Пятая глава: http://proza.ru/2019/09/06/1724
Глава 6.
— С чего вдруг? — всерьез заинтересовался Петр столь интригующим известием, услышанным из уст Синицына.
-- А с того, бlя%ь, что он у меня с самого начала на плохом счету!
Рассказ Олега вполне конкретным образом повлиял на Горелика: он, вытаращив глаза, воскликнул «Ничего себе!», а потом принялся судорожно одеваться и заправлять постель.
-- Нам нужен план… -- говорил между тем Синицын. – Здесь у нас не город, на хвост ты к нему не сядешь и прослушку так просто не поставишь, да и ни к чему это, я думаю, нам надо как-то за его жилищем понаблюдать для начала, посмотреть, как часто он вообще бывает дома, кто к нему приходит, ну, может, и удастся что-то интересное и необычное заметить, что-то такое, о чем мы сейчас и не догадываемся! В общем, обычная сыскная практика, а далее уже можно будет действовать по обстоятельствам.
Услышанное очень взбудоражило Петра, идея наблюдения за домом Розенгауза пришлась ему по душе, но напрашивался сам собою логичный вопрос – а как узнать, где именно находятся хоромы директора, да сделать это так, чтобы он этого не просек, ведь в противном случае можно спугнуть подозреваемого! И тут Горелик вспомнил про свою вчерашнюю знакомую – Варю, она-то наверняка должна быть в курсе, где живет Розенгауз! Но, конечно, особой радостью для Петра в данном случае являлось четкое понимание того, что теперь у него появился более чем веский повод вновь увидеться с нею!
-- Я, кажется, знаю, у кого можно спросить, -- сказал Петр и нервно забегал глазами.
-- Спросить что? – недоуменно поинтересовался Синицын.
-- Ну нам же нужно как-то узнать, где именно живет Александр Мойшевич, ведь не можем же мы это у него самого спрашивать или даже у кого-то из простых жителей в Ватрушкино, мало ли ему расскажут. А я вчера на капусте там как раз был и кое с кем познакомился! У нее, думаю, можно поинтересоваться, и это будет максимально безопасно для нас…
-- Так-так, соображаешь! – весело прикрикнул Синицын. – Ну и чего ты сидишь?
-- А что?
-- Давай бегом езжай и спрашивай!
Но тут возникла, правда, еще одна проблема -- а как найти саму Варю? Единственная надежда была на ее дядю, конюшню которого Петр обнаружил на въезде в деревню, это был огромного размера двор с гарцующими в загоне лошадьми, который достаточно трудно не заметить! Об этом факте Горелик тут же поведал Олегу.
-- А что мне делать, если я случайно попадусь на глаза самому директору? – спросил затем озабоченным тоном Петр.
-- Ну скажешь к бабушке в гости приехал на побывку!
-- Чего?
-- Говори, что катался на велике и заблудился! Я видел велик у Валерыча в сарае стоит, на нем и поедешь! Но слышь че… -- сделал паузу Синицын и посмотрел на Петра буравящим взглядом. – Очень постарайся не попадаться ему, очень-очень постарайся! По центральной улице потрудись не ходить, если будет возможность. И еще, когда узнаешь, где дом – внимательно осмотри близлежащую местность, кусты, деревья, надо же еще место укрытия проработать для пункта наблюдения, усек?
-- Д-да…
— Это очень важно, -- со всею строгостью продолжал Олег. – Нужна полная конспирация.
-- Да, понятно!
-- Эх, жаль я с тобой не могу поехать пока, ведь если он меня узнает, это крышка нашему предприятию, ты-то ладно, отмажешься… Потом уже, когда определимся с местом засады, решим, что дальше делать. Ну давай, с богом, бери велик и газуй в Ватрушкино к своей этой, как ее, к Варе, разузнай, где дом, потом осторожно, но только осторожно, осмотри местность, пробей, есть ли там возможность укрыться где-то рядом!
-- А Валерычу говорить, куда я поехал?
-- Нет, ни в коем случае! Никому пока говорить не будем, просто возьми покататься, ну вот захотелось тебе, скучно -- типа от нечего делать!
-- Добро!
На том и порешили: попросив у Жменя велосипед для якобы ознакомительных прогулок вдоль Зачепиловки, Петр отправился прямиком в Ватрушкино, до которого было не более пяти километров езды.
Вскоре показались дома деревни, ехать пришлось по основной дороге, по той самой, по которой он добирался сюда вчера в грузовике, риск нарваться на Розенгауза уже был достаточно велик, вдруг бы он ехал куда-нибудь прямо навстречу на своем шикарном авто? И что тогда? Других объездных путей Горелик не знал, но на его счастье все обошлось, через довольно непродолжительное время он уже парковал свой велосипед возле ворот, скрывающих за собой угодья дяди Варвары, которого, к слову сказать, звали Анатолием Богомазом.
Постучавшись несколько раз, Петр наконец смог лицезреть самого дядю -- худосочного морщинистого мужичка, в калошах и в фуфайке не по сезону.
-- Чего хотел? -- не очень вежливо проскрипел Богомаз, медленно осматривая с головы до ног нашего героя серыми бесцветными глазами.
-- Прошу прощения, меня зовут Петр, я знакомый вашей племянницы, Варвары, вот в гости к ней приехал, но совсем забыл, где она живет! Не могли бы вы мне подсказать?
-- В гости? К Варьке? А ты кто? -- как-то подозрительно прищурился мужик.
-- Друг... -- неуверенно ответствовал Петр.
-- Друг, значит. Что-то я тебя не знаю, не местный что ли?
-- Не-а, из Зачепиловки...
-- Ну хрен с тобой! -- поколебавшись еще пару секунд, сказал Богомаз. -- Проходи, здесь она.
Петя почувствовал вдруг, как сердце застучало сильнее, а в ногах появилась легкая дрожь, когда вялый дядя махнул ему следовать за ним во двор.
“Да что такое?! Это я что, волнуюсь, что ли…”
Едва они зашли за ворота, глазам Горелика предстал довольно большой белый дом с ухоженной прилегающей территорией, все снаружи выглядело очень солидно, не скромно даже, конюшня находилась на одном с домом участке, конечно же, достаточно просторном, дабы все лошади чувствовали себя комфортно. Само помещение конюшни было несколько отгорожено от жилого приусадебного пространства небольшим деревянным заборчиком, загон также был окружен похожим забором.
Но Петра мало интересовало убранство двора Богомаза, естественным образом наш взволнованный герой подспудно ждал встречи с Варей … И дождался!
Она выплыла как богиня, как настоящая королева, крепко держа коня за уздцы, звонко высекающего пыль из-под копыт, то был гнедой изящный красавец, вальяжно шествовал он рысью по кругу, насколько ему хватало пространства загона. Варя статно восседала на послушном жеребце, ее волосы развевались на ветру причудливым узором, конь был грациозен и она была грациозна вместе с ним, словно одно целое, словно так и создала их природа естественным образом, двух неразлучных, абсолютно гармонично сочетающихся друг с другом живых существ. Варвара была горда собою, она была непоколебима, настоящая вершительница судеб и оплот женской прелести, силы и величия. Петр почувствовал нечто такое, что уже давно не чувствовал, а может быть, этого с ним не случалось и вовсе никогда – то был истинный восторг от женской красоты и грации, то самое, не передаваемое ничем восхищение от одного лишь вида, от одного только созерцания чего-то потустороннего и необъяснимо прекрасного, а потому еще более притягательного, чего-то такого, к чему непременно хочется быть причастным…
-- Варенька! – громким окриком разбудил Богомаз нашего героя от его летаргического сна. – К тебе тут друг пожаловал какой-то, знаешь его? Или он того… Или он п%%%дит как дышит, так я его выпровожу щас взашей, ты только скажи!
-- Ух ты! Петя! -- абсолютно искренне обрадовалась Варя и лихим движением направила коня к Петру с Богомазом. -- А что ты тут делаешь? Что, опять на капусту приехал?
-- Я? Я нет -- не на шутку смутившись, отвечал Горелик. -- Просто мимо проезжал, катаюсь на велике, вот решил к тебе заскочить.
-- А как ты меня нашел? -- спросила девушка и сделала движение, чтобы слезть с лошади, Петр машинально подал руку. -- Ах да, я же говорила про дядю...
-- Так что, не прогонять? -- недовольно спросил Богомаз, видя, как его племянница с удовольствием пользуется услужливостью Петра, слезая с коня.
-- Нет, дядя, он свой. Кстати познакомьтесь...
-- Анатолий -- нехотя протянул жилистую сухую руку тот.
-- Петр...
--Ну что, вы тут покумекайте, а я пойду, дела у меня -- сказал угрюмый Богомаз и, не дожидаясь ответа, пошел в сторону дома.
-- Ну ты, конечно, молодец, Петя, ошарашил, так ошарашил -- беззаботно глядя в глаза, весело пролепетала Варвара. -- Ну проходи, раз пришел, давай конюшню покажу, елки-моталки!
-- Давай...
— Но сначала с Лукьяном познакомлю, вот он, мой любимчик, породы ахалтекинец, очень резвый, во всей округе таких больше нет, сечешь? -- продолжила девушка и стала трепать коня за гриву, который послушно стоял рядом. -- Погладь, не бойся, он хороший.
Петр с осторожностью дотронулся до лошади.
-- Погладь-погладь! Ему нравится!
Петр стал делать это интенсивнее.
-- Молодец! -- одобрительно кивнула озорная красотка, а после абсолютно без тени малейшего стеснения взяла Петра за руку и с небольшим усилием потянула того в сторону конюшни. -- Ну пойдем остальных покажу!
Наш герой совершенно не мог, он был просто не способен сопротивляться настойчивости Вари. Да и не хотел.
Конюшня Богомаза была ухоженной, как и все вокруг, рассчитывалась она на десять лошадей, девять из которых благополучно находились на своих местах. То были прекрасные образцы коневодческой науки, преимущественно верховые лошади разных пород, смотреть на которых было одно удовольствие. Особенно Петру понравился вороной скакун Арчибальд, статный своенравный жеребец с очень густой гривой и шикарным хвостом -- такой красавец, хоть сейчас его в бронзе отливай! Варя заметила, с каким благоговением смотрел на коня Горелик.
-- А у тебя хороший вкус, Петя, губа не дура, я тебе скажу! Это любимый конь дяди, очень породистый, кучу денег стоит!
-- Не сомневаюсь! – улыбнувшись, сказал Горелик. -- Он же их продает, так ведь?
-- Продаёт на скачки, покупатели из всей области приезжают, очень хвалят! -- с чувством переполняемой гордости сказала Варвара. -- Ну а я тут вот слежу за ними, параллельно сама учусь ездить!
-- Ага, я заметил, очень хорошо у тебя получается... Эффектно!
-- Да пошел ты нафиг, Петя, польсти мне еще тут! -- усмехнулась красотка и по-пацански хлопнула Горелика по плечу. -- Я ж только учусь, еще плохо умею, давай ты через месяцок приедешь посмотришь, вот тогда я тебе пощеголяю как надо, хорошо?!
-- Договорились! – слегка сконфузившись, ответил Петр.
-- Молодец, ну давай остальных посмотрим, гляди – это Ларри, вот Флинт, а это Гучи и Гузынгай… -- стала поочередно знакомить Варвара нашего героя с послушно стоящими лошадьми в своих стойлах. – А вот этого крепыша зовут Черныш, дальше – Гамлет, тут у нас Аполлон и, наконец, Пират! Познакомьтесь, мальчики, это Петя! – игриво прикрикнула Варя и хлопнула в ладоши, на что некоторые из жеребцов отреагировали раскатистым ржанием.
Горелик заулыбался во весь рот такому бурному приветствию, и на душе стало как-то спокойнее.
-- Слушай, Петя, а ты сам не хочешь попробовать? – вдруг смешливо прощебетала Варя. – Ну, на лошади прокатиться! Давай, залезай, я тебя научу!
-- Ну не знаю… -- смутился в очередной раз наш герой, но Варвара была непреклонна. Тут же потянула Петю за руку поближе к Лукьяну.
-- Давай-давай, вот сюда ногу, тааак… -- девушка стала помогать Горелику залезть в седло. – Да не бойся ты! Эх, неумека, щас мы все в лучшем виде оформим.
-- Вот, молодец! – с чувством глубокого удовлетворения произнесла Варя, когда Петр пусть и нехотя, но оказался уже в седле верхом на лошади.
-- Ну как ты там? – сказала затем Варвара, глядя на слегка недоумевающего Горелика. – Освоился, м?
-- Ну есть немного!
-- Молодец! Сейчас табуретку принесу, подожди!
Варя в мгновение ока сбегала за табуреткой и, поставив ее вплотную к сидящему на резвом коне Горелику, весело сказала: -- А теперь дай мне руку, я за тобой сяду, а то ж ты один не справишься!
Не прошло и секунды, как наша героиня лихо разместилась аккурат за спиной Пети, и он с благоговением почувствовал, как она прижалась к нему, плотно обхватив сзади руками его за талию.
-- Ну чего стоим? Поехали… -- с каким-то сладострастием даже проговорила затем Варя из-за спины, как бы ненароком слегка коснувшись губами мочки Петиного уха.
-- А что делать-то?
-- Ну смотри, откидываем корпус назад, таааак… -- полушепотом произнесла строптивая красотка и слегка потянула Петино худосочное тело на себя, он, покорно повинуясь ее усилию, отклонился, в результате чего ещё сильнее прижался к Варе, она же продолжала говорить ему в самое ухо: -- Так, а теперь… Теперь как бы обхвати слегка ногами Лукьяна, сделал?
-- Нда… -- покрывшись мурашками, отвечал Петя, чувствуя, как девушка уже практически уткнулась губами в район его затылка. – Ну вот. А теперь ударь его ногами в бока, но только не сильно.
-- А «но!» говорить обязательно? – все ещё сомневаясь в своих действиях, произнёс Петр, повернув голову так, что видел теперь лицо Вари на расстоянии сантиметра.
-- Можешь сказать – улыбаясь глазами, медленно произнесла в ответ красотка.
Почувствовав, как сердце забилось быстрее, Горелик выполнил команду, и Лукьян послушно двинулся с места.
В это время из окна своего дома за всем происходящим наблюдал Анатолий Богомаз. Он с прищуром смотрел, как парень с девушкой рассекают по кругу на прекрасном коне, от его цепкого взгляда не ускользнули те эмоциональные реакции, которыми сопровождалось все действо, с интересом следил Богомаз, как смеялась парочка, как хмурилась Варя, когда у Пети что-то не получалось и как она ему не зло, а совсем по-доброму давала наставления. В процессе наблюдения за всем этим на суровом лице дяди появилась лёгкая улыбка, наверное, она была искренней, ибо свою племянницу он любил до одури, но умел при этом радоваться за неё, зная, однако, что вовсе не подарок была Варя, и что ох как непросто заслужить ее внимание, а симпатию уж тем более.
В доме, как оказалось, находился ещё один мужчина, он тоже вслед за хозяином с интересом уставился в окно, в котором мелькали две юные фигуры верхом на лошади.
-- Хороша твоя Варя, ох и хороша… -- облизываясь, хрипло произнёс загадочный спутник Богомаза.
-- Сам знаю! – не поведя усом, отвечал Анатолий.
-- Что это за малец с ней? В первый раз его вижу, ухажёр типа новый нарисовался?
-- Да хер пойми, че за фрукт! Взялся на мою голову, сказал из Зачепиловки. Как-то не похож он на местного, ставлю }|{опу на пидора, что городской.
-- Да, чую так и есть. А парень не промах, знатно клинья подбивает к племяшке твоей, я уж теперь и не знаю, как мне подступиться! – сказав это, приятель Богомаза издал противный смех, похожий ни на что иное, как на лошадиное ржание.
В ответ на сие безобразие Богомаз поменялся в лице, по-звериному оскалился и произнёс ледяным голосом, поднеся кулак к лицу собеседника: -- Только попробуй… Яйца твои оторву и на дверь повешу, ты ж меня знаешь!
-- Да ладно-ладно, че ты, Толян! Расслабься.
-- Я предупредил.
А в это самое время молодые люди наслаждались обществом друг друга, и Петя поймал себя на мысли, что ему сейчас было по-настоящему хорошо, а все происходящее приносит ему неимоверное удовольствие, стоит ли говорить, что захотелось вдруг ему, чтобы это никогда не заканчивалось. Но Варя умела производить отрезвляющий эффект на увлечённых ею мужчин, причём делала это мастерски, как и подобает своенравной соблазнительной бестии.
-- Так, ну все, на сегодня хватит! Я уже весь копчик себе отбила! – казалось бы в самый разгар событий вдруг произнесла Варвара.
От этих слов в груди у Пети даже защемило что-то, в голове пронеслась полная разочарования фраза «Как, уже? Ведь только начали!», но что оставалось делать безропотному юноше, если только не подчиниться в очередной раз.
Варя была решительно настроена закончить урок.
-- У меня ещё есть дела, надо маме помочь, я и так тут у дяди засиделась! – сказала Варя, когда они уже слезли с коня и повели его обратно в стойло.
Петр хоть и расстроился, но старался не подавать виду, хотя его разочарование на лице смогли сейчас рассмотреть даже Богомаз со своим гостем в окне.
Варя быстро забежала в дом попрощаться с дядей и с его приятелем, ну а после вернулась к понуро ожидающему ее во дворе Пете. Он хвостом побрел вслед за ней к воротам.
-- Ну можно, я проведу тебя к маме? – не терял надежды Горелик уже в тот момент, когда они выходили за ворота, где снаружи сиротливо ютился жменевский велосипед.
Варя некоторое время поколебалась, но согласилась все же провести ее, Петя же надеялся попутно выяснить, где живёт его высочество Розенгауз.
-- Как, пешком пойдём? – спросил Петя в полной нерешительности.
-- Отчего пешком? Давай, сади меня на свой велосипед, так быстрее доедем!
В очередной раз беспрекословно повинуясь своей новой музе, Петр учтиво позволил разместиться девушке на раме, ну а после, оттолкнувшись изо всех силёнок ногой от земли, принялся усердно крутить педали, везя распрекрасную даму вдаль от богомазовских угодий.
Петя решил не ходить вокруг да около, оттого спросил прямо, где же живёт его непосредственный начальник, просто интереса ради, что называется. Варвара ничего не заподозрила и не отказала парню в любопытстве, правда, пришлось навернуть лишнюю пару-тройку сотен метров, отклонившись от основного маршрута. Пока проезжали мимо, Петр, следуя строгим наставлениям своего друга-оперативника, со всем усердием попытался высмотреть поблизости место для укрытия, попутно обратив внимание на высоченный каменный забор, опоясывающий довольно большую территорию двора Розенгауза. Вообще сразу бросалось в глаза некое особое и расположение, и размеры владений хозяина, дома хоть и не было видно из-за высоты забора, но почему-то сразу создавалось впечатление, что он должен быть статным, как и сам директор. Успел зоркий Петя заприметить также раскидистое дерево, растущее как нельзя кстати прямо напротив входа во двор Розенгауза, более удобного места для скрытого наблюдения и придумать нельзя!
«Отлично, Олег будет доволен!» -- радостно констатировал про себя наш герой.
Зафиксировав и запомнив точное месторасположение дома директора школы, Петя пуще прежнего поднажал на педали, дабы поскорее покинуть со своей спутницей опасную зону, где бы его могли узнать.
Незаметно он привёз Варю к ее дому, куда более скромному, чем у брата ее матери – Анатолия Богомаза.
Варвара сразу же дала понять, что не очень настроена на долгие прощания, оттого уж очень как-то быстро поцеловала Петра в щеку и, соблазнительно вильнув бёдрами, поспешила исчезнуть за забором, оставив парня стоять истуканом в полном недоумении.
«Эх, куда же ты, Варя!»
Эмоционально возбужденный от такого тесного общения со своей новой знакомой, Петя все же с ощущением внутреннего праздника и личной победы постоял ещё некоторое время перед домом капризной девчонки, прежде чем нашёл в себе силы податься прочь.
Внутренний голос настырно твердил ему, что это точно не последняя встреча с Варей, что они ещё обязательно увидятся, да и как может быть по-другому, когда все нутро, все естество жаждет новых контактов с нею!
Полный восторга и лёгкого трепета, Горелик сам не заметил, как вернулся обратно на базу, в радушную обитель четы Жменей, где с большим нетерпением и сгорая от любопытства, поджидал его новый друг Олег.
Но не только, конечно же, Синицын был рад возвращению Петра, его также в томной грусти встречала и Соня, которой только одного мимолетного взгляда хватило, чтобы понять один пренеприятнейший факт – ее возлюбленный вернулся от женщины!
Слишком взволнован был ее герой, слишком искрились глаза его светом какого-то неподдельного счастья!
Но не посмела на сей раз ничего сказать Соня, только от злости закусила губу да проводила вошедшего в дом парня ледяным взглядом. Сам же Петя, словно и не заметив ее, прошествовал гордо к себе в комнату, где, потирая от нетерпения руки, восседал истосковавшийся по новостям Олег.
-- Ну, итить-колотить! Рассказывай! – тут же набросился он на вновь прибывшего друга.
-- Все отлично! – чуть ли не прикрикнул Горелик и, плюхнувшись пятой точкой на диван, вальяжно закинул ногу на ногу. – Все узнал, все выяснил!
-- Ну молоток! – недоуменно глядя на самодовольную физиономию парня, изрек Синицын. – Ну а чего счастливый-то такой?
-- Хм, ну с Варей пообщался, на лошади учила меня ездить!
-- На лошади? – загорелся Олег. – Это где так? Ты же знаешь, я лошадей трындец как люблю!
-- Ну у дяди ее, я ж тебе говорил, я ее там и застал, мы вместе покатались, а потом я ее домой проводил, а она мне по пути как раз и показала жилище Мойшевича!
Далее Петя во всех красках описал и конюшню, и лошадей Богомаза, ну и конечно же дом Розенгауза, вернее только забор и размер территории, особенно обрадовал он Олега наличием подходящего дерева рядом, теоретически, если на него залезть, то оттуда все должно быть прекрасно видно!
-- Ну молоток ты, Петя! – не на шутку обрадовался Синицын, затем, сев рядом с ним на диван, сказал уже куда более тихим и строгим голосом – Я тут поразмыслил, пока ты ездил, думаю, днём мы туда пока не сунемся, опасно, он может нас заметить, а вот вечером, ближе к ночи… Вот это уже другое дело! Ты как, готов?
-- Что, прям сегодня?
-- Ну а когда, блин? Я все хочу знать про эту гниду и сопли жевать три года не собираюсь, ты со мной?
Ну как можно было отказать Олегу, тем более предприятие наклевывалось сплошь только интригующее.
Петр утвердительно кивнул головой, вследствие чего Синицын вдруг вскочил и, подойдя к столу, выдвинул ящик, в котором лежал бинокль.
-- Вот, как в воду глядел, прихватил с собой из Мармызона!
План у Олега был на редкость простой -- установить скрытое наблюдение за домом Розенгауза с дерева, днём можно было привлечь кого-то из мармызонских сотрудников, переодев его в штатское, ну а ночью, конечно, Синицыну не терпелось заниматься всем самому, ибо не знала покоя его голодная до разоблачений оперская душонка!
На том и порешили. Оставалось только дождаться сумерек и желательно незаметно потом покинуть апартаменты Жменей, чтобы вообще никто ни о чем не знал.
По плану также было достичь злосчастного Ватрушкино все на том же велосипеде, который находился в полной доступности и вряд ли кто-то спохватился бы его в ближайшее время.
-- Приедем под ночь, где-нибудь в кустах велик бросим, главное не спалиться самим -- в предвкушении размышлял Олег. -- Ну а дальше дело техники, дерево достаточно крупное ведь, на него можно залезть, да? Эх, вспомним молодость!
Обсудив подробно все предстоящие мероприятия, наши герои приступили каждый к своим делам: Петр сел писать планы-конспекты уроков на завтра, а Синицын завалился на диван смотреть телевизор.
В этот воскресный погожий день все семейство Жменей решило, как и Олег, тоже не обременять себя хлопотами, надо же когда-то позволить и себе расслабиться, а не бежать сломя голову по нелегкому кругу жизни.
Вообще обычно по воскресеньям Жмени предпочитали незатейливую забаву играть друг с другом в карты, их этот процесс увлекал довольно сильно, часто звали они в гости соседей, чтобы те поддержали честную компанию. В этот же раз отчего было не пригласить двух заезжих молодых людей, и Борис, аккуратно постучавшись, просунул свою добрую небритую физиономию в дверь да громким голосом сказал: -- Едрен-батон, мужики, а давайте-ка в картишки перекинемся, а?
Предложение было довольно неожиданным, но азартный Синицын от него точно не смог отказаться, в отличие от Пети, который дал себе слово добить планы-конспекты, ибо потом неизвестно, будет ли у него вообще на это время .
Итого принялись играть втроем - Жмень, Тамара и Олег, а вот Соня так же, как и Петя, отказалась, сославшись на легкое недомогание. На самом же деле она хотела, улучив момент, выяснить волнующие ее обстоятельства, касаемые причин отсутствия своего возлюбленного.
Она была так взволнованна и вместе с тем зла, что вошла к Пете в комнату даже не постучавшись
Он ошалелым взглядом встретил ее, оторвавшись от своей работы.
-- Так, где ты был? -- с места в карьер бросилась обиженная девушка.
-- Эээ, Соня, можно я буду писать... -- нахмурившись и снова уткнувшись в конспект, произнес Горелик себе под нос.
-- Какого хрена, Петя! -- совершенно бесцеремонно повысила голос Соня и подошла вплотную к сидящему за столом Петру.
-- Чего ты хочешь? -- поднял щенячьи глаза на нее Петр, исказив лицо в недовольной гримасе.
-- Ты знаешь, чего я хочу, не прикидывайся! Где ты был? А это... А это что-о??? -- буквально чуть ли не заорала бьющаяся в припадке ревности дивчина, снимая с головы Горелика длинный русый волос. -- Что это... Петя... Петя... Откуда он, чей это волос?
-- От верблюда, Соня! От верблюда! Ну когда ты оставишь меня в покое? Я больше не могу! Я не могу так больше! -- вскрикнул Петр, бросив что есть силы ручкой об стол.
-- Тише-тише, Петечка... -- испугавшись, что услышат родители, запричитала Соня и попыталась прижать голову Пети к себе -- Не волнуйся, мы со всем разберемся, никто нас с тобой не разлучит, Петечка, глупый ты просто… глупенький, но я обо всем позабочусь, слышишь, родненький, позабочусь!
Ох как хотелось Горелику оттолкнуть ее от себя в сей момент и помчаться нахрен из этого дома без оглядки, но он сдержал свой порыв, сдержал, потому что услышал, как несчастная девушка стала всхлипывать, приголубливая его, голову парня она прижала к своему животу, в результате чего наш герой отчетливо ощутил мелкие вздрагивания плачущей Сони.
И хорошо, если бы тут все закончилось, но девушка, потеряв над собой всяческий контроль, взяла вдруг руку раскисшего Петра и резко прижала ее к внутренней поверхности своего бедра, бесстыдно задрав при этом платье.
Не ожидавший такого исхода, Горелик попытался одернуть руку, но, как мы помним, силенок у Сони было предостаточно, чтобы это телодвижение Пети пресечь в самом зародыше.
Неукротимая девчонка с усилием, не взирая на жалкие потуги сопротивления со стороны Горелика, повела его руку вверх вдоль бедра, чувствуя, как нарастает напряжение по всему телу.
-- Соня... Соня, не надо.. - задыхаясь и дрожа взмолился Петя, глядя на заплаканную, но в то же время уже полностью отрешенную девушку.
-- Надо, Петя, надо! -- сквозь зубы произнесла она, прежде чем, наконец, ей удалось довести руку измученного Горелика до заветной цели.
Для Пети же данное испытание усложнилось еще и тем, что он с не самым большим удовольствием констатировал отсутствие нижнего белья на своей почитательнице, которая к тому моменту уже закатила глаза и полностью потеряла всю связь с внешним миром.
И в этот раз, наверное, ничто не могло спасти нашего героя, разве что гром среди ясного неба, потоп, землетрясение или цунами, снизошедшее на мир в виде кары божьей за все содеянное человечеством, совершенно неоткуда было ждать помощи Горелику в сей грандиозный по своей сути момент! Но нет... Все же были еще силы в Природе, способные нарушить, казалось бы, неотвратимый ход жизни, преломить заданный вектор судьбы, направив его в другую сторону!
Ненароком и совершенно случайно Соня наступила вдруг на кота, что мирно спал на полу подле стола, за которым восседал Горелик, покорно принявший свою горькую участь.
Любимец Жменей, беспородный, но очень красивый кот Зюзя заорал от такой неприятности во весь голос и, повинуясь инстинкту самосохранения, прыгнул в сторону, но вцепился почему-то в ногу Петра, а не в виновницу, причинившую ему боль.
Горелик взвыл и завалился вбок, затем потерял равновесие и упал со стула на пол, потянув за собой все еще державшую его в тисках Соню. Благо, никто при этом больно не ударился, а наоборот, произошедшее вызвало у соучастников истерический смех. Когда в комнату на громкий звук торопливо вошли Жмени с Синицыным, то с недоумением стали наблюдать, как двое молодых людей лежат на полу и смеются, каждый себе, а кот в отчаянных попытках протискивает своё холеное тело в узкую форточку.
-- Едрен-батон, чего такое! -- разведя руками, изрек Жмень.
-- Доченька, что случилось? -- кинулась к Соне Тамара
-- Блин, только партию зря не доиграли -- усмехнувшись, резюмировал Олег.
Далее события дня развивались не так стремительно: успокоившись и отойдя от происшедшего, наши герои в лице Горелика и Сони разошлись по разным комнатам, чтобы не провоцировать друг друга, партия же в карты как-то дальше не шла, отчего Жмень на правах радушного хозяина придумал затопить баню. И эта идея, конечно же, пришлась очень кстати! Кто ж откажется от деревенской парной -- для Пети это был новый опыт, который ему пришелся по душе, Синицын тоже остался в восторге.
Хорошо попарившись, наши герои удостоились прекрасного обеда, приготовленного заботливой Тамарой и в принципе все в дальнейшем проходило в спокойном ключе, Жмень, как обычно, потчевал гостей своей изысканной самогонкой, разбавляя разговор отборными шутками-прибаутками, Соня и Петр сидели подальше друг от друга, стараясь не пересекаться взглядами, хотя это было непросто для Горелика, тяжелый взор неудовлетворенной девчонки то и дело обрушивался на него непосильным грузом.
Синицын же был задумчив в этот раз как никогда, все обдумывал он предстоящую вылазку в Ватрушкино, пройдет ли все гладко, останутся ли они незамеченными с Петром, ну а главное, удаться ли обнаружить что-то по-настоящему интересное, связанное с Розенгаузом, ведь чутье было у Олега отменным, оно говорило ему прямо и конкретно, что не чист директор, что точно имеет фигу в кармане да не одну!
День тем не менее клонился к вечеру, планы-конспекты Гореликом были аккурат написаны, Синицын тоже поделал свою кое-какую работу, хотя был от природы человеком неусидчивым, в отличие от того же Петра, но невольно брал с него пример.
Парни уединились в своей комнате, едва на Зачепиловку спустились сумерки и волнительно ожидали того момента, когда можно будет выдвигаться на дело.
Между тем они обсуждали нынешнюю ситуацию, делились предположениями по поводу Розенгауза, а также по поводу очередного конфуза, приключившегося днем с Соней.
Все это происходило до тех пор, пока Синицын не сменил беззаботный тон на более серьезный и не сказал, сосредоточенно взглянув на часы: -- Ну что, Петруха, как настроение? Готов?
-- Готов... -- слегка вздохнув, отвечал ему Горелик, переведя взгляд на окно, за которым уже порядком стемнело.
-- Тогда погнали!
Как и было задумано парнями, выйти нужно было по возможности незаметно, велосипед стоял за сараем, относительно недалеко от ворот. На тот случай, если их все-таки обнаружат, была придумана дежурная отмазка -- дескать пришла оперативная информация, что объявился в Лапинске человек, похожий на Коклюшкина, вот они и едут это проверить.
Но к великой радости, нашим героям не пришлось ни перед кем оправдываться, Жмень ушел куда-то по делам, а Тамара с Соней сидели у себя в комнате и смотрели телевизор, оттого парни совершенно беспрепятственно завладели велосипедом и выкатили его со двора на улицу.
Олег, как старший, сам вызвался везти Горелика на раме, о чем все же пожалел впоследствии, ибо путь предстоял не совсем короткий, а здоровья столько уже не было.
Под покровом надвигающейся ночи тем не менее двое друзей кое-как докатились до Ватрушкино, при этом избегая всех встречных и попутных машин - сразу сворачивая и прячась в кусты, едва вдалеке появлялись фары.
На счастье наших героев Розенгауз жил чуть поодаль от центральной части деревни, его особняк находился как бы с краю, оттого достичь его можно было не пересекая улиц деревни, а соответственно пропадал всякий риск быть опознанными.
Парни оставили велик в придорожных кустах, а сами, затаив дыхание и всячески соблюдая осторожность, подобрались к дому Мойшевича, прокрались к дереву и на секунду замерли.
Все вокруг было тихо, люди им на пути не попались, только забор высился громоздким исполином, скрывая за собой все тайны загадочного и непонятного директора.
Деревом, растущим напротив, оказался молодой, но уже достаточно крепкий дуб, он разросся довольно густо, чтобы можно было надежно укрыться в его листве.
Синицын скомандовал, чтобы Петя его подтолкнул под задницу, дабы облегчить процесс штурма дерева. За спиной у оперативника болтался на ремне прихваченный с собой бинокль.
Едва Олег залез “на первый этаж” и укрепился, он подал руку и подтянул к себе Петю. Так они оказались уже вдвоем на дереве, дальше надо было лезть выше по широким веткам, чтобы найти более удобное место для наблюдения.
Превозмогая страх сорваться, Горелик послушно лез вверх вслед за своим предводителем.
-- О, вижу! -- изрёк наконец Олег, когда они уже достигли приличной высоты, теперь можно было рассмотреть дом Розенгауза во всех подробностях. Как и следовало ожидать, нашим героям предстало далеко не скромное жилище, имело оно три этажа, балкон, веранду и мансардные окна -- ну просто невероятное сооружение для простого деревенского жителя! Более того сразу попадался на глаза отдельный гараж на две машины, пруд, беседка и летняя кухня, совмещенная с огромной баней. Сам участок, как и говорилось ранее, имел внушительные размеры. Во дворе, подперев въезд в гараж, стояла отблескивая от фонаря распрекрасная Вольво.
-- Ох, ну че, красиво жить не запретишь, что скажешь? -- поборов всплеск адреналина, негромко обратился Олег к своему младшему товарищу, который сидел на соседней ветке.
-- Да вообще... Круто, конечно!
-- Вот и я так думаю, только вот откуда у него все это? - многозначительно произнес Синицын и уверенным движением приставил окуляры бинокля к своим глазам.
Надо сказать, что свет в доме Розенгауза горел ровно в одном окне на первом этаже, давая понять, что хозяин сейчас на месте, на часах было примерно десять часов вечера, Олег стал внимательно всматриваться через бинокль в окно, в надежде различить там что-то или кого-то, но пока ничего не было видно, хотя штора и была одернута. Потеряв интерес к безжизненному окну, Синицын перевел фокус на крыльцо, а после повел неспешно взглядом вдоль стены дома, пытаясь высмотреть в полумраке что-нибудь интересное.
Свет от уличных фонарей был сейчас Олегу на руку, помогая различать предметы в окружающей действительности, так как он доставал и до территории директорского участка, где, впрочем, имелся свой фонарь, пусть и не шибко мощный, но тоже очень кстати.
-- Ну что? -- сгорая от нетерпения, поинтересовался сидящий на соседней ветке без движения Горелик. -- Видно что-нибудь?
-- Что-то видно... -- спустя некоторую паузу отвечал Синицын, не отрываясь от бинокля -- Да пока не то, что нужно.
Так парни просидели на дереве около часа, напряженно ожидая хоть каких-то изменений, но они, как назло, не наступали, движения в окне по-прежнему не было никакого, словно все вымерло внутри, единственное, что иногда развевало скуку, так это проходящие мимо розенгаузевского поместья местные жители. В основном это были подвыпившие мужички, иногда они шли в обнимку с такими же подругами жизни. Лай собак, доносящийся из соседних дворов, иногда тоже разрывал утомительную тишину, спустившуюся на Ватрушкино.
--Что-то ноги затекли и руки уже -- пожаловался Горелик в тот момент, когда затянувшееся молчание стало растягиваться в бесконечность. -- Посмотри, там сейчас ничего не видно?
-- Да смотрел я только что -- раздраженно проговорил Синицын, который к этому времени уже тоже довольно сильно устал от бездействия.
-- А что, если ничего не произойдет? Сколько так будем тут сидеть?
-- Произойдет -- сквозь зубы прошептал Олег на этот вопрос. -- Не думаю, что он сейчас спать сразу пойдет, он жук еще тот, что-то замышляет, зараза.
-- Ээх, знать бы что...
-- Так, тихо! Что-то есть... Ага, вижу! -- уже совсем шепотом пролепетал вдруг Синицын и что есть силы прислонил окуляры к глазам.
-- Что там? Что...? -- так же шепотом вторил ему Петя.
Олег ясно различил движение в окне, да, это был он, собственной персоной, Александр Мойшевич Розенгауз! Ну наконец-то!
Подкрутив линзы, Олег более четко теперь смог рассмотреть своего подозреваемого, тот был в модном спортивном костюме с надписью “USA” на груди, на плече у него висело полотенце, которое он снял и бросил куда-то в сторону.
-- Что он делает? -- шептал меж тем Олег, а Горелику ничего не оставалось, как изо всех сил пытаться высмотреть что-то невооруженным взглядом.
-- Ааааа.... Спортсмен ты, значит, у нас -- сквозь улыбку произнес затем Синицын. -- Понятно-понятно! И нашёл же время в двенадцатом часу ночи.
А увидел Олег в бинокль следующую картину: его высочество Александр Розенгауз усердно упражнялся с двумя гантелями, выполнял приседания, делая это довольно ритмично. Затем закончив, объект сделал небольшую передышку и именно в этот момент судя по всему зазвонил телефон, директор проследовал в соседнюю комнату, где зажёг свет, и снова хорошо было видно, как он подошёл к телефону, висящему на стене, затем снял трубку и непродолжительное время поговорил, мощности бинокля вполне хватало Олегу, чтобы рассмотреть самодовольную улыбку на лице Розенгауза , даже, наверное, ее можно было назвать злорадной.
Вернувшись обратно, мужчина продолжил свои упражнения, но на сей раз он занялся тренировкой сердечной мышцы, встав на беговую дорожку., которая тоже имела место быть в том же помещении.
-- На, глянь, -- протянул осторожно Олег бинокль изнывающему от любопытства Горелику, хотя это было не так просто, расстояние между ветками, на которых они расположились, являлось не таким уж и маленьким.
Петр с большим любопытством уставился в окуляры, его взору предстал во всей красе старательный директор, потея и пыхтя, выдававший на гора мастерство бега на месте.
-- Во даёт, правда? Обычные люди уже по кроватям лежат, а этот вон спортом занимается на ночь глядя! – усмехнувшись сказал Синицын.
-- Да, любопытно, вроде врачи не рекомендуют…
-- Да точно не рекомендуют, сердце посадишь так, если перед сном будешь себя насиловать. Но ему, видно, по фигу. Ну давай мне бинокль обратно, я может ещё что-нибудь замечу – попросил Олег и протянул руку, чтобы заполучить свой агрегат из владения Петра. Тот послушно направил его своему другу, Синицын наклонился ещё больше, чтобы его взять, но понял, что не дотягивается совсем чуть-чуть.
-- Ещё, Петр, давай ещё немного, не достаю!
-- Да, сейч-час – тужась, что есть мочи, тянулся к руке товарища Горелик.
И вот казалось бы оставались доли сантиметра, чтобы заполучить аппарат Синицыным, как ветка с Петром, видимо не выдержав такого накала страстей, предательски хрустнула!
-- Твою медь! – только и успел выдавить из себя Олег, видя, как его приятель стремительно переходит в положение «попой кверху», ветка с сидящим на ней Гореликом хрустнула и надломилась, вмиг заставив нашего героя повиснуть вверх тормашками, зацепившись за торчащий обрубок ремнём от штанов!
-- Черт, помогите… -- только и успел вскрикнуть Петя, едва осознал свое неутешительные положение.
-- Ёлки, держись, я сейчас! – скороговоркой выпалил Олег, не на шутку испугавшись за Горелика, ибо если тот сорвётся, обязательно свернёт себе шею!
-- Держись-держись-держись… -- тяжело дыша и пробираясь к другу, приговаривал Синицын. Потребовалось около пары минут, чтобы храбрый оперативник смог перелезть на тот кусок ветки, на котором повис горе-друг Петя.
-- Только не шевелись, понял? Не шевелись!
-- Х-хорошо..
Синицын наконец достиг цели -- крепко обхватив остаток ветки ногами, наклонился всем телом к беспомощно висящему Горелику и вцепился обеими руками за его куртку.
-- Держишься?
-- Да…
-- Подтянись насколько можешь и схватись за меня руками, усек?
-- Да…
-- Ну! Давай, чего ждёшь?
--- Ээыыымммм…
Превозмогая страх и усталость, Петя как заколдованный стал выполнять приказы Олега, и на его счастье это возымело должный эффект. Потихоньку Горелик смог выкарабкаться из своего незавидного положения, причём выкарабкаться в буквальном смысле.
-- Ну что, живой?
-- Фуух, живой…
Но едва парни перевели дух, как вдалеке послышался гул мотора.
Ещё пока слабо различимый, но уже имеющий чёткие очертания мотоцикл с коляской стремительно приближался по дороге к дому Розенгауза. Наши герои затаились и только лишь глазами хлопали, наблюдая за транспортным средством сквозь начинающую желтеть листву .
Наконец мотоцикл достиг своей цели, это был старенький, но ещё достаточно бодрый Урал, но не это являлось самым интересным в данной ситуации, а то, кто именно восседал победоносно за рулём железного коня, сначала наши герои не поверили своим глазам, тем более человек был в шлеме. Но едва шлем сняли с буйной головушки , то все догадки тут же подтвердились.
В этот поздний час сюда, непосредственно домой к Розенгаузу, наведалась никто иная, как продавщица зачепиловского магазина, несравненная артистка да и просто хороший человек—Елена Копейкина!
Именно она собственноручно приехала сюда на мотоцикле, заставив буквально врасплох Горелика с Синицыным.
Женщина, сняв шлем, не заглушила однако двигатель, а наоборот, издала три коротких сигнала, на что Розенгауз незамедлительно отреагировал, мигом бросив свою беговую дорожку. Через несколько минут, он уже открывал ворота ночной гостье, вернее они сами открывались, а он лишь нажал на кнопку где-то у себя дома. Не мешкая ни секунды, Копейкина въехала во двор своего предводителя!
-- Интересно девки пляшут… – захлебываясь от нахлынувшего волнения, произнес Синицын.
-- Я что-то не понял, это кто… продавщица? – в полном недоумении пролепетал Горелик.
-- Ну… Как видишь!
В следующую секунду Розенгауз уже собственноручно появился на крыльце, Копейкина не спешно слезла с мотоцикла и направилась к стоящему на пороге дома директору.
-- Рад приветствовать тебя, Элен! – довольно громко проговорил Розенгауз и растянулся в самодовольной улыбке.
-- Добрых вечерочков, Алик!
Женщина подошла к нему, и он, приобняв ее за плечо, вежливо указал рукой, чтобы она проходила вперёд, внутрь шикарнейшего дома.
-- Хм, любовница? – до боли в глазах, продолжая наблюдать через бинокль, предположил Синицын.
-- Похоже на то, во дела! – весело отозвался Петя.
Далее нашим героям ничего не оставалось, кроме как пытаться высмотреть в окнах дома хоть какие-то детали происходящего, и пусть даже они могли быть вполне интимными, но только чтобы не оставалось никаких сомнений в реальных взаимоотношениях между двумя данными персонажами.
Ещё какое-то время ничего не было видно, как вдруг свет в новом окне зажегся и там вполне отчётливо просматривались Розенгауз с Копейкиной. К превеликому сожалению, но никаких особо пикантных моментов нашим героям застать не удалось, наблюдаемые объекты всего лишь банально уселись пить чай, единственное только, что Розенгауз успел переодеться в свой очередной красивый костюм. В бинокль Синицын отчетливо видел, что это была самая заурядная беседа, двое людей просто сидели друг против друга и непринуждённо разговаривали, то и дело улыбаясь и даже иногда подмигивая.
Данная картина, конечно, несколько разочаровала Олега и он даже потерял на какое-то время интерес к двум наблюдаемым, как вдруг на сей раз с противоположной стороны дороги снова не послышался звук мотора.
Вскоре из-за поворота вынырнула новехонькая Нива. Сразу не удавалось рассмотреть кто же был за рулем этой машины, но то, что гость направлялся к Розенгаузу сомнений не оставалось совершенно никаких. Так и есть! Машина тормознулась у самих ворот, а после как и в случае с Копейкиной, издала три коротких сигнала.
Розенгауз с Копейкиной сразу оживились, директор поспешил покинуть свою гостью, оставшуюся сидеть за столом.
Уже через мгновение ворота снова открылись и загадочная Нива вальяжно въехала во двор. В очередной раз хозяин дома появился на крыльце и поприветствовал за руку вышедшего из машины мужчину.
-- Черт! А это ещё кто? – возбудился Синицын. – Я его не знаю! Тебе видно?
Петр напрягся насколько смог, дабы рассмотреть очередного фигуранта, без бинокля, конечно, было видно плохо, но все же Горелику удалось различить знакомые очертания худосочного мужичонки.
-- Как он выглядит? – поинтересовался Петя, прищурив глаза.
-- Ну такой, морщинистый, худой, вставные зубы золотистые...
-- Богомаз! -- как-то звонко даже выпалил Петр. – Точно он!
И наш герой не ошибся, никто иной, как дядя бесшабашной Варвары навестил в сей поздний час имение Александра Розенгауза!
Объяснив Олегу в двух словах, кто это, парни стали наблюдать, как двое мужчин исчезают за дверью дома.
-- Ну это уже совсем интересно! – еле сдерживая нервное напряжение, проговорил Синицын.
-- Да, неожиданно…
-- Черт возьми! – тут же добавил резко Олег. – Там в машине…
-- Что такое? – не на шутку заволновался Горелик.
-- Там в машине ещё кто-то есть! Кто-то сидит на переднем сиденье, я чётко вижу!
И в самом деле, ещё один персонаж, который пожелал остаться внутри Нивы, действительно подавал признаки жизни, машина стояла к нашим героям задом, оттого можно было только заметить, как чья-то рука высунулась через форточку, держа между пальцев заженную сигарету. Неизвестный продолжил сидеть в машине, то и дело выпуская облака голубого дыма в открытое окно.
Между тем в доме Розенгауза теперь уже трое субъектов вели за столом свои тайные беседы, было понятно, что Богомаз знает Копейкину, по их мимике и жестам, совершенно отчетливо прослеживалась тесная связь как минимум дружеского характера.
Но кто этот четвёртый, не пожелавший покинуть Ниву?
Однако вскоре данный вопрос уже стал волновать наших героев гораздо меньше, гораздо! И произошло это ровно в тот момент, когда вновь, в который раз уже за этот вечер не послышался рокот двигателя автомобиля!
Как-то довольно быстро передвигалась невесть откуда взявшаяся машина, словно призрак возникла она из темноты, такая же чёрная, как сама ночь.
Едва попав под луч уличного фонаря, авто блеснул нашим героям знакомыми до боли очертаниями и, совершенно не нужно было гадать теперь уже, кто сидит за рулем машины, чьи руки сжимают уверенно и крепко руль этой старенькой Волги!
-- Ну вот ты и пожаловал, красавчик! – задыхаясь от нервного трепета, холодно произнес Синицын, а Петя вовсе не издал и звука, лишь широко раскрыв рот.
Да, не было ни единого сомнения, что очередной гость, пожаловавший к Розенгаузу, никто иной, как сам Борис Валерьевич Жмень!
Он в точности повторил проделанный предыдущими гостями ритуал – ворота открылись спустя три непродолжительных нажатия Жменем на клаксон. Волга стремительно заехала во двор, но на сей раз поприветствовать гостя вышли все трое – Копейкина, Богомаз и конечно же сам его величество Розенгауз.
Теперь стало очевидно, что вся «шайка» в сборе, ибо далее по сумбурным телодвижениям можно было понять, что собравшиеся в кучку друзья-товарищи куда-то намылились.
Выйдя из машины, Жмень радостно поприветствовал своих приятелей, обменявшись с ними парой-тройкой коротких фраз, затем они постояли какое-то время на улице, но разговаривать стали гораздо тише, отчего различить предмет обсуждения было невозможно.
Застыв неподвижными истуканами, до боли в окоченевших мышцах, сидели на дереве двое наших друзей, полностью затаив дыхание, и даже практически не моргая, наблюдали они за разворачивающимися событиями.
Закончив обсуждение, Розенгауз на сей раз громким голосом произнес: -- Ну все, по коням!
Все как послушные марионетки вмиг принялись рассаживаться по своим авто, а Копейкина на мотоцикл. Прежде чем исчезнуть в закромах своей распрекрасной Вольво, в руке у хозяина поместья возникло некое подобие пульта, нажав кнопку на котором, он заставил ворота автоматически открыться.
Пока они с некоторым железным скрежетом отворялись, сообщники завели двигатели на своих транспортных средствах, (только Жмень, правда, сделал это раза с третьего) и принялись неспешно покидать двор.
Первым выехал, конечно же, шеф, затем Богомаз вместе с так и оставшимся внутри машины гражданином, потом, басовито урча, выкатилась Копейкина, ну а замкнул новоявленный кортеж Жмень, на своей горемычной Волге.
Едва последняя машина выехала за пределы двора, ворота, чего и следовало ожидать, тут же начали закрываться.
-- Куда же вы подались на ночь глядя, а? – провожая вереницу машин, грустно произнес Синицын. В следующее мгновение нашим героям ничего не оставалось, кроме как беспомощно наблюдать за исчезающими во мраке огоньками габаритных огней, что уносились в неведомую даль вместе с загадочным кортежем.
-- Ну ничего себе! – совершенно опешивший от увиденного произнес Горелик.
-- А ты думал, Петруха… Я ж тебе говорил, не все так просто!
Произошедшее этой ночью, конечно же, отозвалось более чем звучно в душах наших героев, вернувшись домой, они ещё очень долго размышляли и обсуждали увиденное, возвращения Жменя им дождаться, однако, не удалось, они уже крепко спали, когда тот под утро приехал в родные пеннаты. В любом случае Синицыным была дана конкретная установка – никак и ни в коем случае себя не выдавать, делать вид, что им ничего не известно, ибо если возникнут хоть малейшие подозрения, то план может быть сорван. А план у Олега, как и полагает настоящему сыщику, созрел очень быстро, нужно было лишь выждать некоторое время для его исполнения.
А пока новый день начал свой черёд как ни в чем не бывало, обстановка в доме Жменей совсем никак не накалялась с самого утра, хозяин был по обыкновению учтив и абсолютно добр, Сонька затаилась на время, видимо, снова копила силы для очередной атаки. Олег же наказал Петру следить по возможности за Розенгаузом сегодня в школе -- как будет себя вести, с кем разговаривать, будет ли куда-то отлучаться.
Самому же Синицыну пришла в голову идея навестить Богомаза под видом покупателя лошади, уж очень не терпелось ему, во-первых, самому лично посмотреть на хваленых жеребцов, а во-вторых, попробовать узнать, если получится, кто же был тот второй, оставшийся в машине человек.
Пока Петя сеял разумное доброе вечное на своих уроках, Синицын направился прямиком к Богомазу, зная, по рассказам Петра, где находится его конюшня. Конечно, оперативник вполне отдавал себе отчёт, что есть определённый риск, но азарт и интерес, были куда сильнее! Перед тем как отправиться в Ватрушкино, он убедился, что Розенгауз, приехал-таки в школу и находится на своём рабочем месте.
Конюшня, как известно, находилась на довольно видном месте в деревне, да и площадь занимала приличную вместе с загоном, чтобы ее можно было легко найти.
-- Чего надо? – злобно поприветствовал Олега хмурый Богомаз.
-- Я из Мармызона, лошадей хочу глянуть! Слышал, что у вас они лучшие в округе, готов платить хорошую цену!– не моргнув глазом соврал Синицын.
Осмотрев внимательно с ног до головы оперативника, Богомаз махнул рукой, чтобы тот прошёл вслед за ним во двор.
Олег успел оценить богатое убранство поместья Богомаза, которое было явно результатом того, что дела по продаже лошадей шли очень не дурно.
Видимо, Анатолий не любил долгих прелюдий, оттого повел нашего героя сразу прямиком в конюшню. Олег довольно сильно впечатлился увиденным, жеребцы и впрямь выглядели очень статно.
-- А вот этот скока стоит? – загоревшись обоими глазами сразу поинтересовался Синицын, показывая на гордо стоящего на своём месте Арчибальда.
-- Этот? Этот до хера и трошки, дружище, у тебя бабла на него не хватит.
-- Нет, ну все же? – не унимался Олег.
-- Десять тысяч ему цена… -- как-то сквозь зубы отсек Богомаз. – Баксов, естественно. Вот на этого можешь глянуть, Лукьяном кличут.
-- Ну а он по чем? – не поведя бровью завёлся Синицын.
-- Пятёрка ему красная цена! За меньше не отдам!
-- Фуух, ну не дешево, надо обсуждать. Может пойдём в дом, обмозгуем? – с хитрым прищуром сказал Синицын.
Анатолий был явно не в восторге, но такая уверенность в интонациях Олега заставила его думать, что он и правда при деньгах.
Немного поколебавшись, Богомаз согласился.
Мужчины прошли в дом и уселись в просторной гостиной, Олег в очередной раз отметил про себя весь лоск богомазовских апартаментов, который имел место быть также и внутри. Далее Синицын обратил внимание на две открытые пачки сигарет, лежащих на столе, а в пепельнице имелось два плохо затушенных дымящихся окурка.
-- Вы живёте не один? – как бы между прочим поинтересовался Олег, на что Богомаз, скривившись, ответил: -- Один, но это тебя, дружище, е##ть не должно, как ты понимаешь! Давай ближе к делу, а если нет, то вали отсюда по добру по здорову!
-- Ну ладно, чего вы? Меня Олег зовут! – протянул Богомазу руку наш герой, оставаясь при этом довольно напряжённым, ибо очень уж недоброжелательным выглядел хозяин дома.
-- Анатолий! – нехотя пожал Богомаз твердую кисть Олега.
-- Слушайте, можно я в туалет схожу, а то приспичило что-то… А потом мы продолжим! -- как-то неожиданно вдруг выпалил Синицын.
-- Хм, парниша, ты меня начинаешь напрягать, -- зло осклабился на это хозяин дома. – Ну иди, коль припёрло, прямо по коридору и направо. Смотри только, защелка изнутри не фурычит, сломалась.
-- Да ладно, ничего! – ответил Олег и резво двинулся в указанную сторону. Конечно, сие мероприятие он задумал не случайно, это был лишь повод, чтобы получше осмотреть дом Богомаза и найти все-таки того, кто в нем сейчас где-то прячется!
Туалет находился вне зоны видимости Анатолия, оттого по плану у нашего героя было сделать только вид, что он зашел в него, громко открыв и закрыв дверь. А сам же Синицын хотел, улучив момент, пошарить по углам в надежде все-таки обнаружить что-нибудь интересное. Но этой затее не суждено было сбыться!
Олег, негромко ступая, подошёл к двери уборной, оглянулся на всякий случай в сторону оставшегося сидеть в гостиной Богомаза, не видит ли тот его. Убедившись, что хозяин не шелохнулся с места, Синицын демонстративно резко нажал на ручку двери, потянул на себя, глядя при этом в сторону гостиной, и уже хотел было закрывать дверь обратно, как, переведя взгляд с гостиной на внутреннее пространство туалета, вмиг опешил.
А все потому что в это самое время ни где-нибудь, а именно здесь, дома, в богомазовском сортире восседал абсолютно ничего не подозревающий, но хорошо знакомый Синицыну персонаж!
Нужно было видеть выражение лица как вышеупомянутого персонажа, так и Олега, едва двое мужчин встретились взглядами.
-- Твою мать, какими судьбами?! – что есть мочи буквально проорал Синицын, вылупив глаза из орбит, и это было неудивительно, ведь на него в свою очередь загнанным в угол зверем таращился никто иной, как сам Иван Коклюшкин!
-- Ну здорова, коль не шутишь! -- дьявольски скрежетнув зубами, произнес преступник в следующее мгновение.
-- Здоровее видали! – едва оклемавшись от ступора, прикрикнул Олег и со всею прыти двинулся на врага…
>>>>> Седьмая глава: http://www.proza.ru/2020/04/08/2288