Умирал старый еврей. Это не начало очередного анекдота а суровая правда жизни. С другой стороны не очень-то и старый, лет пятидесяти двух, да и не то чтоб совсем уж умирал. Эфраим Беркович Розенблюм, смоленский первой гильдии купец, лежал на своей кровати закатив глаза и левой рукой держался за сердце. При этом стонал громко и горестно. Хотя правой рукой что-то писал на небольшом клочке бумаги грифельным карандашом. Стоявшие в ногах кровати жена и трое сыновей, воздев очи горе, думали о своём. Уж не завещание-ли пишет папаша? А вдруг семью действительно постигнет такое счастье. Ой нет извините, непоправимое горе. А Эфраим все громче и горестнее вопрошал у Яхве зва что же ему такая напасть на седую голову?
- 60 рублей серебром…60 рублей штрафа…Ох уж мне этот Точицкий, азой фил рицн’эйл золсту ойстринкен…
- Папа, может послать за раввином?- поинтересовался старший сын. Розенблюм- старший резко сел на кровати.
-Шлимазл, какого раввина! Розенблюма просто так в могилу не загнать. Вот перепиши красивым подчерком и отнеси на почтамт.
Это оказалась жалоба в Правительственный Сенат на действия Смоленской Казённой Палаты. На основании рапорта податного инспектора Смоленского уезда Казённая Палата оштрафовала Эфраима Берковича на 60 рублей серебром за то, что на его оптовом мучном складе приказчиком работает могилёвский первой гильдии купец Моисей Григорьевич Элькинд. Работает без нотариально заверенного договора и приказчичьего свидетельства первого класса. Податному инспектору Розенблюм объяснял, что с Элькиндом не заключено договора так как он постоянно в деловых разъездах. Теперь же в жалобе Розенблюм писал, что приказчицей при складе состоит его жена Ева Вульфовна, имеющая свидетельство второго класса и заверенный в нолтариальной конторе Монерот-дю-Мэна договор найма.
И полетела жалоба в Санкт-Петербург. Хитрый еврей не учел только одного, уж очень были заняты высокие сенаторы. В 1894 году была введена государственная монополия на продажу крепких напитков и спирта. И Сенат подсчитывал грядущие прибыли. В секретариате Сената рассмотрели жалобу, хмыкнули- 60 рублей какие-то, да и переслали в Министерство Финансов, нехай там разбираются. Из министерства жалоба с резолюцией «Разобраться и доложить» вернулась в Смоленскую Казённую Палату. Председатель Палаты сопроводил жалобу к податному инспектору грозным письмом с тем же посылом «Разобраться и доложить».
Ох зря Розенблюм дёргал тигра за усы, ох зря. Александр Осипович в день закрыл склад и лавку Розенблюма, изъял бухгалтерские книги и отправился на доклад в Казённую Палату. Там он с документами в руках доказал, чтов реет хитрец пейсатый. У Розенблюма помимо оптового мучного склада на Ново-Московской улице была ещё и мучная лавка для розничной торговле. Вот при ней и состояла приказчиком его жена Ева. А по бухгалтерским книгам видна, что именно Элькинд в качестве приказчика оптового склада отправлял во все концы Империи целые вагоны муки на сотни тысяч рублей. Хитрый Розенблюм получил грозную бумагу от Казённой Палаты с требованием в кратчайшие сроки оплатить возложенный на него штраф, и не открывать торговли до предъявления в Палату квитанции из Казначейства об оплате.
А Казхённая Палата всё шлёт Точицкому новые и новые укзания и жалобы для разбирательства. Хоршо ещё, что некоторые можно переслать городскому податному инспектору по гильдейской раскладке Алексею Михайловичу Поршнякову. Наприметр дело о проверке тридцати торговых заведений, содержащихся отставными нижними чинами или их жёнами. Не всёж Точицкому ездить по городу да уезду. А тут нужно в каждую лавку зайти с проверкой, ведь по Правилам торговых и промышленных сборов отставные нижние чины и члены их семей имеют льготу, и работают по бесплатным промысловым свидетельствам. Но бесплатно торговать они могут только определённым перечнем товаров, и не могут иметь недвижимого имущества. Вот и бегай тут по городу, ноги до колен сотрёшь. Всегда приятно переложить такие задания на плечи другого чиновника. Да ещё из 30 заведений 21 принадлежит евреям. Но Поршняков с задачей справился, даже вычислил трёх нарушителей: отставных рядовых Нахима Давидовича Генкина, Израиля Беренцвейна и Арона Гритвеля.
На Поршнякова можно повесить многое, но не всё к сожалению. Например смоленский мещанин Михайлов обвиняет часовых дел мастеров, проживающих в деревнях вокруг города Красного, в незаконной торговле серебряными изделиями зарубежного производства. Пришлось ехать по часовщикам, проверять их работу. Михайлов не удовлетворился результатами проверки и написал ещё две жалобы. В последней и вовсе требовал заменить чиновника проводившего проверки. Видимо часовые мастера Гордон, Гаубрайх, Хореш и Авербух крайне мешали ему или его знакомым в работе.
Некоторые указания Казённой Палаты вызывали у нашего героя лишь недоумённую гримаску. Точицкий и так был в курсе вновь учреждённой в 1894 году ярмарки в Смоленске, проводимой с 6 декабря по 6 января. И зачем озадачивать его в июне месяце проверкой ярмарочных свидетельств и билетов у торговцев на этой ярмарке?
Хорошо ещё некоторые дела можно было решить, не вставая из-за стола в своем кабинете. Мещавне г. Смоленска, торгующие на рыночной площади со столов, написали в Казённую Палату прошение с просьбой причислить их к лоточникам, и выдать им бесплатные промысловые свидетельства на торговлю, в том числе и кожевенным товаром. Чтобы решить эту проблему нужно просто достать с полки правила торговых и промышленных сборов и отписать в Палату. Согласно статье 4 пункта 2 Циркуляра Министра Финансов от 29 апреля 1865 года за № 3140 мелочная торговля разрешена без выкупа промыслового свидетельства только в разнос. При торговле же со столов, рундуков и т.д. на определённых местах лица обязаны выбирать билеты на мелочный торг. А торговля кожевенным товаром без взятия надлежащих торговых документов и вовсе запрещена.
Или вот, Палата затребовала от податного инспектора сведения о недоимках казённых и выкупных платежей по уезду за 1894 год. Стоило разослать письма в волостные правления , и уже через неделю нужная информация была у Точицкого. Тот её проанализировал и доложил Казённорй Палате, что по государственному поземельному налогу недоимки имеются в Корохоткинской (4рубля 21 копейка), Лобковской ( 4 копейки), Хохловской (20 копеек) , Цуриковской (16 рублей 60 копеекк) и Кощинской ( 253 рубля 16 копеек) волостях. В Крщинской волости недоимки уже который год числятся на деревне Доронино, так как крестьяне оной деревни отказываются платить сборы за неудобный по их мнению надел замли. Наделом этим они не пользуются. Дело уже передано для рассмотрения в Сенат.
На землевладельцах же числится недоимок на сумму 928 рублей 71 копейка. Это объясняется низкими ценами на хлеб в 1894 году и плохими видами на урожай 1895 года. На основании этих сведений податный инспектор относит Смоленский уезд в разряд безнедоимочных в Смоленской губернии.
А иногда приходилось и оправдываться перед Казённой Палатой за свои действия. Вот например в письме от 25 июля 1894 года Председатель Палаты интересуется, почему за торговлю ситцем без свидетельства офштафованы по протоколу податного инспектора нижеперечисленные мещане : Дарья Вязнова, Афанасий Устинов, Акулина Налоева, Елена Исаева, Агриппина Куликова, Александра Демяхина, Дарья Лаленкова и Прасковья Волкова. Однако, по сведениям Палаты ситцем торгуют из лавок еще порядка десятка мещан. Вот и бегай податный инспектор, выясняй есть у них свидетельства, или они нарушают правила. И нет ли в этом корыстного умысла инспектора.
Ездил Александр Осипович по уезду с ежегодными генеральными проверками торговых и промышленных заведений. И если в Хохловской волости он проверял только трактир Мачульской в Лубне, то по богатым волостям Лобковской. Кощинской и Прудковской заведений было очень прилично.В Лобковской волости на 1893 год зарегистрировано 17 торговых и промышленных заведений. И Казённая Палата крайне внимательно следила за их количеством. И когда по сведениям Лобковского волостного правления было замечено сокращение количества заведений, Председатель Палаты тотчас озадачил Точицкого выяснить, почему сие произошло.
Нет покоя Его Высокоблагородию, в Правительственный Сенат купцы шлют жалобы пачками. То Исай Матвеевич Богданов не согласен с возложенным на него штрафом за одновременное владение лесным складом на Старо-Московской улице и лесопильным заводом в Духовщинском уезде без выкупа свидетельства 1-й гильдии. То Илья Швейцер обжалует таковое же постановление Палаты. И приходится писать рапорта и отчеты о том какое количество работников он имел в прошлом 1892 году у себя на складе пеньки и трепальном предприятии. Да доказывать самому Швейцеру, что для зарубежной торговли он должен быть приписан к 1-й гильдии.
Бумаги, бумаги, бумаги. Вот и сейчас Александр Осипович что-то пишет за своим столом. Заглянем осторожно ему через плечо, чем занят?
«…Зафаранский, смоленский 2-й гильдии купец, содержит в доме Глинки 36 меблированных номеров. 15 из-за ветхости не сдаются. Комнаты сдаются без стола. Согласно статье 6 «Положения о трактирном промысле от 8 июня 1893 года» сдача комнат относится к трактирному промыслу только если комнаты сдаются со столом».
А рядом на столе лежит новый циркуляр Министра Финансов о пошлинах на вывоз промышленных товаров за границу. И его тоже надо доводить до сведения смоленских предпринимателей.