Глава I
- Сколько мы уже летим? – спрашивает Света, проснувшись на несколько мгновений.
- Мы ещё не взлетели.
- Хорошо. Разбудите, когда увидите пальмы, - она безо всякого разочарования натягивает на глаза капюшон, переворачивается в кресле и исчезает.
Наверное, хорошо себя чувствуешь, когда принимаешь снотворное. Я читала об этом накануне - у Маркеса, но так и не решилась отключиться сознательно на весь полёт. А всё-таки нужно было. Сейчас задница похожа на стальную сковородку, которую можно поставить в печь, а она всё равно не расплавится после такого количества напряжения.
Летим, летим…
Отпуск начался ещё три месяца назад, в ноябре, – именно в тот момент, когда я оплатила путёвку на восточное побережье Кубы. С тех пор практически каждая неделя заканчивалась мыслями о Карибском море, Атлантическом океане, дельфинах, и, что греха таить, конечно же, - о сигарах, которые раз в жизни, но обязательно нужно попробовать.
В это запланированное путешествие мы отправились вчетвером – красивыми, и почти такими же наивными, как в юности. Если и может быть что-то более прекрасное, чем поездка на Остров Свободы, так это отдых четырёх молодых женщин на этом острове.
Боинг 777. Перед нами сидит семейная пара с двумя детьми. Жена читает им сказки, а муж пьёт виски с колой прямиком из термоса. Поняв это, мы тут же чокаемся с ним нашими алкогольными ёмкостями, запустив их над головами.
- Почему именно Куба? – спрашиваем его через некоторое время, - так далеко летите, да ещё с маленькими детьми.
Мужчина по имени Александр отвечает не сразу. Берёт предложенный батон с нарезкой из колбасы и сыра, и тут же аппетитно съедает.
- Сюда можно, - поднимает и роняет плечи, - я военный.
- А-а-а, - подхватываем мы, синхронно и понимающе проделывая то же самое с подбородками, - поэтому и Куба.
- Да, но у меня к вам другой вопрос, - Александр доверительно перегибается через сидение, - у вас ещё есть коньяк? И можно ли у вас его купить?
- Не могу принять такое решение. Это не мой коньяк, – честно отвечает Надя, и добавляет многозначительно, - я могу только налить.
- Спасибо, но у нас там большая компания. Просто налить не получится, - улыбается Александр, признаваясь, смущаясь, и, наоборот, - в задней части самолёта сидят наши друзья.
- Тогда придётся подождать, когда проснётся Светлана. Ничем помочь не могу.
Это я слышу, пытаясь заснуть. Или я сплю уже несколько часов? Сидеть – неудобно, лежать – невозможно. Делаю усилие над собой и открываю глаза, чтобы посмотреть на часы. Да, из четырнадцати осталось лететь ещё шесть. Но шесть – это ведь очень много!
Мы разделяем четыре места в центральном ряду. До окон далеко - и смотреть некуда. Через несколько минут я вдруг осознаю, что существует только этот самолёт и мы в нём, а всё остальное покрывается облаками и снится, снится… Есть только эта непроходящая усталость, боль в висках, вызванная алкоголем, моя рука, и указательный палец с надетым на него кольцом, подаренным бывшим мужем. Каким ещё бывшим мужем?! Сейчас я чувствую себя особенно, как никогда. Я своя собственная. Машинально качаю головой, а глаза выхватывают кусочек белых пятен за иллюминатором. Что это было? То ли застывший снег, то ли стеклянные пустыни.
- Наверное, ад – это вечный перелёт на самолёте, непрекращающийся, тяготеющий.
- Да, а ещё приковавший тебя к сидению. Ни подняться, ни сходить в туалет, - подхватывают девчонки, и я понимаю, что рассуждаю вслух.
- Что-то вы не подготовились, - весело замечает Александр, в который раз наблюдая за огромной бутылкой коньяка в наших руках, перемещающейся от одного рта к другому, - я ещё в аэропорту всё с колой перемешал.
- Это точно. Бутерброды с колбасой взяли, а источник влаги в нужную ёмкость не поместили. Ничего, на обратном пути подготовимся!
- Девушки, у вас упало! – с участием восклицает молодой человек, сидящий в соседнем ряду.
- Что? Опять колбаса? – Надя смотрит под ноги, и тут же прекращает это занятие.
- Мы летим уже десять часов, - доносится до меня фраза ребёнка, который сидит неподалёку, а вслух произношу:
- Ещё четыре часа. Как до Краснодара из Москвы туда и обратно.
В начале полёта мы очень переживали за свои рюкзаки, которые каждая проходящая стюардесса просила убрать наверх, но мы всё равно оставили их под ногами - вся еда ведь внутри них! Однако чем дольше летишь, тем больше тебе наплевать на все эти условности. Теперь они спокойно лежат в проходе и никому не мешают.
- Тс-с! Идём за мной! – Александр позвал нас, и мы пошли.
Этот самолёт был таким огромным, что даже за весь перелёт мы не освоили его до конца, не обошли, не атаковали.
- Вот, подруга моей жены, знакомьтесь! – говорит наш сосед и подаёт ей стаканчики.
- Да, с детского сада дружим, - подхватывает она.
- Вот это мы понимаем! Здорово! – киваем мы, и этот факт захватывает нас со всеми берегами, он становится интереснее всех имён, которыми она может называться.
Спустя настигший нас десятичасовой перевал я поняла, что не такой уж это ад - лететь на Кубу.
- Вы будете или у вас есть? - дежавю набрасывается с новой силой, но я не подвергаюсь ему, и продолжаю смотреть на облака.
- У нас давно ничего нет. Сидишь, и не знаешь, - вздыхает Света, которая проспала почти одиннадцать часов, - я совсем не выспалась. Сколько ещё лететь?
- Три часа, - отвечает Валя.
- Вы уже говорили «Три часа». Как – ещё три?
- Да, ещё три.
Что происходит со временем, я не знаю, но иногда оно останавливается, а в иной раз напротив - делает рывок, который ты не замечаешь, и не в силах остановить. Неожиданно - мы приземлились и сразу попали в тридцатиградусную жару. Сняли свои пуховики, зимнее пальто, и пошли, в полной прострации от пережитого и увиденного. В глазах - пальмы, как обещала Света. В руках - нет воды, а так хочется. Проходим таможенный контроль и ещё несколько зон с различными проверками. Устаём окончательно и держимся из последних сил. Нас спасает только предвкушение того, что мы переживём, и всего того, что нас ожидает. И, конечно, огромный автобус с кондиционером, появившийся как полупустой вагон в московский час пик.