Люблю я вечерний поезд «Киев-Одесса». С утра все дела свои командировочные переделаешь, потом на Петровку за книжками. Погуляешь по славному городу Киеву и на вокзал. Пока то да се - книжки новые рассматриваешь, начинаешь читать сразу все одновременно, а там уже и одиннадцатичасовой поезд. И никогда к нему не опоздаешь, ну что еще в Киеве делать?
Села я в свой вагончик, на нижней полочке удобно устроилась, и из вороха купленных книг извлекла томик «Анны Карениной». Одна прелесть в командировках – та, что в поезде есть время для чтения. Пол странички прочитала, как дверь с шумом откатилась и в проеме появилась женщина средних лет.
- Будем знакомы, я Аня!
Спортивная женщина с мальчишеской стрижкой впихнула под нижнее сиденье большую сумку. Поезд качнулся и тихонько поехал, набирая обороты. Общаться мне не хотелось, мне хотелось читать свою книгу. Но соседка попалась разговорчивая.
- Как зовут тебя? Алина? Смотри, Алина, сейчас мой дом проезжать будем! Вот-вот сейчас. Смотри, смотри. Вон там, за этим мостом, мой дом сразу, видишь? Видишь?
Пришлось согласиться, что вижу. Я снова уткнулась в книгу, пытаясь от Аниного разговора как-то абстрагироваться, не потеряв при этом приличия.
- А ты одесситка? И я одесситка, я морячка, полжизни проплавала.
Я подняла голову.
- Вы, наверное, повар?
- Нет, я швея. Не поверишь, на корабле нужна швея, мало ли что у кого порвется в дороге, а моряки должны хорошо выглядеть, особенно руководство.
Она определенно располагала к себе, и я отложила свое чтение. “Каренина” не убежит, а тут живая история!
Нам принесли чай.
Разговорились.
Попутчица моя, встряхнув светлой челкой, рассказала мне, как цыганка нагадала ей, молодой тогда еще девчонке, что ее жизнь будет связана с морем. В то время Аня шила на заказ на берегу, но втайне мечтала плавать. Воодушевившись этим предсказанием, она решилась изменить свою судьбу и пошла в отдел кадров одесского пароходства устраиваться на работу. Ее неожиданно взяли, и она проработала на разных судах после этого много лет.
- Ты знаешь, я ведь однажды тонула…
- Как тонули? Где?
- А помнишь, было такое судно «Адмирал Нахимов». Вот с ним и тонула.
Прихлебывая горячий чай с крохотным ломтиком лимона, я с интересом слушала свою соседку по купе.
- Дело было ночью. Уже почти спать собиралась, сижу в кровати, в халатике легком, вдруг сильный толчок. Я из номера выбежала, в конце коридора иллюминатор, я к нему. Пары минут хватило, чтоб понять, что все серьезно – мощный удар, свет погас, судно накренилось. Я попыталась открыть окно, оно поддалось достаточно легко. Я уж не знаю, как, на каком испуге и адреналине я в этот иллюминатор вылезла, и по обшивке корабля, как по горке, в воду спустилась. Тридцать первого августа это случилось, вода была еще достаточно теплая.
Я слушала ее, открыв рот. Конечно, я помнила эту историю, хотя и знала о ней мало. Это был 1986-й год, информация о «Нахимове» замалчивалась.
- Алин, но я же плавать не умею, - продолжила моя разговорчивая попутчица.
- Как так? Как же вы спаслись?
- Внизу оказалась женщина со спасательным кругом, она мне сказала: - «Держитесь». Я схватилась за этот круг и мы с ней давай грести изо всех сил, обе понимали, что сейчас воронка будет. Нам удалось отплыть подальше от корабля. Так мы с ней и болтались в море на круге, пока нас спасатели не нашли.
Я пыталась осмыслить услышанное.
Теплоход «Адмирал Нахимов» - роскошное судно, отправиться в круиз на котором мечтал, наверное, каждый в СССР, этот советский "титаник" затонул за семь минут. Погибло огромное количество людей, более четырехсот человек…
И вот, почти засыпавшая дамочка в пеньюаре, не умеющая плавать, из дальней каюты, подбегает к единственному в поле ее зрения иллюминатору, он оказывается открытым, а внизу плавает женщина со спасательным кругом…
Как??? Так не бывает!!!
- Да вот так вот. Все бывает, – как будто отвечая на мой немой вопрос, сказала Аня.
Это был последний день лета тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Круизный пароход «Адмирал Нахимов», бывший немецкий «Берлин», тысяча девятьсот двадцать пятого года выпуска, повидал на своем веку многое. Пережил войну, тонул и ремонтировался не раз. Выходя из акватории Новороссийского порта, под влиянием каких-то неведомых обстоятельств, он столкнулся с сухогрузом «Петр Васев».
В одиннадцать вечера на нижней палубе была дискотека. Аня, как член экипажа, к дискотеке интереса не имела, предпочитая отдых в каюте, и это спасло ей жизнь.
- Спокойной надо быть - продолжала она. – У нас повариха была, молодая девушка. Она могла бы спастись, но схватилась за поручни корабля мертвой хваткой, ее двое взрослых мужчин не могли оторвать, как ни тянули. Представляешь, в каком она шоке находилась? Так и ушла под воду вместе с пароходом…
Какое уж там спокойствие, на тонущем судне… Это сейчас, за веселой беседой в уютном купе киевского поезда, можно рассуждать об этом. А там, тогда, в аду между двух огромных кораблей, один из которых стремительно уходил под воду, унося с собой жизни людей, только перед этим весело танцевавших, а другой, не прекращая работать лопастями, подминал под себя уже выбравшихся наружу, пытающихся спастись…
- Мы пытались грести в сторону Новороссийска, город было видно, вдалеке мерцали огоньки. Но мы бы не доплыли с ней вдвоем, куда там… расстояние все-таки было большое. Я не знаю, сколько прошло времени, пока нас спасли. Помню, что стыдно было, когда меня в одних трусах-«недельках» из моря доставали. Вот живу и благодарю Бога всю жизнь за свое второе рождение…
Я грызла вафельку "Артек", попивая чаек и думала… Как же надо жизнь прожить, чтоб вот так оказаться на тонущем корабле возле открытого иллюминатора, а внизу, чтоб кто-то плавал со спасательным кругом… хотя, лучше просто не сесть на такой корабль…
- Ты знаешь, жизнь любить надо.
Утром мы впопыхах собирались, не выспавшиеся - проговорили всю ночь. Поезд тихо замедлил ход, подъезжая к городу белых акаций, о чем напомнила через открытые окна привычная и такая родная мелодия. Я простилась со своей счастливой Аней, размышляя о судьбе, везении и карме, и, прижав к груди томик “Анны Карениной”, направилась вдоль перрона к выходу в город.