Не все мои куклы оставались жить в моём доме, в моей комнате-мастерской. Само собой разумеется, что моё увлечение сразу же отразилось на моих друзьях. И вот уже куклы Ангелы отправляются в разные концы страны, в почтовых ящиках. Больше всего я волновалась за Ангела, который отправился в так называемое Ближнее Зарубежье, в Украину, где живут мои сёстры. (Никто нас не спросил, договорились «верхи» поделиться властью, разрезали великую державу по живому условными границами, и оказались «низы», к великому недоумению и прискорбию, по разные стороны этих границ).
Желая счастья, здоровья, красоты своим подругам и ученицам, я дарила им куколок Счастье и Веснянки. Куклы попадали в хорошие руки, и о судьбе их я не беспокоилась. Знала, что их не выбросят, как ненужное тряпьё. Откуда знала? Да вот знала и всё. Ведь это сразу видно: как человек куклу берёт, как на неё смотрит, как любуется ею, что говорит или делает. Интуиция меня не обманывала никогда, поэтому было несколько случаев, когда внутренний голос мне нашёптывал: «Не надо было куколку приносить!»
Вот дарю я женщине куколку:
– А это внучке твоей будет!
– А я тоже такие куклы когда-то делала, – говорит и равнодушно в сторону куклу откладывает, даже не взглянув на неё. Да так, что бедная Капустка безглазым личиком в стол уткнулась, платьице пышное задралось, смялось. Личико-то у куклы без глаз, как у всякой обереговой куклы, да у людей глаза на месте…
– Ой, – говорю, куклу лучше поставить так, чтобы она на нас смотрела, а не валялась.
Вроде шучу, но хозяйка дома понимает, что мне такое обращение с куклой неприятно. А я понимаю, что зря сюда куклу принесла. И ещё вспоминаю наставление писательницы Дины Рубиной: «Ходи только туда, где тебя любят. Где не любят – туда не ходи».
Но таких случаев немного было, единицы. Обычно люди радовались, благодарили и куклу ставили на почётное место.
А один раз кукла по назначению не успела… До сих пор вспоминаю с горечью и сожалением.
Моя подруга Леночка уехала с Севера в Санкт-Петербург. В Кандалакше остались у неё одноклассники и её любимая классная руководительница Людмила Давидовна. Бывшая учительница состарилась, потеряла всех своих близких и оказалась в доме престарелых. Леночка, приехав в Кандалакшу, узнала это и вместе с одноклассницами навестила Людмилу Давидовну. Старость очень меняет человека, но благодарность учеников своей учительнице за любовь и добро, которое она дарила им, неизменна.
Увидев у меня куклу Ведучку, Лена попросила сделать такую для своей учительницы.
Об этой кукле нужно сказать особо. Это кукла, которая тронет любое человеческое сердце. Кукла-оберег, символизирующая связь поколений. Особое строение куклы подчёркивает эту связь. У Большой и маленькой куклы руки общие, представляют единое целое. Таким приёмом народ наглядно показывал в кукле тесную связь, любовь и близость матери и ребёнка. Слово «Ведучка» обозначает «ведущая в жизнь», тут и глагол «вести», то есть направлять, и глагол «ведать», то есть знать. Ведучка – значит женщина, знающая и направляющая маленькое дитя к жизни светлой, чистой, доброй. Ведучкой может быть не только мама, но и бабушка, сестра, крёстная, воспитательница, нянюшка, даже мачеха, если она добра и справедлива. Тем более Ведучкой может быть учительница. Людмила Давидовна и была для своих учеников такой ведущей – знающей, любящей, направляющей.
Куклу я быстро сделала, а посылать по почте не стала, потому что сама собиралась ехать в Петербург. Но моя поездка откладывалась по разным обстоятельствам. И у Леночки приехать на Север не получалось. Так и не успели отдать Ведучку той, для кого она была сделана, чтобы порадовать её и показать ей любовь и благодарность учеников. Конечно, за свою долгую жизнь Людмила Давидовна слышала от учеников множество хороших, добрых слов благодарности, и кукла, сделанная незнакомой ей женщиной, вряд ли бы что-то добавила к этим словам и что-то изменила бы в жизни, но теперь у меня на всю оставшуюся жизнь с куклой Ведучкой связана эта мысль: «Спешите делать добро! Успевайте сказать слова благодарности и подарить людям радость, пока живы. Торопитесь, можно опоздать!»
Куклу, предназначенную для Людмилы Давидовны, я отдала Леночке, она ведь тоже учительница. И Ведучке наказала, чтобы она в педагогике и психологии разобралась и Леночке во всём помогала. Так куклу и называю: Педагогическая кукла. Шучу, конечно, но если у А.С.Макаренко была «Педагогическая поэма», то почему у меня не может быть «Педагогической куклы»?
Ушли «в люди» и ангелы, сделанные в школе как подарки ко Дню Матери. Ребятишки-третьеклассники не все поняли, как нужно ниточки мотать и узелки вязать. Да тут не столько понять нужно, как ещё практика для рук нужна, так что пришлось потом просто этих ангелов самой доделать, чтобы мамы получили в подарок аккуратные «домоделки-обереги», а не растрёпанные «безделушки». Где-то ангелов сохранили, а где-то и выбросили – это мне интуиция опять же подсказывает. Ведь я по детям могла определить, как мамы к этим тряпичным ангелам отнесутся.
А делать в подарок ангелов, особенно на Рождество, – это на Руси была добрая традиция. И считалось, что чем больше ребёнок сделает таких ангелов и подарит их своим и чужим, тем счастливее будет у него жизнь. Любовь, уважение к человеку можно выразить таким простым действием: подарить ему радость в виде маленького ангела, сделанного из лоскутка ткани. Белого, красного, голубого – у разных праздников был свой цвет. Рождество – белый, голубой, Пасха – красный.
А ещё «в люди» ушла необычная парочка: Медсестра и Солдат.
Надо сказать, что в мире народных тряпичных кукол царствует культ материнства и семьи. Наши предки хорошо понимали, что семья – это главное в жизни человека, что именно в семье он обретает те навыки для будущей самостоятельной жизни, которые сделают его счастливым и благополучным, успешным. (Не люблю модного слова «успешный», вместо него всегда употребляю слово «благополучный», а вот ведь кукла Успешница примирила меня с этим словом современных деловых людей. Но об этом расскажу в другой истории).
Так вот кукол-парочек, где рядом мужчина и женщина, среди тряпичных кукол достаточно: Неразлучники, Мировое дерево, Валдайская парочка, Мурашинская, Устьянская, Семик и Семичиха… И глядя на эти куклы-парочки, я сама придумала свою: Древнерусская парочка – князь и княгиня. А тут в моём подшефном интернате стали готовиться к очередной игре «Зарница» – встрече с командами из других интернатов. Для людей с ограниченными возможностями такая игра – это особенная радость. Тут и соревнование, и общение, и встречи, перерастающие в дружбу.
И вот решила я: раз есть куклы-обереги у семьи, то пусть будет и кукла-оберег у интерната, большой семьи, где главное – забота о людях, их защита. Вроде хотела сначала сделать талисман на конкретную игру, а оказалось, что получился оберег для этого конкретного социального учреждения, нашего Алакурттинского психоневрологического интерната. Медсестра и солдат – главные персонажи и игры «Зарница», и попечения о проживающих в интернате. Ведь шефство над интернатом осуществляет и воинская часть, размещённая в нашем посёлке. Отдала куклы заведующей. Увидела по её улыбке, что куклы попали в хорошие руки. Здесь, в интернате, с уважением относятся ко всем людям, независимо от того, они успешные и благополучные, или из тех, кого на официальном языке называют людьми с ограниченными возможностями.
Люблю делать тряпичных кукол. И дарить их люблю. А вот с «бизнесом» ничего не получилось. Это особенная история. И смешная, и грустная.
Весь Интернет напичкан призывами и советами: как зарабатывать на рукоделии. Ну, всё кажется просто, проще пареной репы. Купи материал, сделай себе рекламу в социальных сетях с помощью фото, устрой сарафанную почту благодаря кругу знакомых и… продавай, добавляя к пенсионным копейкам честно заработанные на рукоделии рубли. Но это же для нормальных людей. А вовсе не для сентиментальных рукодельниц, которые к куклам относятся как к дочкам.
Первый же сделанный мне заказ убедил меня в том, что с рукодельным бизнесом у меня ничего не получится. Да, собственно говоря, коллекцию кукол я ведь и собирала именно для того, чтобы в историю экскурс сделать, а вовсе не для заработка. Так что всё правильно.
Разговорилась я как-то с одной женщиной о куклах. Альбом с фотографиями кукол был у меня в сумке, я и показала. Увидев моих тряпичных барышень, женщина сразу же спросила:
– А можно у вас куклу купить?
– Да я не продаю их, просто делаю для своего удовольствия, восстанавливаю историю тряпичных кукол.
– А если я попрошу вас? Можно у вас куклу заказать? Мне вот в дом на юге нужен оберег, а то приезжаем, там какая-то обстановка нехорошая. Вот у вас тут на фото кукла на пуговке, написано, что вроде бы отпугивает всякую нечисть от дома…
Подумав, я согласилась. Договорились о цене. Я накануне заглядывала в Интернет, поинтересовалась ценами, прикинула, чтобы обоюдно выгодно было. Для куклы нужна была большая пуговица, поэтому пришлось ждать оказии, чтобы привезти из города, в посёлке таких пуговиц не было. Так что недели через три я пришла к этой женщине и принесла две куклы на выбор. Вроде невест на смотрины привела.
Женщина выбрала куклу молча, ничего не комментируя. Это меня сразу насторожило, появилось ощущение чего-то неприятного. Так же молча женщина положила передо мной деньги – сумму, которая была меньше той, о которой мы договаривались. В одно мгновение мне нужно было принять решение: взять деньги и уйти молча или напомнить о нашем договоре. Профессиональная память филолога крепко в голове сидит: вчерашние события забываешь, а рассказы Чехова помнишь до самой смерти. И в одну секунду бывшая филологиня, то есть я, вспоминает чеховский рассказ «Размазня»: как распекал хозяин свою гувернантку за то, что эта Юлия Васильевна соглашалась на самую низкую оплату своей работы, требуя от неё чувства человеческого достоинства.
И я решилась…
– А… мы… договаривались по-другому… Вы ещё сто рублей должны.
– Ой, забыла, – нисколько не удивившись и не смутившись, говорит мне заказчица и тут же кладёт недостающие сто рублей.
Я кладу деньги в кошелёк. Почему-то не хочется смотреть на женщину. Странно неприятно делается. А она, конечно, просто забыла ведь, совсем ничего дурного не думала... Говорю же, деликатным бывшим филологиням, воспитанным на образах Татьяны Лариной и Наташи Ростовой, бизнес никак не по зубам, не по уму и не по сердцу. Да и ладно, есть радость выше – радость заниматься любимым делом.
Однако, с юмором рассказав о своей бизнес-попытке мужу, я потом ночью ворочалась, вспоминая Куклу-на-пуговке, которая попала в чужие руки.
Вижу ту женщину часто, а спросить о судьбе куклы не решаюсь. Я ведь не подарила куклу, а продала. Как в анекдоте: умерла так умерла. Продала так продала, нечего теперь спрашивать. А вот скребёт душу ответственность за тех, кого мы приручили… А куклу-то я не просто приручила, я её сделала, сотворила, своими руками создала. Приручила, вручила, поручила, выручила, перепоручила – как много смысла в этих простых русских словах.
Нет, кукольный бизнес не для меня. Вот кукольные истории пишу с огромным удовольствием, хотя опять же знаю, что дело совсем не прибыльное…
А ещё одна попытка продажи была, но тут уж совершенно без моего участия. Взяли меня сотрудники интерната на праздник поморской козули в Кузреку. Там и ярмарка ручных изделий была. Попросила меня Надежда Юрьевна, заведующая , моих кукол взять, чтобы показать сотрудникам. А когда женщины увидели мои изделия, то в один голос сказали:
– Раскладывайте! Непременно найдутся покупатели!
– Да я не собиралась их продавать! Для выставки их храню. Я и цен не знаю.
– Ну, разложите просто полюбоваться. А вот у вас одинаковые котики, целых три… А вот ещё одинаковые куклы…
Я разложила «товар», про себя усмехаясь и под нос напевая: «Эх, полным-полна моя коробушка…» А когда отошла посмотреть на другие изделия, то ахнула: до чего же талантлив народ русский, поморы в частности! Сколько красоты на ярмарке было: и деревянные изделия, и вязаные, и куклы, и украшения, и козули поморские из теста, и посуда всякая… Глаза разбегаются. Ну, думаю, мои примитивные вязалочки-лоскутушки, примеры народной истории, на фоне этого великолепия просто потеряются.
А вернулась – сотрудницы интерната смеются:
– Валентина Витальевна, а мы вам выручку сделали. Котика вашего взяли у нас покупатели.
А потом ещё подошёл солист какого-то танцевального ансамбля (по народному костюму видно было, что из ансамбля), сразу после «здрасти!» ткнул пальцем в котика:
– Сколько?
– Сто, – сообразила я назвать какое-нибудь число.
Артист достал из кармана сторублёвку, взял моего вязаного котика, спрятал его в карман, улыбнулся. «Всё в порядке, – подумала я, – котик не погибнет».
Времена меняются, люди меняются, авось и я перестану беспокоиться за судьбу своих вязаных амигурумишек и лоскутных барышень. И научусь оценивать их по достоинству. Ведь чеховский урок, грозный окрик господина из рассказа «Размазня», мне теперь частенько слышится: «Разве можно быть такой размазнёй?»
А куклы пусть живут своей жизнью, если уходят из мастерской. И пусть получают радость и удовольствие от доброго отношения людей к ним, куклам, и людей друг к другу. Куклы ведь тоже радуются, когда мы, люди, любим друг друга.