Сейчас, когда на прилавках круглый год свежие фрукты и овощи, трудно понять, почему садоводство приняло у нас такие масштабы. А в те, далекие теперь, восьмидесятые, разрешение правительства корчевать леса и осушать болота, чтобы изголодавшийся по нормальным продуктам горожанин, мог сам посадить картошку, было принято населением с энтузиазмом. Все мы тогдашние выросли с примером трудового подвига Павла Корчагина и прочих героев комсомольских строек, с навыками уборки урожая в совхозах, куда неотвратимо всех посылали каждой осенью. И мне кажется, садоводы побили все рекорды по перетаскиванию тяжестей в условиях бездорожья, смекалке и количеству всяких изобретений, и каждый из нас мог бы соревноваться с Робинзоном Крузо по благоустройству среди леса.
На 101 км принудительно ссылали тунеядцев, а мы туда поехали добровольно. Да еще в очередь стояли, самым лучшим работникам выделяли садовые участки...
Так осваивалось наше садоводство «Южное» на 101 километре. В 1985 году участок был выделен отцу от Собеса, как инвалиду Войны по зрению. На 101 км в захламленном, заболоченном лесу за станцией Чаща.
Садоводство "Южное" относилось к заводу "Арсенал", две последние линии распределял Собес учителям и инвалидам. Наверно, государство верило в силу духа своего народа...
В то время до станции Чаща можно было добраться только дизельным поездом, который шел до места назначения 3 часа, ходил два раза в день с Витебского вокзала. Садоводы набивались туда, как «селедки в бочку», занимали даже третьи полки, окна в дизеле никогда не открывались по причине его древности. Нам выделялись поезда явно из списанных. Но и таких бы побольше. На вокзале пахло дымом, толпа садоводов, одетых в рабочие куртки, сапоги, с лопатами, топорами, лебедками, водой и едой, штурмом брали вагоны, утрамбовывались и парились в духоте три часа.
Помню, подали поезд, я при входе запнулась, полетела в тамбуре, разбился двухлитровый термос с чаем. Рада была, что я себе ничего не переломала и не затоптали. Выходили в Чаще и пешком с рюкзаками вдоль железной дороги шли 6 км на свой 101 км. Потом стали высаживать на насыпь у 100 км, хоть и приходилось спрыгивать, но рады были, что меньше идти. Обратно ехать было еще труднее - уставшие, изможденные, забирались по приставным лесенкам, пока не было платформы. Если совсем невмоготу было ехать стоя, то выходили в Вырице и пересаживались на электричку. Культурные дачники старались держаться подальше от нашей чумазой толпы. В первые два года не было воды, с собой возили только для питья, вот и возвращались грязные, пропитанные пылью.
Когда прорыли осушительные канавы, вскрылись родники и проблем с водой не стало.
Первый раз мы поехали смотреть участок весной 1986 г. Остановка была только в Чаще, и дальше до участков нужно было идти около 6 км вдоль железнодорожных путей по узенькой тропинке в бурьяне. Точной карты не было, мы свернули в лес, дойдя до столба 100 км. Лес там хвойно-лиственный – осины, березы, ели и разное мелколесье, захламлен упавшими деревьями. Мы бродили по лесу в поисках садоводства несколько часов, но так и не нашли, вернулись обратно ни с чем, хорошо, что не опоздали на единственный поезд.
Второй раз поехали уже осенью в сентябре. Я была одета в приличное пальто и, мной связанную, шерстяную юбку с кружевной обшивкой по подолу, вывязанной крючком.
В этот раз мы нашли просеку на границе садоводства, где вповалку лежали огромные ели и осины. Пробираясь через стволы, я не раз повисала, зацепившись за ветки подолом своей кружевной юбки. Да уж...
А ведь там выделяли участки инвалидам и ветеранам, учителям и врачам... Многие сразу отказались, а мне не было страшно, я хотела, чтобы дети росли на природе.
В этот раз мы опять не нашли своего садоводства, но уже видели таблички, прибитые на деревья с номерами участков и стало понятно, как это выглядит, но времени на поиски больше не было - спешили на обратный поезд.
В третий раз поехали уже более уверенно и, наконец, набрели в лесу непролазном на садоводство «Южное» и свой участок, обозначенный маленькой табличкой и, спиленными по углам, елками.
Помню растерянность в первый момент - с чего тут начинать?..
Протянули веревки, примерно обозначив свою территорию среди леса. Елки, березки, огромные осины, вдоль и поперек лежали старые поваленные деревья. Повезло - участок на высоком месте, сухо, ландыши растут, а соседние заболоченные - мох, под ногами выступала вода. Стали собирать в кучу валежник, приготовили место для палатки, ведь в поход не раз ходить приходилось. Казалось, что задача простая - убрать лес и построить дом. Мы были молоды и полны сил.
Потом началась раскорчевка.
Как сейчас помню, заезд с лебедкой в августе 1987 года. Муж тащил в рюкзаке лебедку, топоры, пилу. У меня в тележке был стальной трос, еда, палатка и 20 литров воды, в то время ее негде было взять. По узкой тропинке вдоль железной дороги я волокла тележку, упорно преодолевая ямы, бревна и приминая бурьян, отстала, а потом свернула не на ту тропинку. Часа два я блуждала по лесу, тогда сотовых не было и, только чудом нашла свой кусок леса. Была уже никакая от усталости, а тут еще ругань бывшего мужа... Чуть не развелись тогда, так я обиделась на него...
Корчевали так: обкапывали корни, перерубали топором, привязывали трос повыше и тянули лебедкой, подрубая те корни, что держат в земле. Валить нужно было так, чтобы деревья не зависали на кронах соседних деревьев, не обрушились на нашу голову и корни вытащились бы как можно полнее, иначе пень возвращался на свое место после отпиливания ствола и потом его уже не поднять.
У нас на участке было около 60 осин и берез до 25-30 метров высотой, не считая молодых елей березок и кустарников. Причем в почве было огромное количество валунов.
Ну и работка это была! Куда лопату ни воткни - камни. Корни у осин мощные, суглинок под ними закаменел, нужно было обязательно корни перерубить, иначе пень потом возвращался на место. Пилили обычной пилой двуручкой, она до сих пор на даче жива. Рубили корни топорами, столько их загублено - как попадешь на камень, кусок отлетает. Мой маленький туристический топорик еще хранится - исторический, с 1975 года!
В первый год деревья все распилены на шестиметровки, лежат в штабелях, а весь участок в огромных пнях с торчащими корнями и ямах. Пни огромные - не сдвинуть с места, не распилить, вот и сжигали каждый на своем месте. Но прежде чем сжечь, пень нужно было очистить от глины, я, как проклятая, палкой с металлическим наконечником и топориком с утра до ночи выдалбливала закаменевшую глину из корней. Потом обкладывали валежником и за два-три дня сжигали. По шесть костров горело одновременно и мы в дыму, как черти, шкурили деревья, так я провела первый отпуск на даче с детьми в 1988 году. Две недели в палатке, кругом стоял нетронутый лес. Я, мама, семилетняя Лена и пятилетний Алеша. Палатка у меня была двухместная, еще со студенческих времен. Я разрезала ее пол, наставила бока занавесками, сверху натягивала полиэтилен от дождя, так и жили вполне уютно, а чтобы комары не донимали, в палатке был двойной полог при входе. Настелила лапника, сверху - матрацы надувные, места хватало переночевать, а днем на улице все время. Палатку не разбирали до осени. Как-то в дождливое лето приехали работать, а в палатке мыши устроили гнездо и вывели мышат.
Готовили на жестянке, умывальник висел на шесте, за водой ходили в соседнее садоводство "Экспресс". Там канавы осушительные уже вырыли и вскрылся родник. А у нас еще только деревья повалили на будущих дорогах. Подождали, пока садоводы уберут бревна и прорыли канавы, свернув пни бульдозером на наши участки.
Самое страшное было, когда ночью полыхали грозы. Деревья вокруг скрипели и качались, мы сидели с вещами наготове, а детишки спали. Темнотища была непроглядная, кругом лес, фонарик, да свечки - все освещение. Если бы случилось что-то, бежать было некуда. Добрый Ангел хранил наше семейство, обошлось без травм и увечий, никто не простудился и не отравился, ведь там ни света не было, ни людей, ни дорог. Жили в условиях дикой природы. Гадюк не раз видеть приходилось, зайцы прибегали, пока нас не было, осиновые ветки грызли и следы медведя я видела на песке у пожарного водоема. За железной дорогой огромный заказник "Мшинское болото", там звери и сейчас живут разные.
Моя малышня не жаловалась и домой не просилась, они весело проводили время, несмотря на комаров и мошкару, которые изрядно досаждали.
В 1989 году начали строить и появилась избушечка! Крыша над головой! Дорог и денег не было в то время и использовался подручный материал. Лена с Лешей тоже помогали - пилили сучки ножовкой, следили за костром, убирали сучья и кору.
Теперь и не верится, что такое было когда-то...
Я не знаю, почему сразу не отказались, почему хватило терпения каждый выходной с весны до осени давиться в поездах, до полного изнеможения работать, и так много-много лет, чтобы цвели сады, чтобы дети росли на природе.
И на Марсе будут яблони цвести...если туда послать садоводов.