу реки с тем, чтобы защитить мостовые переходы, необходимые для отхода на левый берег отступавших подразделений. В подчинение командира корпуса полковника М.М.Шаповалова, прибывшего со штабом в район Армавира 1 августа, передавались остатки потерявшей боеспособность 31-й стрелковой дивизии (гененал-майор М.И.Озимин) 12-й армии, которая выходила из окружения мелкими группами. Сюда же из резерва Донской оперативной группы после приведения в порядок подразделений, понесших большие потери, выдвигалась 30-я кавалерийская дивизия (полковник В.С.Головской) общей численностью не более одного полка, а также 456-й пушечный артполк РВГК (майор И.К.Богомолов), в составе которого было собрано до 24 дивизионных 76-мм пушек и 12 тяжелых 152-мм гаубиц-пушек, а также два батальона курсантов Урюпинского пехотного училища. Левый фланг 1-го стрелкового корпуса обеспечили 30-й кавалерийской дивизией, под Кропоткиным в оборону поставили курсантские батальоны. В районе Армавира были развернуты также 485-й зенитный артполк, 422-й, 375-й и 151-й отдельные зенитные артдивизионы, которые не только прикрывали переправы через Кубань, город и железнодорожный узел с воздуха, но были подготовлены для противотанковой обороны.
Части 1-го стрелкового корпуса находились в процессе развертывания на оборонительных рубежах, когда 3 августа к переправе у станицы Прочноокопской, что расположена на примерно в 10 км от Армавира на правом берегу Кубани, ниже по течению реки, неожиданно появился передовой отряд 13-й танковой дивизии - 30 танков с десантом автоматчиков. Форсировав реку по сохранившемуся мосту, немцы начали закрепляться на захваченном плацдарме.
Положение спасла находившаяся во фронтовом подчинении Особая мотострелковая бригада под командованием полковника Н.Ф.Цепляева (позднее - 40-я отдельная мотострелковая бригада). Бригада закончила переформирование из 72-й кавалерийской дивизии, костяк которой составляли казаки-кубанцы, отличившиеся в весенних боях 1942 г. на Керченском полуострове. Отступив на Таманский полуостров, кавалеристы сохранили значительную часть личного состава, поэтому бригада Цепляева характеризовалась сплоченностью, хорошей выучкой личного состава и боевым опытом. Немцы, занявшие прочноокопский плацдарм, не выдержали удара кубанцев, поддержанных огнем 85-мм зенитных пушек 375-го зенитного артдивизиона, а также 485-го зенитного артполка. Потеряв 7 танков и до двух взводов пехоты, противник к вечеру отступил. На другой день бригада передала занятые позиции подразделениям 1-го стрелкового корпуса и была переброшена на майкопское направление.
Упорные оборонительные бои в районе Армавира развернулись 4 августа. Противник, поддержанный 50 танками, захватил Прочноокопскую, а затем переправился через Кубань по временному мосту, вновь построенному саперами взамен взорванного. Прорвавшись непосредственно к Армавиру, немцы таким образом блокировали на правом берегу реки батальоны 113-й и 139-й стрелковых бригад. Советские части заняли круговую оборону, но на следующий день, исчерпав возможности сопротивления, вынуждены были небольшими группами, в основном вплавь, эвакуироваться на левый берег. После боев 5 - 6 августа с подразделениями 139-й стрелковой бригады и зенитными батареями, прикрывавшими город, немцы овладели Армавиром. Но бои в районе города, в частности у аэродрома и в летном городке, продолжались до 8 августа.
Связь штаба 12-й армии с командованием Донской оперативной группы к тому времени была утеряна, и по указанию командующего фронтом с 5 августа она подчинялась Приморской оперативной группе. В распоряжении Р.Я.Малиновского оставалась только 37-я армия, которая удерживала Невинномысск и оборонялась подчиненными ей частями в районе Армавира. В то же время, продолжая наступление от Армавира с разворотом на юго-запад, части 1-й танковой армии преследовали отступавшие войска 12-й армии и устремились к Майкопу. Попытка задержать продвижение 16-й моторизованной дивизии на промежуточном рубеже реки Лабы силами Особой мотострелковой бригады успехом не увенчалась.
Направление на Майкоп - Туапсе вместе с обескровленными частями 12-й армии прикрывала частью сил 18-я армия в новом составе - 236-я, 383-я, 31-я стрелковые дивизии, 9-я мотострелковая дивизия НКВД и 377-й армейский артполк РВГК. Впрочем, как и части 12-й армии, большинство перечисленных соединений представляли собой плохо организованные группы военнослужащих, объединенные общим направлением отступления к предгорьям Главного Кавказского хребта. Непосредственная оборона Майкопа, возлагалась на 31-ю стрелковую дивизию генерал-майора М.И.Озимина, которая после понесенных потерь, так и не успев восстановить боеспособность, спешно приводила себя в порядок, получала пополнение, вооружение и боеприпасы. Сам командир дивизии находился под следствием, обвиненный в утере управления частями при отходе от реки Дон. Сплошного фронта выстроить так и не удалось, периодические схватки отступающих частей с 13-й моторизованной дивизией и моторизованной дивизией СС «Викинг» не могли остановить врага. Использовав подготовленный к взрыву, но захваченный диверсантами полка особого назначения «Бранденбург», переодетыми в красноармейскую форму, мост через реку Белую, передовой отряд противника утром 9 августа проник в Майкоп. 10 августа враг полностью овладел городом.
Немцы надеялись захватить здесь горючее, нефтепромыслы и нефтеперерабатывающие установки, которые предполагалось быстро восстановить. Ни того, ни другого, ни третьего врагу не досталось. Все запасы сырья были вывезены или сожжены, скважины забиты, нефтеперегонные заводы взорваны или эвакуированы. Тем более, формирование специалистов-нефтяников, которые получили задачу восстановить нефтедобычу и продвигались непосредственно за боевыми частями, было разгромлено неожиданным ударом советских войск.
***
С самого начала наступления правого фланга группы армий «А», где на Краснодарском направлении в полосе обороны 18-й армии наступала 17-я полевая армия, положение советских войск сложилось и оставалось крайне сложным. 28 июля был захвачен Азов, порт, необходимый для организации снабжения войск противника морским путем через Таганрог. Выдвинутая на южный берег Дона 30-я стрелковая дивизия (полковник Б.Н.Аршинцев) 56-й армии во взаимодействии с кораблями Донского отряда Азовской военной флотилии в течение трех дней отражала вражеские атаки, но отстоять Азов не смогла. Не смогли сдержать дальнейшего продвижения немцев и другие соединения Приморской оперативной группы.
Вместе с тем, насколько успешно способны действовать организованные, твердо управляемые и дисциплинированные войска, даже оказавшиеся в самой тяжелой обстановке, демонстрирует пример 17-го кавалерийского корпуса под командованием генерал-майора Н.Я.Кириченко, основу личного состава которого составляли казаки Кубани и Дона. Сдерживая наступление немцев на Краснодар, 12-я, 13-я, 15-я и 116-я кавалерийские дивизии прославились в сражении в районе станицы Кущевской 1 - 3 августа [IV-6].
31 июля станицу оставила 216-я стрелковая дивизия (генерал-майор А.М.Пламеневский) 18-й армии. На помощь были брошены соединения 17-го кавалерийского корпуса, который с 25 июля форсированным маршем выдвигался к правому берегу нижнего Дона и 29 июля вступил в бой. С 31 июля в районе Кущевской и Шкуринской части корпуса, усиленные Майкопской танковой бригадой (полковник С.П.Вармашкин) [IV-7], сформированной накануне, короткими решительными контратаками остановили продвижение 73-й пехотной и 4-й горно-егерской дивизий противника. Немцы несколько раз пытались продолжить продвижение, но все их атаки успеха не имели. Вслед за этим 2 августа Майкопская танковая бригада, основная ударная сила атакующих, совместно с 29-м и 31-м полками 13-й кавалерийской дивизии (полковник Б.С.Миллеров) численностью до 500 сабель в каждом при поддержке 15-й кавалерийской дивизии атаковала противника, захватившего Кущевскую. 32-й полк 13-й кавалерийской дивизии, продвигаясь в конном строю по полям кукурузы и подсолнечника, опередил танки Майкопской бригады и, столкнувшись с подразделениями 91-го полка 4-й горно-егерской дивизии, опрокинул противника неожиданной и решительной сабельной атакой, нанеся ему значительные потери. В ходе наступления был занят хутор Веселый на подходах к Кущевской. Непосредственно станицу, которая в течение 2 июля трижды переходила из рук в руки, атаковали в пешем строю полки 15-й кавалерийской дивизии, столкнувшиеся с частями 73-й пехотной дивизии. В середине дня четыре танка Т-34 ворвались в станицу, артиллерийским и пулеметным огнем уничтожая очаги сопротивления.
Удержать Кущевскую, вопреки свидетельствам некоторых участников боев и даже ряда официальных отчетов, не удалось. Офицер Генерального штаба Красной Армии при 17-м кавалерийском корпусе доложил об этом бое следующее: «2.8.42 года с прежней задачей восстановления и обеспечения правого фланга, командование корпуса приняло решение ударом 15 кд, 13 кд и танковой бригады во взаимодействии с 216 сд овладеть Кущевской, уничтожив, находящиеся в ней силы противника. С 2.00 до 4.30 авиация работала по подготовке данной операции. В результате завязавшихся упорных боев Кущевская переходила из рук в руки 3 раза. Но операция была сорвана в силу того, что атака началась в 10.15, и за это время противник успел подбросить силы на это направление, танковая бригада была введена с опозданием (танки вышли после полка конницы и были скованы в своих действиях), 216 сд атаки также не поддержала. В боях за Кущевскую корпус понес потери (приблизительно): убитыми - 200, ранеными - 270, пропавшими без вести — 50... Наши части отошли на исходные позиции, но в момент отхода противник, создав мощный кулак, нанес удар в стык между 15 и 12 кд, развивая успех в юго-западном направлении и выходя в тылы корпуса». Добавим, что противник оттеснил полки 12-й кавалерийской дивизии и овладел окраиной Шкуринской.
Частичным успехам 17-го кавалерийского корпуса в боях за Кущевскую, в результате чего стремительное наступление противника было задержано почти на трое суток, способствовало отлаженное, к сожалению только в ходе контратак, взаимодействие между кавалеристами, танкистами и дивизионной артиллерией, а также утренний налет 2 августа советской авиации. На следующий день 12-я и 116-я кавалерийские дивизии, совершая отход на юг, контратаковали наступавшие части 4-й горно-егерской дивизии. Пользуясь особенностями местности, позволявшей скрытно продвигаться на исходные позиции для внезапного атакующего броска, кавалеристы, как и под Кущевской, успешно провели сабельные атаки в конном строю. [IV-8] 4 августа части 17-го кавалерийского корпуса получили приказ отходить за реку Кубань.
Вынудив командование фронтом продолжить отвод войск, противник силами 5-го армейского корпуса охватывал правый фланг 56-й армии, выдвигаемой из второго эшелона, и стремился отрезать пути отступления 18-й и 56-й армии на юг. Захватом переправ через реку Кубань немцы планировали создать «котел» и уничтожить крупную группировку советских войск. Реализация этого плана позволяла врагу, не встречая особого сопротивления, беспрепятственно выйти Черноморскому побережью.
Осознав всю сложность положения, командование фронтом санкционировало отход основных сил 18-й и 56-й армий на южный берег Кубани. Одновременно было приказано город Краснодар на северном берегу не сдавать, сохранив таким образом плацдарм для активных действий на кубанском правобережье, чтобы дать возможность планомерно отводить войска за реку и организовать оборону на промежуточных рубежах.
Ряд частей, которые в сложившихся условиях не могли оказать противнику действенного сопротивления, отступили за Кубань ранее. Так артиллерийские части РВГК, приданные 56-й армии, были выведены за реку из-за отсутствия боеприпасов и потерь вооружения - в 1195-й гаубичном артполку снарядов не было вообще, в 689-м армейском артполку сохранилась одна 152-мм гаубица-пушка с 11 снарядами к ней. С утра 5 августа отходил на южный берег Кубани 17-й кавалерийский корпус, который выдвигался на Майкопское направление. Задержав продвижение немецких войск в направлении Краснодара, казаки дали возможность армиям Северо-Кавказского фронта избежать окружения. В результате, во многом благодаря боевым заслугам корпуса Кириченко, было сорвано намерение немецкого командования окружить советские войска между Доном и Кубанью. За героизм, проявленный в боях в районе Кущевской 17-й кавалерийский корпус был удостоен гвардейского звания.
Для непосредственной обороны Краснодара и его пригородных населенных пунктов назначалась 30-я стрелковая дивизия полковника Б.Н.Аршинцева из состава 56-й армии, которая, оторвавшись от наступающего противника, заняла к 6 августа Краснодарский оборонительный рубеж, совершенно, заметим, не подготовленный в инженерном отношении. В дивизии после боев на реке Миусс состояло к тому времени 5542 человека, огневые возможности артиллерии ограничивались 24 орудиями ( в т.ч. 8 122-мм гаубиц) и 62 минометами (без учета 50-мм ротных минометов). Справа занял оборону 1169-й стрелковый полк 349-й стрелковой дивизии (полковник А.И.Щагин), слева - 1135-й стрелковый полк 339-й стрелковой дивизии (полковник П.И.Морозов). Основные силы 349-й и 339-й стрелковых дивизий отошли за реку Кубань.
Части, занявшие Краснодарский обвод, испытывали острый недостаток боеприпасов. Все пять стрелковых полков, оборонявших город, спешно принимали пополнение из рядов народного ополчения Краснодара и из числа местных жителей, мобилизованных через военкоматы. Военный Совет Северо-Кавказского фронта, учитывая создавшуюся на фронте обстановку, принял постановление о всеобщей мобилизации в Краснодарском крае. Повестки получили все военнообязанные в возрасте до 55 лет и вчерашние школьники-призывники. Из недавно мобилизованных на оборону Краснодара было направлено 19 тыс. человек, из них 13761 – семнадцати-восемнадцатилетние. Пополнение не было обмундировано, поступало в части без оружия, часть призывников 1924-1925 гг. рождения оказались совершенно не обучены. До начала боев с наступающим противником выполнить необходимые организационные мероприятия по укомплектованию частей, занявших Краснодарский обвод, не удалось.
Пехотные дивизии 5-го армейского корпуса, поддержанные танковыми подразделениями 13-й танковой дивизии и при участии разведывательно-диверсионного батальона «Бранднегбург-800», начали операцию по захвату Краснодара 8 августа утром. Ожесточенные бои с превосходящими силами врага в пригородах продолжались целый день. 9 августа 9-й и 73-й пехотным дивизиям удалось в нескольких местах прорвать оборону советских войск и ворваться на улицы Краснодара с северо-запада, отрезав от районов городской застройки части 30-й стрелковой дивизии. Враг пытался перехватить пути к мостам через Кубань и захватить их в сохранности. В уличных боях противнику противодействовали только подразделения краснодарского гарнизона под командованием полковника Викторова - истребительный батальон, два батальона фронтовых курсов младших лейтенантов и отдельные подразделения обеспечения 30-й стрелковой дивизии.
Оказавшаяся в полуокружении, дивизия Б.Н.Аршинцева получила приказ вытеснить немцев из Краснодара и прикрыть переправы. Выполнить задачу удалось частично, очистив к 10 августа силами 71-го (майор Ковалев) и 256-го (подполковник Ильин) стрелковых полков совместно с гарнизоном Краснодара ряд северных, центральных и восточных кварталов. Особое беспокойство командования вызывали подходы к Пашковской переправе восточнее города, единственной оставшейся в числе действующих, по которой эвакуировались на южный берег люди и техника. Непосредственно на станицу Пашковскую, охватывая 56-ю армию с северо-востока, наступали 125-я и 198-я пехотные дивизии противника при поддержке танков 13-й танковой дивизии. Прикрывая переправу, ожесточенные бои вел 35-й стрелковый полк (майор Ивлев).
Для усиления обороны Пашковской срочно выдвигались подразделения 349-й стрелковой дивизии полковника А.И.Щагина, эвакуированные накануне на южный берег Кубани. Для переброски пехоты, а также оперативной группы штаба дивизии было срочно собрано до 50 грузовых автомашин. Вечером 10 августа сравнительно небольшой группе немецких автоматчиков удалось прорваться к КП дивизии, обустроенного вблизи переправы. Возникла паника, что могло привести к захвату моста. Положение спасли воля и мужество начальника штаба дивизии подполковника Костюка, который силой оружия остановил паникеров и организовал оборону. Вслед за этим подошедшим подкреплением враг был отброшен. Начальником Пашковской переправы назначили командира роты 16-го отдельного инженерного батальона лейтенанта Р.К.Танчера. Рота саперов получила задание регулировать движение и подготовиться к уничтожению моста. Только по прямому приказу командования 12 августа последние подразделения отошли за Кубань. В результате героических усилий саперов, проявивших мужество и бесстрашие, ночью 12 августа под минометным и сильным автоматно-пулеметным огнем противника, пытавшегося захватить Пашковскую переправу и на плечах отступавших прорваться на южный берег Кубани, понтонный мост был взорван.
В последующие дни соединения 56-й армии окапывались на южном берегу Кубани. 30-я стрелковая дивизия после потерь в уличных боях в Краснодаре была отведена в тыл, в первый эшелон армии выдвинули 76-ю морскую стрелковую бригаду. Рано утром 14 августа после артобстрела и бомбежки противнику на широком удалось форсировать реку. Бои носили крайне ожесточенный характер. В полках 339-й стрелковой дивизии оставалось по 40-100 активных штыков, 349-я стрелковая дивизия понесла потери, которые в сентябре 1942 г. привели к ее расформированию. Командованию в ходе боев пришлось вновь ввести в первый эшелон армии 30-ю стрелковую дивизию.
Беспорядочное отступление на большинстве участков Северо-Кавказского фронта с утерей управления войсками вызвало растерянность не только рядовых, младшего и среднего комсостава, но и некоторых старших командиров. Полковник М.М.Шаповалов, командир 1-го отдельного стрелкового корпуса, ранее стойко защищавшего Армавир, 12 августа 1942 г., выехав из расположения штаба корпуса, не только добровольно сдался в плен, но активно сотрудничал с немцами. Через два дня перебежчик написал листовку-обращение к красноармейцам и командирам с призывом сдаваться в плен. Предательство Шаповалова произошло на фоне арестов командиров соединений, обвиненных в утере управления войсками. Как известно, в августе были арестованы командиры дивизий 12-й армии - полковник А.И.Ромашенко (командир 318-й стрелковой дивизии, введенной в состав армии в начале августа) и генерал-майор М.И.Озимин (командир 31-й стрелковой дивизии), что могло вызвать тревогу Шаповалова за собственную судьбу. С декабря 1944 г. Шаповалов служил в т. н. Вооруженных силах Комитета освобождения народов России (ВС КОНР). Ему поручили формирование 3-й пехотной дивизии ВС КОНР, которая так и не была сформирована. 8 мая 1945 г. был задержан чехословацкими партизанами, опознан и расстрелян.
Продолжая наступление к югу от Майкопа, соединения 1-й танковой армии и силами 97-й и 101-й легкопехотных дивизий 44-го армейского корпуса, 1-й словацкой моторизованной дивизии и моторизованной дивизии СС «Викинг» 57-го танкового корпуса, а также 1-й и 4-й горно-егерских дивизий 49-го горного корпуса 17-й полевой армии, прорвался к западным предгорьям Главного Кавказского хребта. Сюда с боями, не имея возможности закрепиться и создать сплошную линию обороны, отходили войска 56-й армии и вышедшей на туапсинское направление 18-й армии. С тяжелыми арьергардными боями от Майкопа на Туапсе отступали соединения 17-го кавалерийского корпуса генерал-майора Н.Я.Кириченко. Корпус в жестоких схватках с врагом не потерял боеспособности и продолжал сдерживать наступление противника. Позднее, отмечая заслуги кавалеристов в боях под Кущевской и Шкуринской, а также на Туапсинском направлении, Ставка указала С.М.Буденному: «Добейтесь того, чтобы все наши войска действовали так, как 17-й кавкорпус». При этом потери корпуса Н.Я Кириченко оказались очень тяжелыми. Только в боях на Туапсинском направлении 13-я Кубанская казачья кавалерийская дивизия (преобразована в 10-ю гв. кавалерийскую дивизию) из численного состава на 10 августа в 3525 чел. потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести 2241 чел. [IV-9]
К концу августа дальнейшие попытки соединений 17-й полевой и 1-й танковой армий продвинуться в направлении Туапсе и Лазаревской с выходом на Черноморское побережье были отбиты. К 21 - 22 августа фронт на участке обороны 18-й армии и подчиненного ей 17-го кавалерийского корпуса стабилизировался. Наступательный напор Вермахта, достигнув Кавказских предгорий, явно ослабел. Одновременно существенно усилились возможности советских войск, которые в полной мере использовали благоприятные для организации оборонительных рубежей условия горно-лесистой местности.
(Продолжение следует)
Примечания IV a - http://www.proza.ru/2020/04/03/2165
Продолжение -http://proza.ru/2021/05/14/1509
Использованная литература - http://www.proza.ru/2019/03/25/1524
Начало очерка - http://www.proza.ru/2019/03/25/1429