Когда я к тебе подойду и трону тебя за плечо, ты уберёшь мою руку со своего бедра и тихо шепнёшь: "Что это, в конце-концов, такое? А ну-ка, отстаньте немедленно!" И тогда действительно я возьмусь за твоё бедро... с видом бюргера, уже съевшим крылышко.
Твоё возмущение будет готово к тому, что бы волнами пройтись по твоему лицу, но, желая выглядеть мило, ты лишь дрогнешь своею одною тонкою бровью.
"Это мерзко и гадко!" - начнёшь заигрывать ты. А я, почуяв, что вторую руку жжёт окончившаяся сигарета, ей тоже позволю обмякнуть тебе на стан, не выбросив пепла, ведь и он, коснувшись тебя, придаст ситуации жару.
Ты скажешь: "А похожа ли я на тигрушу?" - и эдак вовсю каблуком о косяк! Я вздохну, что бы выразить "Ну-у...", и твои когти расцарапают мне лицо. Из него посыплются щёки, кости и кровь. Даже провалится мозг, и его отдельно ты бросишь в другое ведро. Пред тобою останется только мой дух. Ты его будешь видеть, но тебе будет неинтересно. Ты скажешь: "Фи! А где же плоть?" "Дух! У меня есть дух! - воскликну я, - Это прекрасно! Это вечно! С этим куда-то вдаль!.."
"Ну, дух! Ну, вечно! Ну, вдаль! Чего удивляться? Где плоть-то?" - и плюнешь. Да не просто ведь плюнешь, а... на утюг.