-Степа, ты чего там сидишь?
-Ничего, просто не спится.
-У тебя все хорошо?
-Да, конечно, спи, Ань.
-Ну ладно. Я тебя люблю!
-И я тебя тоже очень люблю.
Степа сидел в кресле, которое швейцарские мастера сделали по эскизу его жены Анны, и смотрел в тихую зальцбургскую ночь. "Если долго смотреть в бездну, бездна начнет смотреть в тебя", - вспомнились Степе слова Ницше. И, кажется, бездна в него посмотрела: молчаливая луна, зацепившись за шпиль далекого собора, как будто с сожалением взглянула на мультимилионера Стефана Рихтера и продолжила свою дорогу. А Стефан, не отрывая глаз от ночи, был где-то внутри себя.
"Что это? Почему я ничего не вижу? Пахнет железом. Порохом. И бумагой. Нет, не просто бумагой. Этот запах я знаю прекрасно. Купюры, чеки. Металл. Но я всё равно не понимаю, что это. Ладно, была не была"
-Здесь кто-нибудь есть?, - спросил Стефан бездну.
-Иди-иди, Степан.
Стефан вздрогнул. Так его назвали только две из трех его любимых женщин: мама и Анна (за этим обычно следовал серьезный разговор). Для дочери он был "фатер".
Степа пошел вперед и наткнулся на что-то мягкое.
"Кресло, неужто то самое, Эйлин Грей?"
-Садись, - сказал голос.
"Я умер?", - с тревогой подумал Стефан. И ему стало совсем жутко. "Нет-нет, я же не успел отвести Аглаю к алтарю". Но переживания Стефана были прерваны:
-Скажи мне Степан, ты хорошо живешь?
-А кто ты?
-Вопросы здесь задаю я. Так, хорошо живешь?
-Вполне.
-Дочь, жена, отдых в любой точке мира, Гарварды, Оксфорды, да?
-Д-да. А чего вы хотите?
-Ничего особенного. Просто поговорить.
"Ага, мне сейчас будто легче стало".
-Скажи мне, Степан, ты сожалеешь о том, как прожил эту жизнь? Не торопись. Подумай хорошо.
Степа проглотил невидимый кусок курицы. Молчание сгустилось над ним, но постепенно распределились по всему невидимому пространству, напряжение немного отступило и Степа стал вспоминать:
"Жизнь? Сожалеть? Это что, подсознание что ли? Ну ладно, не торопиться, так не буду. И вот о чем я должен думать?" Посидев немного, Степа вспомнил детство, как было радостно, как он восторженно смотрел на отца в костюме, что-то все время считающего у себя в кабинете, как мечтал купить маме самый красивый браслет из настоящего золота, как любил математику и своего кота Шурупа.
"Шуруп", - Степа помрачнел. "Шурупа я забрал с собой в Москву, когда поступил в институт. Потом я обзавелся подружкой, которая подрабатывала медсестрой, и обменял кота на ящик спирта. А если у тебя есть чистый спирт, то у тебя есть все. Так я заработал авторитет на долгие годы, а когда времена стали менее суровыми, привез маме золотой браслет. Она была счастлива!", - Степа улыбнулся и снова устремился в прошлое.
"Но до браслета и светлых времен было несколько лет. В жизни появились товарищи и биржа. Я ужас как сильно хотел, чтобы вся моя семья переехала и увидела мир. Я не знал, возможно ли это, но верил. И мне везло. Но всегда и всего хотелось больше. Еще я сдружился с Виталиком из Питера и тремя финнами (кстати, финны помогли мне десять последующих лет отъездить на Volvo 940). Суровое было время. Я научился стрелять, фене, курить и говорить так, чтобы меня понимали. К счастью, жил я в Москве, а жизни выучился в Питере. Зато никого не убил.
Как-то я вспомнил дуэт "старых русских бабок" и в моей жизни появились ларьки и доверие огромного числа людей. И денег тоже. Странно, но я не думал тогда, что ворую. Отец спросил, откуда у меня деньги, я прикинулся трудягой и работягой. Тогда он сделал вид, что поверил, но на Москву не согласился, сказал, что никуда с Волги не уедет. А мне открылись границы. И я всё так же был ненасытным.
Со студенческими друзьями мы начали заниматься контрабандой и спекуляцией. Но, пережив 1994, я решил оставить это дело и зарабатывать исключительно на доверии обычных людей. Отца подставили на работе, и он запил. А я не знал. Узнал, когда мама наконец позвонила и сказала. Ее с братом и сестрой я перевёз в Москву. А за отца потолковал с приятелями. Обошлось без нокдаунов по папиной морали и классических диспансеров. Жили славно, сестра закончила художественный институт и уехала в Париж, купил ей там квартиру.
Каким-то летом мама захотела увидеть Англию, отправил их с братом туда, отец еще лечился. У брата появилась цель - Оксфорд, а у меня - новая рыбка на крючке - бизнесмен из средней части нашей страны. Мой искусный ум придумал такую игру, от которой в городе мало что поменялось, а бизнесмен не смог пережить мою ловкость рук и повесился. Я узнал об этом из новостей. Хорошо, что мама в детстве научила меня за собой убирать.
Товарищей у меня было много, из самых разных сфер жизни, поэтому за приличную сумму я сводил их и разводил. И оставался в плюсе", - Степа немного помолчал в своей голове.
"В Швейцарии я был всего три дня, нужно было провести сделку с архитекторским бюро. В фойе я увидел Анну, мы говорили пять минут. Но за эти пять минут она сказала мне несколько важных вещей, в том числе: «когда постройка не совпадает с чертежом, будь на чеку, однажды кто-нибудь заставить тебя обьяснить, как это получилось». И я подумал, что сумел избежать стольких судов и бандитов, однажды и ко мне кто-то придёт. А Анну я запомнил».
Степа начал считать, сколько денег он украл и сколько людей обманул.
Тогда он твёрдо решил во что бы то ни стало обеспечить тем, кого любит больше всего, счастливую жизнь, чтобы каждый занимался тем, что ему нравится, и не растрачивал попусту свою энергию на бытовые проблемы: чтобы брат учился в Оксфорде, родители любовались Альпами, а их с Анной маленькая дочь имела все только самое лучшее и поступила в Гарвард.
Глаза полезли на лоб. Степан начал глубоко дышать, потому что понял, что вот оно, время отвечать. Вскочил с кресла и закричал:
-Нет, нет и ещё раз нет! Слышишь, кто бы ты ни был! Я не жалею!
-Хорошо, - помолчав, сказал голос, - а ты помнишь Ройберга, у которого ты купил домик в Карелии?
-Помню, да, его я тоже обманул, а деньги украл, это тебе нужно сказать?
-Ройберг растрогался, когда ты решил ответить на его вопрос «если у Вас семья, молодой человек?». Тогда старик расплакался и сказал, что остался совсем один. А ты написал всего одно сообщение своему вору-приятелю «забери деньги, тихо». Знаешь, что тогда произошло?
Ройберг решил пройти по тропинке в парке, прилегающем к дому. А твой дружочек удачно всадил ему нож под сердце. И сбросил в одно из озёр, нашли поздно. Опознавать было некому.
Так что ты не только деньги воровал, ты и жизнь украл. Ну а для них (вероятно, речь шла о семье), ты сделал для них все, что хотел?
У Степана сердце ушло в пятки. Он до безумия любит своих Анну и Аглаю.
-Забери, забери у меня все, оставь ни с чем!, - ноги не выдержали.
-Поздно Степа. Мерзко видеть тебя в таком виде. Хотя те, кому ты угрожал в девяностых, стояли перед тобой точно так же. Встань!
-А Анна? Она же не, - голос не дал Степе закончить фразу.
-Вы так красиво сказали друг другу "я тебя люблю", прям как в день свадьбы, я чуть не расплакался.
Но Степе было не до смеха.
-Анна твоя проснётся, испугается, уткнется тебе в грудь, зарыдает, позвонит кому-то. В общем, в заключении будет написано «сердечный приступ». Через день она увидит папку со всеми счетами.
-Я не успел. Пожалуйста, дайте мне ещё три года, мне только Аглаю к алтарю отвести. Я обещал!
-Степ, ты тут всю ночь просидел. Все в порядке?
-Да. Сон приснился неприятный. Ну ничего.
-Ты обещал вечером меня забрать с работы.
-Да, конечно. Поедем в парк.
-В парк?
-Да.
Взгляд Степана был каким-то потерянным.
-Да, в парк.
Выпили кофе. Анна собралась на работу. А Степан поехал к нотариусу. Без звонка. И в самую обычную контору. Написал лишь фразу «Все свое имущество завещаю моей жене и дочери». И просто жил, просто любил тех, чья жизнь для него святое, и просто ждал, когда к нему придут и заставят платить.
"Ничего, немного осталось, главное, что у них все хорошо, а я своё дело сделал".
Через три года Аглая вышла замуж. На следующий день мультимиллионер Стефан Рихтер скончался от удушья.
Его совесть задушила его.