Сейчас во всём мире происходит много споров о необходимости или чрезмерности карантинных мер, рассматривая в основном их с точки рения медицинского аспекта, затрагивая экономическую сферу, и, набирающую оборот, сферу выживания без средств к существованию, которая обусловлена карантинными мероприятиями и неспособностью (или не желанием) государств решать насущные проблемы граждан.
Однако, мало кто рассматривает драконовские карантинные меры, как меры для формирования устойчивой паники и поддержания её на необходимом уровне, где паника и является одной из основных целей. Используя же панику как удобный управленческий ресурс решается ряд задач, ускользающий от внимания большинства населения земли. И задачи сии зело злы, ибо ведут к ускоренному расчеловечиванию населения планеты.
Попробуем тезисно рассмотреть ряд из них.
Многие запреты к медицинской сфере относятся весьма опосредствованно, и с точки зрения здоровья наносят больше вреда чем отчего-то ограждают. В частности «самоизоляция», которая носит принудительный характер и является поводом для репрессий разной степени тяжести (вплоть до уголовных), где из схемы управления кнут-пряник последний выпадает.
В чём суть? – без обеспечения «добровольно» изолированных граждан продуктами первой необходимости в должной мере, обеспечивающих штатную работу организма, организм ослабевает, иммунитет хиреет, при длительном сроке содержания на голодной пайке (или без оного в принципе) умирает от истощения и сопутствующих болезней. Что впрочем, можно списать на «корону».
Данный фактор запускает ряд процессов, так же далёких от здоровья индивида в частности и общества в целом. У голодного человека стоит задача выжить, и посему моральные нормы отходят на второй план, а со временем отмирают как некий атавизм, примитивизируется мышление в целом, и самой доступной возможностью раздобыть хлеб насущный остаётся один способ – отнять. Что уже происходит в странах Европы и США (это то, что попало в те или иные СМИ, но проблема эта общая, и нападения с целью завладения продуктами питания имеют более широкую географию, а так же большой потенциал роста количества, масштабов и степени жестокости сторон).
Не все нуждающиеся кинутся грабить себе подобных на пути из лабаза, найдутся и те, кто предпочтёт тихо угаснуть, не в состоянии переступить через засохший хвост морализма, когда государства не смогут, вследствие своей экономической несостоятельности, или, вследствие господствующей идеологии «каждый сам за себя», не захотят обеспечить граждан жизненно важными ресурсами в должной мере.
Более широкие слои населения будут равнодушны к проблемам не их круга, в необоснованной надежде, что их это не коснётся, пребывая в уверенности, что это не их дело.
Так мы видим возрождение первобытного мышления и первобытных отношений, которые, вдруг, ярко проявились в результате паники, по случаю раздутой через СМИ, политиков и всевозможных «звёзд» эпидемии до вселенского масштаба.
Примитивизация мышления и общественных отношений уже является симптомом расчеловечивания, в таком, общем плане. И всё это было бы возможно списать на сопутствующие потери (усушка, утруска, бой) временного характера, однако данное явление вряд ли является временным, и уж тем паче кратковременным, ввиду длительности самого процесса, в анатомии которого много всяких интересных сюрпризов.
В частности, большая прослойка общества, перестраховываясь или поддавшись панике, но имея достаточный ресурс для «переждать шторм на суше», будет дисциплинированно соблюдать режим содержания, и по мере сил вести нещадную борьбу с нарушителями режима, поставленными в безвыходное положение; закрепляя расслоение и отторжение общества по социальным слоям.
Постепенно происходит привыкание граждан к запретам на постоянной основе, и выработке новых общественным норм.
Принудительная «самоизоляция» приводит так же к снижению жизненного пространства индивида, ограничивая его возможности, как самостоятельного выживания, так и общего развития как такового - всё, что вне узилища, это на Марсе. Или Венере. А посему неведомо и опасно.
Нормы допустимых контактов в части расстояния и применения обязательной атрибутики (ношение масок скрывающих лицо), вырабатывает рефлексию – все, кто не я представляют опасность, чужие (из системы распознавания «свой-чужой» выпадает «свой»). Что ведёт к снижению социализации, и полной атомизации общества.
Снижение непосредственных контактов с себе подобными меняет мышление индивида, и формирует целый ряд психических патологий, достаточно описанных в профильной литературе. Вследствие чего, возникает подозрение, что данные карантинные меры, имеют своей целью ко всему прочему и формирование таких устойчивых патологий, с переводом их в будущем в «норму».
Подавление воли и минимизация прав индивида приводит к необходимости регламентации всех сторон жизнедеятельнеости человека, что, в свою очередь вырабатывает алгоритм машиноподобного поведения по заданным параметрам, с полной блокадой аналитических способностей не только индивида, но и общества в целом, и это уже из разряда клинической психиатрии. И прощай человек-мыслящий.
Здесь описаны лишь часть перспективных и уже существующих проблем, которые требуют пристального внимания, как соответствующих специалистов, так и каждого в частности.
И это только кажется продуктом спонтанного бреда, с последующей реакцией в стиле «это невозможно потому что не возможно никогда», ибо «это никому не нужно», однако сначала появляется вынужденная мера, потом она становится привычной, потом нормой, потом закрепляется юридически (вынужденная мера-привычка-норма-закон). А если из-за некоей проблемы, явной или надуманной, раздувается паника, то это явно кому-то нужно – «если звёзды зажигают…».
Но, пока мы не знаем с чем имеем дело карантинные мероприятия безусловно нужны, но вот характер этих мероприятий вызывает множество вопросов, и главный из них - действительные цели; что в них первично, что вторично, а что неизбежно при любых раскладах, ибо всё в этом мире взаимообусловлено и взаимосвязано, где и брошенный в воду камень разрушает берега.
01-04-2020.