Было странно тихо, покойно, мягко. Егор открыл глаза и увидел над собой потолок, сплетённый из нежной, бледно-зелёной листвы, солнечных бликов, голубоватых теней…
Тело было лёгким, прошли озноб и жар, кашель не рвался наружу, синяки и ушибы не болели – а были ли они?
Мысли тоже не обременяли его – лишь одна-единственная порхала, как первая весенняя бабочка, отчаянно, испуганно и весело: «Я в раю?! Рай существует?!»
Егор приподнял голову, потом сел на ложе. Голова слегка кружилась. Одежды на нём не было. Ложе походило на гнездо – сплетённая из веток неглубокая корзинка, выстланная нежнейшим сизым мхом. На Егоре сверху лежало тончайшее покрывало, тёмно-голубое, похожее на женский газовый платок, только оно излучало мягкое, живительное тепло. Здесь не наблюдалось ни верха, ни низа, ни вертикали, ни горизонтали – Егора окружала светлая, переливчатая листва со всех сторон. Он глянул вниз – там тоже колыхалась лиственная глубина. Похоже, Егор до сих пор оставался на Дереве – только это было не то Дерево… Но тогда – какое? Кто его спас, вылечил и уложил спать? Куда он провалился, и падал ли?
Рядом с «гнездом», на «полу», Егор увидел свою одежду. Она словно висела в воздухе, как и «гнездо», никуда не улетая и не соскальзывая – нательное бельё, старые брезентовые штаны, две фуфайки, штормовка, альпинистские ботинки. Всё было чистое, аккуратно сложенное, исчез запах грязи и концентрированного пота.
Егор потянулся, было, за бельём – но не смог достать. Покрывало окутывало его тощее тело, обволакивало, точно прилипчивая паутинка. Егор потянулся ещё – гнездо, точно люлька, качнулось, накренилось, Егор невольно упёрся свободной рукой в край – люлька накренилась сильнее, и Егор с воплем вывалился наружу, ожидая нового ужасного падения сквозь листву.
«Пол» спружинил, как батут. Егор встал на четвереньки и пополз – по ровной, гладкой, невидимой поверхности, потом встал, всё ещё с опаской, начал спешно одеваться. Не дай Бог, хозяева увидят его позорное падение, да ещё голышом!
Так, а дальше – что?
В листве раздвинулось окошко, чьё-то странное лицо глянуло на мгновение – и скрылось. Егор решил не спешить и осмотреться. Если глянуть внимательнее, то можно понять, что стенки, пол и потолок были не такими уж невидимыми. По их поверхности ходили слабые волны бликов. Егор сумел определить, что его пристанище имеет форму шатра, или купола.
Егор, неуверенно ступая и покачиваясь, словно ребёнок, делающий первые шаги, подошёл к окошку, выглянул – и зачарованно выдохнул. Вокруг расстилалась ровная гладь голубовато-зелёной листвы, на которой там и сям, вверху и внизу, были разбросаны такие же шатры. Синие непрозрачные купола и бесчисленное множество пронзающих листвяную гущу белых и серых острых шпилей.
Мягко просвечивало невидимое солнце, тёплый воздух был напоён цветочным ароматом – знакомым и незнакомым одновременно. Где-то журчала вода. Егор завертел головой, пытаясь понять, откуда доносится журчание. И тут сзади раздался шелест, что-то блеснуло, озарив воздух, блики вокруг стали голубыми.
Егор обернулся так быстро, что его качнуло, и он невольно оперся о плотную, невидимую стенку. В шатёр вошла… нет, влетела… нет, скользнула удивительного вида женщина. Невысокая, тонкая, точно ребёнок, с коротким ёжиком серебряных волос, она не спеша складывала за спиной прозрачные, переливчато-радужные крылья. Крылья были тончайшие, они шелестели, словно крылья стрекозы. И они сейчас просто уменьшались в размере, словно уходили в лопатки, и – наконец застыли за её плечами бледным, светящимся ореолом.
Огромные, зеленоватые, как вода или листва Дерева, слегка раскосые глаза с продолговатым зрачком, тонкие губы с опущенными уголками – бледное лицо казалось строгим и серьёзным. Она внимательно смотрела на Егора, не мигая, снизу вверх, потом прикрыла веки и улыбнулась.
- Приветствую тебя, пришелец! – сказала миниатюрная женщина низким, глубоким голосом. Егор сразу узнал этот голос – это она заклинала его дойти. Как её имя? Сейчас, сейчас, он вспомнит…
- Я – Вига, - продолжала женщина, - мать семейства Заньи. Ты – мой дорогой гость, долгожданный гость, добро пожаловать в наш Мир. Тебе здесь ни в чём не будет отказа… - И женщина склонила перед ним голову, почтительно, но с гордым достоинством.
- Это вы… меня спасли? Я обязан жизнью вам? Но зачем вы… звали меня?
- Об этом потом. Ни о чем не думай. А пока отдыхай – Аньи, моя старшая дочь, позаботится о тебе.
И старая Вига расправила свои шелестящие стрекозиные крылья и порхнула прочь. Нежная голубая ткань, облегающая тонкую, прямую фигурку и перевитая бурыми лентами, похожими на кожаные, облачком колыхнулась ей вслед. Лишь мелькнула маленькая ступня в плетёной коричневой сандалии.
А следом за ней у входа в шатёр показалась другая женщина… Она была юной, и ещё более тонкой и хрупкой. Длинные золотистые волосы волнами струились по плечам, весёлые голубые глаза с кошачьим зрачком смеялись, а полупрозрачные, переливчатые крылья казались более плотными, чем у матери, и тяжёлыми даже для неё.
Она тоже низко поклонилась у порога, крылья вздрогнули и, уменьшившись, удобно легли за плечами двумя небольшими радужными полукружьями.
Зачарованный, остолбеневший Егор смотрел на неё, не отрываясь – он казался себе дюжим и громоздким, одетым в грубую дерюгу. Неповоротливым, точно бегемот на цветущей ветке. А девушка была невесома, но ступала уверенно и энергично – как та его далёкая и навсегда ушедшая любовь…
Девушка подошла ближе и протянула ему тонкую руку с длинными пальцами, которую Егор взял осторожно, с опаской, боясь сделать больно.
- Меня зовут Аньи, - сказала девушка. – Это я тебя позвала, извини… Мне казалось, ты сможешь нам помочь.
И быстро продолжила, не прерываясь: - Ты спал очень долго. Очень, очень долго… - Аньи вздохнула и покачала головой. – Твой организм очень устал и был болен. Теперь всё прошло. Скоро ты совсем поправишься. Ты оказался очень смелым! – Аньи с восхищением зажмурилась и вновь распахнула глаза-оконца. – Очень-очень смелым, Вига сказала, что я не ошиблась в тебе…
- Где я? Куда я попал? Вы мне снитесь? Это бред? – удалось, наконец, вставить Егору. Слова выговаривались с трудом – его голос словно заржавел, и звуки вылетали хриплые, контрастируя с нежным, чистым колокольчиком Аньи.
Аньи испуганно замотала головой, отчего волна золотистых волос заплескалась по плечам, пуская солнечные зайчики. Она схватила руку Егора обеими ладонями, сжала так крепко, как могла, её щёки и губы порозовели от напряжения.
- Нет, нет, нет, – заговорила она взволнованно, с придыханием. – Мы не привидения. Мы живые. Мы живём в своём Мире. Ты чувствуешь меня – у меня живые руки. И ты живой и здоровый. Идём, идём со мной, я покажу тебе всё!
Её голос лился непрерывной мелодией, завораживая и лаская. «Таким, наверное, было пение сирен», - подумал Егор мимолётно. – «Или, скорее, это похоже на пение птиц…»
Аньи тем временем увлекала его за собой, прочь из шатра, и Егор шагал по лиственному ковру, будто покрытому гладкой, как лёд, защитной плёнкой, или будто по стеклу, под которым угадывалась бездна, а от его шагов по полу пробегала зыбь. Он ставил ноги неловко, с трудом преодолевая страх неизвестности – его спутница была легка, он был тяжёл, а под его ногами колыхались слитые воедино кроны бесконечного леса – листва меняла форму и оттенки, то плескалась прямо в пол, подобно водам океана, то устремлялась вниз, открывая провал. Какая глубина - или высота - была под ними?
Они обогнули несколько шатров, Аньи то и дело оглядывалась на спутника, а глаза её вопрошали: «Ну, как? Тебе нравится здесь?»
Егор хотел мимоходом коснуться сероватого, словно покрытого пеплом, шпиля, пронизывающего кроны и уходящего куда-то вверх, в далёкий, невидимый, пропадающий в белёсом мареве «потолок» - или небо. И со вскриком отдёрнул руку: его довольно ощутимо ударило током, от руки полетела крошечная шаровая молния и рассыпалась веером искр. Аньи весело засмеялась.
- Это наши хранилища энергии, - пояснила она. – Однако ты сильно их опустошил – я и не думала, что твой организм выпьет столько энергии, пока залечивает раны. Зато теперь ты абсолютно здоров – таких на твоей планете больше нет.
Она продолжала тянуть его за руку – её хрупкие на вид, тонкие пальцы и запястья, и узкая ладонь были цепкими и сильными.
- Ты хочешь спросить, где ты? Но лучше сначала спросить, откуда мы и кто мы. Наш Мир – это капелька, затерявшаяся в вашем море. Мы всегда были рядом – но за прочной стеной. Вы изуродовали стену, разрушили её там и сям, - она взмахнула свободной рукой. – В один пролом упало семечко и проросло, в другой – попали мы… Половина нашей семьи – мама Вига, четыре моих сестры – и я. Мы так и живём в этой капле… - Голос её стал печальным. – Всё, что ты видишь – это крошечная частица нашего Мира. Мы хотим вернуться домой.
- Но как… как мы разрушили эту вашу… стену?
- Вы нарушили гармонию и равновесие всего Мира в целом, нарушили нашу экосистему и энергетическую защиту. Увы, наши Миры, по несчастью, принадлежат одной системе энергокоординат. Они сопряжены. Взаимосвязаны и взаимозависимы.
- Ты говоришь, ваша колония - ровесница Дерева. И сколько же ей? Сколько семечко лежало в нашей земле?
- Почти двадцать пять лет. И столько же лет оно росло…
- Значит, вы висите тут полстолетия? И за пятьдесят лет ни разу никого не позвали?
- Мы были слишком юны. И мама не позволяла вас тревожить. Она надеялась, что вы образумитесь…
- Завидная выдержка, - пробормотал Егор, не зная, удивляться, восхищаться или печалиться.
Аньи вела его по направлению к звуку струящейся воды, и Егор, наконец, увидел её. Небольшой водопад летел сверху, пронзал листву и устремлялся к невидимой земле. Егора пробрала дрожь – эта сверкающая и рассыпающая брызги вода летела ниоткуда – в никуда, победно гремела, весело фыркала и сердито бормотала о чём-то своём. И листья внизу расступались, и блестели мокрым глянцем, и дышали остро и влажно.
- А теперь, - сказала Аньи, - мы должны спуститься вниз. Ты ничего не бойся, это недалеко, и я возьму тебя в своё кольцо.
Её крылья уже трепетали от нетерпения за спиной, то удлиняясь, то укорачиваясь, взмахивали – и снова опадали, подрагивая.
- Возьми меня за плечи, прижмись крепче, - скомандовала она. Егору страшно было браться своими огрубевшими руками за эти хрупкие плечи, но в Аньи ощущалась удивительная, неведомая ему сила. Не дожидаясь, она сама положила его ладони на свои плечи. Прижалась к нему, обхватила за пояс – Егор почувствовал её нежное горячее тело, маленькую упругую грудь, коленки её упёрлись в его колени, крылья победно взвились – и у Егора мгновенно закружилась голова. Он зажмурился – они летели вниз сквозь листву, будто падали.
Великолепные крылья лишь балансировали в воздухе, точно парашют, делая падение плавным, но у него всё равно захватило дух. А потом, когда кроны разошлись в стороны, и они оказались между стволами – крылья снова заработали. Плавный взмах – и Аньи перешла на горизонтальный полёт. Они лавировали между деревьями, устремляясь к просвету.
И вот они оказались посреди огромной поляны. Аньи наконец-то поставила Егора на твёрдую землю, он вздохнул и покачнулся, не в силах поверить в это. Он смотрел себе под ноги – и боялся угадать сквозь эту «землю» новую бездну, а на самом её дне – землю настоящую, его родную, недостижимую и непостижимо далёкую.
Перехватив его взгляд, Аньи кивнула: - Да, Егор, это лишь очередной ярус. Но ты не думай об этом. Ты должен верить, что под тобою твёрдая почва. Лучше посмотри, что мы приготовили для тебя…
И Аньи указала на поляну: - Ты будешь жить здесь. Пока.
Егор увидел дом, за которым в воздухе висел и разговаривал сам с собою «кусочек» водопада.
- Это специально для тебя – так ведь тебе будет удобнее, да? – она ласково заглянула ему в глаза. Странные зрачки расширились и снова сузились в полоску. – Мы не живём на земле. Это сделано для тебя.
Егор взглянул на дом – обыкновенный сельский дом. Нет, совсем не обыкновенный: синяя куполообразная крыша упиралась в потолок из сомкнутых крон, частокол белых тонких игл на ней устремлялся куда-то ещё выше, истончаясь и исчезая. Зато нижняя часть была точно списана с его деревенского домика.
- Да, конечно, спасибо… Это удивительно. Конечно, здесь будет удобнее, - поблагодарил Егор растерянно и неловко. И побрёл к своему странному жилищу.
Оглянулся. Аньи подняла вверх руку: - Ты выходи на эту поляну, я буду ждать. Я всегда буду тебя ждать. Мы снова полетим – я покажу тебе наш город. А пока – отдыхай! – И Аньи, расправив крылья, облачком пара скользнула вертикально вверх.
Егор вошёл в домик с опаской, с тоской огляделся. Всё так, как было. Не хватало только верного Жучка. Оказалось, что Егор ничего не забыл. Давние воспоминания вновь навалились на него, сминая память о прошлом недавнем.
Девушка на платформе, её слёзы на его губах, её груди в его руках, драка, острая боль от удара клинком, лохматый пёс, вырвавшийся в окно… Чёрный провал – и жизнь, возвращённая другой женщиной.
Он вспомнил Яну – она вошла в его жизнь так просто и так просто покинула её, увезённая в неизвестность. Что с ней? Где она? Он не знал о ней ничего. Всё, что осталось в памяти – детское испуганное личико, на котором застыла недетская боль. Смешные веснушки на носу, нерастраченная нежность, пронзительный последний крик, раздавленный рёвом мотоциклов.
Зачем они решили напомнить ему об этом? Тоска душила его, ему впервые в жизни захотелось плакать – но слёз не было.
На что ему теперь этот дом, несуразный, изуродованный слепок прошлого? Его давно нет в помине, на его месте – омерзительная свалка, и жизнь Егора тоже превратилась в свалку отдельных, никак не стыкующихся эпизодов, словно изрезанная киноплёнка на монтажном столе, которая не поддаётся склейке. От смешливого, никогда не унывающего парня, привыкшего всё решать в одиночку, никого собой не обременяя и не слишком задумываясь о путях, Егор превратился в нудного, отяжелевшего старика, без настоящего, без будущего, с прошлым, наструганным неровными кусками, как попало…
Яна – птичка, на несколько мгновений упорхнувшая из клетки, Джи, попытавшаяся спасти, укрыть в клетке его самого, потерявшиеся в чужом Мире-клетке маленькие, крылатые женщины иного измерения. А он – ни там, ни здесь, ни с теми, ни с этими, завис меж Миров…
Что ж, теперь, для начала, заставить себя сбросить хандру, хотя бы прогуляться вокруг дома. Егор вышел из домика, огляделся. Его притягивал этот странный фрагмент – висящий водопад, без начала и конца. Что это – шутка? Иллюзия? Искусный слепок материи? Но водопад был настоящий – мокрые брызги, колючие струйки, беспокойный говор воды, сплетение бликов. Как они это делают? Какие законы физики или изобретения позволяют вырезать фрагмент бытия и зафиксировать его таким же реальным и живым? Егор протянул руку внутрь водопада - и отпрыгнул, фыркая и отряхиваясь. Вода обдала его холодным дождём.
Чья-то рука легла на его плечо, и Егор, вздрогнув, обернулся. Аньи улыбалась ему, чем-то неуловимо напоминая рыженькую Яну – только та крепко стояла на земле, а эта предпочитала летать.
- Егор, - прозвучал её хрустальный голосок. – Мы должны рассказать тебе всё, чтобы ты принял решение по доброй воле. Но одно ты должен помнить – мы зависим только от тебя.
- Вы продолжаете говорить загадками. Я ничего не понимаю.
- Потерпи.
Аньи вновь подошла к нему вплотную, обняла за плечи и взлетела – это получалось у неё так легко и просто, словно тяжёлый человек с Земли был для неё всего лишь песчинкой. Он ощущал тепло, струящееся волнами от её рук и тела, глаза были прикрыты – чтобы не смущать его прямым взглядом непривычных глаз. Они прошли сквозь стволы и кроны и оказались ещё выше, чем прежде. Теперь они летели над застывшим озером листвы, над синими безжизненными куполами, над одинокими жилищами, где тосковали по братьям и сёстрам юные отпрыски семейства Заньи. Где мудрая Вига размышляла о спасении. Где медленно иссякал энергетический поток, большая часть которого теперь уходила на удержание землянина, а вместе с ним – и жизненные силы приютивших его иномирянок.
Жилое пространство закончилось, и они остановились перед отвесным обрывом. Внизу клубилось белое марево, похожее на облака, а впереди…
Впереди раскинулся чужой Мир, Мир Аньи.
Аньи села, убрала крылья и спустила ноги вниз с обрыва, в белёсую, клубящуюся пену.
- Когда-то здесь плескалось море – сейчас мгла добралась и сюда. Скоро всё заволочет серая муть… - сказала она тихо. – Смотри, пока ещё можешь видеть, Егор, это моё измерение, моя прародина… Рядом, всего в двух шагах – и недостижима. Она спрятана за тонкой гранью – но переход невозможен, потому что ваш Мир высасывает наши энергетические запасы, как пиявка. Знаешь ли ты, какая боль – приходить сюда и быть бессильной проникнуть в свой родной Мир, к своим братьям, друзьям, женихам, глядеть издалека – и глотать слёзы…
Егор смотрел на Город – прекрасный и удивительный, таким грезился ему в земных снах город будущего. Просторный и чистый, с белыми куполами, лесом тонким энергетических шпилей, ажурными колоннадами. Высокие дома с цветными балконами, упирающиеся в облака – и зелёные волны листвы под ногами, под невидимым силовым полем. И река, покойно и величаво текущая в воздухе, извилисто и прихотливо, с берегами в цветущих садах и скверах, с ажурными белыми мостами. Мир над Миром, плывущий на волнах эфира, надоблачный Мир, где живут счастливые крылатые люди, пытающиеся противостоять злу чужого Мира.
- Это мой родной город Айхья, - сказала Аньи с тоской. – Он невелик, но там я родилась, там училась держать в руках нити Мира. По праздникам мы улетали в столицу Сеньик, и прародительница Заньи провожала нас у порога Дома – она уже не могла лететь с нами, и два младших внука – мои братья Дьюкк и Тьин – поддерживали её в воздухе.
Егор и Аньи прошли вдоль обрыва, сели на берегу излучины недосягаемой реки, любуясь серебристыми водами, беззвучно плещущими почти у самых ног.
- Как это произошло? – недоумённо и восхищённо спросил Егор. – И как вы этого добиваетесь?
- Ах, Егор, - Аньи грустно усмехнулась. – Это наш Город, наш Мир, он просто существует такой как есть – ведь жизнь есть везде, в каждом срезе, почему бы ей не быть в воздушных течениях. Но мы не можем туда вернуться. Выброс из вашего Мира отколол от нашего крупицу – и в ней оказалась наша семья. Мы – словно букашки в капельке янтаря, и эта капля плавает в бескрайнем море между двумя Мирами, но не может причалить ни туда, и ни сюда.
- А… водопад? – спросил Егор, и покрутил руками. – Как он здесь оказался?
- Сместились слои Бытия, и всё, что было, оказалось поделено между двумя Мирами, а какие-то фрагменты затерялись в нейтральном пространстве, в Море Бытия.
- И ваши братья…
- Братья остались по ту сторону. Нам не хватает мужской энергии, чтобы воссоединиться с родом. Теперь ты понял, зачем ты здесь?
- Не совсем, - честно признался Егор. – Я ведь не вашего рода, и не обладаю вашими способностями.
- Мы все рождены Единой Энергией, - возразила Аньи. – И неважно, есть ли у тебя крылья, или нет. Главное – ты чист, ты никогда не обижал Дерево, значит, не крал нашу Энергию. Егор, мы истратили последний запас, чтобы помочь тебе дойти.
Теперь мы зависим от тебя.
- И что же я – для вас?
- Надо замкнуть энергетический круг, и ты – недостающее звено.
Егор вздохнул. Он пока ещё не понимал, в чём тут соль, в чём его сила. Может, он должен принять участие в каком-то ритуале? Что ж, если это для них так важно…
- Но почему я?
- Ты откликнулся на мой Зов.
- Значит, это ты звала меня? Ты заставила карабкаться по Дереву? А знаешь ли ты, что я услышал тебя, когда был без сознания, в реанимации? И если бы я умер…
- Ты не умер, – возразила Аньи. – Ты не мог умереть. Я бы не позволила этого.
- Ты за мной наблюдала?
- И не только. Я удержала в тебе Жизнь. Я лечила тебя. Я вела тебя по тонкому лучу – мы все работали для достижения этого. Это было так трудно – чёрные вихри окружали луч и готовы были вот-вот сомкнуться и смять его! – Аньи закрыла глаза, а когда открыла – зрачки стали огромными, и от этого глаза казались чёрными овалами, окружёнными тонкими, пронзительно-голубыми ободками. Словно произошло затмение двух маленьких солнц. – Ты ведь не сердишься на нас, правда?
- Значит, это из-за вас все мои неудачи? – горько сказал Егор. – Вы подсматривали за мной и ловили момент…
- Нет, нет, нет, не говори так! – крылья обиженно затрепетали в воздухе. – Всё совсем не так, мы ничем не могли навредить – мы не способны на это. Ваш Мир пронизан злом, зло оторвало нас от дома – должен же был хоть кто-то откликнуться! Вига не позволяла мне смотреть в окно, но я не удержалась. Прости меня, Егор, - прошептала Аньи, и в глазах заблестела влага. – Прости меня, но ты был так добр и чист, что я позвала тебя…
Аньи склонила голову и положила руки на колени, ладонями вверх.
- Ладно, дело прошлое, - хмуро отозвался Егор. – Прости и ты меня, я сейчас стал мрачным, невыносимым, безнадёжным пессимистом. Только не плачь. Лучше скажи мне – вы попадёте домой, а я? Куда денусь я? Погоди, не спеши, - он положил руки на её тёплые, сухие ладони. – Если мы виноваты – я сделаю всё, что в моих силах. Правда. Если нужна моя жизнь – берите, я готов. Я уже много потерял в прошлой жизни – работу, двух любимых женщин. Думаю, каждая из них найдёт своё счастье без меня, от меня им были одни несчастья. Так что, берите мою жизнь, делайте с ней, что хотите, или что необходимо.
Руки Аньи странно вибрировали, от них исходили тёплые волны – такие же волны обнимали его, когда он карабкался по Дереву. Глаза её вновь широко распахнулись, их выражения было не угадать.
- Мы возьмём твою жизнь, - прошептала она. – А потом вернём домой. Поверь мне, ты ничего не потеряешь, ты сможешь найти дома своё счастье. Ведь твоя жизнь - ещё впереди!
Егор не стал больше задавать вопросов. Он ощущал себя учеником-приготовишкой, которому только предстоит познать Мир и принять новые знания.
Аньи опять взлетела с ним. На этот раз они держались за руки, и Егор испытал странное и дивное чувство – словно это он бежит по воздуху, а рядом с ним трепещет в воздухе маленький мотылёк. И воздух – он впервые ощутил, какой он плотный и осязаемый, как он проминается под нажимом его тела, уступает его напору.
Аньи доставила его домой, с поклоном распрощалась, и не появлялась несколько дней.