То самое пространство.
Я никогда его не боялась. Оно не казалось чужим, враждебным, скорей привлекало тайнами, приключениями.
Сначала огромный двор, потом переулок. Не помню, как их изучила: в раннем детстве припоминается далеко не всё.
Дальше большая незнакомая улица. Иногда я со страхом проходила её часть. Сердце часто стучало в груди, приходила мысль:
«А вдруг не найду обратной дороги».
Я поворачивала назад.
В моих похождениях, конечно же, помогало цветовое зрение. Серая дорога, зелёные трава и деревья. Можно увидеть, где повернуть. Знакомые неровности легко нащупать ногами, коснуться рукой родного забора, хотя он уже появился перед глазами.
Деревенский простор, тишина, деревья небольшого парка возле библиотеки, где я ходила, став старше.
Я любила срывать цветы, собирать кленовые, берёзовые, тополиные листочки. Задумавшись, заигравшись, я не раз терялась в пространстве, поэтому научилась подавлять панику. Мама так далеко, до неё нельзя докричаться. Первым делом пыталась вспомнить, как я сюда попала. Если не получалось, начинала ходить и ходить в разные стороны, пока не попадалось что-то знакомое: большой куст, грунтовая дорога, здание магазина.
Когда мне было двенадцать, я захотела изучить первый сложный маршрут: дорогу из дома до бабушки. Она занимала целых двадцать минут, имела три поворота, которые никак нельзя пропустить. От двух отходили ещё дороги, на них попадать совершенно не надо. К тому же можно свернуть не там, немного раньше, немного позже.
Если незрячего малыша с раннего детства не обучать работе с планами местности, дорога, которую он должен пройти, никогда не предстанет перед ним целиком, как говорят зрячие, с высоты птичьего полёта. Путь начнёт разворачиваться , как цепочка последовательных действий, словно участок в кромешной тьме, освещённый лучиком слабого фонаря. Новая часть его покажется впереди, только когда прошёл старую.
- Доча, идёшь прямо, прямо. Будет первый поворот, на него не сворачивай, он ведёт к магазину, свернёшь только на второй.
- Дальше опять иду прямо?
Мама пытается начертить путь на моей ладошке.
- Нет, лучше мой палец возьми.
Когда линия ведётся моей рукой, срабатывает связь с мозгом. Я представляю, как иду по дороге, вот я поворачиваю, и дальше следую прямо до новой вехи.
Второй этап обучения. Я двигаюсь впереди, мама шагает сзади, строго меня контролируя. Сейчас я знаю, чтобы неплохо запомнить путь средней сложности, мне требуется самостоятельно пройти по нему три, четыре раза.
И, наконец! Вот оно! Впервые в жизни мама отпустила меня к бабушке одну. Сколько радости! Сколько волнения и гордости! Я выхожу за калитку, и конечно, не знаю, что мама тихонько идёт вслед за мной. Ей страшно. Она не представляет, как я сумею добраться до нужного места совершенно одна.
Я иду. Постепенно меня выносит вместо края асфальта на его середину, я цепляю все кочки, от страха пропускаю нужный поворот, ухожу на другую дорогу к машинам, однако вовремя понимаю, что-то не так, поэтому возвращаюсь обратно, и уже иду правильно.
Мы пришли. Мама вовсе не заключает меня в объятья.
- Сколько раз я тебе говорила?! Иди по кромке! Почему ты такая невнимательная?! Куда ты всё время торопишься?!
- Не знаю, так получилось.
От стыда мне хочется провалиться сквозь землю.
Путешествия повторяются. Постепенно мама убеждается: пусть я далеко не всегда могу ходить бес сучка – без задоринки, но редко теряюсь, никогда не застываю на месте, поэтому или выправляюсь сама, или встречаю незнакомых людей.
Однажды я прихожу к бабушке одна по-настоящему.
- Внученька! Сама дошла! Да, как же ты сама?!
Она старенькая, родная, в восторге.
Соседки разговаривают между собой.
- Ларискина дочка вон сама по деревне ходит, и как только она её отпускает?
И не понять, чего больше: возмущения, удивления или одобрения.
Только теперь на душе тепло и радостно. Пространство пусть даже единственной деревенской дороги стало моим.
Одна из частых ошибок видящих в отношении к ориентировке незрячих - устойчивое мнение: во время ходьбы слепой внимательно считает шаги. В реальности никогда с этим не сталкивалась. Во-первых можно легко сбиться, во-вторых, размеры шагов могут не совпадать, их идеально не отмерить. Главный помощник в самостоятельном передвижении - белая трость. Ею можно потрогать ориентиры: бордюры, углы и стены домов, ступени, скамейки, столбики – всё это помогает не сбиться с дороги.
Если бы незрячий человек находился в широком пустом пространстве, он бы не смог его изучить.
Шумный, наполненный разными разностями город не только мешает людям без зрения, но порой помогает им жить. В деревне ходить трудней, хотя очень долго я думала по-другому.
Познакомиться с городской ходьбой мне предстояло гораздо позже.
Продолжение
http://proza.ru/2020/04/28/1737