А как ещё это можно сказать и назвать. Да, под домашним арестом, да ещё и с подпиской о невыезде. Вот только если у вас есть собака, то будет у вас счастье покинуть дом ваш. Но только счастье это ограничат радиусом не более 100 метров. А так сиди дома на диване, смотри телевизор и смотри как тихий ужас накрывает планету Земля. Или решай кроссворды. Наслаждайся тем, что есть. А то, что есть,это,конечно,лучше, чем каземат с окошком в клеточку чугунную.
Я подумал о том, что так у нас установили комендантский час. Причём не час, а все 24 часа. И мне стало интересно, а что это такое «комендантский час». И я нашел ему определение. Давайте прочтём вместе:
«Комендантский час (запретное время) — запрет на нахождение на улицах и в общественных местах в определённое время суток лицам, не имеющим соответствующего разрешения, с целью установления и поддержания порядка, уменьшения количества жертв во время чрезвычайного положения, в военное время. За соблюдением запрета следят специально выделенные для этой цели подразделения войск или полиции государства».
И мне стал непонятно, почему этот час так вот и не назвать тем,что он есть в реалии. Нет, нельзя. Вот сегодня утром смотрю один сюжет по телевизору. Где-то в Подмосковье ездит по улицам машина с проблесковыми маячками, и из матюгальника разносится по всем окрест домам: Всем сидеть по домам ввиду введения комендантского часа. Так и было сказано.
Но потом было сказано нам всем и другое. Полицаи получили по выговору, очень серьёзному. Потому как слова надо выбирать. И слушать начальство. А слова должны были быть совсем другими. А именно то, что никакой это не «час», а самоизоляция. То есть как бы мы все сами решили сидеть по домам. Сами! Это ваше решение. Ну а если не послушаете свой внутренний голос, то Собянин нас всех предупредил, у нас везде камеры, и рассмотрим любого. Никто не спрячется даже и под маской. Выводы делайте сами. Это мы все как есть та самая унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла. Ну а если не захотела сечь себя, ну так мы вас высечем сами.
Мы переживаем удивительное время. Просто уникальное время. Вдумаемся. Ведь за всю нашу жизнь ничего такого не происходило в Москве. А сегодня уже и не только в Москве. Да и не только за всю нашу жизнь, а и за всю историю Москвы и России. С тех самых времён, когда Москва была мелкой деревушкой во власти боярина Кучки.
*****
Даже и тогда, когда поразило Москву моровое зло в 1771. Чума. Полная жуть. И откуда только это горе свалилось на город. На первопрестольную. Так и напрашиваются известные строки «Горе горькое по свету шлялося. И на нас невзначай набрело. Ой, беда приключилася страшная! Мы такой не знавали вовек». Откуда набрела, не знают и до сих пор.Да теперь это уже и не важно.
Сначала умирали москвичи десятками. Не заболевали, а умирали. Почему, никто не знал. Страх вселялся в души. Сегодня сосед, а завтра я? Надо же найти причину и объяснение. Народ пытались успокоить. Это такая «заразительная горячка» говорили власти. Даже стали принимать меры. Устроили изоляторы. А из попавших в них никто уже живым не выходил. Это был приговор.
А мор поражал прежде всего бедноту. Жили и работали плотно и скученно в антисанитарных условиях. А прибавьте к этому мусор и отходы, которые не вывозились. Все выбрасывалось на улицы и прямо в Москву-реку. Эпидемия стала распространяться молниеносно. Умирало по тысячи в день. О что делать с умершими? Их тоже, как мусор, часто выбрасывали на улицу или зарывали в огородах и подвалах. Почитайте знаменитый роман Камю «Чума» (La peste). И вы погрузитесь в атмосферу того, что творилось у нас в Москве в эпоху Екатерины второй.
Главным в то время в Москве был генерал-поручик Еропкин. Его дом – резиденция находится и поныне по адресу Остоженка 38. И мне ли его не знать. Потому как в этом здании находился знаменитый институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Я учился в нём. Ныне это лингвистический университет. А рядом проходит Еропкинский переулок.
Так вот, что же должен был делать генерал-поручик в создавшихся обстоятельствах. Сидеть сложа руки уже было нельзя. Чуму надо было сдерживать, чтобы «чума не могла и в самый город С.-Петербург вкрасться». Приказ : никого не впускать и никого не выпускать из города.
Но это не всё. Заболевших в карантин, в изоляторы. Но это были совсем не то, что построили ныне в Коммунарке. Больные страдальцы без надзора и питания. Понятно, почему они там мерли, как мухи. А другая мера – это «мартусы». Это были арестанты, которые надевали мешки на головы с дырками для глаз и рта. Они ходили по улицам и специальными крюками собирали трупы для последующего их сжигания.
Вот что по этому поводу написал один врач – немец:
«Невозможно описать ужасное состояние, в котором находилась Москва. Каждый день на улицах можно было видеть больных и мёртвых, которых вывозили. Многие трупы лежали на улицах: люди либо падали мёртвыми, либо трупы выбрасывали из домов. У полиции не хватало ни людей, ни транспорта для вывоза больных и умерших, так что нередко трупы по 3-4 дня лежали в домах».
И вся жизнь всех жителей Москвы, понятно, сосредоточилась на этом зле, на этой смертельной угрозе, нависшей над всеми. А это уже паника. И уже близко до мятежа и бунта.
И бунт состоялся. Поводом стала одна икона. Икона Божьей Матери у Варварских ворот Китай-города. Эти ворота находились там, где сегодня находится поворот на улицу Варварка. Постараемся понять, людей живших в эту эпоху. Вся жизнь тогда зиждилась на вере в Бога. И неведомая косившая всех болезнь воспринималась как кара Божья. Видимо, все в чем-то сильно нагрешили. Где искать спасение? Да разве это вопрос. Надо просить спасение в обращении к заступнице Богоматери. К чудотворному её образу. Последняя и единственная защита и надежда.
И народ толпами пошёл к этой известной иконе. Просить, умолять, служить молебны, приносить дары. А ещё и прикладываться к её образу. Духовным пастырем в те времена в Москве был архиепископ Амвросий. В отличие от тёмной невежественной толпы, он был человеком образованным. И он понимал, что эти скопления народа и особенно поочерёдные поцелуи образа приведут к распространению заразы. Волевым решением он запретил молебны и убрал ту икону с глаз долой.
Последствие этой разумной меры легко было просчитать. Народ взбунтовался. Отняли икону! И набат позвал народ на общий сбор. А колокол этот висел в башенке, как раз слева от Спасской башни. Забегая вперед, надо сказать, что колокол за это святотатство тоже был наказан. Ему вырвали язык. Будете в Оружейной палате, вы его увидите у лестницы, ведущей в залы музея.
После звона колокольного набата несколько тысяч людей, вооруженных дубинами, топорами, камнями и кольями, собрались у Варварских ворот с криками «Грабят Богородицу!». А потом отправились в Кремль и разграбили Чудов монастырь. Тот самый, в котором некогда пребывал монахом Гришка Отрепьев, известный более как Лжедмитрий первый.
Бунт, да ещё какой. Страшное слово. Растерянный Еропкин докладывает матушке-императрице что «в народе сем находились боярские люди, купцы, подьячие и фабричные». Хотя основная масса бунтовщиков беднота – слуги да крестьяне.
Но это не всё. На следующий день толпа отправилась в Донской монастырь с топорами, да дубинами. Почему туда? Потому как там спрятался Амвросий, спрятавший икону. Монастырь взяли приступом. Амвросия нашли на хорах главного собора. Вытащили наружу и стали избивать. Кольями. Убили, понятное дело. А потом уже бездыханного бросили в Малом соборе. Будете в монастыре – легко найдете Большой и Малый соборы.
Позже по приказу Орлова архиепископа Амвросия торжественно погребли в том же соборе. В течение года имя покойного поминали во время церковных служб, а убийцам была объявлена анафема. А ещё позже на месте убийства святителя был установлен памятник — каменный крест.
НО и это не всё. Бунт бессмысленный и беспощадный продолжался. Толпа отправилась громить карантинные дома и больницы. В одной из больниц мятежники напали на известного в то время доктора Данило Самойловича. Он вспоминал: «Я первый попал в руки бунтовщиков, стоявших у Даниловского монастыря. Они схватили меня, избили… Я чудом спасся от неблагодарных, искавших моей погибели».
Пётр Еропкин стал восстанавливать порядок как старший по званию. Он призвал Великолуцкий полк. В его распоряжении было около 10 тысяч солдат и офицеров, которые картечью и штыковыми атаками усмирили бунтовщиков. Конница рубила бунтовщиков, остававшихся внутри Кремля, а солдаты кремлёвского гарнизона отбивали Чудов монастырь, в котором повстанцы оборонялись камнями. Мятежников выгнали из Кремля. Будете в Кремле, попробуйте мысленно живописать и представить себе эту жуткую картину.
Беда прошла, мор кончился. В честь Григория Орлова, а он принял деятельное участие в борьбе за восстановления порядка, была также отчеканена медаль, на которой были выбиты надписи: «Россия таковых сынов в себе имеет» и «За избавление Москвы от язвы в 1771 году».
Сколько было жертв, никто не знает и по сей день. Цифры разные. От 50 до 100 тысяч. А эти тысячи нужно же было где-то похоронить. Императрица распорядилась организовать вокруг Москвы с десяток кладбищ. Они сохранились и сегодня. В том числе знаменитые Новодевичье, Ваганьковское, Даниловское.
Вот такая история. Не плохо бы её вспомнить и сегодня, как исторический урок. Это было бунташное время. Чумной бунт почти совпал по времени с восстанием Пугачёва.
*****
Повторяю, сегодня мы сидим под домашним арестом. Все сидим. И такого никогда не было в истории нашего города. Сегодня мы поумнели. Даже и церковь выступила в лице патриарха с призывом воздержаться от посещения храмов. И это правильно. Будем сидеть. У нас, трижды плюнем через левое плечо, положение лучше, чем у них. Особенно в западной Европе. И это имеет свое объяснение. Моё объяснение. Индивидуальная свобода, личная свобода у них почти и всегда имели фундаментальный характер. Она у них во плоти и в крови. Малейшее покушение на личную свободу - это непростительное преступление. Нет этой свободы - и летит к чёрту вся их природа индивидуализма. А это ещё и покушение на всё их мироустройство. Знаю, о чём говорю. Более 40 лет общаюсь с носителями этой фундаментальной ценности. Неодолимой.
А тут приходиться преодолевать. Императивный и жестокий выбор. Личная свобода или смерть. И выбор делается в тяжких муках. А вот у нас другая ситуация и другая психология. Я так понимаю, что разлюля-свобода лихих лет и всего последующего времени не успели выбить из нас совок. То есть коллективную ментальность, соборность, которая тоже воспитывались веками в нас. Мы можем выжить, только когда мы вместе. С полным подчинением общим интересам.
Я вот тоже не ропщу. А потерял уже много. Потому как работаю в туризме, а ещё и преподаю. А теперь туристы не едут и учеников тоже нет. А это всё очень не плохие деньги. Ничего! Переживём. Пройдёт и это, как говорил мудрец Соломон.