Всегда любила мистику. Когда все странное и жуткое. Всю жизнь жила с этим, жила этим. Восхищает все жуткое и пугающее. Но сейчас немного в растерянности. Одно дело просто смотреть или читать об этом. И совсем другое дело, когда ты оказываешься в кошмаре. Наверное, начну сначала.
Я решила съездить отдохнуть в другую страну. Там всегда теплый влажный климат. По интернету я познакомилась с несколькими компаниями друзей, которые тоже собирались ехать туда. Мы быстро подружились. И стали писать все, что с нами происходило в дороге. Так как ехали мы из разных уголков мира, основной язык общения был английский. Я неплохо говорю на нем, так что проблем не возникло. Было 2 пары молодоженов, и 5 друзей (3 девушки и 2 парня) и я. Все в компании были примерно одного возраста, чуть больше 20. Мак и Конти были веселыми и счастливыми. Конти была яркой, шумной, и даже в переписках всегда пыталась поднять всем настроение. Много шутила. Это наводило на мысли, что она пережила, что – то очень тяжелое и страшное. Но спрашивать я ее об этом не стала. Вообще давно заметила, что люди, которые всегда шутят и суетятся в компании, на самом деле глубоко несчастны в душе. Вся их показушная веселость, как защита от своего горя. Мак же старался во всем поддерживать свою любимую. Из наших разговоров я поняла, что он рос без родителей. Кажется, отца он и не знал, а мать его бросила. Он вырос в приемной семье, которая не слишком уж любила молчаливого и замкнутого мальчика. Поэтому он так привязан к Конти. Она для него и любимая женщина, и мать, и сестра, и подруга. Я очень наблюдательна, и прекрасно чувствую эмоции людей и их скрытые страхи. Это можно назвать чем – то паранормальным и жутким, но я считаю, что это – моя интуиция. Она никогда не подводила меня. И если человек мне не нравился с первого взгляда, то обычно он оказывался гнилым изнутри и в скором времени это подтверждалось. Все мои выводы о людях всегда были верными. И я бы не стала общаться с теми, кто не заслуживал моего внимания или был мне неприятен. Я это объясняю для того, чтобы было понятно, что все в нашей компании, были милыми, приятными, достойными внимания, молодыми людьми. Кстати, Конти, как – то сказала, что в детстве ее бил отец. Про мать не говорила. Из чего я сделала вывод, что она умерла. Так, как на мой вопрос о ее матери, Конти помрачнела и не ответила. Вообще, я, наверное, казалась им странной. Я много спрашивала, но очень мало говорила о себе. Потому что мне не хотелось рассказывать им о себе. В моей жизни не было ничего интересного. Точнее, оно было скорее пугающим и странным. Продолжу об остальных. Джек и Робин. Робин была обычной девушкой. Самая старшая в обычной семье, две младшие сестры и привычка нести за них ответственность. Она была старше остальных девушек. Ей 28 лет. И она считала себя не полноценной. Потому что у нее нет детей. Ее материнский инстинкт проявлялся во всем. Она была мамой всем. С Джеком они уже давно жили вместе, но предложение он сделал ей недавно. Поженились они быстро и без суеты. Робин думала, что теперь он согласится завести ребенка. Но Джек был педантом, эгоистом и карьеристом. Он считал, что пока они не могут позволить себе ребенка. И Робин соглашалась. Джек считал, что это правильно. Он не замечал, как она страдает. Или не хотел замечать этого. Из – за какой – то ссоры в прошлом, он не общался со своими родителями, которых Робин никогда не видела. Возможно, он считал, что его правота не оспорима. Робин считала также. И просто ждала, когда он решит, что можно помириться, но сомневаюсь, что это случится. Скорее всего его родители, такие же холодные, как и он. Джек был умен, холоден и расчетлив. Но он не был плохим человеком. У него были свои принципы. И принципы эти были жестокими. Всю нашу компанию он считал детьми. Но согласился объединиться, по просьбе Робин. Возможно, это была уступка для того, чтобы она немного остудила свой пыл по поводу детей. И это было понятно всем. Робин ушла в общения с новыми подругами с головой. Ее забота обо всех была навязчивой, но все понимали, что она не может иначе и воспринимали это, как данность. Робин было жалко. Но все решили не лезть не в свое дело. Давно поняла, что, если человеку плохо в жизни, значит, он сам так хочет. И пытаться ему помочь, дело пустое. Фред был из богатой семьи в Нью Йорке. Рос золотым мальчиком. Думал всегда, что он лучше все людей во всем. Достойнее всех. После передозировки наркотиками в 17 лет, сильно изменился. Уехал от родителей и стал жить отдельно. Взялся за ум, и создал свой собственной бизнес с нуля. Общается очень язвительно, и презирает трусость и слабость. Он очень умен, наблюдателен и скрытен. Хороший психолог. Людей видит буквально, насквозь, и читает их, как открытую книгу. Угадал мои увлечения книгами и ужасами. Сказал, что я, вероятно, писатель. И был прав. Также заметил мне, что я скрытная. Из нас всех выделял только Милу, которая ему нравилась, своей непосредственностью. Мила младшая сестра Стэна. Кстати, Стэн работает вместе с Фредом. И они знакомы еще со школы. Как-то в разговоре Фред пошутил, что Стэн был хиляком и он над ним издевался. Стэн помрачнел, но промолчал. А вот Хлоя, обиделась на Фреда и высказала это, сказав, что именно она помогала залечить Стэну раны после издевок. Больше мы к этой теме не возвращались. Но все поняли, что для Стэна и его сестер это было болезненное время. И все примерно могли представить, как издеваются богатые избалованные мальчики над бедными и слабыми. Может поэтому Мила, которой тоже нравился Фред, не могла ответить ему взаимностью. Ей 20, и в детстве она видела, как ее брата унижал Фред. В ней боролось чувство симпатии и обиды, и вины перед родными. Их родители погибли в автокатастрофе, и Хлоя со Стэном были ее папой и мамой. Поэтому она до сих пор вела себя, как подросток, а они ее опекали. Особенно Хлоя. Несмотря на то, что Стэн старше по возрасту, Хлоя старше по чувствам и поступкам. И именно она заботилась обо всем в доме. Она спокойна и рассудительна. Чувствует ответственность за Милу и Стэна. Стэн старше Хлои на 2 года, ему 26. Он старается казаться старше и серьезней, чем есть. На самом деле он так и остался маленьким мальчиком, над которым издевались, и которого били. Он боится показать свои истинные чувства, боится, что его сестры увидят, как он слаб. Поэтому старается быть сильнее. Казаться сильным и смелым. Я все это заметила сразу. И видела, как Джек и Конти заметили это. Фред сразу показывал, что сильнее Стэна, но не унижал его. Поэтому я промолчала. И не стала показывать, что вижу это. И остальные решили тоже промолчать. В конце концов нас это не касалось. Вайлет была подругой Хлои и Милы. Ей 24. Она мне понравилась больше всех. Искренняя, прямолинейная, честная, умная и симпатичная. Она не скрывала, что странная. Наши вкусы в мистике, ужасах и ритуалах совпадали. Все остальные признали, что мы похожи. Но Вайлет была более открытой и веселой. О себе говорила неохотно, но без напряжения. Было понятно, что мало приятного в жизни, где никто не любил тебя. Ее родители пили и просто не обращали внимания на девочку. В темноте своей комнаты она читала книги о призраках и чудовищах, потому что все они не пугали ее. Что может быть страшнее убогой реальности? Вайлет была очень милой и приятной, и из – за ее детства ей хотелось еще больше симпатизировать. Стэн был с ней добр, но не проявлял слишком сильных чувств. Поэтому они пока были просто друзьями. Хотелось бы сказать, что все были простыми и веселыми молодыми людьми. Но это не совсем правда. У всех были скелеты в шкафу. Все ехали сюда, убегая от своих страхов. Или от самих себя. Все хотели начать все сначала. Но, это было не так-то просто.
Вся поездка и перелет прошли успешно. Я много общалась с пассажирами. Много фотографировала. Мне безумно нравилось ярко – зеленая небольшая страна, в которую я попала. С компанией мы договорились остановиться в одном отеле, чтобы было удобней. А потом уже вместе посещать достопримечательности и клубы. В отель я приехала позже всех. Они уже были в номерах. Мне было легко найти их. И я пошла знакомиться вживую с моими новыми друзьями. Оставив вещи, я вышла в коридор. Отель был старинным зданием в европейском стиле. Немного готической архитектуры проглядывалось в статуях и стрельчатых окнах под потолком. Это было мило. Из – за малого освещения в коридоре царил полумрак, от которого мои глаза сразу расслабились. Я шла медленно, разминая затекшие ноги и спину после такси. В конце коридора появилась фигура. Высокая, в темном, словно призрак она шла бесшумно. И по мере ее приближения, мне стало немного жутко. Я оглянулась назад, но я была одна с этим человеком впереди. Он шел уверенной поступью, но мягко, по – кошачьи. Я отодвинулась к противоположной стене. Почему – то очень хотелось стать незаметной и быть, как можно дальше, от этого человека. Я успела заметить, что у него длинные черные волосы ниже плеч, выступающий подбородок и длинный нос. Глаза его казались в каком –то темном тумане. Они не блестели. Это пугало. Еще больше пугала его неестественная бледность, на фоне черного строго костюма. Я остановилась. Не знаю, что это за страх, но я всегда доверяю своей интуиции. И сейчас она просто сходила с ума от паники. Вдруг дверь позади меня с громким звуком открылась, я обернулась и увидела молодую девушку, местную горничную, вероятно. Она выходила с ведром и шваброй из номера. Пока я рассматривала ее, мужчина в черном, наверное, успел развернуться и уйти. Ведь, его не было в коридоре. Я вздохнула с облегчением, но ощущение чего – то жуткого так и не исчезло. Встряхнув головой, я быстро зашагала в конец коридора к лестнице. Обе пары выбрали себе комнаты для молодоженов на 4 этаже. Я не любила лифты, поэтому быстро поднялась по ступенькам. Мои шаги создавали эхо, но мне чудилось, что я слышу не эхо от шагов и голоса людей, а какой-то странный смех. Думаю, что я слишком впечатлительная. Когда я нашла первую комнату, еще на подходе, я услышала голоса и смех. Дверь была не заперта, и я увидела всех своих друзей в комнате одной из пар. Остановившись у двери, я услышала, как они что-то бурно обсуждают, на незнакомом языке. Думаю, это был испанский. Я постучала в открытую дверь, и вся компания резко обернулась в мою сторону. Девушки рассматривали меня с интересом, немного придирчиво, но по-доброму. Парни просто вежливо улыбались. Всегда удивлялась, как люди сильно хотят видеть в других плохое. Но придирчивость девушек была мне понятна. Я была довольно мила и хорошо сложена. Им не хотелось конкуренции. Они пригласили меня войти, и мы начали знакомство. Муж Конти налил мне бокал вина и предложил тост, раз мы все в сборе, за знакомство. Я выпила глоток прохладного сладкого фруктового вина. Нотки цитруса были так приятны. Я расслабилась и рассказала своим друзьям о мужчине на моем этаже. По мере моего повествования они начинали смеяться, и мне стало легче. Когда я закончила рассказ про эхо, они как – то странно переглянулись, но смех прекратился. В тишине, повисшей после моего рассказа, я почувствовала некую недосказанность с их стороны. Но не стала пытать. Посчитают нужным, расскажут сами. Мы не называли своих имен. Обращались друг к другу, как в интернете. Так было проще. Да и если честно, мне было сложно произносить некоторые имена, поэтому мы общались по никам. Мой ник был Энигма. Сокращенно Энн. В номере, где мы собрались, остановились Робин и Джек. Вторая пара Конти и Мак заняли номер дальше по коридору. Хлоя, Мила, Вайлет, Стэн и Фредди остановились на моем этаже. Я просто не поняла этого. Тема о незнакомце была забыта, после нескольких шуток о моей впечатлительности, и замечаний об усталости. Стэн был братом Хлои и Милы, как старший, он привык смотреть на них как на детей, вот и я была для него ребенком. Поэтому он сказал:
- А ты представляешь, как себя почувствовал тот мужчина? Может ты ему понравилась, а ты шуганулась от него, как перепуганный птенчик.
После этого еще несколько минут мы смеялись. И мне стало казаться, что все то жуткое мне действительно показалось. Мы договорились сходить в душ, разобрать вещи и встретиться в холле через 2 часа. Хлоя была красавицей блондинкой с длинными волосами и хрупкой фигурой. Она казалась мне фарфоровой куклой. Она меня обняла, и мы вместе пошли на наш этаж. В этот раз я спускалась со всеми в лифте. Фред был молчалив, он устал с дороги. Он был высоким брюнетом, с холодным взглядом синих глаз. Не красивый, но приятный внешне. Мила была самой маленькой из нас, ей было 20. Она была такой же хрупкой, как Хлоя, но более загорелой, с короткими светло – русыми волосами и голубыми, как у Хлои глазами. Вайлет была с длинными темными волосами и темно – синими глазами, немного крупнее Хлои и Милы, но это ей шло. Стэн был старше их, выше, сильный и приятный внешне, с русыми, почти как у Милы волосами и синими глазами. Он был искренним и добрым. Напомнил мне большого мишку. Он прошел в коридор, и мы все шли за ним. Он много говорил и шутил. Говорил, что Мила закрыла окно в самолете и всю дорогу рассасывала таблетки от тошноты. Говорил, что Фред таскал весь их багаж, пока он помогал какой – то пожилой даме нести ее багаж. Говорил, что после того, как увидел меня, понял, что я совсем маленькая, как его сестры, и что он ни за что бы не отправил меня одну. Строго на строго запретил мне ходить одной, только с девочками в компании. И когда мы дошли до номера девочек, просил поменять номер и с ними вместе жить. Я отказалась. Я не люблю быть с кем – то. Поэтому посокрушавшись и повздыхав «Ох Энн!» он отвел меня до двери моего номера. Мне было приятно, и я сказала ему, что повезло девочкам, что у них такой заботливый брат. Он посмеялся, сказал, чтобы через 2 часа была внизу, и ушел. Но все же одна я чувствовала себя спокойнее. Заперев на всякий случай дверь, и перепроверив все несколько раз, я разделась и пошла в душ. Пока мылась, думала, что остальные вроде тоже милые ребята. Но что- то они не рассказали мне. Теперь я почувствовала эту недосказанность холодным камнем. Ну ничего. Пока сушила волосы, думала, куда мы пойдем. Наверное, в клуб танцевать. Тут рядом вроде есть какое – то заведение. В моем гардеробе не было дорогих и брендовых вещей. Я не материальный человек, не модница. Украшения только те, что на мне. Я не люблю много всего. Только то, что уже стало частью меня. Мои кольца, их 5, серьги 3, и цепочка с кулоном – все серебряное. И часы. Простые черные. Я не любила другие украшения. Эти я не снимала. Посмотрев на руку, подумала, что все девушки с нарядным маникюром, а я нет. Я рассматривала себя в зеркале, думая, что одеть. Сидя в полотенце на кровати, я была какой – то маленькой, совсем не такой, как я себя чувствую. Бледная кожа, тонкие руки, короткие серо - русые волосы, зеленые глаза, словно ребенок. Я фыркнула. Не люблю себя в зеркале рассматривать, всегда странное ощущение, словно смотрю не на себя, а на кого – то другого. Надо будет завесить зеркало чем-нибудь, а то вся комната в нем отражается. В коридоре было шумно. Я посмотрела на часы. Надо одеваться, не хочу, чтобы меня ждали. Из всех моих вещей, только 2 сарафанчика можно одеть в клуб. Один светло – зеленый с коротким рукавом, другой – белый на лямочках. Покрутив их в руках, выбрала зеленый. Он подчеркивал мои глаза. Оба сарафана выше колена. Посмотрела на свои белые босоножки и белую с черной строчкой сумку. Хорошо все сочетается. Я всегда одевалась удобно и под цвет. Не люблю яркие кричащие цвета. Но кому-то идет. Надушилась ванильными духами. Обожаю ваниль. Допила йогурт, который купила, пока ждала такси. И в дверь постучали. Я встала, осмотрела свои вещи. И собралась на выход. Открыв дверь, я удивленно шагнула назад. На пороге стоял парень с пепельно-белыми волосами и голубыми глазами, хорошо сложен, высокий, со светлой кожей. Наверное, ошибся дверью. Я вдохнула и улыбнувшись спросила по-английски, что он хотел. Тот тоже улыбнулся и сказал, что он в номере по – соседству. Путешествует один, вот и решил познакомиться, а то ему скучно. Я успокоилась и решительно шагнула вперед, закрывая за собой дверь. Он вопросительно смотрел на меня. Я представилась Энн. И сказала, что путешествую с друзьями. Они в номерах дальше по коридору, а сейчас я собираюсь на встречу с ними в холл. Он сказал, что тоже идет в клуб, но успел заметить меня, когда заселялся, видел, что я одна и решил познакомиться. Сказал, что друзья называют его Рэм. Я не спрашивала полного имени. Заметила, что иностранцам привычны именно сокращения. Но он сказал, что он путешествует инкогнито. Я заметила, что у него необычная внешность, как у скандинавских богов. Он засмеялся и ответил, что я недалека от истины. Дальше он шел молча, загадочно улыбаясь, и рассматривая меня сбоку. Мы шли к лифту. Там были и другие люди, но своих друзей я не заметила. Мы вошли и нажали 1 этаж. Рэм был приятным, ненавязчивым. Но было заметно, что я ему понравилась. Когда лифт открылся, я с удивлением увидела, что вся компания в сборе. Я спросила Рэма, хочет ли он пойти с нашей компанией. Он согласился. Но я видела, что он не ожидал такого количества людей. Стэн был одет во все светлое: джинсы, кеды, футболка. Примерно также были одеты все парни, в том числе и Рэм. Девушки были в цветных платьях из легких тканей. И только Робин была в длинном сарафане в пол. Но ей шло. Все девушки, кроме меня и Милы были с длинными волосами. Они все были накрашены и пахли разными духами. Это было приятно. Парни тоже приятно пахли. Уже был вечер и медленно темнело за окнами. С улицы из открытых дверей тянулся запах лилий и влажной земли из сада возле отеля. Все вокруг разговаривали и смеялись. Я познакомила Рэма с остальными. Девушки разглядывали его с улыбками, парни пожали руки. И он стал нашим другом. Мы дружно пошли в ресторан при отеле. Ведь мы не ели с самолета. Пока занимали столик, девушки расспрашивали Рэма, кто он и чем занимается. Он полушутя ответил, что он скандинавский принц. И что он изучает азиатские ритуалы и странные мистические события в древности, а также культы поклонения древним божествам и демонам. Вайлет спросила его, кем он работает. Он, задумавшись, ответил, что он историк. Меню было сложным. Я многие блюда видела впервые, и, если бы не Рэм, вряд ли я бы вообще поела. Он просто спросил, что я ем обычно и заказал что – то из той абракадабры, что была на бумажке написана замысловатыми завитками.
- Ты знаешь местное наречие? - спросила удивленно Робин. Рэм хитро улыбнулся и кивнул. Мне принесли мясо птицы с овощами и сладким соусом. Конти весь ужин восторженно – визгливо рассказывала, как они в самолете ели странный сэндвич с салатом, но это было вполне уместно. Потом я спросила, чем они занимались до моего приезда, ведь они приехали на 2 часа раньше. И весь стол погрузился в какое – то мрачное молчание, но нарушать его никто не спешил. Тогда обстановку разрядил Рэм, заметив, что Мак уж очень счастлив, и как он завидует парам нашедшим себя в этом безумном мире. Настроение вернулось, и Джек заметил, что он тоже счастлив, просто еще не доел. Мы все засмеялись. Но ощущение тревожности не покидало меня. Я хотела подозвать официанта, но рука замерла в воздухе, когда я заметила на входе в ресторан, того мужчину в черном. Мне было удивительно странно. Было чувство, что его никто больше не замечает. Он был еще более жутким, на фоне общей веселости и беззаботности. Заметив мое зависание, Рэм, сидевший справа от меня, спросил, в чем дело, и я оглянулась на стол. Все смотрели на меня с недоумением, и испугом? Или мне показалось? Я оглянулась назад, хотела сказать: «Смотрите, это тот мужчина, о котором я вам говорила», но слова застряли в горле комом. Никого не было. Как он успел исчезнуть за секунду моего отвлечения? Я сказала, что все хорошо, и я просто задумалась. Стэн сказал, что мы выпьем чего-нибудь в клубе. И позвал официанта. Мы расплатились и вышли. Обычный шум от разговоров и машин. Яркие дома и вывески. Ночной город жил шумно и весело. Возле клуба было много людей. Визг Конти был слышен даже в толпе. Но это не раздражало. Она – шумная, но милая. Робин, о чем – то разговаривала с Хлоей и смеялась. Мила с Фрэдом и Вайлет что – то обсуждали, и Вайлет активно жестикулировала, доказывая свою правоту. Я, Стэн и Рэм шли в конце, присматривая за стадом. Рэм, вздохнув, сказал, что очень жарко, несмотря на то что солнце уже село. Стэн говорил, что его сестры никак не повзрослеют и он всегда волнуется за них. Ведь они еще совсем дети. Я слушала и думала о том, чего они так упрямо не хотят мне рассказывать. Даже если они обсуждали что – то не касающееся меня, но можно же было прояснить ситуацию, чтобы я так не волновалась. Может, они просто не доверяют мне. Или что – то произошло в те 2 часа, что они были без меня. Рэм говорил, что я удивительно красивая, и ему нравятся мои маленькие ручки и ножки. Стэн соглашался, но говорил Рэму, что я ему как сестра, поэтому он будет присматривать за мной, и Рэму придется доказывать свои «серьезные намерения». Я смеялась, и потихоньку забывала о своей тревожности. И вот я расслабилась. В самом клубе было очень много молодежи. Все пили, смеялись, шутили. Громкая музыка. Возле стены небольшие столики, и возле одного из них большая компания и торт. Какая – то девушка отмечала свой день рождения. Это было мило. Мы заняли соседний с ними столик, и поздравили девушку. Фрэд пошел за напитками, сказав, что постарается угодить всем и отгадать, что мы любим в выпивке. Вайлет сказала, что у него это получается всегда, и чтобы мы приготовились удивляться. Я в это охотно верила. С его наблюдательностью это было весьма просто. Все говорили громко, перекрикивая музыку. Рэм не отходил от меня и Милы, которая встала рядом. Также и остальные. Я заметила, что, когда мы зашли в клуб, парни инстинктивно заняли места немного позади нас, словно защищая детей. Я высказала эту мысль на ухо Рэму. Он, усмехнувшись, заметил, что мы очень красивые девушки, а местные жители в пьяном состоянии не лучшие для нас кавалеры. А потом показал взглядом на конец зала, где из туалета выходила полуголая девушка с совершенно невменяемым взглядом. Он пояснил, что для любительниц острых ощущений, достаточно отделиться от компании, как кто – то сразу возьмет тебя в оборот, споит и у тебя будет незабываемый секс в местном туалете. Куда он также посоветовал ходить с кем – то. Потому что там могут ждать неудовлетворенные пьяные парни. И им трудно отказывать, ведь они не понимают слова «нет». А девушки очень слабы и беззащитны против парней. Поэтому нас и охраняют. Я подумала, что хорошо, что нас так много и среди нас так много парней. Рэм улыбнулся и подмигнул мне. Тут я заметила, что к столику подходит Фред. Он поставил поднос на стол. Там были большие бокалы разноцветных напитков, с трубочками и без, с какими – то фруктами. Все в ожидании смотрели на Фреда. Никто не знал, что именно он заказывал. Он хитро осмотрел нас и начал. Протянул бокал с розовым коктейлем с трубочкой Вайлет и с кусочком лайма светло - зеленый Миле. Джеку широкий бокал, вроде с виски и льдом. Рэму широкий бокал с чем – то темно – красным, он отхлебнул и удивленно сказал мне, что это ликер, который он всегда пьет. Мне что – то красно – оранжевое с кусочком апельсина, и это был мой любимый цитрусовый коктейль. Хлое с трубочкой желтое что – то. Оказалось тропический коктейль. Конти что – то с листочками мяты, судя по ее взгляду тоже любимый напиток. Мак получил темно красный коктейль, наверное, вишневый. Робин достался бокал с запахом колы, проносили через меня, но не поняла, что именно. Она смело отхлебнула и спросила крутившийся на языке у всех вопрос, как так угадал? Сам Фред пил бокал чего – то темно – коричневого со льдом. Думаю коньяк. Но он лишь хитро ухмылялся. Всем было весело. Общение проходило легко. Выпив свой напиток, я расслабилась, и все тревоги стали казаться надуманными, из – за долгого путешествия, и незнакомых мест. Ведь нас всегда тревожит все неизвестное и необъяснимое. Парни стали вести себя более активно после выпитого. Пары пошли танцевать. В танце они наклонялись к уху друг друга и что – то говорили, улыбаясь и смеясь. Иногда целовались. И это было милым. Фред пригласил Милу на танец, и она покраснела. Хлоя встала рядом со мной и сказала, что Мила давно нравится Фреду и он даже ухаживал за ней, но она не уверена, что хочет быть с ним. Посмотрев на их танец, я заметила, что Мила очень волнуется. Стэн пригласил Вайлет. И они оба смутились. Рэм пригласил из вежливости Хлою, но она сказала, что не танцует, и подмигнула мне, дав понять, что она все понимает. Тогда Рэм предложил мне танец. Я согласилась. Он сказал, что кажется все поняли, что я ему понравилась. Я наклонилась к нему и, вдыхая аромат его цитрусовых духов, заметила, что он этого и не скрывал. После выпитого я была расслабленной. И весь мир казался мне приятным и полным ярких красок. Во время танца он был предельно вежлив и аккуратен, но когда меня толкнули сзади кто – то неосторожно, он изменился в лице, ощерился как дикий зверь. И, хоть он почти сразу успокоился, когда тот парень извинился, я вдруг осознала, что он далеко не такой белый и пушистый, каким кажется. И что у меня есть защитник. Рэм щурился, как сытый кот. Но мне было понятно, что он старше и намного более опытный в отношениях, чем я. И что он, пытался соблазнить меня. Двигался он прекрасно. Его тело было натренированным, но не перекаченным. Скорее жилистым, но рельефным. Стэн танцевал с Вайлет не замечая ничего вокруг. Значит 4 парочки. Я усмехнулась и сказала об этом наблюдении Рэму. Он наклонился к моему уху и прошептал:
- А может 5?
И усмехнулся, как – то очень хитро прищурив глаза. Пока мы шли к столу, Рэм приобнял меня за плечи. Я не возражала. Чувствовала, что наглеть он не будет. Я оглянулась в сторону выхода и заметила, что многие уже уходят. Взглянув на часы, поняла, что мы здесь уже 2 часа. И вдруг внутри что – то словно похолодело, я пыталась успокоиться, но взгляд начал искать в толпе причину беспокойства. И вот я заметила возле нашего столика, позади Хлои, стоял тот самый мужчина. Рэм заметил, что я замерла, и стал спрашивать, что такое. Но я просто застыла и не мигая смотрела, как он подошел ближе к Хлое и вдруг произошло что – то невероятное. Его голова растянулась в жуткой улыбке, которая растягивалась все больше и больше, до самых ушей, и вдруг его рот разорвался, словно это была молния на костюме. И я увидела нечто бесформенное, с огромной пастью и тысячами мелких, игольчатых зубов. Это было, что – то похожее на гигантского слизняка, оно было серым, без глаз и носа. Просто масса с зубами в несколько рядов. И эта масса вдруг укусила Хлою за голову. Точнее она словно присосалась к ее голове. Как пиявка. Хлоя вскрикнула и закатила глаза. Ее била судорога и шла пена изо рта, но она не падала, а наоборот, застыла и вытянулась, как будто ее растягивали на дыбе. И похоже, только я видела это существо. Рэм тряс меня, а я видела, как к Хлое бежит через толпу Стэн, Мила, Фред и Вайлет. Остальные еще не видели Хлою. Когда Стэн подбежал к ней и дотронулся до ее плеча, существо отцепилось от Хлои. И медленно всосалось внутрь головы, а потом верхняя часть встала на место, и разрыв рта словно застегнулся на молнию обратно. Человек, внешне, в черном, улыбнулся, как - то хищно, я моргнула, и он исчез. Я поймала Рэма за руку и указала на Хлою. Он повернулся и посмотрел туда. Потом повернулся ко мне, и спросил:
- Что ты видела Энн?
Я покачала головой и потянула его к ребятам. Я видела, что Стэн поднял Хлою на руки. Она была без сознания. Я помахала рукой, подзывая остальных. Стэн шел к выходу. Рэм держал меня за руку, и мы шли последними. Я поняла, что он потребует объяснений. Робин, Конти, Мак и Джек нагнали нас уже у выхода. Конти визгливо спрашивала, что случилось. Вайлет отвлекла ее и поделилась тем, что видела. Я слышала их, но поняла, что никто не видел то, что видела я. Вот теперь я чувствовала себя, как герой фильма ужасов, что видит призраков и демонов, но не может рассказать всем. Всегда удивляло в фильмах то, что такой герой пытается всем все доказать и объяснить, и до последнего момента его все считают психом. А потом уже поздно. Рэм ничего не спрашивал, но хмурился. Чудесный вечер был испорчен. Робин осматривала Хлою на руках у Стэна, и спрашивала его, о чем – то. В отеле к нам подошел администратор и Стэн попросил его прислать доктора в его номер. Тот сказал, что нужно вызвать скорую или самим ехать в госпиталь. Робин попросила скорую. Все поднялись на этаж Стэна. Я заметила, что все напряженно переглядываются. Возле номера Мила попросила всех идти в свои комнаты. Сказала, что достаточно будет ее и Стэна. Все согласились, кроме Робин, которая почувствовала себя мамочкой, и хотела помочь. Стэн согласился. И Джек с Робин остались. Остальные пошли к себе. Я застыла в нерешительности. Не зная рассказывать или, нет то, что я видела. Заминку решил Рэм. Он взял меня за руку и повел к номеру. Я пошла. Подумала, что, наверное, лучше потом всем все расскажу. Возле моего номера я молча открыла дверь, и Рэм также молча прошел внутрь. Первым делом я взяла большое полотенце и завесила зеркало. Пока Рэм включал свет. Молчаливое удивление во взгляде Рэма, и я объясняю:
- Не люблю зеркала.
Он прошел к креслу и сел. Я села на кровать. В тишине был вопрос, который он так и не задал. Я решила рассказать ему все. Рассказала, как познакомилась с ребятами в интернете. Как летела сюда. Как в холле встретила того мужчину, или что он там за существо. Как видела, что он пил Хлою, по – моему именно это он делал. Думаю, что он пил ее душу или жизненные силы. Сказала, что его никто не видит, кроме меня. Рассказала также о том, что видела его в ресторане на входе. Что всегда жутко в его присутствии. Еще рассказала, как все напряглись. И о своем подозрении, что, что – то произошло в те 2 часа, что я добиралась до отеля. Все время моего рассказа он, не перебивая, внимательно слушал меня. Я ожидала насмешек и недоверия. По – этому опустила глаза вниз и смотрела на свои руки. Мысли путались, и хотелось заплакать от непонимания, почему именно я его вижу. Мне было страшно. Поэтому я не заметила, что Рэм пересел на кровать и обнял меня за плечи. Подняв глаза, увидела в нем только сочувствие и искреннее переживание. И расплакалась от бессилия. Рэм обнял меня и, успокаивая, погладил по спине. Я вздохнула, а он встал и принес мне воды из холодильника. Я сделала пару глотков, и в дверь постучали. У меня внутри что – то щелкнуло. Рэм подошел к двери и спросил кто там. Но никто не отвечал. Внутри меня все похолодело. Но Рэм уже открывал дверь. Я быстро подошла к двери, и мы выглянули одновременно в коридор. Но никого не было. Мой взгляд опустился на пол, и я увидела маленькую статую из темного камня. Пока я рассматривала ее, Рэм наклонился и поднял ее. Когда он убедился, что больше никого нет, он закрыл дверь. В комнате света было больше, и фигурка не вызывала такого страха, как в коридоре. Она была вырезана очень грубо. Но основное было похоже на человека с разрезанным ртом и игольчатыми зубами. Я вздрогнула и оттолкнула руку Рэма с фигуркой. Он от неожиданности, чуть не выронил ее.
- Так выглядел тот монстр, которого ты видела? - спросил Рэм. Я напряженно кивнула. И тут в дверь постучали снова. На этот раз я подошла к двери сама. Решительно открыла и увидела Милу. Она сказала, что Хлоя пришла в себя и что мы можем проведать ее. Я спросила все ли придут. Она сказала, что да. Я вопросительно посмотрела на Рэма, он кивнул. Я взяла его за руку. Он положил фигурку в карман. За полчаса моего рассказа мы с Рэмом стали ближе к друг другу, чем все остальные. Теперь я чувствовала, что могу ему доверять. Я закрыла номер, и мы вместе с удивленно разглядывающей нас Милой, пошли к Хлое. Когда мы зашли в комнату все уже были там. Робин держала Хлою за руку и сидела на кровати с ней рядом. Стэн стоял, сложив руки на груди возле кровати, всем своим видом показывая, как он переживает за Хлою. Мак, Джек и Фред стояли возле окна и что –то обсуждали. Конти молчала, что радовало, сидя на кресле. Вайлет сидела на кровати, возле Стэна. Мила сразу пошла к Хлое и Робин и что –то спросила. Рэм закрыл дверь. Все обернулись на звук. Я прошла в центр комнаты. Все молча следили за мной. И громко попросила рассказать мне о том, что они скрывают от меня. Рэм остался возле двери. Всем своим видом показывая, что он на моей стороне и им лучше все рассказать. Я вздохнула и подошла к Рэму. Он молча отдал мне в руки фигурку демона (я решила, пока что это - демон). Я также молча поставила ее на спинку кровати. Все смотрели на фигурку. Потом на меня. Молчание нарушил Стэн. Он подошел к фигурке и сказал, что я должна узнать правду. О как! В общем все было в те 2 час пока меня не было в отеле еще. Они все заселились. В номере Робин и Джека сидели девушки, парни ходили за вином и информацией о местных клубах, барах и ресторанах.
- Энн, поверь, если бы я знал, что они там делают, я бы не позволил. Но я думал, что они достаточно серьезны для таких глупостей, - сказал Стэн. Они заметили, что в шкафу нацарапан какой –то символ. Конти знает испанский и английский, и сказала, что не знает этого языка. Но считает, что он означает какое – то имя. Всем стало интересно. Робин закончила курсы мед. сестер и немного читала по латыни. Она посмотрела на символ, и тоже пришла к выводу, что это – имя. Другие девушки никаких языков, кроме английского не знали, но тоже согласились, что это, скорее всего чье - то имя. Они начали говорить предположения, что это имя нацарапали предыдущие постояльцы. Но Вайлет предположила, что это может быть имя духа. Ее это все странно возбудило. Ее глаза блестели:
- Понимаешь, я люблю мистику. И часто такой сюжет встречала в книгах и фильмах. Я просто не могла остановиться. Я нервничала. Чувствовала себя словно под наркотиками.
В итоге в номер постучала уборщица, из местных и они спросили ее, что это за царапины. Она сказала, что это имя какого – то духа, типа демона. Что он, по поверью, имеет силу, но только если провести ритуал. Им бы задуматься над тем, зачем девушка им это рассказала. Но Вайлет еще сильнее заинтересовалась. Она начала спрашивать о ритуале. Та сказала, что он простой, и показала девушкам фигурку на комоде, которую они не заметили, до того, пока женщина не указала на нее.
- Ее там не было! - сказала Вайлет. - Но мы сначала подумали, что и правда ее не заметили.
- Нет. Она была там, - устало сказала Хлоя. Это была та самая фигурка, что принесла я. И ритуал был в том, что каждая из девушек должна капнуть каплю крови на фигурку и произнести вслух то самое нацарапанное имя. Женщина написала его на бумаге английскими буквами. Она сказала, что после этого дух будет призван. И Вайлет, не задумываясь, проколола свой палец и капнула кровь на жуткую фигурку. Тогда еще им показалось, что женщина словно ждала этого и сразу ушла. Все, словно под гипнозом прокалывали пальцы и капали кровью. А фигурка, словно пила ее, кровь впитывалась и исчезала. И по очереди произнесли имя, написанное на бумаге. Потом они словно уснули. Очнулись, когда в комнату вошли парни.
- Я сразу заметил, что у них какой – то потерянный вид. Они не отвечали на вопросы. И очнулись, только когда я дотронулся до Робин. Казалось, что они оцепенели. Но после прикосновения, они стали дрожать. Робин трясло, - сказал Джек, и отвернулся к окну. Мельком взглянув на, Робин, от чего она поежилась и виновато отвернулась. Они не могли вспомнить, как выглядела та уборщица, и куда делась фигурка. А потом они все рассказали парням. И я пришла, как раз, когда они ругали девушек за их глупость и наивность. Мне решили не рассказывать, потому что девушкам было стыдно, а парни решили, что все равно это все ерунда и не стоит мне забивать этим голову. Но я их сильно напугала, когда сказала, что видела кого-то странного и слышала смех. Потому что, девушки после ритуала, тоже слышали жуткий смех, разносящийся эхом, словно у них в голове. Я молчала. Рэм подошел ближе и сказал, что теперь я должна им все рассказать. И я рассказала. Точно также как до этого Рэму. По мере моего повествования все мрачнели. На моменте в клубе Хлою вырвало, хорошо хоть рядом была чашка с водой. Все девушки были бледными и напуганными. Когда я закончила, воцарилась гнетущая тишина. Нарушил тишину звонок телефона. Конти резко подняла трубку и, что-то слушая, стояла с ней. Вдруг она побледнела и положила трубку. Все смотрели на нее. И она повернулась к нам лицом. По ее щекам текли слезы. Вайлет подошла к ней и стала успокаивать. Все стояли в молчаливо – растерянном состоянии, ожидая объяснений. Мак подошел к ней сзади и обнял ее за плечи. Она начала плакать еще сильнее, но теперь уже она, что –то шепотом говорила Маку. По мере повествования Мак мрачнел все сильнее. А потом Конти и Вайлет пошли в ванную комнату. И Мак остался один для объяснений. Он, поняв это, глубоко вздохнул и каким – то безжизненным голосом начал говорить:
- Она подняла трубку и услышала шипение… А потом какой –то хриплый смех и голос... Детский… Точнее плач и громкий крик.
Все с непониманием смотрели на него. И он еще более мрачно сказал:
- У нее был ребенок. До меня. До наших отношений. Она родила его, когда парень ее бросил. Она была очень расстроена. И после родов у нее была депрессия. Однажды она уснула, а малыш ползал по дому один… В общем – это его плач и крик был в трубке. Как в тот день, когда он выпал из окна с 8 этажа. Сейчас мы собираемся жить вместе, но ей до сих пор снятся кошмары. Она винит себя. И врача, который ей назначил антидепрессанты со снотворным эффектом. Из – за них она не смогла проснуться вовремя. Она теперь не хочет детей. Считает, что не сможет быть матерью. Боится, что опять что - ни будь случится. И не хочет свадьбы. Поэтому мы и поехали сюда – чтобы отвлечься.
Он замолчал. И всем стало не хорошо. Бедная Конти. Никто даже не догадывался, какой тяжелый груз на душе у этой юной девушки. А еще она же веселиться и пытается развеселить нас. Я даже представить не могла, как ей тяжело. Хотя, я видела в холле ее печальный взгляд на коляску с ребенком. Теперь все стало понятнее.
Фред высказал то, о чем думали все:
- Кажется все пришли к выводу, что это действительно что – то паранормальное. И нам нужно держаться вместе. Оно знает о наших грехах и страхах. Боюсь, нам остается только найти способ отменить ритуал и спасти наших неразумных девушек. Чувствую, что мы попали в фильм ужасов. И первым делом предлагаю поискать ту уборщицу среди персонала гостиницы. Вдруг она действительно существует и сможет нам помочь. Только вот нам лучше не ходить по одному. Все будем делать вместе. Энн, если что – то будешь видеть – говори. Кстати, ты медиум или типа того раз его видишь ты одна? Или кто – то еще его видел?
Все переглянулись, но молчали. Мне показалось, что Джек недоволен, но он не хотел лезть на конфликт. Видно было, что его это бесит, и еще немного и он пошлет нас к черту, и скажет, что мы все больные. Я поняла, что Фред заметил, что девушкам и правда страшно, и они винят себя, поэтому он не стал отрицать, то, во что они верят, и решил признать существование кого – то, кто их пугает. Он не показывал сомнения, потому что не хотел обидеть Милу, в первую очередь. Я вздохнула:
- Сама не знаю почему его вижу. Может по – тому, что я одна из девушек не участвовала в его вызове. Кстати, я не медиум. Но люблю мистику и фильмы ужасов. Может это тоже играет роль. И еще, что сказали врачи?
Я задала вопрос в сторону Хлои, но ответила Робин:
- Врачи не нашли физических отклонений в состоянии Хлои. Сказали, что, возможно, из – за алкоголя и переутомления. В то, что ее трясло и шла пена не поверили, вероятно. Сказали, что у нее все показатели в норме. Экг в норме. Давление чуть ниже, но не критично. И все. Сказали, если мы хотим, можем завтра утром сдать анализы в госпитале. И уехали.
Я подвела итог:
- В общем, начнем, наверное, с того, что я схожу в номер Робин и посмотрю, что именно нацарапано там в шкафу. Может, я увижу то, чего не видите вы?
Я буквально физически почувствовала раздражение и презрение, исходящее от Джека. Ну, это было ожидаемо, он же считает, что мы дети. Робин, старалась не смотреть на него. Она поднялась и подошла к своей сумочке.
- Я пойду с Энн. Если никто не возражает, остальные могут начать с поиска той горничной, что была в номере Робин. Даже если в это не верите, лучше помочь девушкам успокоиться. Чем быстрее мы выясним, что именно они вызвали. Тем быстрее, сможем найти объяснению тому, что произошло с Хлоей, - сказал Рэм. Джек вспылил:
- Почему это ты считаешь себя в праве командовать нами? Ты вообще никто. Мы ничего о тебе не знаем. С чего это ты решил, что можешь здесь умничать?
Робин встала позади меня, и виновато смотрела в пол. Было видно, что Джек подавляет ее, и она боится перечить ему. Фред среагировал быстрее, чем Рэм. Он резко повернулся к Джеку, и взял его за рубашку, немного потянув на себя:
- Если ты можешь запугивать свою женщину, и командовать ей – это не значит, что все такие. Взять на себя ответственность за страхи своей любимой, и помочь ей успокоиться – вот главное, что должен сделать мужчина в такой ситуации. Девушки и так трясутся. Даже если я не верю в это, они верят в этого демона. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы они успокоились. И ты – не альфа – самец здесь. Мы все друг друга мало знаем, но Рэм уже проявил себя, более достойным доверия и уважения, чем ты. Так что не смей больше повышать голос в моем присутствии. Иначе я тебя быстро осажу, и ты сильно упадешь в глазах окружающих.
Так как они были примерно равны по комплекции, Джек быстро сдулся, и обиженно сопел, как ребенок, что столкнулся с грозным старшеклассником. Дело было даже не в физическом превосходстве. Фред сразу понял, что он слаб морально. Такие тявкают только на тех, кто слабее. Фред показал, что слабее всех здесь Джек. Рэм довольно оскалился и добавил:
- Спасибо Фред. А то я не умею сдерживаться. Скорее всего, я бы не стал так многословно объяснять свою правоту. Я очень вспыльчив, и прямолинеен. Я бью, когда меня не понимают. Ты намного глупее и бесполезнее, чем твоя жена. Робин, покажи нам номер.
Фред тоже скалился. А вот Джек был подавлен и сломлен. Наверное, он бы хотел попытаться что – то сказать Рэму и Фреду, но в комнате еще были Стэн и Мак. Которые были немного больше их обоих, и ясно дали понять, что они на стороне своих женщин. Я была рада. Люблю, когда самовлюбленных дураков унижают. Рэм взял мою руку и показал Робин на дверь. Она беспомощно оглянулась на униженного Джека и вышла.
В коридоре я обняла Робин за плечи, и мы пошли немного впереди, а Рэм, понимающе, пошел немного сзади.
- Робин, ты прекрасная девушка. Не позволяй Джеку подавлять тебя. Ты заслуживаешь хорошего отношения и уважения, - сказала я ей негромко. Она судорожно вздохнула и сказала то, что я и так знала:
- Он хороший, но слишком занят карьерой. Я очень хочу детей, а он считает, что дети нам пока не по карману.
Сказав это – она всхлипнула. Рэм тактично молчал, предоставляя нам возможность разобраться самим в женских делах. Мы зашли в лифт и поднялись на этаж выше. Вышли на этаже Робин. Было тихо и темно. Не полностью, свет горел в середине коридора. Людей не было. Это заставило меня насторожиться. Я остановила Рэма, который пошел вперед. Он повернулся ко мне:
- Ты что – то видишь, Энн?
Я отрицательно качнула головой. Но в этот момент по ногам потянула холодом, от левой стены. С той стороны стояла Робин. Я повернулась, и увидела, словно в замедленной съемке. Вот Робин широко распахнула глаза и начала задыхаться. Вот Рэм делает быстрое движение к ней, но сильно не успевает. Я тоже протягиваю к ней руку, но тоже опаздываю на доли секунды. Существо, похожее на человека в черном, растягивает свой безобразный рот, но он не разрывается, как в случае с Хлоей. Из его рта выползает длинный черный язык, с которого капает что – то вязкое на пол. Этот язык, словно живой. Он тянется к шее Робин. Я вижу его. Он смотрит прямо мне в глаза. А его язык облизывает ее шею и спину. Я вижу, что девушка дрожит, как кролик перед удавом. По ее лицу течет холодный пот, она вся бледная и холодная. В момент, когда я осознаю, что коснулась ее, демон отступает. И растворяется в стене, под зловещий хохот. Все оживает. Рэм двигается быстро. Робин обнимает меня за шею и плачет. Свет горит уже во всем коридоре. Надо быстрее дойти до их номера. Рэм молча берет сумочку Робин, которую она уронила на пол. И я пытаюсь ее довести. Но она плохо соображает. В итоге мы с трудом успокаиваем ее. Точнее, запугиваю, сказав, что он вернется, если будем продолжать здесь стоять. Это работает. Она ускоряется, и нервно оглядываясь, мы доходим до ее номера. Дверь в который измазана кровью. Робин, увидев это, вскрикнула и попыталась убежать. Рэм поймал ее. Она была в истерике. Я ударила ее по лицу. Ее взгляд стал более вменяемым:
- Робин, прекрати! Мы должны понять с чем имеем дело. Иначе мы подохнем.
Слова возымели действие. Она пару раз вздохнула и выдохнула. Рэм отпустил ее и открыл дверь. Алая тягучая кровь текла по ручке. И даже стараясь, не дотрагиваться, он все равно запачкал руку в крови. Глядя на дверь, казалось, что кто – то пару минут назад покрасил ее свежей алой краской. Было не по себе. Даже Рэму. Дверь открылась, и он зашел первым и включил свет. Мы зашли следом, и сразу закрыли дверь. Шкаф был открыт. Робин не подходила к нему.
- Робин, давай ты переоденешься во что-нибудь более удобное. А мы пока посмотрим символ. Только очень быстро. Дверь в ванную не закрывай, - я повернулась к шкафу, всем видом давая понять, что время пошло. Она поняла и стала быстро одеваться. Мы подошли к шкафу. И Рэм уже присел рядом на корточки, и задумчиво разглядывал грубо вырезанный на дереве символ. Я тоже присела. Низ сарафан проехался по полу. Но мне было все равно. Я замерла напряженно. Я видела, как символ оживал в воздухе. На уровне моего лица непонятный символ стал рассыпаться на крошки черной пыли. Она стала складываться во вполне понятные латинские буквы. Я смотрела на это восторженно. Это было так необычно, что даже не пугало. Я словно ребенок наблюдала за тем, как они уплотняются, и перестают кружить. Это было действительно имя. Я прочитала его мысленно, но не смогла произнести. Я вспомнила, что перед тем, как ехать отдыхать в эту страну, я нашла много всяких мистических историй, про местные секты и культы. Рэм непонимающе смотрел на меня:
- Ты видишь то, чего не вижу я? Ты что – то поняла?
Я кивнула:
- Тут действительно имя. Ты же изучаешь историю культов, ритуалы и прочую мистическую дичь?
Рэм в раздумии потянулся к символу…
- Нет! Не трогай! - раньше, чем поняла это, крикнула я. Его рука застыла над доской с символом, и он резко отдернул ее спустя секунду. Как раз в тот момент, когда из символа потянулась какая-то серая нить. Я потянула его назад. Мы встали, и он сказал:
- Я почувствовал холод. Сильный. Словно открылась морозильная камера. Это он так появляется?
Я сказала, что, да и что видела еще серую нить, которая тянулась оттуда. Робин уже тоже стояла позади нас, одетая в брюки и легкие кеды. Мы быстро встали.
- Вы что – то поняли? - спросила она. Рэм посмотрел на меня, я сказала:
- Все позже. Но кое – что я видела. Спускаемся. Ты взяла все, что нужно?
Робин сказала, что все взяла и мы можем идти.
Закрывая дверь, Рэм старался не заляпаться кровью еще сильнее. А я думала, откуда эта кровь? Мы быстро шли в сторону лифта по подозрительно пустому коридору. Возле лифта мы остановились, Робин нажала на кнопку. Я и Рэм, видимо, мыслим одинаково. Мы оба смотрели на то место, куда капала слизь с языка демона, когда он напал на Робин. Робин тряслась от страха, держа одной рукой меня за сарафан. Лифт подъехал, и двери открылись. Я присела возле не большего пятна серой слизи. И поднесла к ней руку. От нее тянуло холодом. Я так и думала. Мы молча зашли в лифт и стали спускаться. На моем этаже тоже было тихо и пусто.
- А когда мы въезжали было так много людей... - задумчиво проговорила я. Рэм кивнул. Еще на подходе к комнате мы услышали шум голосов, плач и крики. Кричала Хлоя. Мы открыли дверь и увидели то, к чему были не готовы. Фред держал Милу и успокаивал, гладя по голове. Она была в истерике. Хлоя смотрела в пустоту невидящим взглядом. Плач Вайлет доносился из ванной. Это было неожиданным, и дверь в ванную открыл Рэм, так как он был ближе всех. И он первым увидел то, что я увидела чуть позже. Я замерла, широко открыв глаза и не зная, что делать. Конти лежала на полу душа, а Вайлет сидела на полу возле нее и плакала. И только я видела, как позади Вайлет стоит «человек» в черном и облизывается длинным черным языком, как у ящерицы. И кончиком языка он касался головы Вайлет, от чего она вздрагивала и начинала скулить, как испуганное животное. Когда Рэм дотронулся до ее плеча, существо хищно улыбнулось и растворилось в стене. Она вздрогнула и стала рыдать. Я заметила на ее платье влажное пятно. И подошла к ней, оттеснив Рэма к двери, в которую уже входил Мак и Стэн с Милой. Я поняла, что девушка обмочилась от страха. И попыталась спросить, что с ними случилось. И только в этот момент в ее взгляде появилась осмысленность, и она посмотрела на Конти. Я тоже наклонилась над ней. Она не дышала. Ее кожа, казалась какой-то серой. Я наклонилась ниже и поняла, что все ее тело покрыто какими-то серыми полосками, словно рисунок на коже. Под головой расползалось пятно темно-алой крови. Теперь стало понятно, чем покрасили дверь в номере Робин. Я поняла, что она мертва. И развернулась к Маку, который боялся подойти. По его взгляду я поняла, что он понял, что она мертва, но боится спросить об этом, ведь тогда – это станет реальностью. Обреченность в его глазах говорила обо всем. Робин обняла Вайлет и гладила ее, чтобы она успокоилась. Стэн все понял и пошел в комнату, чтобы вызвать скорую и полицию. Мак медленно подошел к своей мертвой девушке, поднял ее безжизненную руку и заплакал. Он смотрел на колечко на ее руке. И я поняла, что перед поездкой он ей сделал предложение. И этот отдых для них должен был стать началом жизни. Я вышла из ванной, и первым, задал мне вопрос Фред:
- Ты опять что-то видела?
Все замерли, тревожно разглядывая меня. Рэм стоял позади меня, и я чувствовала, что он молча поддерживает меня:
- Я видела его. Думаю, что это он. По крайней мере он облизывал голову Вайлет.
Напряжение после моих слов повисло в воздухе. И окончательно испортил ситуацию Стэн:
- Я позвонил администратору, он сказал, что пока ночь, полиция не приедет. Скорая тоже. Не понял почему. Он сказал, чтобы мы сами вышли в холл вместе с телом, а он вызовет какую – то машину, чтобы мы сами отвезли ее.
Все выглядели растерянными. Вайлет с Милой и Маком вышли из ванной. Вайлет была в мокром платье, но никто не обращал на это внимание. Думаю, всем было понятно, что она испытала, что-то по-настоящему ужасное. Она же еще не отошла от шока. Хлоя смотрела на нее взглядом полным жалости. Робин сказала, что нужно ее привести в порядок и вместе с Хлоей, которая встала с постели, начала доставать из шкафа у стены какие – то вещи. В этот момент я подумала, а что, если только я видела серые полосы на коже Конти. И тут же озвучила вопрос. В этот момент Джек разговаривал по телефону с администратором, пытаясь объяснить, что мы сами не можем отвезти мертвую девушку в какой-то местный морг. Администратор что-то сказал, Джек психанул и бросил трубку. Мила и Мак ответили мне, что не видели серых полос. И тут я им сказала, что видимо это опять вижу только я. Все были подавлены. И ждали, что выяснил Джек. Он сказал, что администратор сказал нам всем надо ехать в какое – то здание, недалеко от отеля. Нас отвезут на машине отеля. И нас уже ждут. Если мы не поедем, у нас могут быть проблемы. Всем было тяжело. Робин, Мила и Вайлет зашли в ванную, и не закрывая дверь, стали мыть и переодевать Вайлет. Стэн встал возле двери и спросил:
- А врач там есть?
Джек снова взял трубку и стал спрашивать про врача. Через пару минут вышли из ванной девушки. И Джек закончил разговор и сказал:
- Говорят, что там есть мед. Персонал и они осмотрят пострадавших. Говорит, что машина стоит у черного входа.
Фред взял сумку с документами и обратился ко всем:
- Похоже у нас нет выбора. Придется ехать всем. Надеюсь, машина большая. Девушки – соберите все необходимые документы для полиции, и если вам нужно что – то делайте быстрее. Я и Мак понесем вниз Конти и будем ждать вас в машине. Стэн и Джек следят за Хлоей, Милой, Вайлет и Робин. Энн и Рэм пойдут с нами до лифта, а потом в свои номера собираться. Только учти Рэм, береги ее. Ибо только она видит этого урода. Вместе к ней в номер, вместе к тебе. Дольше минуты не оставайтесь одни. Торопитесь. Быстрее начнем, быстрее закончим этот кошмар. И еще на стойке регистрации спрошу про уборщицу номера Робин. Ну все. Пошли.
Все согласно кивнули и девушки сняли простынь, чтобы завернуть Конти. На Мака было больно смотреть. Они вдвоем зашли в ванную и Мак поднял мертвое тело своей любимой, а Фред завернул ее в простыню. Которая тут же окрасилась алым. Предложил нести вдвоем, но Мак качнул головой. В итоге мы вышли из комнаты. Стэн проводил нас до двери и пробормотал, когда закрывал дверь:
- Почему этот кошмар происходит с нами!..
Это был тот самый невысказанный вслух вопрос, что был в мыслях, думаю, у каждого.
Я с Рэмом дошла до его номера, и мы простились временно с Фредом и Маком, несущим свою горькую ношу. Я впервые была в его номере. Он закрыл дверь. И тут только дал волю своим эмоциям. В его взгляде было столько злости, обиды и горечи, что мне стало понятно. Он сдерживался при всех, чтобы они не поддавались паники. Наверное, все парни так себя чувствовали. Чувствовали свою вину за глупость наивных девчонок, обиду за Хлою, Вайлет и особенно Конти. Может, мы не так долго знакомы, но опасность и горечь потери объединили нас. И особенно страх. За свою жизнь и жизнь своих любимых. И сейчас я поняла, что страшно было всем. И хоть Рэм и пытался не показывать этого, но он, также, как и все боялся неизвестного. Я видела этого монстра, но мне не было так страшно. Возможно, потому что я считала себя особенной. Ведь именно я видела его. Может у нас есть шанс спасти девушек. Все уже поняли, что этот демон будет пытаться убить именно их. Они вызвали его. По крайней мере, я надеялась, что он не будет охотиться на остальных. Пока я размышляла, Рэм пришел в себя. Зашел на минуту в ванную, и вышел с мокрыми волосами, которые из – за воды, стали казаться темными. Глаза были напряженными, как у хищника на охоте. Весь его вид выдавал его чувства. Он прошел к комоду и быстро собрал какие-то бумаги в сумку, которую перекинул через плечо. Переодеваться он не стал. И сразу открыл дверь, без слов показывая мне, что теперь моя очередь. В комнате было темно, и я бы долго искала выключатель, если бы ни Рэм. В своем номере он, как-то слишком быстро включил свет, и я не успела заметить, где выключатель. Поэтому, когда свет загорелся, я еще топталась на входе. Наверное, поэтому, на холод не обратила внимания, решив, что холод из – за открытой двери в коридор. Но вот касание плеча я ощутила резко слишком. Это был ожог холодом. Я отскочила в сторону и вскрикнула, когда обернулась. Это существо стояло там. Внешне, как человек в черном костюме, с мерзкой улыбкой, словно разрезанной от уха до уха. И из его приоткрытого рта висел, извиваясь словно змея, черный язык с раздвоенным кончиком. Рэм пробежал к двери и быстро захлопнул ее. Я поняла, что он тоже что – то заметил.
- Я увидел тень, - сказал он. Подошел ко мне, и разглядывал мое плечо. Вдруг его лицо помрачнело.
- Что? Что ты там видишь? - я испуганно подбежала к зеркалу и оголила левое плечо.
- Вот же тварь! - я закричала. Все мое плечо было покрыто каким-то странным рисунком, словно из серых нитей. Рэм попытался меня успокоить, но я уже пыталась стереть это. Ведь такие же серые нити паутинкой покрывали тело мертвой Конти. Сейчас я осознала, что тот факт, что я его вижу и не делала ритуал, не является важным. Теперь я поняла, что и парни в опасности. Сорвав с себя сарафан, у которого был оторван один рукав. Я быстро надела голубые джинсы и бело – зеленую футболку. Документы и так были в сумке. Я зашла в ванную, наплевав на то, что Рэм стоит возле двери сходила в туалет и умыла лицо. Меня трясло. Но не от страха, а от злости. И я поняла, что эта мерзкая тварь пометила меня. Быстрым движением обула белые кеды. И пошла на выход. Рэм догнал меня и сказал, что он тоже видит эту метку. Вот же тварь! Плечо жгло холодом, но меня это не отвлекало от мыслей. А думала я о том, что надо проверить всех девушек на наличие метки. Мы быстро открыли дверь и уже собирались выключить свет, как с зеркала упало полотенце. И из зеркала словно потянуло холодом. Рэм осторожно пошел обратно в комнату. Я за ним. Возле зеркала мы замерли от шока. Из зеркала на нас смотрели мы сами, только, все в серой паутине, из – за чего кожа казалась серой, и наши рты растягивались в улыбку сильнее и сильнее. Мы вздрогнули. Я ощутила, что скулы сводит. И провела рукой по губам и поняла страшное - мои губы пытались растянуться до ушей. Наверное, я должна была быть в панике, но я ощущала только злость. Всепоглощающую ярость! Я ненавижу зеркала! И я бросила свою сумку в зеркало. По нашим искаженным отражениям прошли трещины и мелкие осколки стали падать и комод. И только тогда Рэм рухнул на колени. Его била дрожь и по подбородку текли капли крови. Он поднял на меня пылающий яростью взгляд:
- Я не мог пошевелиться! Не мог ничего! Я хочу уничтожить его!
Он сжимал и разжимал кулаки в бессильной злости. Он только что понял, что только у меня есть шанс, спасти их. И, что все они могут реально умереть. Кончики его губ были словно разрезаны на пару миллиметров, из-за чего его лицо выглядело немного безумным. Мы почти выбежали из комнаты. Я успела захватить сумку и закрыть дверь. Не сбавляя скорости, мы направились в комнату к остальным. Когда мы забежали и резко закрыли за собой дверь, все в комнате с тревогой смотрели на нас. Капли крови были на белой футболке Рэма. Он кривил губы в презрительной гримасе. Робин подбежала к нам и начала осматривать нас. Я сказала, что все в порядке и что все расскажу позже. Все были одеты. Стэн кивнул, соглашаясь со мной. И все быстро покинули комнату. Уже в коридоре я заметила, что девушки все тоже переоделись в джинсы и брючки. Ведь на улице ночь и прохладно. Мы в молчании быстро дошли до лифта. И уже в нем я спросила, не происходило ли что-нибудь странное с ними пока нас не было. Джек сказал, что звонил Фред с регистрации и сказал, что в номере Робин не было никакой уборщицы утром. У них там строгий график. Но он все равно спросил администратора про надпись в шкафу. Он побледнел, но сказал, что ничего не знает. И больше не хотел ничего говорить и сбежал. Мы все думали об этом. Видимо все в отеле в курсе. Наверное, и местные в курсе, про этого демона. И они не сказали нам. И заселили нас в такой номер. Вот же мрази! Я от злости ударила кулаком по дверцам лифта. И озвучила вопрос:
- Мне одной кажется, что нас специально подставляют? Может нас приносят в жертву?
Все Молчали. Но было что-то в этом молчании зловещее. Лифт открылся, и мы оказались в пустом холле. Нас окликнул голос... Все оглянулись и нашим глазам предстало жуткое зрелище: открытая дверь черного хода и на входе стоял он. Все отшатнулись. Его язык стал еще длиннее. И я увидела, что рядом на полу лежит администратор в серой паутине с закатившимися открытыми глазами. Губы были разорваны от уха до уха, и под телом уже растеклась лужа крови, которая в полумраке холла, казалась черной. Конти лица я не видела. Так что этот труп был первым.
- А у Конти тоже также рот был разорван? - спросила Мила. Вайлет вздрогнула и кивнула. Просто она лежала лицом вниз, и я не увидела этого. Я спросила, что они видят в дверях. Оказалось все видят только тень. Ясно. Он медленно растворялся. Словно ему нравилось показывать, что мы ничего не можем сделать ему. Я вздрогнула, когда Хлоя дотронулась до моего плеча. За открытой дверью стояла машина. У нас не было выбора. Сбежать от него мы не можем. Но возможно кто-нибудь из местных нам поможет. Мы решительно вышли на улицу, и дверь позади нас захлопнулась под хохот, который эхом разносился в ночной тишине. Это было так, словно ловушка захлопнулась. Рэм подошел с другой стороны и взял меня за руку. И мы подошли к микроавтобусу. В салоне сидел Фред и Мак. На заднем сидении лежало тело Конти. Фреда и Мака трясло. На губах были следы белой пены. Объяснений не требовалось. Едва мы сели, автобус тронулся. Мы равнодушно посмотрели в сторону водителя. В воздухе чувствовалась обреченность. Мы молчали. Робин прижалась к Джеку. Мила гладила Фреда по плечам. Стэн гладил Милу и Вайлет, приобняв обеих. Хлоя села рядом с Маком и держала его за руку. Рэм обнял меня. Плечо ныло. Но я молчала. Ехали мы минут 20. И остановились. Все уже успокоились и стали задавать вопросы водителю. Но он не отвечал. Тогда мы открыли двери и подошли к водителю. Он был мертв. Опять в серой паутине. Все нервно вздохнули. И огляделись. Мы находились во дворе, какого-то старинного дома. Нет. Скорее замка. Готического замка, словно из фильмов ужасов. Обстановка была мила моему сердцу. Но от мысли, что это не сон и не фильм, и мы можем реально умереть мне стало немного не по себе. Но так как выбирать не приходилось, Стэн предложил войти внутрь. Все равно лучше, чем на улице. В его голосе чувствовалось напряжение. Хлоя подошла ко мне. Я вообще заметила, что все на меня смотрят с надеждой. Это было неприятно. Все доверяли мне свои жизни. А я даже не уверена, что смогу спасти хоть кого – ни будь. Оказывается, быть героем – не мое. Кто бы подумал?! Я раздраженно тряхнула головой. И мы все пошли к массивным дверям из темного дерева. Когда до них оставался шаг, дверь открылась сама. Словно ее кто – то толкнул изнутри. По краям двери были какие – то символы. Пока я их рассматривала, остальные потихоньку входили внутрь. И я поняла, что их вижу только я. Когда я это поняла, до меня дошло, что это ловушка.
- Стойте! - крикнула я в спину, зашедшему последним Рэму. Он поворачивался, как в замедленной съемке. А в спину мне дохнуло холодом и смертью. Я не успела ничего сделать, как меня толкнуло в спину, словно куском льда, и я кубарем полетела внутрь дома. И потеряла сознание.
Когда я очнулась, то услышала шум и плачь. Глаза еле открылись. Голова болела. Я поняла, что лежу у кого-то на коленях. Взгляд блуждал, пока не остановился на Рэме. Я лежала на его коленях. Он сидел на старой кушетке. Все вокруг было в пыли. Свет исходил от свечей, которые горели на стенах. Это действительно старинный замок. Теперь я заметила, что плакала Робин, а Джек лежал на полу, покрытый паутиной серых нитей, закатив глаза. Его разорванный рот истекал кровью. Робин сидела на полу рядом и буквально выла, как раненый зверь. Это было жутко. Стэн, Мак и Фред пытались открыть дверь, окна или хоть что –то. Но быстро поняли тщетность своих попыток и вернулись к девушкам, которые перепуганной стайкой сидели возле меня. Мак поднял Робин и отвел к нам. Я поднялась и села на пыльной кушетке. Девушки поднялись с пола. Они выглядели еще более жалко: испуганные и бледные, в дрожащем пламени свечей. Я хотела им помочь, но не знала чем.
- Раз ты видишь его, просто не будем отходить от тебя. И может ты покажешь нам его, а мы его убьем. - с мрачной решимостью сказал Стэн. Он смотрел на Хлою, Милу и Вайлет и во взгляде его было столько заботы. Но еще больше – жалости. Я поняла, что он готов пожертвовать собой, лишь бы девчонки жили. Как же все глупо. Пока я думала, позади Мака появилась тень. Уплотняясь, она стала темнее.
- Мак! Живо сюда! - крикнула я. Но он медленно оглянулся назад. И в этот миг голова монстра опять разорвалась пополам, и зубастое нечто вцепилось в голову Маку. Стэн и Хлоя были ближе к нему, но они не успели. Его тело вытянулось, задрожало и обмякло. В этот момент монстр еще пил его. И я видела впервые, как он убивает. И понимала, что мы ничего не сделаем. По телу Мака проступила паутина серых нитей. Глаза закатились, губы растягивались и рвались сильнее, чем у остальных. Сильнее, чем это возможно. И когда демон всосал мерзкого зубастого слизняка внутрь и стал похож на человека, он просто разорвал голову Мака пополам. Верхняя его часть упала к моим ногам. Словно бросал мне вызов. Все замерли, а потом закричала Хлоя. Она упала и кричала на высокой ноте. Я всем было понятно, что страх и отчаяние сломили ее. Демон не исчезал. И я крикнула:
- Стэн вернитесь! Он не ушел! Подними Хлою! Быстрее!
В этот момент я уже поднималась и бежала сама к ним. Ярость клокотала внутри меня, сжигая все человеческое. Но зал был бесконечно большой. И, как я не старалась, мерзкий язык, словно живущий своей жизнью, уже вовсю облизывал Хлою. Она замерла на коленях перед ужасающим чудовищем, способным выпить ее жизнь за пару мгновений. Она через силу повернула голову и посмотрела мне в глаза.
- Нет!!! - мой крик завис в воздухе. В ее глазах я прочитала смирение и укор. Она поняла, что я не могу ей помочь. Язык был невероятно длинным, грязно – серым и он оплетал ее ноги, талию и плечи. Когда Стэн почти коснулся ее, она растворилась в воздухе вместе с демоном. И Стэн упал на колени, на месте, где была Хлоя. Он сжимал кулаки и плакал.
- Ты не помогла ей! Почему? Ты же видишь его! Почему? - он резко поднялся и схватил меня за футболку. Он поднял меня над землей. Я понимала, что ему просто очень больно от собственной беспомощности. Я молча положила руку ему на голову, и он поставил меня, уткнулся мне в плечо и очень тяжело вздохнул.
- Прости, Энн. Я сорвался. Ты не виновата. Я все понимаю. Но он же ее не выпил? Может, она жива? Помоги! Я безумно люблю ее! Когда мы были детьми, она всегда помогала мне во всем. Она младше меня на 2 года. Но когда я был маленьким, она была сильнее меня. Это сейчас я – большой. А в детстве меня травили и избивали. Хлоя была словно ангел. Она приходила и утешала меня. Она была сильной и умной. Доброй и очень щедрой. Ухаживала за мной, когда я болел. Помогала с учебой. Я ей обязан всем. И хоть наши родители погибли в аварии, она нам заменила маму. Хоть я старше, именно она делала все, ухаживала за Милой и готовила. Она и Мила – это моя семья, - и он заплакал, как ребенок. Мила подошла к нему и тоже заплакала. Вайлет обняла его и тоже пыталась утешить.
- Девочки, у вас есть такое? - спросила я, снимая футболку. Вайлет, Мила, Стэн, Рэм и Робин смотрели на мое плечо. Девушки отрицательно покачали головой. А вот Стэн задумался, потом отошел к стене и вернулся со свечой. Осмотрел еще раз плечо и показал на стену. Все посмотрели куда он показывал. Рэм взял еще свечу. На стене был нарисован странный символ. Много завитков, все они напоминали сложное плетение паутины. Тонкие завитки и более толстые серые нити. Робин осмотрела символ и сказала, что точно такой же был нацарапан в шкафу, только более грубо, поэтому она и не узнала. В итоге остальные согласились, что именно этот символ является именем демона. Никто не смог его прочитать. А что именно сказала та уборщица девушки не помнили.
- Знаете, а может нам нужно переждать ночь и с восходом солнца он исчезнет? Может мы, найдем, что-то об этом демоне в этом доме? Не просто же так нас именно сюда он вел? - сказала Мила. Все согласно кивнули. И вдруг мы все услышали крик Хлои сверху. Стэн не раздумывая побежал вперед по залу, пока не увидел лестницу. Мы все побежали за ним. Снаружи замок выглядел значительно меньше, чем оказался изнутри. Зал, в котором мы находились, занимал почти весь первый этаж. На улице я заметила, что здание имеет 3 полных этажа, и, сужаясь к верху, образует остроконечную башню, заканчивающуюся острым шпилем, направленным в небо. Помещение, в котором мы были, скорее всего, было холлом. Он дугообразно изгибался по всей длине, и за стеной, судя по старинной архитектуре, находилась кухня, вход в которую, находился в конце холла, возле лестницы. Лестница была с широкими каменными ступенями, массивными деревянными перилами, и истлевшим от старости ковровым покрытием. Моя наблюдательность, выработанная до предела, всегда помогала мне. Но сейчас, она была очень вовремя, она отвлекала меня от мыслей, что Хлоя сейчас умирает. Медленно и мучительно. Стэн уже бежал по ступеням. Я и Рэм бежали следом. Остальные следом за нами. Рэм указал рукой на кухню, и я повернула голову туда, чтобы увидеть там свет огня от камина. В желтоватом свете огня, зловещая темная тень, словно танцевала. Я резко остановилась. Остальные тоже, кроме Стэна. Который бежал вверх, на крик своей сестры, который уже перешел в стон, и затих. Тень в кухне засмеялась, и ее хриплый смех разнесся эхом по пустынному замку. Из-за этого мой крик был невероятно громким:
- Стой Стэн! Это ловушка!
Но он уже все сам понял. На втором этаже возле лестницы виднелось что – то белое. Я безошибочно определила Хлою, по ее длинным золотисто – русым волосам, струящимся, по верхней ступеньке. Стэн опустился на колени и завыл. Это был вой отчаяния и боли. Больно было почти физически, даже мне.
- Стэн, прошу тебя, вернись. Ты там не сможешь помочь Вайлет и Миле, - сказала я. Он медленно поднялся. Хотел повернуться, но не мог. Тень стояла перед ним. Он выдохнул стон полный беспомощности и бессилия. Я быстро подбежал к нему, мне оставалась ступенька, когда я поняла, что демон просто отвлек меня. Потому что снизу лестницы раздался крик Вайлет. Крик был громким, но коротким, словно оборванным на середине. Стэн, осел на пол. Я поняла, что он сломлен. Верхняя часть головы Вайлет, с закатившимися белыми глазами, упала на ступеньку рядом со мной. Под ней растекалась лужа черной крови. Стэн сидел на верхней ступеньке лестницы и, держась за голову, медленно раскачивался. Безумный взгляд его был устремлен на часть головы Вайлет. На его лице были капли крови Вайлет, рядом с ним лежал труп Хлои, волосы которой уже были темными от крови из ее разорванного рта. Я понимала, что все сейчас на грани. Но мне необходимо было спуститься всем вместе в кухню. Рэм понял меня и поднялся к Стэну. Я взяла за руку Милу, а она Робин. Рэм поднимал, продолжающего раскачиваться Стэна. Мы все зашли в кухню, обойдя по дуге труп Вайлет, стараясь не наступить в лужу крови. Ее тело было также покрыто серой паутиной, как у всех. От головы осталась только нижняя челюсть и.. не было языка. Я присела рядом с ней и заметила, что язык вырван полностью. Быстро сбежала вниз и осмотрела труп Мака. Его язык был на месте. Быстро поднялась к Хлое и потянула ее за волосы. Верхняя часть ее головы не была оторвана, но рот был разорван до ушей. И у нее тоже не было языка. Все следили за мной с недоумением. Я пояснила:
- ОН вырвал языки девушкам. Только им. Тем, кто называл его по имени.
Все поняли, что ждет остальных. Робин тихонько всхлипнула и прикрыла рот рукой. Мы зашли в кухню. И я смогла рассмотреть камин. Он был выложен серым камнем, как и пол. Решетка была черной, и дрова почти догорели. Кто и зачем развел здесь огонь, было не ясно. Но меня заинтересовали символы на стене, над камином. Я осмотрела всю стену, и заметила, что они словно образовывали лабиринт. Как детские головоломки. Я попыталась проследить, пальцем водя в воздухе, но не понимала. Подошел Рэм, посмотрел на стену, на мои манипуляции, понял, что я делаю. И показал правильное направление. Оказалось, выход из головоломки вел влево, в угол кухни. Пустая стена. Даже без узоров. Я задумалась. Стэн взял кочергу и ударил по стене. Никакого эффекта. Он оглянулся на меня. Я подошла и еще раз осмотрела стену. И когда я дотронулась до нее рукой, мое плечо, с меткой демона, начало гореть холодом. Я взвыла, и стала стаскивать рукав. Он не тянулся, и я оторвала его. Футболка порвалась, оголив мое плечо, и Мила с Робин одновременно всхлипнули, а Рэм подошел ближе и взял в руку свечу со стола, которую, пару мнут назад зажгла Робин от камина. Старые свечи, в бронзовых подсвечниках, покрытые пылью, были расставлены по всему дому. Можно было подумать, что последние обитатели этого дома, в последние минуты в нем, бродили по всем комнатам и что – то искали. Рэм заговорил хрипловатым голосом:
- Метка стала больше и более темной.
Я повернулась к нему лицом, и плечом коснулась той самой стены. Я заметила, что боль стала меньше и оглянулась назад на стену. Стена изменилась. На ней стала проявляться такая же метка, как и на моем плече. И вдруг стена дрогнула и с громким звуком отошла внутрь. Тайная комната. Может именно ее искали те, кто был здесь со свечами. Стэн вышел в холл и почти бегом вернулся назад с еще 3 свечами. Видимо схватил те, что были ближе. Мы зажгли их от камина. Подумав, я бросила в камин один из старых, уже сломанных стульев. Думаю, изначально он был высоким деревянным стулом, ручной работы. Одним из четырех, стоявших рядом с массивным деревянным столом. Слой пыли ясно показывал, что его давно никто не трогал. След от свечи на столе был похож на дыру. Все это мне безумно нравилось в фильмах и книгах, но, когда я сама оказалась здесь, мне стало страшно. Как бы я хотела смотреть на все это в фильме, или читать об этом. Но только не быть здесь. Все эти мысли пронеслись вихрем в моей голове, буквально за секунду. Стул с треском приземлился на стопку уже прогоравших дров, и языки пламени начали медленно облизывать спинку и ножки, некогда роскошного стула. Рэм взял свечу в правую руку, а левой взял меня за руку. И первым шагнул к стене. Место, на которое отодвинулась стена, было небольшим, но боком мы спокойно прошли внутрь. Дальше или в сторону стена не сдвигалась, хоть Рэм и пытался на нее давить плечом. В итоге мы решили пойти в право. Стэн, Мила и Робин шли следом. Я жутко не люблю пауков, но в замке вообще не было паутины, или чего – либо, что указывало на жизнь насекомых или грызунов. Это настораживало. Неужели ни одного живого существа, кроме нас, здесь нет. Стэн шел первым, Мила держала его за руку, а Робин ее. Стэн передал мне свечу и опять я заметила, что он дрожит. Странно, как люди реагируют на разные ситуации. Иногда самым сильным и не поддавшимся панике, становится маленькая девочка, вроде Милы. В то время, как мужчина, обещавший ее защищать, ее старший брат, сходит с ума от страха. Человеческое поведение непредсказуемо. С такими мыслями мы вошли в небольшую комнату, без окон. В центре которой лежал черный камень, с серым символом, как на моем плече. Я подошла к нему вместе с Рэмом. Он осветил всю комнату. От свечей Стэна и Робин стало очень хорошо видно, что камень изначально был таким же серым, как и все в этом замке. Черным он казался из – за крови, давно высохшей, и ставшей черным пятном. Но сомнений не было – это была кровь. Мила отошла влево и осветила что – то на полу. Я подошла к ней и тоже наклонилась. Это был тонкий камень, на котором были вырезаны какие – то надписи и рисунки. Я подняла его. Камень, хоть и тонкий, был довольно тяжелым. Все подошли ближе. Мила вздрогнула и вытянулась. Так как она была без свечи, то стояла дальше всех от меня. Я решила не искушать судьбу и подозвала ее ближе. Она подошла и взяла за мою футболку. На камне был изображен наш демон. Только вот он был на каком – то возвышении, из – за чего казалось, что он - божество. Еще сильнее усиливало это впечатление то, что перед ним был изображен такой же камень со знаком, как в этой комнате. На камне нарисован сосуд, напоминает подношение крови древним богам. Так как я любила все мистическое и в детстве зачитывалась книгами про легенды мифы всех народов, то примерно понимала, что этот камень в комнате – священный алтарь. Значит эта тварь, какое – то древнее божество. Дальше нарисованы тела, сваленные кучей возле алтаря. У всех нарисованных ярко выражены женские черты: груди, длинные волосы. Все они покрыты паутиной, их рты разорваны, языков нет. Я осматриваю божество еще раз на картинке… Его язык состоит из множества языков. Черт! Я чуть не бросила камень. Но может эти картинки чем-нибудь помогут или что-то прояснят. Я продолжаю смотреть. После горы тел идут письмена. Язык не знаком, но такое чувства, что я знаю его. Я задумалась и провела пальцами по выдолбленным в камне письменам. Вдруг я вздрогнула. Мое плечо пронзила боль, а потом холод охватил все тело, и я провалилась в темноту. Я словно тонула. Судорожно пытаясь выплыть из этой липкой темноты. Вдохнуть воздух не получалось сначала, и мне начало казаться, что я умерла. Но, вот получился первый резкий вдох, и я открыла глаза. Я так же стояла, но все вокруг лежали возле стен. Стэн был покрыт вязью серой паутины, и из разорванного рта капала кровь. Свеча в моей руке расплавилась, как и кольца. Вся рука была изуродована и в крови. Кровь капала на алтарь. Рядом с ним лежали осколки серого камня. От двух горящих на полу свечей было достаточно света. Одна стояла в подсвечнике, другая лежала возле Робин. Я подошла к ней и подняла свечу. Робин вздрогнула, открыла глаза и вдруг шарахнулась от меня. Забилась в угол, подтянув колени к подбородку, и тихо всхлипывая стала испуганно смотреть на меня. Я потянулась к ней со словами:
- Робин, что случилось? Я ничего не помню...
Она перестала всхлипывать, но страх так и не ушел от нее. Она так же молча смотрела на меня. Я решила спросить у Милы, которая тоже начала подниматься. Но когда я подошла к ней, она вскрикнула и, также как Робин, попыталась отползти подальше от меня. Я непонимающе посмотрела на нее и пошла к Рэму, который тоже поднимался. Когда он меня увидел, то вздрогнул. Я остановилась и посмотрела на свою руку, которая просто пульсировала от боли. Я опять стояла одна в центре комнаты возле алтаря.
- Что случилось? Может хоть кто – ни будь мне объяснит, что случилось в то время пока я отключилась? - спросила я устало и зло. Рэм заговорил дрожащим голосом:
- Это правда ты? Ты помнишь, как дотронулась до надписей на камне?
Я задумчиво кивнула:
- Я помню, что дотронулась до камня, а потом меня пронзила боль и я провалилась в темноту.
Рэм вздохнул более спокойно. И дальше заговорила Мила:
- Ты дотронулась до надписи и изменилась. Твоя кожа стала покрываться письменами, глаза почернели, и ты стала ее читать. Громко. Каждое слово сопровождалось громким ужасным смехом. Казалось, что смех становился громче и сильнее, после каждого произнесенного тобой слова. Рэм и Стэн попытались вырвать из твоих рук тот камень, но ты откинула Рэма, словно игрушку. Он упал, ударившись о стену, и больше не поднялся. Позади Стэна появилась тень, и он... умер. А мы с Робин попытались уйти, но ты дочитала и повернулась к нам. А потом камень в твоей руке рассыпался на кусочки, свеча и твои кольца расплавились, а рука стала словно разрываться по серым нитям паутины на ней. И кровью из своей руки ты стала поливать алтарь. Я окрикнула тебя, но ты, не поворачиваясь махнула рукой в мою сторону, и мы вместе с Робин ударились о стену и отключились.
Я стояла, хмуро разглядывая свою руку.
- Кто из вас слышал, что именно я прочитала? Вы понимали, что я говорила? Это было похоже на то, что говорили вы во время ритуала? - я ощупывала правой рукой, пострадавшую левую. От боли ее подергивало, но кровь не шла. Рэм молча оторвал полоску ткани от своей футболки и перевязал мою руку. Странно, но кольца на правой руке были целыми, как и рука. Часы на левой руке, кстати, тоже. Пострадала только левая кисть. Только левая кисть… Почему? Робин немного успокоилась, но все равно, смотрела на меня с опаской. Есть много религий и во всех них есть какие-то похожие обязательные вещи, которые должны делаться, чтобы какое – либо существо, божество или что-то еще, сделало что-либо или вообще просто хотя бы явило себя. Что мы имеем? Непонятное жуткое древнее божество. Оно наделено нереальной силой. Для его вызова местные принесли в жертву приезжих туристов. Но оно убивает не только тех, кто участвовал в его вызове. Значит, местные знали, что могут пострадать сами, но, тем не менее, решились нас отдать ему. Значит, у них не было выбора. Значит, это божество нельзя уничтожить или обмануть и запечатать. Значит, нас использовали, чтобы меньше пострадать. Судя по этому замку – это и был его дом, где его запечатали. Судя по пыли – это все происходило очень давно. Может лет 100 назад, судя по архитектуре. Я какой-то ключ, для этого существа. Он провоцирует меня, но не убивает. И не убило сразу нас, словно для того, чтобы сильнее запугать. И убивает он только после того, как жертва сломается морально, осознает свою беспомощность. Черт!!! Как же бесит! Чем больше я думаю, тем сильнее убеждаюсь, что у нас нет шанс на спасение. Даже у меня. Из этих веселых мыслей, промелькнувших в моей голове молнией, за ту минуту, которая потребовалась, чтобы грубо перевязать мою искалеченную руку, вывел меня вопрос Милы:
- Что, если нас специально привели сюда? Может, мы можем что-то сделать?
Я задумалась.
Рэм ответил за меня:
- Нас специально привели сюда, чтобы закончить ваш ритуал. Оно не дало нам подняться наверх… Может там есть какая – то информация?..
Я согласно кивнула.
- Рэм, ты же историк? Ты говорил, что изучаешь древние культы? Может, ты знаешь, о чем – то похожем на этого бога? - спросила Мила. Рэм остановился. Пламя свечи дрогнуло. Я поняла, что он что – то знает. Он тяжело вздохнул:
- Я не совсем историк. Я по крови действительно немного скандинавец. Может даже принц, – он улыбнулся мне и все немного расслабились. Казалось, даже божеству любопытно, что же такого о нем может рассказать Рэм. Мне вообще все больше казалось, что это существо напоминает мне ребенка, которому очень скучно. А мы его развлекаем. – Там откуда я родом, была легенда о злом Божестве из старого мертвого мира, которое разбудили, где-то в Азии. Легенда рассказывала о жестоком императоре, который считал, что он выше богов и может повелевать ими. Он держал возле себя только жестоких и беспринципных людей. Среди них был некий колдун. Он был одержим идеей возродить божество в нашем мире и держать его, как цепного пса. Эта империя постоянно воевала. И они считали себя самым страшным монстром, которого боялись все близлежащие государства и поселения. Все им платили дань и все равно боялись. Но императору казалось, что мир существует лишь для удовлетворения его жесткости, – мы вышли обратно к горящему камину и все сели на стулья, а Рэм встал рядом с камином. Моя рука свисала между ног. Из-за боли я придерживала ее за запястье другой рукой. Рэм был интересным рассказчиком и девушки увлеченно следили за ним. Мы словно забыли о неминуемой смерти. – Однажды его слуги привели к нему людей, живших в лесу и не плативших дань. Семью с детьми. Они были из местных, но, когда начались бесчинства слуг императора, они бежали в лес. Там они чуть не умерли от голода. Но на плач младшего ребенка из чаши вышла дева. Она была подобна деревьям: высокая, стройная, с длинными волосами цвета осенней листвы и зелеными глазами. Она подошла к ребенку и погладила его. Он перестал плакать. Потом она посмотрела на семью и мать начала умолять ее о помощи. О еде. Дева подняла руку и на кусте рядом созрели плоды. Дети с восторгом взирали на волшебство. Из-под земли начал быть фонтанчик воды. Вся семья начала есть и пить. Мать упала к ногам девы и стала возносить ей хвалу. Но та посмотрела равнодушно и проведя рукой над ними сделала им навес из послушных ей ветвей огромного дерева, которое словно тянулось поцеловать ее своим листьями. Дева показала им на плоды и сказала, что если они будут брать немного, то лес будет их кормить сам, но если они будут жадничать, то сами станут пищей лесу. Казалось, дева ощущала лес, как часть себя. И также ушла. Семья была доброй и разумной. Они не брали больше, чем нужно. И смогли пережить зиму и лето. Но, когда глава семейства вышел в город, чтобы узнать новости от местных, его схватили и отвели к императору на казнь. Чтобы сохранить жизнь своей семье, он рассказал о лесной деве. К этому моменту колдун уже много раз приносил жертву для того, чтобы воскресить бога. Но все его попытки были неудачны. После рассказа о деве он решил, что это оно. Если принести в жертву богу волшебницу, то он откликнется и будет им служить. Император объявил облаву на лесную деву. Никто не знал откуда она пришла, и кто такая. Слуги императора во главе с колдуном исходили весь лес, но деву не нашли. Со злости они казнили семью, что жила в лесу. Замок на холме был идеальным местом для проведения ритуалов. Но бог ни разу ни приходил на их зов. Колдун злился и предложил императору сжечь лес. Так они и поступили. А на следующий день он вырос снова. Император послал узнать в чем дело. И его слуги привели ее. Они привели голую, испачканную в земле бледную девушку и бросили к ногам императора. Колдун сказал, что чувствует от нее силу, и именно ее нужно принести в жертву. Он поставил на ее плече клеймо именем Бога, чтобы он понял, что эта жертва ему и он должен их отблагодарить за такое угощение. Дева шипела и царапалась, но сил в ней было мало. Все сила она потратила на возрождение леса. И колдун это знал. Не знал он одного. У девы был муж. Который еще не знал, что ее принесут в жертву, – я вдруг поняла, что мне это кажется знакомым. – Ее с клеймом бросили в замок, построенный каким – то заморским принцем, но после его казни в замке больше никто не жил. Замку сделали каменные двери с письменами имени бога. Чтобы он не мог выйти оттуда. И стали ждать. Прошел день. И на империю напали соседние государства. Все разом. Они словно обезумели. Император был в недоумении. Но потом он понял. Они напали, потому что их гнал страх еще более страшный, чем страх смерти от рук императора и его воинов. А потом он сам понял, что на их жертву откликнулось что – то неподвластное никому. Он понял, как он был глуп и самонадеян. Все люди были в серых письменах с белыми глазами. Они нападали на его воинов и пили их кровь, разрывая головы пополам и съедали их языки. Они больше не были людьми. Их вел мужчина с черными волосами и клеймом на обнаженной груди. Войско императора проиграло. Улицы его города были завалены изуродованными трупами. Он сам испытывал страх. Впервые. Он и колдун собрали оставшихся женщин и направились к замку в надежде на то, что божество смилостивиться и поможет им. Но они ошиблись. Возле дверей мужчина с черными волосами убил колдуна и императора и съел их языки. А головы насадил на колья. Клеймо на его груди – это, след от призыва того же самого бога, которого призывал колдун. Божество ответило на призыв обозленного мужчины. Его ярость била через край. И мужчина зашел в замок и увидел обгоревшее тело свей любимой, которая ждала его. И они объединились в одном теле, – Рэм подошел ко мне и присел передо мной на колени. – В моем роду была история о девушке с зелеными глазами, что пленила сердце моего давнего предка. Говорили, что во все времена рождались девы-хранительницы леса, и мужчины, которые защищали их. Но люди в деревне были злыми и жестокими и решили, что она ведьма. Она растила урожай, лечила скот и была невероятно красива. Но с другими людьми она не общалась. Местный феодальный лорд хотел забрать ее себе, но мой предок убил его. И люди захотели сжечь ее. Ночью она исчезла. И всю жизнь мой предок и его последующие поколения пытались найти ее или ее детей. И зеленые глаза девы стали проклятием всего моего рода. Как только мои предки встречали девушку с зелеными глазами и внутренним волшебством они боялись ее потерять. Но я не потеряю тебя, – и он замолчал, обняв меня. Он выглядел сумасшедшим. Из его рассказа было понятно только одно – он в эту сказку верит и считает меня волшебной девой. И странно, и приятно. Мила нарушила тишину:
- Если ты изначально знал и про злого Бога, и про жертвы, и про замок на холме, почему ты не сказал нам и не спас никого?
И она заплакала. Слезы, что она сдерживала весь день наконец вылились неудержимыми рыданиями. Робин застывшими глазами смотрела на Рэма и меня и сказала:
- Мне кажется вы двое нужны этому монстру, а мы просто расходный материал. Невозможно было знать всех подробностей из прошлого, которые рассказал Рэм. Я думаю, этот Бог, как-то влияет на вас двоих. И вам нельзя полностью доверять. Даже если все, что ты сказал реально было.
Я погладила Рэма по его светлым волосам здоровой рукой, и он улыбнулся. Камин еле тлел. Время словно остановилось. За все время его рассказа монстр нас не трогал.
- То есть ты всю жизнь путешествовал в поиске этого места и меня? - задала я свой вопрос. Рэм поднял на меня глаза и кивнул. Сейчас он казался таким беззащитным. На меня смотрел не взрослый парень, а маленький мальчик, увидевший чудо. Мила успокоилась и выжидающе смотрела на меня. Робин тоже смотрела на меня. Я поняла, что дальше сидеть не имеет смысла.
- А что это за Бог, Рэм? - спросила я.
- Я не знаю его имени. Но в далекой древности он был богом кошмаров. Люди верили, что, если просто сказать его имя им вырвут язык и заберут душу. Говорили, что, вырывая язык он слизывал кровь с корня языка, для этого он разрывал голову пополам. А если он являлся на зов во время ритуала, то мог уничтожить всех и управлять, как марионетками трупами с разорванными ртами и белыми глазами, покрытыми серой вязью. Он мог играть ими словно солдатиками, натравливая их на их же поселения и родных. Пока ему это не надоедало. Бывало, трупы убивали целые города и внезапно осыпались пеплом. Никто не мог предсказать, как долго они будут существовать. А иногда призвавшие сразу обращались в пепел. Он был самым непредсказуемым и жестоким Богом, судя по записям. Поэтому его имя писали на всем, что было. Чтобы он видел, что его почитают, но не убил за произнесенное имя. В старинных письменах были записи о том времени, когда этот Бог примерно появился. Вроде, после смерти старых Богов, появляются новые. Потому что люди хотят кому-то подчиняться. Или точнее служить. Так вот этот бог был из древних богов. Он, почему то, не умер, а впал в спячку. На ритуалы он не отзывался. И постепенно о нем стали забывать. Но вот колдун думал, что если бог ослаблен, и если его призвать в наш мир, то можно будет его контролировать. Колдун уверовал в свою глупость. И в итоге поплатились все. Потому что в той же легенде говорилось, что вернуть Бога обратно невозможно и уничтожить тоже.
Сидеть дальше не имело смысла. И я решила, что стоит попробовать осмотреть верхние комнаты. И предложила всем пойти наверх. Девушки взялись за руки. Робин обреченно оглядывалось. Было видно, что она понимает, что слабее нас и следующей убьют именно ее. Я заметила, что Мила смотрит на нее с сочувствием. Мы быстро вышли из кухни, и также быстро стали подниматься по лестнице. Робин и Мила держались за руки и за меня. Свеча в руке Рэма, шедшего впереди и в моей руке. На середине лестнице Робин застонала, но я знала, что надо быть внимательней, и была уверена, что оно не хочет, чтобы мы поднимались наверх. Поэтому быстро схватила ее за плечо, даже не оглядываясь. Я заметила, что, когда стараешься следить за ним глазами, он меня словно гипнотизирует и затормаживает, хоть я и не застывала соляным столбом, как все. Поэтому я была уверена, что успела. Робин стала дышать спокойней, но я уже почувствовала, что холод отступил, и стало гораздо теплее. Спасенная мной девушка стискивала в своих руках мою футболку, ее била дрожь. Наверное, он ее только облизнул. Я немного расслабилась. Рэм стоял рядом и смотрел на меня с облегчением. Мы стали быстро подниматься на верх. Возле трупа Хлои Мила вздрогнула, но сдержалась. Наверное, поняла, что оплакивать всех будем позже, если выберемся и сможем спастись. Перешагивая последнюю ступеньку, мое плечо обожгло холодом, но я лишь сильнее стиснула зубы. Рэм огляделся и повернул налево, справа от лестницы был небольшой балкончик над холлом и стена. Поэтому идти можно было только налево. Дверей не было, только каменные арки. Стены были из такого же серого камня, с тем же витиевато начерченным знаком. Как же меня он уже бесит. Плечо горело, руку дергало от боли, во рту было сухо и хотелось пить. Часы показывали 3:17 ночи. Какая же невероятно долгая ночь. Рэм в свете пламени свечи казался белым призраком. Он постоянно оглядывался на меня, но я отрицательно качала головой. Я не видела этого монстра рядом. Поэтому мы продолжали идти внутрь большой комнаты. Казалось, что архитектор решил делать максимум по 2 больших комнаты на этаже. Первая выглядела, как большой зал. Вдоль стен стояли стулья, более изысканные, чем в кухне, из темного дерева с уже истлевшей обивкой. Серые стены украшали картины в массивных деревянных рамах. В конце зала был широкий арочный проход, возле которого стоял роскошный музыкальный инструмент, вроде фортепиано. Как восхищают старинные музыкальные инструменты, картины, мебель и архитектура. Если бы не печальные обстоятельства, в которых мы оказались, то я бы с детским восторгом все здесь ощупала, рассмотрела и сфотографировала. Но сейчас, я осматривалась, в поиске хоть какой – ни будь подсказки, которая бы могла помочь нам спастись. Картины было видно плохо, и я решила подойти ближе. Окна были высоко под потолком, но света оттуда и днем не хватало бы. Все оставалось бы в приятном полумраке. Как же здесь все мило моей душе. Интуиция подсказывала, что опасаться пока нечего. Возле картины Рэм догнал меня и тоже осветил ее, подняв руку вверх. Говорить не хотелось. Всем было тяжело. Всем хотелось отдохнуть. Но было страшно. И стало еще страшнее, едва мерцающее пламя свечи осветило то, что было изображено на картине. Полотно было старым и пыльным. У нарисовавшего это были явно большие проблемы. Краски поблекли, и сама картина была покрыта толстым слоем пыли, но видно было достаточно. На темном фоне был изображен пир. Адский пир. Тысячи изуродованных тел на огромном поле. Много крови. А над всем этим возвышался мужчина с черными длинными волосами и разрезанным ртом, и черными матовыми глазами. Все на картине было древним, от оружия у ног мужчины, до одежды мужчин и женщин. Но прорисовано все было детально, цвета посерели, но кровь была на всей картине. Я пригляделась и поняла, что кровь была размазана по картине сверху. Настоящая кровь, свежая. Широкими мазками, словно большой кистью. Но приглядевшись, поняла, что, наверное, языком. Сразу вспомнила дверь в номер Робин. Все стало яснее. Отошла от картины. Рука ныла сильнее, плечо горело холодом. Я прикусила нижнюю губу, и капли моей крови капнули на пол и футболку. Рэм встревоженно посмотрела на меня:
- Я могу чем-нибудь помочь тебе?
Я отрицательно качнула головой. Говорить не хотелось, тишина подавляла. Я подошла к другой картине, и Рэм поднял руку со свечой, чтобы осветить еще один шедевр психопата. Картина была больше предыдущей, и поверх нее тоже был мазок свежей крови. Запах железа, как на бойне, уже пропитал весь воздух в этом старинном замке. Я дышала через плотно сжатые зубы. Мила погладила меня по спине, не отпуская мою футболку. Я понимала, что все видят, как мне больно. Но руку буквально дергало, из-за этого я тоже становилась дерганой. Робин молчала, но дышала прерывисто. Говорить было не о чем. На картине была изображена обнаженная девушка, с меткой на правом плече, и с разрезанной нитями левой рукой, с которой капала кровь на алтарь. Справа от нее была тень, покрытая свежей кровью. Казалось, что она поддерживает девушку, чтобы она продолжала поливать своей кровью алтарь. Лица девушки не было видно. Она стояла спиной, вытянув левую руку в сторону алтаря. Весь пол был залит кровью, из-за чего картина казалась темной. От тени тянулась полоса, словно обнимающая девушку за талию. Я пригляделась и поняла, это был язык. Длинный выдох через нос и судорожный вдох через сжатые зубы. Боль становилась сильнее. Мы подошли к третьей картине. А вот здесь я растерялась. Большая зеленая полянка и хижина. На пороге которой стоял высокий мужчина с черными длинными волосами. Голая грудь и свободные брюки, давали понять, что это было утро. На груди мужчины был выжжен тот самый символ. Выжжен какими – то черными лучами, исходящими из солнца, судя по картине. И глаза мужчины были темными. Я отошла от стены. На этой картине не было свежей крови. Огляделась и поняла, что еще 2 картины на другой стене осталось. Пошла медленно туда. Я так устало. Так горело плечо. Казалось, все тело замерзло. Рэм подошел первым и замер. На картине был костёр. Он горел до неба. И в огне была фигура. Вроде бы женская. Она горела заживо, задрав голову и раскрыв рот в беззвучном крике. Под костром чернела дыра, и мне казалось, что из нее тянет холодом. Я вздрогнула, когда на пару секунд мне показалось, что это я горю там.
- Мне кажется в огне женщина, и на ее плече метка, как у тебя... - задумчиво сказал Рэм. Я почувствовала, как мне стало горячо. Словно я действительно горела. Кожа на руке стала натягиваться и порезы стали кровоточить. Повязка быстро намокла. Последняя картина. Я шла к ней, а с моей руки капала кровь. Плечо обжигало холодом, а тело охватил жар. Супер. Только этого мне не хватает. Черт! Рэм осветил картину. Я не могла больше держать свечу, моя целая рука сильно дрожала, и я отдала свечу Миле. Она подошла ближе к картине и застыла в ужасе. Мои глаза горели, и все, казалось, в каком-то тумане. Ноги стали ватными. В голове шумело. Но я собрала свою волю в кулак. Нельзя показывать им, как мне больно. Они тоже страдают. И боятся. И надеются на меня. Я подняла глаза и увидела девушку в объятиях мужчина с длинными черными волосами. На его груди был выжжен символ, девушка была с меткой символа на плече, тоже ожог. Искалеченной рукой она гладила его по голове. И его губы растягивались в жуткой улыбке, а глаза темнели. Мужчина на картине был счастлив. Они сливались в одно целое. И эта картина вся была залита свежей кровью. Все молчали. Молчание было зловещим. Я отошла и поняла, что за меня никто не держится. Оглянулась на девушек и увидела, что они смотрят на меня в страхе. Рэм отодвинул меня за спину. Робин глядела на меня безумными глазами. Мила тоже. Я поняла, что теперь меня считают монстром. Радовало, что Рэм хоть так не считает. Он начал что-то говорить, но плечо стало гореть нестерпимо, и я провалилась в беспамятство. В этот раз я не могла прорваться через пленку. Словно тонула в пакете. Я сдирала свои ногти, пыталась грызть его, но ничего не получалось. Тогда я повернулась к нему спиной, и плечом с меткой прислонилась к нему. Он начал гореть и лопнул. Я прорвалась вперед, и почувствовала себя свободной.
«Я медленно плыла в теплой и прозрачной воде. Гребки руками, еще, и вот я вдыхаю чистый лесной воздух. Осматриваю берег и вижу мужчину. Он прекрасен. Он лежит на берегу, обнажен. Я тоже обнажена. Нам не нужно прятать друг от друга свои тела. Мы одно целое. Я спокойно подплываю к берегу. Он задумчиво смотрит в небо. Я говорю ему, что он прекрасен. И он отрывается от созерцания воды. Я подхожу к нему, и он сажает меня к себе на колени. Целует в шею. Я провожу рукой по его груди. Мы счастливы. Мне ничего не нужно было от людей. Весь мир мне заменил он.
Я вышла погулять, и увидела, что мой любимый лес выжгли. Я потянулась руками к земле, позвала ее. Земля откликнулась на мой зов. Сила струилась по моему телу. Босые ноги погружались в землю. Ее силы потекли через меня. И я оживила лес. Люблю природу, деревья, цветы и животных. Не люблю людей. Они считают себя высшими созданиями, на деле же – самые жестокие и никчемные существа, уничтожающие все, что им не подвластно и не понятно. Я обессиленно опустилась на влажную траву. Ноги были грязными, но я была счастлива. И не заметила, что за мной следили. Мой крик оборвался в умиротворяющей тишине леса. Меня схватили люди и потащили за волосы в сторону деревни. Когда я открывала глаза, меня били. Я теряла сознание, и снова приходила в себя. И меня снова били. Голова гудела. Когда я снова открыла глаза, я была одна. В странном доме. Весь дом был из серого камня. Дорогая деревянная мебель. Массивная деревянная дверь. Я толкаю ее и понимаю, что она не двигается. Правое плечо горит от боли. Я осматриваю плечо и понимаю, что на нем клеймо. Провожу по нему руками, и понимаю, что это такой же знак, как на стенах в этом доме. Я иду дальше. Коридор заканчивается кухней. Внутри я обессиленно прислоняюсь к стене, и вдруг она открывает тайную дверь в комнату. Я прохожу вдоль стен. Везде горят свечи. В кухне горел камин. Я не чувствую холода, но сейчас мне немного не по себе. Голова болит от ударов. Тело дрожит от слабости. В комнате темно. Я возвращаюсь назад за свечой. И иду опять в эту комнату. Я чувствую, что там что-то важное. Желтоватое пламя свечи освещает пустое закрытое пространство, в центре лежит большой серый камень, с таким же рисунком, как на моем плече. Я подхожу к камню. Меня к нему влечет. Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до символа. Он прекрасен. Он наполняет меня силой. Моя левая рука покрывается вязью символов. Я знаю, что они значат. Кожа лопается, и моя кровь напитывает алтарь. Да. Какие же вы глупцы. Вы дали мне то, чего я хотела. Мой смех разнесся по замку. Никчемные, ничтожные люди, считающего себя в праве повелевать всем. Вы пожалеете. Хотели меня в жертву богу, для защиты себя и своих земель. Никогда не понимала, почему они все время воюют. Разве нельзя жить мирно, в гармонии с природой. Я никогда не вникала в их проблемы. Они часто просили о помощи. Устраивали облавы на меня. За свои 147 лет я видела много всего. Меня называли целительницей, ведьмой, магичкой, сумасшедшей. Но никогда не пытались принести в жертву. За свою жизнь я впервые встретила человека, понявшего меня. Я была так одинока, в своей долгой жизни. Сила, что была во мне, и помогала, и отравляла. Пару раз я наказывала людей, за их злобу и жадность. Уничтожала города и посевы. Поворачивала русла рек, и натравливала диких зверей. Помогала людям, живущим мирно и разумно. Но чаще всего – избегала людей. Мой возлюбленный жил также, как я. В избушке в самой чаще леса. Нашего леса. И что теперь? Я прошлась по дому. Было пусто. На втором этаже был большой зал. Музыкальный инструмент вызвал радость. Я люблю музыку. Я села на мягкий стул и нажала произвольно пару клавиш. Инструмент ожил, и комната наполнилась дивными звуками. Мелодия грустная, но такая прекрасная, шла из моего сердца. Это грусть моей человечности, сжигаемой изнутри чем-то иным. Я помню, как мой прекрасный мужчина смотрел на меня. Вдруг я решила, что стены слишком пустые. Я высказала это вслух. Я помню, как он улыбался. Я хочу навсегда запечатлеть в памяти его облик, улыбку, и глаза. Это мои последние человеческие мысли.
В то же самое время, где-то в лесу, на пороге своей хижины, мой возлюбленный согласился отдать свое тело и душу, древнему божеству, чтобы наказать тех, кто осмелился забрать меня в темноту. Я видела это. Видела, как солнце стало черным, и темная метка проступила на его безупречной груди. Его глаза заволокло черным туманом. Злой Бог сошел на землю, чтобы принести зло. Наказать их за дерзость. Все бедствия, покажутся им детской шуткой, в сравнении с тем, что принесет им он. Он шел через город, который люди хотели защитить, принеся меня в жертву. И город горел. Земля под его ногами покрывалась льдом. Люди, посмотревшие ему в глаза, лишались воли, души и жизни. Горы трупов – это все, что осталось от них. Возле замка, в котором я заточена, он замер. Люди отступали в ужасе. Кто – то читал в слух молитвы. Но это не поможет. В присутствии бога на земле, никакое другое божество не услышит молитвы. Никто не поможет. Люди падали замертво. Он шел неторопливо. Я наблюдала за ним. Когда группа женщин решила спастись в моем замке. Они зашли и побежали по коридору. Я сверху следила за ними. Они искали алтарь. Неужели они думают, что я их спасу? Ничтожные существа. Подлые, и гнилые до мозга костей. Смерть – это слишком легко. Я улыбнулась, и облизнула губы. Они нашли комнату, и начали что – то громко читать нараспев. Неужели они считают, что высшим демонам и божествам необходимы ритуалы. Значит, кричат мое имя. Пять женщин. Рисуют символ кровью на стене. Глупые люди. Мне все равно, что вы делаете. Иногда я просто не хочу вас слышать, а иногда хочу. Я облизнула губы, растянутые в жуткую улыбку. Моя земная оболочка начала рваться. Губы разорвались до ушей. Значит ритуал. У них в руках, какой – то камень. Тонкий камень. И там что-то нарисовано и написано. Я стою сверху, но все вижу. Пока они пытались открыть комнату с алтарем, в дверь вошел злой бог. Я протянула руки к нему, и он пошел ко мне. В секунду, когда я уже расслабилась, эти женщины заметили меня. И одна из них бросила в меня что – то. И я загорелась. Снизу пол стал ледяным, но это не спасало от огня. Он пожирал мою плоть. Я слышала, как кто – то выл от боли прежде, чем понял, что это мой голос. И фоново – голос женщин, скандирующих мое имя. Боль испытывала, только моя человеческая часть. Но я не умру. Огонь впитывался в меня, боль постепенно исчезала, и все тело становилось холодным. Я почувствовала, что голоса по очереди затихали. А меня нежно гладило, что – то влажное. Тело успокаивалось и раны затягивались. С глаз спала пелена и я увидела его. Темные длинные волосы, черные матовые глаза, бледная кожа, хищная улыбка, и длинный язык, обнимающий меня за талию. Он шагнул ко мне, и я увидела тела женщин. Что же вы сделали, глупые. Вы освободили мою темную душу от земной оболочки. Злой бог же наоборот, обрел ее. Оболочку моего любимого и его душу. Но он предложил мне выбор. Предложил объединить нас в одном. И отомстить людям. Я не хотела мстить, я хотела просто наслаждаться болью. На данный момент – их болью. Он протянул мне руку, и мы слились в страстном поцелуе. И стали единым. И стали могущественным существом, стали бичом существования людей. И мы вырвали им языки. За их наглость. И их грязные языки должны обжигать их. Он оставил тело моего любимого и улыбку его сделал шире. И выпил тех женщин. И это было вкусно. Он пил их жизнь и их души. Их души мучились в агонии и страдали. Вечно. Для нас же это было прекрасно. Мы пошли к дверям и… не стали выходить. Они подумали, что нас можно запереть? Ну и наивность... ладно... Нам все равно. Мы можем подождать. Поиграем. Сделаем вид, что нас заперли. Ведь так интереснее? Хотя – это верх наивности, но все же. Как можно поверить в то, что величайшее божество можно запереть в обычном доме с его именем на дверях? И смех наш разнесся эхом по дому и двору, где стояли выжившие. Пусть думают, что мы заперты. Мы подождем. Можем играть на музыкальном инструменте. Рисовать картины. Вспоминать нашу жизнь в лесу. Отдыхать от глупости людей. Слушать шум ветра и дождя. Можем придумать игру. Как нам развлечься в следующий раз с людьми. Но самое главное – найти мое тело. Божеству не нужна я навечно. Оно хочет играть с людьми, делать больно им, а не мне. За окном горел город. И это зарево было прекрасным. Я напомню им об огне. О ярости Бога. Люди заслужили это. Он пришел на землю слишком давно. И ему не было до них дела. Они сами звали его. Разбудили. Решили, что заперли. Тогда, Он освободится позже. Он поиграет с ними снова. Когда они немного забудут. У людей короткая память на беды. 100 или 200 лет – и все о нас забудут. Единицы будут предупреждать о нас, но большинство признает нас вымыслом. Появятся глупцы, желающие вызвать нас, чтобы повелевать нами. Мы подыграем им. Они еще будут страдать. Мы поиграем. В ритуал, в жертвы и боль. В поиск разгадки. Пусть помучаются ожиданием чего – то необычного, нового и страшного. Божество согласилось отдать мою силу и душу, а также душу моего возлюбленного, если я его буду развлекать и помогу с игрой. Мы согласились. Не из страха. Просто нам тоже не нравятся люди. Хоть и сами мы имели раньше человеческую форму. Люди считают себя – важными и избранными. Интересно, как скоро они поймут, что мы играем… Самое забавное, что ничто нас не удерживает. Мы просто решили подыграть им. Пусть думают, что всесильное бессмертное божество, можно запечатать в доме с начертанным знаком его имени. Мы подыграем. А то ему так скучно.»
Глаза видели мутно, и я еще раз моргнула. Взгляд уперся в пол. Я лежала на каменном полу. Тишина, и одинокий огонек свечи. Наверное, она на полу стоит. Я уперлась руками в пол, чтобы подняться, но сразу же застонала от боли в покалеченной руке. Перевернулась на спину. Напряглась и рывком села. Оглянулась и поняла, что Робин мертва. Так же, как и все до нее. С разорванным ртом и без языка, покрытая вязью серых письмен. Мила лежала рядом. Но живая. Рэм лежал рядом со мной. Мои раны немного ныли, но чувствовала я себя лучше. Я протянула руку к Рэму и вдруг почувствовала такую щемящую нежность. Под влиянием чего – то необъяснимого, я погладила его светлые волосы, плечи и широкую спину. Он перевернулся на спину, и тоже сел. Я пододвинулась к нему и заметила, что там, где его коснулась моя рука, остались кровавые полосы. Он смотрел на меня мутным взглядом и тоже пододвинулся ко мне. Я обвила его шею руками, и он улыбнулся мне. Улыбнулся также, как когда - то давно, в лесу. Я коснулась губами его губ. Мила медленно поднималась. Я видела, что она обезумела от страха. Как же божество жутко выпило Робин и напугало эту юную девушку. Но мне уже было все равно. Я получила тело, своего мужчину и свободу. Божество медленно подходило к девушке, пытающейся отползти от него. Но меня это уже не интересовало. Раны затягивались. Эти тела нам подошли идеально. Мы снова можем пойти возрождать лес. В то время, как божество будет уничтожать человечество. Как же хорошо. Рэм поднял меня на руки. Души наших тел мы оставили жить внутри нас. Благо, что им тоже не нравятся люди и они питают симпатию друг к другу. Мы им позволим жить вместе с нами. И моя сила заструилась по юному телу. Как же это прекрасно – жить и чувствовать. У существования нет цели. Есть только желания. И мы живем, потому что мы так хотим. И наши желания поддерживает злой Бог, который пошел играть в боль. Вы это заслужили.
Из заброшенного 100 лет назад замка вышли двое. После них промелькнула тень и растворилась эхом смеха в еще сумрачных улицах города, доживающего свои последние минуты. Двое же – мужчина и женщина, взлетели в небо и растворились в нем. Город объял огонь. Люди кричали, но не могли спастись. Казалось, огонь обладал разумом. И только заброшенный замок остался целым.
Пара влюбленных появлялись по всему миру. Бедствия шли вместе с ними. Казалось, сама природа восстала против людей. Цунами, землетрясения, извержения вулканов, нашествие диких зверей – это только то, что я вспомнила. И люди гибли. И, казалось, что земле стало дышать легче. Мне и Рэму все нравилось. Мы тоже в этом участвовали. Нас оставили. Мои симпатии все равно были на стороне природы. Люди так долго над ней издевались. Они заслужили это. Конечно, было странно, осознать себя не избранной, а всего лишь сосудом, для мощной души. Но они оба добры к нам. И мы существуем с ними. И мы с Рэмом тоже любим друг друга. Он сказал, что сразу полюбил меня. Но я уже забываю все, что было в реальном мире. Когда я была человеком. А может я и не существовала. Она говорит мне, что если я смогу выжить в ней хотя бы 50 лет, то она отдаст мне мое тело. Но я постепенно забываю все. И уже не уверена, что хочу быть человеком. А может хочу? Рэм тоже не помнит многого. Но это не так плохо. Нам и так весело. И очень приятно, когда они пьют души. Мы тогда тоже пьем их. Это наполняет нас силой. И чем сильнее они мучаются, тем сильнее мы. Вот и все. Думаю, люди получили по заслугам. Как же нам хорошо. Я рассказала все, что помнила. Но скоро истечет время моей памяти. Я была в кошмаре. Но уже не хочу отсюда уходить. Мне здесь понравилось.
Бог.
Местные жители собрались возле замка. Они не понимали, почему дверь открыта. Один из сектантов зашел внутрь. И тут же из дверей вылетела верхняя часть его головы. Я сжег их город. И они пришли просить меня о милости. Они собрались в круг и стали петь. Как самонадеянно. На что рассчитывают, они, превознося МЕНЯ на разных языках? Неужели не понимают, как это глупо. Она научила меня понимать их мысли и поступки. Теперь МНЕ интереснее. Я могу не думать о скуке. Лесная дева и ее муж были мне полезны. Я сразу понял, что ее сила не просто пробудит меня, но и изменит меня. Я стал более человечным и бесчеловечным одновременно. О, как прекрасно время надежды в людях. Они еще не верят в неминуемые муки для их душ. Они осознанно призывали меня. Но я пришел не к ним. Я пришел на крик боли лесной девы. Я был заинтригован ее злостью. Мне это показалось вкусным. И я не ошибся. Я рад, что пришел к ней. Теперь я знаю, как вести себя, чтобы пугать их, этих ничтожных, уверенных в своей исключительности людей. Они были во все времена. Но раньше у меня они вызывали лишь раздражение и желание вырвать их языки и души. Теперь я запугиваю их, лишаю надежды, ломаю их веру в себя. Этому меня научила она и ее муж. Теперь я могу играть с ними. Мне весело. А вот вы еще пожалеете. Ведь если Бог выпьет душу человека, она никогда не возродится больше и исчезнет. Люди этого не знают.
Увидела его во тьме…
Глаза темнее темной ночи…
Он жутко улыбался мне…
И скалил зубы, между прочим…
Я сразу осознала это -
Он монстр, а не человек.
Так холодно… А было лето…
И эхом прокатился смех…
Не придала тому значения…
Не стала нагнетать себя…
Не думала о приключении,
Где потеряю свое «Я».
Я здравый смысл во всем искала.
И все пыталась объяснить…
Но, кажется, я точно знала,
Как мало мне осталось жить.
Себя особенной считала…
Ведь видела его лишь я!
Но одного не понимала…
Зачем ему дразнить меня?
Помочь ничем я не смогла.
И никого спасти не в силах…
Сосудом я для них была…
И это было очень мило…
Весь сон я прожила легко…
Всю боль и злость я ощущала…
Я знаю, что ОН далеко…
Я словно вечность его знала…