Благовещенье. Седьмое апреля. Ночью не спалось. Утром, только младшая дочка убежала в гимназию, позвонили из реанимации: "Ваша старшая дочь скончалась. Единственная правая почка отказала во время гемодиализа. Очень сочувствуем, коллега".
Я сел на диван, ноги стали ватными, сердце бешено колотилось, было ощущение нереальности происходящего и совершенной беспомощности что-либо изменить. Голова гудела, мысли скакали из настоящего в прошлое и обратно.
Мне, почему-то, вспомнился Питер и мамочка из Азербайджана. Она сама русская. Дочка родилась с ДЦП. И хотя они с мужем делали все, чтобы помочь ребенку, но болезнь не отступала. Как-то она после очередной процедуры гуляла с двухлетней дочкой в коляске и вдруг поняла, что ничего уже лучше не будет, села на скамейку в парке и заплакала.
Сколько так сидела, не помнила. Когда пришла в себя, увидела рядом с собой пожилую женщину, которая гладила её голову и говорила: "Не плачь, Господь души таких деток посылает только в те семьи, где смогут дать любви в полной мере. Поэтому радуйся Божьему подарку! Такие души рождаются и уходят в большие церковные праздники".
Когда родилась её дочка, я уже не помню, а вот моя дочка родилась в день крещения Руси князем Владимиром и ушла сегодня - в Благовещенье. Значит попадет её душа в хорошее место. Это все говорила моя душа, а вот сердце рвалось на мелкие лоскутки.
Конечно, после недели реанимации при отказавшей единственной почке другого ожидать не приходилось. Но, как говорится, надежда умирает последней. В моей душе теплилась надежда на чудо. Но чудо не случилось. Ей было немногим больше 20 лет. Я зашел в комнату дочери, присел на край кровати, погладил рукой подушку, и слезы просто хлынули потоком. Я медленно сполз на пол и начал выть по-звериному: глухо, отчаянно, тоскливо. Выл от бессилия и безнадеги. Долго и взахлеб. Очнулся от стука во входную дверь. Пришла соседка снизу, спросила, что случилось. Я ответил. Она заплакала и ушла.
Как врач я все эти годы стремился преодолеть физическую немощь ребенка, а на деле - она, излечивая мою гордыню, учила меня духовности, терпимости к физическим недостаткам и умению переносить презрительное отношение окружающих, а, самое главное, давала безусловную любовь.
Неделю назад заведующая реанимацией сказала, что все лекарства у них есть, нет только шунта для гемодиализа, я нашел и передал. Она сказала, что все, что будет в их силах, они сделают, а мне надо идти в храм и просить у Всевышнего помощи. Я объездил семь церквей, их, как оказалось, в городе достаточно много. В каждой заказал сорокоуст за здравие дочери.
В один из этих дней кто-то мне подсказал адрес бабушки-ведуньи и обнадежил, что только она дочери в силах помочь. Мы с женой поехали туда в назначенное время. Был тихий мартовский день. Жена осталась в машине, а я поднялся к ведунье, которая подробно меня инструктировала. А у меня душа противилась каждому её слову: взять на кладбище землю, идти на перекресток двух дорог...
Когда я вышел из подъезда, увидел, как вокруг машины летали мусор и листья. Сильно выл ветер. Но когда я подошел к машине, ветер стих. а листья упали на асфальт. Я был поражен виду моей жены: она навзрыд плакала, руки тряслись. Жена рассказала, что немного спустя, после моего входа в подъезд ведуньи, поднялся ветер, охватил смерчем нашу машину и начал раскачивать. И, хотя двери машины были не заперты, она не смогла их открыть и выйти на улицу, словно какая-то неведомая сила прижала её к сиденью. Что это было? Может, знак, что не нужно вмешиваться промысел Божий. Может, просто капризы природы. Нам неведомо.
Рекомендации ведуньи мы выполнять не стали. Поехали в храм и заказали сорокоуст за свое здоровье.
Где-то за полгода до всех этих событий, дочка мне сказала, что зря мы, с её мамой-педиатром, используя все возможности современной медицины, открыли ей разум. Она в полном отчаянии от осознания её немощи: на улицу выходит - взрослые тетки зовут в церковь, девчонки боятся с ней общаться и презирают, а глупые пацаны дразнятся. Это при том, что у неё литературно правильная речь, прекрасное чувство юмора. И про личную жизнь надо забыть - кому нужен инвалид? Я успокоил её тогда, как мог. Сказал, что её душа поможет другим согреться через её книгу сказок. Она тогда немного оттаяла.
Спустя несколько дней она заговорила про лечение детей с ДЦП: "Ты не всех бери на лечение, а вдумчиво разберись, какие в семье отношения и хватит ли у родителей и бабушек с дедушками любви и терпения к болезни этого ребенка. Если лечением быстро улучшить физическое здоровье, то ослабится душевное воспитание всей семьи". Я тогда сказал, что врач в любом случае должен выполнять свой долг, а родне больного ребенка надо попытаться объяснить, что лечение должно быть не только физическим, но и духовным...
Дочь ушла в Благовещенье. Выходит, что души таких детей, как моя дочь, выполнив свой долг на земле, нужны Создателю там, на небе, что он их забирает в значимые для всех верующих дни.Когда священник отпевал душу моей дочки, на подоконник за стеклом уселся голубь. Он ходил, покачивая головой, до окончания отпевания, а потом улетел, сделав три прощальных круга.