ГОД 1976. ЛЕТО.
Михаил Павлинский после многолет-него перерыва решил побывать в родных местах.
Кривой Рог. В этом городе он родился. Отсюда уехал в Одессу.
А сейчас готов вернуться, на время, конечно, в родное Криворожье. Захватил с собой младшую дочь Соню.
Его двоюродный брат Гриша вернулся с фронта в Кривой Рог, женился.
Остальные родственники остались в Узбекистане. Они там очутились в эвакуации, после войны решили не возвращаться в родные места.
На железнодорожном вокзале папу с дочкой, заметим, уже взрослой девятнадцатилетней дочкой, встретила Софья Павлинская, жена Григория.
Целыми днями Михаил Ильич бродил по улочкам родного города. Софья Лазаревна показывала племяннице родной город её папы.
Кривой Рог состоит как бы из двух автономий: «промзона» и «спальные районы».
Границей между этими «автономиями» служат кооперативные сады.
Как-то раз Соня большая и Соня маленькая пересекали эту границу.
“Приглядись, какой из домиков в садовом кооперативе тебе понравился больше других?”, – неожиданный вопрос, который задала Соня большая племяннице.
Та, не раздумывая, указала на красивый дом, возвышавшийся над другими: ”Вот этот”. “Ты правильно угадала”, – сказала Софья Лазаревна и почему-то поморщилась, как будто проглотила что-то противное.
“Этот дом принадлежит бывшему полицаю.
Во время войны он верно служил фашистам.
Выдавал людей, которые прятали у себя не успевших уехать евреев. Многих погубил. Уходя из города, немцы не взяли его с собой.
После прихода наших он по-пытался обелить себя, мол, помогал пар-тизанам. Ему присудили несколько лет лагерей.
Прямо скажем, мягкое наказание за его преступления. Отсидел. Вернулся.
Сейчас он один из самых уважаемых жителей города. И как только его Земля носит?!”, – это я хотела рассказать тебе. Какое-то время тётя с племянницей ехали молча. Потом отвлеклись на другие темы.
После той поездки Михаил и Соня Павлинские не были в родном городе папы ни разу, тем более семья Григория в 1977 году в полном составе уехала из Кривого Рога в Израиль, – связь между братьями прервалась.
НАЧАЛО ХХ ВЕКА
Кривой рог – смешное название еврейского местечка в правобережной части Восточной Украины. Постепенно еврейское местечко выросло в большой промышленный город, славящийся добычей железной руды, угля.
Илья Павлинский, видный еврейский парень. Родители дали ему хорошую профессию. Он был мастер на все руки. Штукатур, столяр, плотник, стекольщик.
Человеком был скромным, непьющим, воспитанным.
На одном из праздников заприметил он в синагоге красивую девушку. И как только родители не отговаривали его от затеи во что бы то ни стало жениться на Лизе Красовской. Упёрся парень, как баран.
Нухим Павлинский пошёл в дом Красовских просить руки их дочери Лизы для своего старшего сына.
Соломон Красовский был человеком не бедным. Держал лавку. Дал своим дочерям достойное образование. Девочки умели шить, вязать, вести хозяйство. Да и внешностью их бог не обидел.
Соломон желал счастья своим любимым девочкам. Для него богатство женихов не было главным козырем.
Присмотрелся к Илье. Вызнал всё о нём. Его всё устроило. Он был не против отдать старшую дочь за этого парня; теперь всё зависело от ре¬шения Лизы.
Ей приглянулся красивый молодой человек. Она дала согласие. Сыграли свадьбу.
Илья был на седьмом небе от счастья. Он гордился женой, старался исполнять все её желания. Лиза мягко руководила; молодой муж с удовольствием подчинялся.
Жили моло¬дые своим домом, вели хозяйство, даже корову держали.
1912 ГОД. В семье появился первенец.
Назвали Мишей. А через семь лет родилась Роза.
А ещё через два – Мара.
Детские голоса наполнили дом. Все детки ухожены, чисто одеты в сшитые мамочкой наряды.
Идёт по улице семья Павлинских – загляденье: гордо ступает Елизавета Соломоновна, держа за руки девочек, раз-наряженных как принцессы; рядом идёт глава семьи с сыном.
Миша, конечно, на ангелочка не сильно похож. Из-под черного кудрявого чубчика выглядывают зоркие, озорные глазки.
Он тот ещё шалун. Но во время прогулок с родителями и сёстрами старший сын ведёт себя достойно.
Все вокруг ахают: ”Ах, какие достойные люди. Ах, какие красивые и воспитанные детки”.
Согласно иудаизму, все мужчины еврейской общины были обязаны читать священные книги.
С трёх лет Миша, как и другие еврейские мальчики из хороших семей, учился в хедере. Меламед обучал малышей азбуке иврита и чтению еврейских текстов на языке иврит без перевода. Через два года мальчики начинали изучать Пятикнижие и азы Талмуда. С восьми лет они изучали
Талмуд более углубленно.
Когда Мише Павлинскому исполнилось три года, папа привёл его в хедер, кото-рый рас¬полагался в самой большой ком-нате дома учителя.
Один из углов комнаты почему-то был заполнен рассыпанным по полу сухим го-рохом. Этот угол предназначался для наказания шаловливых и ленивых учени-ков.
Миша из-за своего неуёмного характера довольно-таки быстро познакомился с углом для наказания.
“Миша Павлинский, быстро встал и пошёл в угол, там встал коленками на го-рох!”,– голос реб Шолома догнал рас¬ша-лившегося мальчишку.
Проведя достаточно времени «в углу для наказаний», Миша уяснил лишь малую толику из того, чему его пытались научить.
В восемь лет родители отдали сына в обычную школу. Он и там умудрялся шалить напропалую. Вместе с такими же шустрыми мальчишками его выдворяли из класса во время урока.
В пятом классе шёл урок пения.
Дети хором выводили: ”До-Ре-Ми-Фа-Соль-Ля”. И только несколько мелких пакостников на тот же мотив исполняли свою собственную песню: ”Колбаса, франзоля ”.
Им так понравилось это петь, что они и не заметили, как класс затих. И только Миша с друзьями самозабвенно и громко выводил: ”Колбаса, франзоля ”.
Естественно, их выгнали с урока и вызвали родителей в школу.
Они не были отъявленными хулиганами, просто обыкновенными мальчишками, которым нужно побегать, попрыгать, иногда подраться. Ничего особенного.
Дома Миша помогал родителям справляться с двумя подрастающими девчонками, у которых был «характер». Он обожал свою мамочку. Старался выполнять её просьбы.
Ну, не всегда получалось, но старался. Мальчиков в еврейских семьях воспитывают в уважении к маме.
Семья Павлинских не была исключением.
Тем более, перед глазами пример папы, который по прошествии многих лет, не мог поверить своему счастью, тому, что его Лиза когда-то согласилась выйти за него, простого работягу, замуж.
1926 ГОД.
Мише Павлинскому 14 лет.
В свой четырнадцатый день рождения он получил невероятный подарок от папы с мамой: ему подарили настоящую кинокамеру.
В те годы еврейский мальчик в таком возрасте считался взрослым, уже не мальчик, а молодой человек, которому по закону можно жениться.
Мама с папой решили поговорить с Мишей.
Глава семьи начал первым: ”Ты уже взрослый, должен понимать, что всем троим мы не сможем дать достойное образование. Ты, как мужчина, должен помочь нам с мамой «поднять девочек». Поэтому пора тебе начинать зарабатывать, чтобы содержать себя и поддержать нас. В Одессе открылись курсы железнодорожников.
Думаю, это неплохой выбор. Собирайся.
Нужно успеть до начала набора на курсы. Жить будешь в общежитии. Это тоже хорошо”.
В кои-то веки мамочка не перебивала отца. Скорей всего, родители решение принимали сообща.
”А когда будет возможность, приезжай, мы всегда тебе рады”,– добавила она.
“Одесса – это интересно. Я там буду взрослым и самостоятельным. Там море. Только как я без родителей буду?”, – пронеслось в голове Миши.
С родителями не спорят. Они умнее, опытнее, им видней.
Всё так и произошло, как предполагали старшие. Миша доехал до Одессы, правда, в сопровождении отца. Его зачислили на курсы, которые готовили осмотрщиков вагонов. Илья Нухимович проводил сына в комнату в общежитии, записал адрес.
Сын проводил отца. С сегодняшнего дня Михаил Павлинский – одессит. Полгода нужно учиться на курсах.
Потом до исполнения восемнадцати лет будет работать в ПТО (пункт технического осмотра) «на подхвате».
И только тогда он получит свой рабо¬чий инструмент (молоток осмотрщика ва-гонов) и будет работать самостоятельно.
Он уж мог посылать часть денег родителям в Кривой рог.
Те четырнадцать лет в Одессе, были и трудными, и счастливыми.
Когда получалось, Миша навещал мамочку, папу, подраставших сестёр. Привозил им подарки.
Роза была красивой, как киноартистка. Она и умницей была. Поступила в медицинское училище.
Ещё школьницей, Мара мечтала поступить в родном городе в институт на специальность «Пищевые технологии». Благо, такой ВУЗ был; не нужно никуда уезжать, не нужно отрываться от мамочки.
Миша достаточно быстро освоился в Одессе.
Летом купался в море, загорал дочерна на пляжах Аркадии. Даже говорок одесский приобрел.
Иногда в компании пел блатные песни типа «с Одесского кичмана шли три уркагана, среди которых был и я, хиба ж не узнали вы меня» с этаким шиком. А уж одесские шутки-прибаутки сыпались из него, как из рога изобилия, да ещё с особым «прононсом».
Начал позволять себе в компании выпить кружечку (одну, две) пива. Легко мог «расписать пульку», но серьёзно картами не увлекался. Домашнее воспитание останавливало Михаила, не давало сбиться с пути.
Притом, на курсах в железнодорожном училище, впитывал всё, как губка. На работе за ним даже специалисту было не угнаться.
«Железная дорога–характеры крутые,
дорога-то железная, а люди золотые»
Сначала зарабатывал он немного, даже пришлось просить помощь из дома. Потом заработки прибавились.
Как угадали папа с мамой, послав его на курсы железнодорожников.
Это была профессия «на всю жизнь». Ответственность в работе, старательность отличали Мишу.
Начальники предложили парню продолжить учёбу в техникуме. Вот здесь они промахнулись. Учиться он мог, головастый парень рос, но не хотел.
В конце концов, его оставили в покое. Поручаемую работу он исполнял мастерски, с любовью, пьянством не грешил. Хороший работник всегда пригодится. Ему присвоили звание «Техник-лейтенант железнодорожных войск». Выдали форму.
Перед Второй мировой войной железнодорожные войска были частью Красной армии.
Звание Михаилу Павлинскому присвоили в 1940-м году. Отпустили ненадолго домой, в отпуск.
Он сразу же поехал порадовать родных, показать, какой у них бравый сын.
Вечером следующего дня соседи могли наблюдать такую картину: идёт по улице семья Павлинских – загляденье.
Гордо ступает Елизавета Соломоновна, держа под руки подросших дочерей; рядом идёт глава семьи с бравым военным – их старшим сыном.
Из-под черных кудрей выглядывают зоркие, озорные глаза, не пропускающие ни одной красивой девушки. Все вокруг ахают: ”Ах, какие достойные люди. Ах, какие красивые и воспитанные дети”.
ГОД 1941
вначале ничем особенным не отличался.
К войне готовились, но она всех застала врасплох. Всё случилось как-то неожиданно.
Павлинские, как и их соседи, быстро собрали всё самое необходимое.
Правда, Елизавета Соломонова к «самому необходимому» причислила ножную швейную машинку фирмы «ZINGER». Глава семьи не сопротивлялся. Погрузили, что успели, на телегу.
Они выходили из города с одного конца. С другого – входили фашисты.
Илья и Елизавета успели загрузиться в поезд. Это было начало пути в эвакуацию, в Ташкент.
О детях они почти ничего не знали.
В самом начале войны Роза ушла на фронт. Она была фельдшером в санитарном поезде. Мара со своим институтом в эвакуации; они не знали, где. Мишу в первые дни войны в составе железнодорожных войск послали защищать Москву.
Кто, где?
Они могли только молиться за детей.
Рабочие руки Ильи Нухимовича как нельзя лучше пригодились в Ташкенте. Швейная машинка, так усложнившая им дорогу, пригодилась. Елизавета Соломо-новна шила всё необходимое для своего дома и брала заказы от соседей.
Очень быстро эти двое прославились своим мастерством.
Жизнь как-то налаживалась. Не оставляла мысль: ”Как там дети?”.
В Самарканде поселились двоюродные братья Елизаветы с семьями.
Они тоже успели в последний момент выбраться из Кривого Рога. Сейчас расскажу, как они нашли друг друга. Это того стоит.
В один из жарких летних дней на центральном базаре Ташкента была ярмарка.
Туда съезжались жители соседних городов. Как не посетить ярмарку?
”Эля, что-то нам нужно на ярмарке, как ты думаешь?”,– послышался голос Елизаветы из дома.
”Дорогая, это ты реши сама; что нужно, то и купим; собирайся, выберем на месте ”,– ответил муж.
Взяли сумки и пошли. На базаре гомон и грохот.
Разноголосье. Смешение языков почти всех национальностей Советского союза. А вот и воришки, снующие повсюду. Нужно как-то спрятать кошельки от их цепких рук.
Куриц покупать не нужно. Курицы у нас во дворе кудахчу; и петух кукарекает.
Так, что там, где самая большая толпа? Подождём, когда немного разойдутся по сторонам, посмотрим, что продают.
”Эля, Эля! Это мне померещилось, или там Боря с Симой! ”, – закричала Лиза и куда-то потащила Илью.
И точно, в той толпе был его двоюродный брат с женой.
”Боря, Сима! Мы тут!!”, – громко, пытаясь перекричать жуткий гомон, звали своих родных эти двое, не стесняясь, в надежде, что их услышат. Их услышали. Слёзы, объятья. Нечто непередаваемое. Это же чудо. Вот так встретиться. Теперь не потеряемся.
Они не потерялись! По крайней мере, пока не окончилась война.
От девочек ни слуху, ни духу.
От Миши пришло письмо. Он разыскал родителей. Это заняло у него не один год.
Письмо Миши Павлинского.
Наконец-то я Вас нашёл, мои дорогие. Искал с сорок первого года. Мы тогда очутились на передовой. Оружие в руках не держали, но приходилось бомбёжкой приводить составы в порядок и рельсы ремонтировать.
После одного из тяжёлых боёв меня приняли в партию.
А потом, только не волнуйтесь дорогие, меня контузило. Слава богу, спасли. С одним из эшелонов отправили в Пермь (это на Урале, большой город) в госпиталь. Вылечить-то вылечили, но на фронт мне больше нельзя.
Я живу в общежитии и работаю по специальности, т.е. работаю осмотрщиком вагонов на основном направлении движения поездов. Работа ответственная. Мне она по душе.
Люди здесь не такие, как в Одессе. Правда, когда их поближе узнаёшь, понимаешь, что они только с виду хмурые, суровые. Добрые здесь люди, очень мне помогли, хоть и чужие.
Ответьте мне обязательно. Нет ли чего о девочках?
До скорой встречи, дорогие мои. Жду письма.
Ваш Миша.
“Слава богу, хоть один нашёлся”,– вздохнул Илья Нухимович.
“Дорогая, ты только не расстраивайся. Один нашёлся и остальные тоже, даст бог, найдутся ”,– добавил он, заметив слёзы в глазах любимой жены. Письмо сына взял бережно и положил в шкатулочку, чтоб не потерялось.
Вечером они написали ему ответ: что рады весточке, что от девочек пока ничего нет, что они крутятся, как всегда, что ждут с нетерпением встречи и конца этой страшной войны.
Со двора раздалось кудахтанье голодных куриц. Жизнь идёт. Нужно и воды наносить, и живность накормить; да и по дому дел накопилось.
Работа спасает от дум тяжёлых, а работы, сами понимаете, невпроворот.
Сегодня Илье предстоит заколоть одного из молодых петушков. Не любит он это делать, но приходится. Да где тут резника-то найдёшь.
Взял маленький топорик, пошёл во двор.
Отрубил несчастному голову, а тот как начал без головы по двору бегать. Куры кудахчут, гуси гогочут, женщины во дворе криком кричат.
Набегался мужик, прежде чем поймал это безголовое существо.
Потом, правда, хохоту было. Долго вспоминали, как петушок бегал, а хозяин его, безголового, догнать не мог.
Три года войны позади. С Мишей переписка идёт постоянно. Утро. Лиза взяла корзинку, пошла на базар.
Там нужно кое-что прикупить, да и с народом пообщаться, новости узнать. Идёт по базару, задумалась и вдруг крик, а голос такой знакомый: ”Мамочка, дорогая!!!!!”.
Ей навстречу бежала младшая дочка. Елизавета охнула и осела от неожиданности: “Мара, ди-клейнинке !”.
Когда любимая мамочка пришла в себя, они с дочкой, держась за руки, пошли порадовать папу.
Оказалось, что институт, где училась Мара, эвакуировали в Ташкент.
Она не знала, где искать папу с мамой, а они потеряли с ней связь ещё в начале войны.
Мара переселилась к папе с мамой. Теперь нужно ждать третьего чуда.
Где же их красавица Розочка. С фронта приходили обнадёживающие сообщения. Война шла к концу. От Розы не было никаких вестей. В Ташкенте было тогда много госпиталей.
Павлинские и туда заходили, время от времени в надежде хоть что-то узнать о своей красавице дочери. Старались не думать о плохом.
Илья Нухимович получил очередной заказ построить сарай из досок.
Доски собирался выбрать сам, никому доверить не мог. Идёт по базару, прикидывает, сколько и каких досок нужно заказать. Остановился, как вкопанный. Навстречу ему медленно, опираясь на палочку, шла красивая девушка в военной форме.
И это была не просто красивая девушка, это была Роза, его дочь!
Розочка тоже заметила родное лицо в толпе покупателей. Они рванулись друг к другу, обнялись и потихоньку двинулись в сторону дома: Роза опиралась на палочку и на руку любимого папы.
Илья Нухимович хотел подготовить к встрече свою любимую Лизу, но не успел.
Она уже издалека заметила родных и бежала изо всех сил им навстречу.
Ай да ташкентский базар!
Это не просто базар.
Это волшебный базар!
Он нашёл их дочерей. Спасибо тебе, ташкентский базар!
Место встречи родных и любимых!
Вам, конечно же, будет интересно, как случилось это чудо. Сейчас расскажу.
Роза с самого начала войны помогала раненым в санитарном поезде. Их поезд часто был на передовой.
Во время одного из боёв её настиг взрыв разорвавшейся мины. Кровопотеря была большая, ногу по щиколотку хирургам пришлось отнять. Как же она танцевать-то будет?
Да, забыла сказать, Роза, ещё в самом начале войны, стала женой командира того самого санитарного поезда.
После ранения её послали в госпиталь, в Ташкент, а молодой муж продолжал командовать санитарным поездом.
В том госпитале, куда её привезли, доктора спасли ей жизнь и смогли найти подходящий протез. Благодаря своему сильному характеру, Роза научилась танцевать на протезе.
Она рвалась на фронт, к мужу. Но они смогли встретиться только после окончания войны, когда он приехал, чтобы забрать и увезти с собой любимую жену.
Так, все в сборе. Ну, Миша далеко, но письма от него доходят исправно.
Бывают же в жизни чудеса.
Год 1945. Конец войне. Мара вышла замуж за одного из однокурсников. Роза уехала в родной город своего мужа.
Елизавета и Илья собрались и поехали в Кривой Рог. Вещи с собой сначала решили не брать, так, на разведку.
Город был изрядно потрёпан войной. Добрались до дома.
Пять лет их не было в родном городе. За пять лет многое изменилось. В их доме жили чужие люди, которые считали этот дом своим.
Когда Павлинские зашли к соседям, увидели у тех свои вещи, которые им никто не собирался отдавать.
Сами виноваты. Убежали из города.
Ни дня не задержались они в Кривом Роге. Первым же поездом уехали.
Вернувшись в Ташкент, получили письмо из Перми.
Миша звал их к себе.
Подумали-подумали. Захватили с собой Мару с молодым мужем и поехали осваивать новые для них земли.
НЕБОЛЬШОЙ СЛОВАРИК (РАСШИФРОВКА НЕЗНАКОМЫХ ПОНЯТИЙ, ВСТРЕТИВШИХСЯ НА СТРАНИЦАХ ПОВЕСТИ)
И;диш (идиш или йидиш —дословно: «еврейский») — еврейский язык германской группы, исторически основной язык ашкеназов, на котором в начале XX века гово¬рило около 11 млн. евреев по всему миру. Сплав языков породил оригинальную грамматику, позволяю¬щую комбинировать слова с семитскими и славян¬скими корнями и синтаксические элементы германских языков.
Хедер еврейская начальная школа для обучения мальчиков основам Иудаизма. Традиционный Хедер., утвердившийся в средние века, без существенных изменений сохранялся в последующее время, являясь орудием распространения религиозного фанатизма и националистической обособленности.
Согласно иудаизму, все мужчины еврейской общины были обязаны читать священные книги. Для обучения этому открывался Хедер. или на средства общины, или меламедом (учителем, буквально толкователь) как частная платная школа.
В младшей группе (дардике, с трёх лет) школьники обучались азбуке и чтению еврейских текстов без перевода. В следующей группе (с пяти лет) изучалось Пятикнижие с комментариями Раши и начальные сведения о Талмуде. Старшие ученики (с восьми лет) более углублённо занимались Талмудом.
Реформированные хедеры размещались в просторных помещениях, здесь преподавали историю еврейского народа, географию Эрец-Исраэль, грамматику иврита.