THE CHILDREN'S NOVELIST
Он родился в Петербурге в 1882 году. Перепробовав много профессий, с девятнадцати лет стал печататься в периодике. Это главным образом были статьи о выставках картин и книгах. Иной раз – стихи. А через два года, в 1903 году, газета, в которой он работал, послала его корреспондентом в Лондон. Однако вместо того, чтобы посещать заседания парламента и слушать там речи о высокой политике, он целые дни проводил в библиотеке Британского музея. Английский язык он освоил самоучкой. Без труда осилил Карлейля, Маколея, Россетти и Суинберна… Очень увлекался Робертом Брауном... «Изо всех обликов, движущихся перед моими глазами, яснее всего я вижу один: вот он выхватил с полки нужный том – в Куоккале, в Петрограде, в Москве, в Переделкине, длинные, гибкие, всегда коричневато-загорелые, дочиста промытые пальцы перелистывают страницы, глаза – ищут и вот нашли. Огромной рукой он разглаживает глянцевитую карту: оказывается, этот город прорезан заливами! А я не знал! Или: оказывается, свой главный труд этот философ написал в 87-м году! А я-то, невежда, думал – в 91-м! И, захлопнув том, он с благодарной нежностью ставит его на место. Он – молодой – куоккальский, и он – восьмидесятилетний», - пишет Лидия Корнеевна Чуковская о своём отце, Корнее Ивановиче Чуковским, известном детском писателе, поэте и литераторе.
Сам о себе Чуковский на исходе жизни пишет: «Жизнь моя подходит к концу. «И утро, и полдень, и вечер мои позади». И мне всё чаще вспоминаются строки любимого моего Уолта Уитмена: «Стариковское спасибо, - пока я не умер, / За здоровье, за полуденное солнце, за этот неосязаемый воздух, / За жизнь, просто за жизнь… / За любовь, за дела и слова, за книги, за краски и формы, / Как солдат, что воротился домой по окончании войны, / Как путник, из тысяч, что озирается на пройденный путь, / на длинную процессию идущих за ним, - / Спасибо, - говорю я, - веселое спасибо! – от путника, от солдата спасибо!». Но когда я беру в руки перо, меня до сих пор не покидает иллюзия, что я всё ещё молод и что тем, для кого я пишу, ещё очень недавно исполнилось двадцать. И что у меня с ними общий язык. Наивная иллюзия, но без неё я не мог бы ни жить, ни писать, так как (нынче я чувствую это особенно ясно) быть молодыми – наш радостный долг». Чуковский писал о том, что его переводы Уолта Уитмена, которым он горячо увлекался, вышли отдельной книжкой в издательстве «Кружок молодых» при Петербургском университете. Несмотря на то, что переводы, по мнению их автора, были слабы, книжка имела большой успех, так как поэзия Уитмена была в ладу с тогдашними литературными веяниями.
Корней Иванович Чуковский (Николай Васильевич Корнейчук) во время Первой мировой войны был в Великобритании в составе представительной делегации русских писателей и общественных деятелей, приглашённых королём и правительством для ознакомления русской общественности с британской жизнью во время войны. Во второй раз Чуковский побывал в Лондоне как представитель иллюстрированного журнала «Нива». В начале 1916 года британское правительство пригласило русских журналистов и писателей приехать в Великобританию, чтобы они сами могли убедиться в настроении англичан, в их военных усилиях, встретиться с представителями общественности, рассказать им о положении в России, которая вызывала большую озабоченность союзников. В состав делегации входили, кроме Чуковского, А. Н. Толстой – от газеты «Русские ведомости», В. Д. Набоков – от газеты «Речь», Вс. И. Немирович-Данченко – от газеты «Русское слово», Е. А. Егоров – от газеты «Новое время», А. А. Башмаков – от «Правительственного вестника».
Десятилетием же прежде, проработав больше года в мелкой прессе (худшая полоса в его жизни, как признался Чуковский), он стал сотрудником «Нивы», «Речи», «Русской мысли», где опубликовал критические статьи о Гаршине, Фёдоре Сологубе, Леониде Андрееве, Куприне, Сергееве-Ценском, Борисе Зайцеве, Александре Ремизове. В результате в издательстве «Шиповник» в 1914 году вышли две книги Чуковского – «Лица и маски» и «Книга о современных писателях». В конце 1906 года Корней Иванович Чуковский переехал в финское местечко Куоккалу и там сблизился с Ильёй Ефимовичем Репиным, а впоследствии (в 1937 году) написал известные мемуары «Далёкое близкое». Среди друзей и знакомых Чуковского были Леонид Андреев, Аркадий Аверченко, Тэффи, Александр Бенуа, Кустодиев, Добужинский, Шаляпин, Собинов… К тому же времени относится и увлечение Чуковского детской словесностью. Помнятся такие фразы, произнесённые детьми и записанные Чуковским: «Правда, что в Америке все стулья – электрические?»; «Мама, а летом холодной войны не бывает?»; «А Бог знает, что мы ему не верим?»; «Собаки нужны охотнику, чтобы на него зайцы не напали?».
Тогда же, в 1916 году, делегация русских писателей направилась в далёкий путь – сначала в Швецию, потом в столицу Норвегии Христианию, а оттуда на пароходе до Ньюкасла и поездом в Лондон. Делегацию встретил самый торжественный приём и тёплое гостеприимство. Её принял король Георг V, многие министры и военные; члены делегации посетили несколько городов, заводы, военные части и корабли. Об этой поездке её участники написали статьи для прессы и даже книги. Так В. Д. Набоков опубликовал книгу «Из воюющей Англии», А. Н. Толстой – «Англичане, когда они любезны», а Чуковский – «Англия накануне победы». В советское время Корней Иванович Чуковский стал знаменитым детским писателем, написавшим такие непревзойдённые шедевры, как «Мойдодыр», «Тараканище», «Муха-Цокотуха», «Бармалей», «Телефон». Но это не спасло его от травли, начатой Н. К. Крупской. Когда же началась война, Чуковский вместе с Евг. Петровым и А. Н. Афиногеновым стал работать в англо-американском отделе Софинформбюро. Он много писал о Некрасове и Чехове, утверждая, что Чехов, как и Некрасов, был одним из наиболее оболганных русских писателей. «Ненавижу подражательность, эпигонство и рутину», - высказывал своё категоричное мнение Чуковский, которому в 1962 году Оксфордский университет присудил почётное звание Доктора литературы.
Fame, like a wayward Girl, will still be coy
To those who woo her with too slavish knees,
But makes surrender to sime thoughtless Boy,
And dotes the more upon a heart at ease;
She is a Gipsy, will not speak to those
Who have not learnt to be content without her…
A Jilt, whose ear was never whisper'd close,
Who thinks they scandal her who talk about her..
Дикарка-слава избегает тех,
Кто следует за ней толпой послушной.
Имеет мальчик у неё успех
Или повеса, к славе равнодушный.
Гордячка к тем влюблённым холодней,
Кто без неё счастливым быть не хочет.
Ей кажется, кто говорит о ней
Иль ждёт её, - тот честь её порочит!
(Перев. С. Маршака).
Это начало первого из двух сонетов Джона Китса «Two sonnets on fame» ( «Два сонета о славе»). Перевод Самуила Маршака мастерски точен, однако и у Корнея Чуковского, осуществившего свой вариант перевода сонета Китса «О славе», английская стихотворная речь являет нам классику жанра во всём литературном блеске: «Слава, что девушка! Если перед нею / Робко вздыхают – она оттолкнёт. / Смейся над ней – и рабою твоею / Снидет покорная с гордых высот. / О, научись без неё обходиться –/ И пред тобою склонится она. / Слава – блудница! Горда и скромна, / Славы она, как бесславья боится! / Вы, обольщённые ею глупцы, - / Бледные барды, певцы, мудрецы! /:Ей за презренье воздайте презрением! / Гордо прощальный отвесьте поклон, / Ветреной деве понравится он - / И побредёт она к вам со смиреньем». Русский поэт, прозаик и критик Лидия Корнеевна Чуковская в своей книге «Памяти детства» вспоминает о своёи детстве и об отце. Эти воспоминания относятся к периоду жизни семьи Чуковских в Куоккале, где Чуковские жили круглый год вплоть до революции. В репинских «Пенатах»» и на даче у Чуковских бывали Гумилёв, Ахматова, Маяковский… С детства я помню ''грозительный палец'', ''пугательные сказки'', ''оконный дом'', ''жмутные туфли'', ''червячное яблоко''… Кто же не знает книжки Чуковского «От двух до пяти»!.. А ведь Чуковский был серьёзным взрослым классиком.