7. Духовные трудности (о бесах и юродивых)
Так называемые «новоначальные» (люди, которые только начинают приобщаться к церковной жизни), как правило, испытывают на себе нападки тёмных сил. Множественные искушения, которые буквально набрасываются на тебя, порой повергают в отчаяние. Но если осознать, что такое положение неизбежно и естественно, то такой взгляд на вещи постепенно приводит человека к мудрости.
Всё просто, как в нашем мирском существовании: есть, кроме красивых и звонких птичек, противные вороны. Есть, кроме бабочек, комары, которые кусают и пьют твою кровь. Так и в духовной жизни: есть светлые и тёмные силы, которые воздействуют на твою душу, имея свои цели. И как любят часто повторять люди воцерковлённые, «где благодать – там и искушение». А мой духовник говорил, что сатана всегда берёт свою «взятку», то есть процент с благодати, которую ты получаешь от Бога тем или иным образом. Это тёмное существо обязано так действовать по закону высших сил. Он – божий противовес в системе духовного бытия и всегда стремится к тому, чтобы совратить человека с божьего пути, тем самым инициируя внутреннюю борьбу. Так называемый «искус» может причинять человеку некоторые неудобства, но если ему потакать, он войдёт в привычку, а потом может утащить на дно самых ужасных страстей, откуда выбраться будет сложно, а порой и невозможно. Так и погибают души...
Размышлять на эту тему приходится всегда, потому что искуситель – хитёр, и всегда изобретает что-то новое.
В обычной жизни, простой человек-атеист не задумывается над тем, по какой причине у него вдруг наступает полоса невезения, почему портятся отношения с близкими людьми, или почему вдруг кто-то из друзей становится груб... Но если человек вступает в отношения с Богом, у него как бы открывается «третий глаз», и многие события получают свои объяснения с позиции духовных отношений. Тем более многое становится ясным, когда ты начинаешь разбираться в категориях «грехов», о которых никогда раньше не думал.
Например, все мы любим вкусно поесть и не задумываемся над тем, что чревоугодие – один из грехов. Казалось бы, а что тут греховного? В чём тут искус? Чтобы ответить на этот простой вопрос, приходится искать аргументы в духовной практике. В мирской практике тоже можно найти объяснение, но оно так и останется материальным. Например, если много и вкусно ешь, то постепенно набираешь вес, становишься толстым, что потом приводит к заболеванию сердечно-сосудистой системы, а потом – к инфаркту. Если всё объяснять с материальных позиций, это убедит немногих изменить свой образ питания. А если с духовных?
Человек, потакающий своему желудку, взращивает в себе похотливость и праздность. Сладко покушать, расслабиться, перестать работать умом и мышцами, сменить свои интересы на праздные зрелища, стать ленивым и сладострастным, потерять «образ божий» - вот к чему ведёт, казалось бы, простое желание вкусно поесть. И когда человек вступает на путь духовной практики, основы которой он может получить через воцерковление, он начинает видеть в окружающих людях их пороки.
Например, увидев, как кто-то в ресторане или в кафе ест, причмокивая и облизывая пальцы, можно понять, что перед тобой похотливый блудник. Или если вы видите директора фирмы или чиновника с упитанным телом, то сразу можете сделать духовный диагноз: перед вами – стяжатель, аферист, а то и казнокрад. Конечно, внешняя полнота – не всегда признак греха. Полнота может быть симптомом болезни. Например, диабета. Но любая болезнь есть следствие нарушения норм жизни. А всякое нарушение – это грех. Поднабрав грехов, человек неизбежно начинает болеть. Поэтому, мы и говорим, что человек за свои грехи расплачивается болезнями. Поэтому, прежде чем молить Бога и святых в помощи от той или иной болезни, подумай, а правильно ли ты живёшь? Не переедаешь ли, в прямом и переносном смысле?
Однако, сейчас я хочу рассказать о другом. О том, что порой воцерковлённый человек начинает видеть и понимать, наблюдая за поведением людей.
Однажды, будучи в Москве, я выходила из церкви после службы. Я была под впечатлением – от красоты пения, и моё душевное состояние, конечно же, было близко к тому, что называется «духовной прелестью». Это тоже своеобразная болезнь, о которой многие не подозревают и даже считают её своим достоинством. Некая расслабленность, духовное блаженство – это тоже искушение, и надо понимать, почему, по какой причине оно тебя посетило. Оно может быть следствием «благодати», которую человек получает во время причастия, и такое чувство надо принимать с благодарностью, как Божий подарок. А есть чувство благодати, которое ты испытываешь как бы в долг, как Божье поощрение. Но бывает и ложное чувство, которым тебя испытывают тёмные силы. Чаще это бывают упоения внешней красотой церковного интерьера или восхищение слаженным пением. Всё это – поверхностное, чисто бытовое восприятие, которое отвлекает человека от богослужебного порядка, от понимания смысла, заложенного в самом действии. В таком случае, человек превращается в тупого болванчика, и самая прекрасная служба не оказывает на него необходимого духовного воздействия. В такие минуты тёмные силы обкрадывают человека, как это делают карманные воры в толпе.
Что же меня внезапно отрезвило? Мимо меня в это время прошли две девушки. Обе стройные, красивые, разговаривали и смеялись... Но! Они были одеты в платьица «мини», на них были узорные чулочки с ажурными резинками чуть выше колена, а гламурная походка выдавала их профессию. Красота, юность, привлекательность и... соблазн! Все эти низменные качества, в одном букете, я испытывала, вспоминая службу. А соблазн мой заключался в том, что душа желала быть ангельски чистой и петь подобно херувимам. И я в эти минуты забыла о своих грехах, как и эти девушки, которые в ту минуту не думали о грехе своей профессии.
Этот случай заставил меня устыдиться. Было такое впечатление, что мой ангел-хранитель показал мне истинный смысл некоторых явлений, заставляя задуматься над подлинными и мнимыми ценностями.
А вот – другой случай. Однажды я зашла в магазин и, подойдя к концу очереди, спросила, обращаясь к человеку, стоящему как-то непонятно: вроде и в конце, но всё же несколько поодаль: «Вы последний»? И этот мужчина почему- стал в ответ возмущаться: «Что значит 'последний'? Последний...» Не знаю, почему его задело это слово, но он стал ворчать, то и дело его повторяя. Он возбуждённо качал головой и как-то преувеличенно выражал своё неудовольствие. Я сказала ему: «Извините», но это только ещё больше привело его в раздражение. В конце концов, я поняла, что не могу выдержать этой сцены и как-то зло ответила: «Да пошёл ты!» Это было грубо, но я знаю, что когда человек находится в истерике, самое действенное средство – ударить его по щеке. Так и я решила пресечь его истерику.
В ответ он вдруг внезапно широко улыбнулся и, похохатывая, заговорил: «Вот! Правильно! Это по-нашему!» А я смотрела на него, понимая, что передо мной стоит реальный бес, который специально вынуждал меня на грубость, и был доволен результатом, ведь он своего добился. Я отвернулась, чтобы не видеть его ухмыляющейся рожи. Тогда я поняла, что моя изначальная вежливость была не натуральной. Скорее всего, мои интонации притворности (мы же часто в жизни заставляем себя вести вежливо, вопреки внутренним чувствам) были этим бесом передо мной обозначены. И он в конце рассмеялся, потому что моя грубость была моей настоящей сутью, я выразила свои подлинные чувства. Сказав «это по-нашему», он сразу обозначил меня, как родственную душу, как члена бесовского сообщества.
Не скажу, что меня это испугало. Нет, это заставило меня задуматься над собой, над степенью своей греховности, и над разницей между подлинными и фальшивыми проявлениями. Так неужели фальшивая вежливость хуже подлинной грубости? Или наоборот? Что хорошо для беса, и что хорошо для Бога? Эти вопросы с тех пор стали постоянно маячить передо мной... И потребовалось много лет, чтобы я выработала для себя некие оправдания.
Что я думаю сейчас о притворстве? Думаю, если бы мы все избавились от этой условности в поведении, то изрядно осложнили бы жизнь и себе, и другим. Как бы там ни было, но притворство – наше спасение. Это ширма, за которой мы прячем весь душевный мусор, которого мы сами стыдимся. Притворство нас дисциплинирует, заставляет подавлять в себе злые чувства и даже побуждает нас к желанию избавиться от своих плохих помыслов. Но одновременно, притворство может стать и двуличием... И я думаю, что та моя встреча с бесом была для меня благотворной. Я поняла, что нет смысла притворяться перед Богом или бесом, перед ними я – как на ладони. И если я притворно молюсь – это им сразу видно. Я могу обмануть человека, но не духа. В духовной жизни притворство не работает! И если ты хочешь прогнать беса, то так прямо ему и говори: «Да пошёл ты!» И нечего трепетать перед ним, изображая «чистую» личность. Твою цену он и так знает. А вот твоё явное намерение прогнать от себя сатану заставит его быть с тобой хотя бы осторожным. Однако, надо при этом понимать, что чем выше поднимается ставка – тем сложнее будет в дальнейшем...
Продолжение следует...