- Бабушка, а тогда очень страшно было? – спросила Маруська, схватив меня за руку.
- Да нет, солнышко, не то, чтобы страшно, - ответила я – Просто странно было.
- Почему странно? – Маруська забежала вперед, преградив мне дорогу, - Почему?
Я присела на теплую землю на обочине дороги, скрестив ноги в цветастых тряпичных тапочках, внучка пристроилась сверху. Я не очень люблю вспоминать ту весну, когда все мы сидели дома взаперти, но Маруська не отстанет.
- Помнишь, ты мне как-то рассказывала, как Вера Васильевна наказала всю твою группу, и вы не пошли гулять, хотя на улице было солнышко?
- Помню, Ба, было обидно и хотелось то плакать, то сбежать, - надулась Маруся
- Ну, вот почти такое же чувство было у нас тогда. Как будто нас наказали, а мы ни в чем не виноваты. Но мы не можем пойти погулять, в кино, в ресторан, в гости, вообще никуда. Все то, что мы привыкли делать – делать нельзя. Иногда хотелось плакать, иногда – сбежать, - рассказывала я, вспоминая, как в первые дни карантина ужасно хотелось выйти гулять, а на четвертый день мы заказала пиццу, чтобы почувствовать хоть какие-то отголоски той, прошлой жизни, хотя денег особо не было на нее.
- А кто вам запретил? – спросила внучка
- Ну, формально – правители наши запретили, вышло распоряжение, в городе были военные, никого не выпускали из домов, - меня передернуло от этих воспоминаний
- А как они могли вам запретить? Вы их подчиненные, да? - удивилась Маруся
- Вроде как нет, дорогая, а вроде получилось, что они сказали – мы послушались. Как вы Веру Васильевну. И это тоже было не очень приятно. Но на самом деле, мы все сами решили оставаться дома, потому что, помнишь, я же тебе говорила, был очень злой вирус, - сказала я
- А он большой был, страшный? – сжалась Маруся
- Нет, родная, его не видно было. Это, знаешь, тоже вот как с темным коридором, на даче, помнишь? Ты говоришь, что тебе страшно по нему идти. А папа говорит, что там никого нет. И вы оба получаетесь – правы. Так и с этим вирусом. Его было не видно, но он был повсюду, и поэтому людям было страшно.
- А когда страшно, то лучше не ходить, я-то знаю! – пояснила внучка
- Ну, да, мы вот так все и решили, что лучше не ходить и спрятаться, чтобы он походил, поискал, никого не нашел и ушел себе восвояси – сказала я
- И он ушел? – с надеждой спросила Маруська
- Ушел, конечно. Но не сразу. Сначала он злился на нас, находил тех, кто не спрятался и заражал их, они болели, потом некоторые выздоравливали, но были и те, кто не смог его побороть. А потом он понял, что мы сильные и умные, что мы не боимся его, а спрятались потому, что это единственный вариант с ним бороться. И тогда он обиделся и ушел, - улыбнулась я, вспоминая первые дни после отмены карантина, когда во всем мире люди просто радовались тому, что можно идти по улице спокойной, держать друг друга за руки, обниматься при встрече, заниматься привычными делами, ни перед кем не отчитываться куда и зачем ты идешь.
- А что самое плохое было, Ба? – спросила Маруся
- Ну, если для меня, - ответила я – то это ограничение свободы, для меня это было прямо самое сложное. Я тогда вот только так устроила свою жизнь, чтобы в большинстве времени делать то, что я хочу, тогда, когда я хочу… и тут на тебе. Для кого-то страх заболеть был самым плохим, для кого-то невозможность погулять, для многих было самым плохим невозможность работать и зарабатывать деньги, тогда многие сидели без денег и очень печалились из-за этого
- А я бы мультики смотрела целыми днями и мороженое ела – мечтательно улыбнулась Маруська
- Ну, ты и без всякого карантина так делаешь, - засмеялась я, - Но детям тогда тоже это быстро надоело
- А, это как мне надоело сидеть дома, когда у меня горлышко болело? – вспомнила внучка
- Да, примерно так же, - ответила я
- Ба, - Маруська вскочила с меня и протянула свою маленькую ручку – Вставай, пойдем дальше
- Встаю, - я поднялась и отряхнула цветастую юбку, - Пойдем
Внучка отбежала на пару шагов, потом обернулась, словно вспомнила что-то
- Ба, а потом, после карантина, люди стали счастливыми? – спросила она
- Да, наверное, - ответила я, - Они стали понимать, что весь мир – это не набор стран и городов, а просто много-много людей, похожих друг на друга, с одними и теми же печалями и радостями. Мы стали добрее и дружнее после карантина.
- Это значит хорошо, что вирус пришел? – удивилась Маруся
- Не знаю, родная, - сказала я – Может, и хорошо. Иногда надо чтобы было плохо какое-то время, чтобы понять как много на свете радости и счастья.
Но Маруська меня не дослушала, впереди из островка ромашек на нее разлетелись в разные стороны бабочки-капустницы, и она с визгом бросилась их ловить своими ладошками. Мы неспешно шли по залитому вечерним солнцем полю, внучка собирала букет, чтобы поставить его в зеленую вазу на нашей веранде, где-то в роще на краю поля щебетали птицы.
Я шла и думала, как хорошо, что мы все остались живы и здоровы. И легкий свободный ветерок ласково трепал прядь моих волос…