Сколько раз мы читали объявление, в котором сообщается, что в тот или иной день состоится производственное собрание.
И вот настал этот день.
Собрание идёт, дышит, клокочет, обсуждаются важные
и нужные вопросы и то, что мешает их осуществлению.
И хорошо, что наши рабочие люди понимают суть собрания. Собрание, это машина, которая продвигает вперёд всё прогрессивное: энергию человека, его умственные способности, поведение и характер. Собрание не только обсуждает и решает какие-то проблемы, но и воспитывает человека, чтобы он был гражданином на райской планете Земля. Пришёл человек на работу, значит, он верит в коллектив,
в себя. Верит в силу рабочего класса и в администрацию завода. Это значит, что он не ведет разговоры за углами, своё решение и мысли он выскажет здесь, на собрании.
Собрание –;это процесс урегулирования событий того или иного производства. Здесь коллектив может и должен указать на недостатки, на хорошее начинание, на то, что мешает в производстве, и то, что может быть полезным
и нужным производству. Именно на собрании можно затронуть любую сторону производственного процесса, любое поведение человека. Потребовать от администрации, от коллектива, то, что необходимо сделать или внедрить в первую очередь, и устранить недостатки, которые мешают коллективу выполнять план. Оказать помощь отстающим рабочим, не выполняющим производственное задание. И чтобы каждый рабочий цеха в конце месяца мог с достоинством сказать: «Да, хорошо потрудился, и хорошо заработал».
Но почему-то иногда человек проходит мимо объявления, читает, а потом отрицательно машет рукой и говорит:
–;А что толку с этого собрания? Похвалят одних рабочих, поругают других, проголосуют за постановление собрания и разойдутся.
Вот об этом «почему-то» и нужно поговорить. Найти
в человеке то, что его заинтересовало бы посещать производственные собрания.
Каждый раз, в тот день, когда назначается собрание, некоторые рабочие молча уходят. Бывает, их останавливают, уговаривают, просят. Но всегда в этот день они находят сто причин, чтобы не пойти на собрание. То детей нужно забрать из садика, то спешит к тёще на блины, мол, договорились, то спешит на свидание, от которого зависит жизнь или смерть ужасная, с тяжелейшими последствиями. Выдумывают всё, что угодно, только бы не пойти на собрание.
Может быть, они не уважают наш коллектив? Или много знают, считают себя слишком умными? А может быть, всё наоборот?
Очень хорошо было бы, если бы рабочие выступали на страницах цеховой и заводской газеты. Подсказывали друг другу, как лучше организовать собрание, больше разговаривали с молодыми кадрами о целесообразности и пользе собраний.
А самое главное, не проходить мимо, а быть активным участником собрания. Чтобы не раздавались слова: «Вернись, собрание»!
А если углубиться в самую суть собрания, то можно найти в нём и немалую величину нашего участия в доходной части производства. Только здесь, на собрании, утверждается план работы на миллионы рублей. Так разве это
не сила, не наши деньги. А деньги –;это жилые дома, детские садики, школы, больницы, а в целом благосостояние страны. Поэтому, не стоит проходить мимо собраний.
Председательствующий собрания цеха стоял за столом, накрытым красным сатином и внимательно смотрел на присутствующих рабочих цеха в зале.
Между рядами скрепленным между собой стульев,
к цеховой трибуне шёл человек. Он остановился возле трибуны и встал боком, так, чтобы его было видно всем.
–;Рассказывайте, –;произнёс председатель собрания, сделав приглашающий жест. –;Расскажите нам доходчиво, как вы додумались поджечь копёр? Слушаем вас внимательно! Для тех, что не знает, копёр, это специальное место, где прессуют тонкий металлолом в тюки или брикеты при помощи пресса.
Сварщик стоял у трибуны, растерянно мял старую кепку, в которой работал и взволнованным взглядом окинул людей в зале. Лицо у него покраснело. Ему было стыдно за себя и за своих товарищей, которые не разобрались, в чём причина происшествия, заставили выйти его к трибуне.
Он столько времени работал в цеху, и ни разу его никто не допрашивал так, как сейчас, в зале, на виду у всех, перед всем коллективом цеха. Так ка было не волноваться и не краснеть. Стыдно, хоть провались на месте!
–;Ну, что же вы, начинайте! –;торопил председатель собрания. –;Говорите правду, пусть товарищи послушают.
–;Да я и не думал, что так выйдет, –;начал рассказывать сварщик, не осмеливаясь говорить так, как он разговаривает с женой дома, когда ругаются. Дома он смелый, слова вылетают, как воробьи из-под стрехи. –;В тот день, только я пришёл на работу, ко мне подходит начальник цеха
и говорит:
–;Пётр Петрович, выручай, нужно заварить раму, которая скрепляет верх копра. Там высота, так, что ты осторожно, чтоб не упал, а то будешь потом говорить, что тебя никто не предупреждал. Идём, покажу, что делать.
Посмотрел я на копёр, вижу, возле него сделаны защитные стенки из фанеры и из досок деревянных. Умельцы сами придумали, чтобы не так сквозило, чтобы снегом зимой не заметало. Работа же всё время на улице, на открытом небе.
–;Нет! –;возражаю я. –;По инструкции техники безопасности запрещается производить сварочные работы
в деревянных ящиках, возле них и у разных деревянных сооружений. Могут загореться.
–;Конечно, может загореться, если отнестись к сварочным работам спустя рукава, –;сказал начальник. –;Нужно сделать работу так, чтобы ничего не загоралось. Водой облить или железными листами дерево обложить.
Я так и сделал, дерево обложил железом. Всё равно ограждение загорелось. Наверное, очень сухое было.
–;Обманщик! Я не мог так говорить, –;подскочил со стула начальник, –;тем более приказывать. Ты мне смотри, Сварин, а то…
–;Тише! –;стучал карандашом по графину с водой председатель. –;Вам слова ещё не давали. Будет время, ещё выскажетесь. А вы, Сварин, рассказывайте дальше!
–;Как я мог не послушаться, если начальник вызвал меня в кабинет и заставлял? Я отказывался –;он настаивал. Я пытался ему объяснять, а он ни в какую, привари
и всё! Что было делать? Я махнул рукой и пошёл на рабочее место. А тут заместителя начальника принесло, он начал серьёзно со мной разговаривать.
–;Такого не было! –;выкрикнул с места заместитель. –;Я не заставлял.
–;Вы ещё говорили, что доски сырые, и они не загорятся.
–;А чёрт их там знает, сырые они были или сухие!
–;Это собрание или что? –;поднялся председатель, –;София! Запишите в протокол собрания, что во время выступления начальник и его заместитель нарушали дисциплину проведения собрания. Яблоко от яблони недалеко падает. Сварин, продолжайте!
–;Я настаивал на своём, да где там! Подошёл мастер
–;и я сдался. Хороший он у нас человек. Всё время возле нас, и объяснит, и чертёж покажет, сигаретой угостит,
и работу потребует с отличным качеством. Так что, я перед мастером устоять не мог. Полез наверх копра. Ремнём привязался к балке, чтобы не упасть. Поднёс электрод к трещине и варю себе. Дым, искры разлетаются в разные стороны, как бенгальские огни. Хорошо работалось.
Когда слышу, внизу кричат: «Удирай, горит»!
Я посмотрел вниз, и в груди похолодело. Дым клубами валит вверх, а огонь вот-вот меня достанет.
Дёрнулся, хотел пригнуть, на раздумья уже не было времени. Боялся, чтобы огонь меня не поджарил. И повис на том ремне, которым зацепился за швеллер, забыл, что
я привязанный. Дёргаюсь руками и ногами, а оторваться не могу. Чувствую, что лицо уже в дыму и копоти, стал махать руками как ворон и смотреть вниз. А огонь разгорается, увеличивается, поднимается по доскам и подбирается ко мне.
На душе стало грустно, в один миг вспомнилась вся жизнь с её вечными недостатками, хотя и работал
с чистой совестью. Вишу я на том ремне и думаю, какая же плохая смерть. Другие люди достойной смертью помирают. Один на мотоцикле разбился, другого машина сбила, или самолёт разбился. Бывают и утопленники,
а нет, так грибами отравился. А тут, что за смерть, чтоб повесился, так не повесился. Повис на ремне над огнём, который собственной рукой подпалил, и вот-вот буду живьём жариться. Сгорю, и пепла не останется. А дома,
в эту минуту любимая супруга не знает, что ее муж, отец двух детей, погибает такой страшной смертью. Никогда больше дети-сироты не дождутся своего отца, никто не принесёт им гостинцев. Детям не с кем будет играть, никто их не сводит в цирк и зоопарк, А супруге не будет
с кем поругаться, отвести душу.
Болтаюсь я на том ремне и чувствую, как по щекам текут горькие слёзы. Смахнул их рукой и попрощался
с супругой и детками.
Сварин на какое-то время замолчал.
В зале было слышно, как кто-то всхлипнул, кто-то платочком вытирал глаза. Люди притихли, слушая печальный рассказ Сварина.
–;Пусть всегда счастье и судьба улыбается вашим людям, которые не дали мне погибнуть. Как только увидели, что горит копёр, прибежали быстрее пожарников. Кто землёй закидывал огонь, кто бросал на огонь кирпичи, камень, железяки. А кто и воду носил в вёдрах. Очень быстро работали, так хорошо и с таким усердием, что даже засмотрелся на них и забыл, что болтаюсь на ремне, который может в любую минуту оборваться. Потом приехали пожарники, поставили лестницу и меня сняли.
–;У вас всё?
–;Всё!
–;Садитесь. Кто следующий желает выступить?
–;Товарищи, поверьте мне! –;поднялся начальник цеха с места. –;Всё то, о чём только что рассказал Сварин, даже десятой доли правды нет. Не мог я так поступить.
–;Алексей Васильевич! –;перебил начальника цеха председательствующий. –;Копёр горел? Горел, все видели. Пётр Петрович болтался на ремне, как на волне кораблик.
–;Было. Но он сам виноват, растерялся. Надо быть рассудительнее, а не прыгать с высоты, да ещё, тогда, когда он привязан. Хорошо, что привязался ремнём, а то неизвестно бы чем закончилось. Прыгнул бы в самую середину огня,
а тогда что? Посчастливилось!
–;Вы заставляли Петра Петровича заварить трещину
на копре без согласия техники безопасности?
–;Нет!
–;Что вы сделали для того, чтобы не нарушать правила техники безопасности?
–;Повторяю, я не заставлял работать на высоте. Всё был на добровольных началах.
–;Понятно. Присаживайтесь!
–;Иван Иванович, вы присутствовали, когда копёр горел?
Заместитель начальника цеха поднялся, быстрым хитрым взглядом осмотрел присутствующих, остановился на начальнике, после чего ответил:
–;Нет!
–;Да как же нет? –;поднялся сварщик. –;Возле вас ещё стояли паренёк с пожарником. Между ними ещё был разговор:
–;Дяденька, а дяденька!
–;Чего тебе, сынок?
–Зачем вы ремешком лицо стиснули?
–;Чтобы каска не падала, –;пояснил пожарник.
–;А я думал, чтоб морда не треснула от перегрева, –;произнёс парень и сразу убежал, нахалюга.
После этого Сварин сел на своё место, посматривая на заместителя начальника цеха.
–;Почему вы ко мне привязались? –;переступал с ноги на ногу заместитель. –;Кто слышал, что я его заставлял?
Все присутствующие молчали.
–;Видите, никто не слышал. Все молчат. Поэтому, прошу, напрасно ко мне придираться. Ведите собрание, как положено, как это делают другие председательствующие.
–;Больше вы ничего не скажете?
–;А что ещё говорить? Начальник цеха всё рассказал, добавить нечего. Если что надумаю, расскажу.
–;Садитесь!
–;Иван Кириллович! –;обратился председатель к мастеру, –;може вы расскажете, как всё было?
–;А почему бы и нет, –;поднялся мастер. –;Я старый партизан, и мне бояться некого и нечего. Всё происходило так, как рассказал Сварин Пётр Петрович.
Собрание шло ещё долго, с горячими выступлениями, оживленными дебатами, и наконец, подошли к самому ответственному и тяжёлому вопросу собрания: как наказать виновных?
Поступали разные предложения: объявить выговор, взыскания, лишить премий. Совещались очень усердно, аж чубы вспотели, а решения так никакого и не приняли.
Думали, думали, и пришли к единственному решению –;перенести этот вопрос на другое время. Все были за!
Когда собрание закончилось, начальник цеха вышел
с председателем собрания последними. Вышли во двор покурить, вдруг видят –;перед ними директор завода, обход делал.
Директор поздоровался с обоими, и потом спросил
у начальника цеха:
–;Почему такой надутый?
–;Да вот, Петя натворил на нашу голову.
Директор вытаращил глаза на них, изменился в лице,
и чуть слышно что-то недовольно пробормотал про себя.
В этот миг начальник цеха спохватился, ведь директора завода звали Пётр Яковлевич. И он может подумать. Что Петя –;он.
И, не теряя времени, начальник начал оправдываться:
–;Нет-нет, вы не Петя, вы –;Пётр Яковлевич, лучший директор завода. Это наш, это он Сварин Петя. А вы нет, раз директор. Вы хороший директор, Пётр Яковлевич.
А наш сварщик Пётр Петрович –;рабочий, значит Петя.
–;У тебя, что, других слов нет? –;перебил директор монолог начальник. –;Что ты горланишь, Петя да Петя! Рассказывай, что он там натворил?
–;Ладно! –;произнёс директор после рассказа начальника. –;Идём, посмотрим, что там за копёр.
Придя на место, директор обошёл копёр со всех сторон. Потом остановился, что-то обдумывая про себя, после чего неожиданно спросил:
–;Где начальник производства завода?
–;Да вот же я, вот! –;вынырнул у него из-под руки мужчина, который находился рядом.
–;Вижу, что вы, вижу! А начальника производства не вижу. Как вам не стыдно, чтобы на таком заводе копёр был ограждён таким барахлом –;фанерой, гнилыми досками. Вы бы ещё верёвками обвязали. Значит так, эту дрань разобрать, облить бензином и сжечь. А вокруг копра построить капитальное сооружение. И доложить! Я проверю!
Начальник цеха смотрел на председателя собрания, который опустил голову и смотрел вниз.
–;Ну что, слышал? –;начальник толкнул в бок председателя. –;Сжечь! А ты на собрании сотворил такое грандиозное событие. Столько нервов потратил себе и людям. А сколько ругани было, даже врагов себе нажил. А что вышло? Все твои старания одним словом директора перечеркнуты. Какое умное решение! А мы, «пети», так и не смогли найти собственное решение.