Цвета
Зеленое, зеленое…зеленое! Вот-вот! Желтые и красные вспышки, светлые пятна одуванчиков, тюльпанов и нарциссов на зеленом ковре.
Светлая зеленая нежность берез и более насыщенная уверенность елей. Матовая скромность старинных зданий, веселая яркость вывесок и горделивый блеск стеклянных высоток.
Куда ни кинь взгляд, все пестрит разнообразием красок и гармонично озаряется солнцем среди зелени на фоне темнеющей сини белоголовой горы. Глянешь вверх – голубой свод, затянутый легкой белесой дымкой. Жаль лишь, что здесь не увидеть радужную красоту неба после дождя, тонкую нить золотого заката, смущенную розовую чистоту утреннего неба. Зато здесь своей неуязвимостью красуются горы, чей цвет меняется от темного бархата до синего миража. Словно стражи в белых шлемах они подпирают небосвод.
С высоты гремящий и пестрящий город кажется обнажившим свою светлую душу хрупким сосудом в ладонях великана с зелеными линиями судьбы.
Вечер и в стремительно наступающей темноте город играет другими цветами – разноцветьем неоновых огней под холодным светом луны и едва различимом блеске звезд.
Запахи
Вдохнуть эту свежесть, как воспоминание прохладно ночи, как будто в ней остался аромат звезд или, быть может, вкус луны. Вдохнуть утренний эфир с первым приветствием цветов и травы… Но что это? Привкус влаги и пыли?.. Ах, верно, полили проспект.
Чем выше солнце, тем ярче запахи. Вот терпкий кофе запоздало завтракающих и приятно щекочущий аромат свежей сдобы, а вот насыщенный и пьянящий запах сирени. Но правда иногда эти запахи перебивает дорогой парфюм спешащей прохожей или резкий вкус железа с бензином медленно разворачивающегося внедорожника. Чуть дальше и снова невидимые и едва уловимые хранители памяти о когда-то отведанной кухне. А вот тонкий ажурный аромат яблони, напоминающей майское цветение родного сквера. В какой-то момент точно игристое вино в нос ударяет фруктовый запах, смешанный с дымом шашлычной и …табака. Как по южному!
Свежескошенная трава и медовые цветы, свежесть фонтана и запыленность дорог, плавленый привкус асфальта и жар солнца на капоте авто, аромат ресторанных изысков и табачная дымка – все витает вокруг и обволакивает, впитываясь во все уголки домов, как неотъемлемая часть декораций города.
Под вечер легкий горный ветер развеет весь этот концентрат до следующего дня.
Звуки
Исполин еще в объятиях сна и его дыхание уверенно, спокойно. Так спит большой город, и это прохладное дыхание безмятежное вот-вот будет нарушено песней начала нового дня, полного надежд и сил.
Первые вестники пробуждения заливаются радостным гимном солнцу. Эти маленькие певцы, так уютно устроившиеся в гостеприимном крае, наперебой будят вокруг все живое. Если бы у цветов были голоса, то пусть не силой, но количеством, они заглушили бы общим хором птичий гомон. Но у них нет голоса, поэтому суждено им просыпаться под настойчивый щебет пернатых в робких лучах утреннего солнца.
А где-то на широкой улице уже ревут автомобили, опережая не только глухо ворчащий троллейбус, но и само время. И лишь иногда, привнося в этот рок разнообразие, звучит кроткая мелодия трамвая, словно голос из недавнего неспешного прошлого.
Город проснулся и этот неповторимый голос городской жизни, вобравший в себя все звуки и мелодии, становится все звучнее и наполняет собой все улицы. Да, да, где-то еще спят, где-то еще тишина. Там, в горах, вся эта суета кажется отделенными обрывками нестройной песни.
Когда солнце в зените, то и звуки города, точно кульминация всей увертюры: все так же ревут и свистят, гудят самоуверенные и беззаботные авто, неожиданной заглушаемые охрипшим отчаянием очередного лихача. Словно желая заявить о своих особых правах быть услышанными, не уступают друг другу и с большей силой голосят птицы. Разноголосием и разноязычием звучат лавочки, кафе, киоски. Сливаются звуки углов и переулков, дворов и переходов: где-то работает сверло, где-то громкой музыкой завлекают посетителей, где-то торопливо бегут, где-то из глубины вибрирует метро… Все будто хотят заглушить тишину.
А тишина здесь звучит! Когда под горячим оком солнца воробьи уже устали и поют тише, когда дороги на время затихают, под тенью старого дуба и каштанов звучит негромкий вальс тишины и покоя. Но это лишь миг.
И снова городской шум возвращает в реальность. И так до вечера…до темноты... до сна. Вздохи высоких кленов в порыве прилетевшего с гор ветра, оглушительное «фьюи-ит-фьюить!», неожиданный свист фонтана, нервное «ну, иди же!» клаксона, тихий шорох колес велосипеда, отдалённое эхо торговых рядов, хотя все звучит уже не так бодро. Звуки постепенно стихают, становясь все тише и реже.
После долго дня город устало возвращается в родное тепло и звуки. Воцаряется тишина и уже едва ли что-то потревожит эти вымощенные тротуары и стремящиеся ввысь дороги, всего несколько часов назад шумевшие офисы и магазины, дружным хором ворковавшие парки и певшие деревья, разве что теряющиеся голоса гуляк, потерявших сон, да неустанное «тик-так» часов.