Серия рассказов из «Депозита скупщиков New Life
______________________________
Часть VII: Депозит скупщиков New Life - Песочный город
Глава: «Фельдшеры Белых».
Автор текста Надежда Сапега.
Январь, 2019г.: редакция: ноябрь, 2021г.
«Все они были несчастны,
потому что ничего не знали друг о друге».
1._________________________
Супруги Вилар и Рейя Белых на землях долины New Life поселились совершенно случайно; и это уже были другие времена. Ничего прежде не слышали они об этом странном месте и о его обитателях, рассказал о нём один старый жокей, когда Белых пожаловались, что их фельдшерское дело сильно пошатнулось. Жокей говорил, что на одном из дальних нагорий округа есть некий городок развлечений Кураж, – рай для любителей спускать деньги в чужие карманы, – а через ущелье от Куража расположена долина с множеством ранчо и конезаводов, и там срочно требуются специалисты их направления.
Белых в общем-то были хорошо устроенными, довольно зрелыми людьми, но клиника-конкурент, выгодно расположившаяся в другой части их небольшого города, стала отжимать у них клиентов. Они не желали терять престиж городских обывателей и не думали срываться с места в глухомань из обжитого уютного дома, пусть даже за лёгкими деньгами, но вот пришлось поразмыслить над таким вариантом. Причина была веская – супруги решили завести ребёнка, и Рейя как раз забеременела, но дела шли на убыль, а пополнение в семействе убытков никак не допускало.
Рассказ старика жокея о долине коннозаводчиков им понравился, они стали наводить о ней справки. Инет-ресурс отсылал их к сайту странного финансового сообщества с названием «Скупщики New Life», ведущего научную деятельность с грифом «секретно». Для общего просмотра на ресурсе были открыты окна интеллектуальной собственности Сообщества: «голографический» факультет, «мультяшное» шоу, вроде бы повествующее о жизни потомков сообщества в режиме онлайн и сборник «кастингов невест», что совсем уж показалось странным! Правда, коннозаводчики на сайте тоже числись и во множестве, и фельдшеры им действительно требовались, но шоу-разброд этого ресурса крайне смущал. Всё же Белых оставили там свои резюме и решили посетить куражское нагорье и долину «новой жизни», где расположились ранчо, чтобы разобраться на месте.
Супруги отправились в путешествие на своём старом зелёном авто и отыскали Городок Развлечений Кураж – многолюдный, пёстрый и богатый! В одной из его гостиниц им рассказали о соседней долине множество странных небылиц, объяснили, как туда добраться и размашисто перекрестили вслед. Белых слегка усомнились, – а существует ли New Life в том виде, в каком представлена всеми этими источниками? Всё же они спустились с нагорья, проехали тёмное, узкое ущелье и панорама раскрылась!
Фельдшеры увидели залитое солнцем, обрамлённое скалами, зеленеющее пространство и обомлели! В головы им ударил нежный аромат какого-то повсеместно цветущего растения, которого нигде не было видно, – супруги принялись гадать, что же так пахнет?! Но дорогу им преградил пропускной пункт со странно одетыми азиатами в чёрных просторных пижамах, затянутых на лодыжках и запястьях. Азиаты оповестили, что за пропускником частная территория сообщества New Life и проезд без пропуска или особого разрешения закрыт.
Вилар стал объяснять, что они соискатели вакансий и желали бы осмотреть предполагаемое место работы, – и объяснял он это долго, – но азиаты стояли на посту молча. За спинами необычных охранников виднелись богатые ранчо, обширные светлые выгулы и внушительные табуны лошадей. Белых непременно хотели попасть туда, но не знали как. Обычно невозмутимого Вилара и рассудительную Рейю понемногу покидало терпение. Оставив авто, они подумали, что получится пройти пешком, но азиаты взялись за шокеры и супруги отступили.
— «Возможно, животные на этих ранчо особо дорогие,– предположил Вилар,– поэтому их так усиленно охраняют?!
— Да. Но, несмотря на многочисленные странности этого места, переговорить с хозяевами долины всё же стоит, раз уж мы приехали, – согласилась Рейя.
Женщина стала умолять охранников сообщить владельцам ранчо, что прибыли фельдшеры, которые оставляли резюме для коннозаводчиков на сайте New Life. Она сказала, что ехали они издалека, и она беременна, и что вот-вот её стошнит. Азиаты движениями рук велели отойти женщине подальше, и только после этого перебросились между собой несколькими фразами на незнакомом языке. Один из них, покопавшись в планшетнике, переговорил с кем-то по телефону и сообщил, что резюме их нашли, но поскольку предварительной договорённости о прибытии соискателей вакансий не было, им выдадут временные пропуска на разовое посещение потопляемой долины и они смогут осмотреть её.
— «Какой долины – потопляемой?!» – переспросила Рейя, не получив ответа.
На пропускнике супругам выдали две ярко-жёлтые квитанции с непонятными знаками вместо букв, одели на руки пластиковые браслеты со светодиодами и предупредили, что когда зелёный светодиод начнёт менять цвет на оранжевый, значит, пора из долины выезжать, пока он не стал красным. Если вовремя не выехать, может произойти многочасовой обморок, потому что пребывание на магнитной территории более 3-х часов без противоядия Amorfatym опасно для жизни! Всё это азиаты говорили лениво и монотонно, как будто повторять им это приходилось по сто раз на день. В жутком недоумении и ещё более настороженно Белых покатили по просёлкам New Life, но чудесные виды этого дивного места и ароматный воздух успокоили их.
Посередине долины одинокой башней торчало единственное многоэтажное здание непонятного назначения, оно удивляло своей белизной и прямолинейной формой, словно гигантский монумент, кем-то воткнутый в землю. Вдалеке скалы казались не столь высокими и более покатыми; там виднелись спутниковые антенны, и каким-то невиданным способом пристроился гигантский телескоп! Если бы не эти признаки современности, живописное пространство долины выглядело бы довольно архаично.
Повсюду, вокруг белого здания располагались внушительные постройки поместий, виднелись добротные конюшни. Местный работник разъяснил, что территория долины принадлежит финансовому сообществу скупщиков, но хозяева здесь не живут, земли их арендуют разного рода коннозаводчики, которым фельдшеры и нужны. У хозяев долины можно снять поместье для проживания, – кандидатов на вакансии утверждают они же. Арендаторы и коннозаводчики здесь тоже не проживают, бывают наездами, в долине только работники, управляющие и туристы.
Первый же управляющий обрадовался фельдшерам и вызвал в долину шерифа скупщиков:
— Сейчас шериф Миля на мысе Фатум, но прибудет к нам быстро, подождите.
Вилар и Рейя обрадовались вполне адекватным и приятным на вид людям, встретившимся им, но название мыса, которое прозвучало из уст этих людей, привело их в новое замешательство.
— Мыс Фатум! Боже мой, мы о таком даже не слышали! Мыс Фатум! – поразилась Рейя.
Оказалось, что скалы, окружавшие эту территорию не монолитны; вдали действительно находился мыс, только выступал он не в воды узкого пролива, а в долину, и на нём располагался закрытый городок хозяев New Life. Фатум казался довольно высоким, каменным выступом с множественными обвалами, взобраться на который пешком не было возможности. Белых смотрели на этот выступ и не верили, что там, наверху стоит город.
— Дорога туда охраняется, – сказал управляющий. — Вон она, тянется вдоль акведука у скал. Сообщество скупщиков, т.е. мори, если вы не в курсе, состоит из нескольких магнатских семей, которые сейчас проживают далеко отсюда. Знаете, что я вам скажу?! New Life – это государство в государстве! Вот только исконный народец его позабросил свою родину, купается где-то далеко отсюда в роскоши со своими потомками, а земли эти сдают внаём любителям конного спорта, таким же богачам, как они сами. Дорога на мыс закрыта для зевак, там теперь роскошный гостиничный комплекс для богатеев, хотя были времена, когда эта каменная чаша и мыс наводнялись не лошадьми, жокеями и миллионерами, а отрядами простых туристов и шумных студентов! И гудела эта долина на всю округу, затмевая своим гало-Куполом даже славу Куража!
Белых восхитились очередной байке, но что за «купол» они не поняли, и еле дождались шерифа хозяев, которым оказался довольно смуглый метис спортивного сложения. Оглядев белобрысую пару чужаков весьма циничным взглядом, метис изъял у них личные документы, просканировал обоих с ног до головы каким-то жужжащим прибором, наконец, представился и, усадив фельдшеров в своё белое служебное авто с красными полосами по бокам, повёз на Фатум в правление, к секретарю.
Дорога туда была изумительной и очень крутой! У подножия росли многовековые лиственницы, около шестидесяти метров высотой. Машину пришлось разогнать до внушительной скорости, прежде чем она взлетела наверх! Супруги были ошеломлены богатством и роскошью цветущего белокаменного города на мысе, он разительно отличался от населённых пунктов всего края, по которому они проехали. Даже Кураж со своей аляповатой разгульностью не шёл в сравнение!
По пути шериф тихим голосом пояснял, что территория нижней долины сейчас крайне магнитонеусточива. И, в общем-то, она всегда опасна по причине периодических наводнений и наличия местного растения Amorfatym, от паров которого – все знают – требуется противоядие. Словам шерифа вторили повсеместно расставленные яркие плакатные стенды вдоль дороги; то же потом втолковывал супругам представительный секретарь в мэрии скупщиков.
В секретариате с Белых взяли несколько расписок. Первая, о «неразглашении тайн частной жизни владельцев New Life», которая предупреждала о наказании с заключением в «каменный мешок» сроком до пожизненного, в зависимости от ценности обнародованных тайн. Вторая, о «согласии на сдачу анализов для пробной прививки, и на саму прививку» с предупреждением, что инъекция является выжимкой сока Amorfatym и может навредить неуравновешенной психике.
— Без прививки никак, – строго заявил секретарь. — Из-за частых туманов вся долина пропитана парами цветка, хоть камень с земли подними, хоть ветку с дерева сорви.
Третьей распиской хозяева долины снимали с себя ответственность за неоказание помощи при потопах, потери имущества с ними связанных, и при нечаянном или умышленном отравлении парами Amorfatym, подходить к которому ближе, чем на три метра распиской запрещалось! А последняя, совсем уж странная расписка смутила Белых окончательно – она требовала знать закон Сообщества долины наизусть и иметь представление о Депозитарной истории New Life. Что за история такая?!
Супруги впали в штопор, но подписали все поданные бумаги, а последнюю машинально, не понимая, зачем? Их отвели в смежный кабинет, который оказался процедурной комнатой, и взяли множество анализов, особенно у Рейи в связи с её беременностью, объясняя это тем, что новички могут занести на почти стерильную территорию дурные болезни.
— Что?! – в сердцах воскликнула Рейя, но Вилар отдёрнул жену.
Потом им сделали пробу прививки и сняли браслеты, выданные азиатами на пропускнике – проба давала возможность пребывать в долине в безопасности до трёх дней – и, забрав жёлтые квитанции, выдали туристический вид на жительство. После чего шериф отвёз их обратно в нижнюю долину, вернув документы, и показал несколько заброшенных поместий под аренду на выбор. Белых не видели необходимости в такой экскурсии, но за шерифом шли молча.
Поместья в долине были одноэтажными и многокомнатными, по ним можно было гулять, как по музею. Белых привыкли к своему небольшому уютному домику в два этажа с маленькой гостиной, кухней и двумя тесными спальнями. В первом же поместье они растерялись и заблудились, устав от впечатлений они решили окончить осмотр, выбрав для предстоящей аренды его. В тот момент им показалось, что ничего они уже не хотят, но дотошный шериф, словно издеваясь, заставил их пройтись по лабиринтам комнат и остальных строений, указывая суммы аренды за каждое – разница была значительная, поэтому он велел им ехать домой и всё хорошо обдумать. «Вызов» или «отказ» из New Life придёт им в течение трёх месяцев, в зависимости от пробы прививки. Если противопоказаний для инъекции не будет, то их вызовут для проживания и работы, если будет, то их вызовут всё равно, чтобы сделать противоядие к пробе и отпустить с миром.
Белых уже не рады были, что приехали в это странное место, но работники конезаводов, с которыми им удалось пообщаться, приветливые и довольные собой люди уверяли, что ничего страшного в пройденных формальностях нет, что они тоже их прошли, сами привиты инъекцией цветка-Людоеда, и при этом живы и здоровы! Лишиться рассудка от прививки могут только заведомо нездоровые личности, но для этого и берут анализы, а иначе пробу не делали бы.
— «Какого, какого цветка, – снова озабоченно переспросила Рейя,– Людоеда?!»
Но люди отвечали, что сам Amorfatym и ароматные туманы не опасны, если соблюдать правила, а животным даже полезны, порода их чудесным образом улучшается, поэтому столько конеферм в долине. А наводнения, конечно, бывают, но сильные очень редко, о них хозяева долины предупреждают заранее. В основном, вода приходит медленно и так же спадает, не нанося особого ущерба. Сильно страдала раньше только ферма близ септарного* пляжа, которая кормит свежими овощами и молоком всю долину, но её перенесли на верхнюю террасу мыса. Однажды, правда, был случай многотысячной гибели туристов, но это случилось не в New Life. А здесь общественность округа потребовала от мори обезопасить прибывающих на их территорию людей и они построили башню «Первого прилива», – то двадцати двух этажное здание, удивившее своим монументальным видом.
Башня с коммуникациями, спальными местами и провиантом размещалась точно по центру долины, для возможности быстрого доступа к спасению, в ней можно переждать стихию любому человеку. «Первый прилив» хорошо виднелся со всех точек долины, особенно в ночи, когда загорались на его крыше цветные прожекторы. Видели башню даже из Городка развлечений Кураж.
А вот в городок мыса можно было попасть только с разрешения секретаря или по личному приглашению хозяев, а так же в дни праздников, или оплатив тур. На мысе имелись театр и стадион, огромный бассейн, шикарная студия красоты и даже местная киностудия, ну и ВИП-отель для проживания богатых туристов. Там же располагались «Общеобразовательные классы New Life» и их голографический факультет. У мыса имелась небольшая верхняя терраса, где садились вертолёты и туда же перенесли ферму. А ещё там совсем недавно появилась Алея роз и Храм воздуха, по типу тех, что находятся на Кавказе.
…Среди хозяев долины было много известных музыкантов и певцов, которые часто давали концерты на стадионе мыса, известность у них была высокая и публики они собирали много. Прежде туристы и студенты округа валили на их концерты толпами! Правда, шоу эти ограничивались во времени, но это не мешало наполненности зала. Интересно, что после концертов, тех, кто не успевал или не пожелал вовремя выехать из New Life, в бессознательном состоянии вывозили охранники-херувимы и укладывали штабелями в специальном кемпинге ближайшего поселения Ново-Морье, на специальные деревянные крытые помосты, где они приходили в себя и с жуткой головной болью разъезжались по домам. Долина не терпела чужаков и сама легко изгоняла их за свои пределы, но молодёжь возвращалась в New Life снова и снова! Находиться на территории долины до трёх суток и более могли только состоятельные туристы с инъекциями cure-L, для которых отдых в долине Людоедий являлся удивительнейшей экзотикой и стоит немалых денег!
Но о туристическом бизнесе и многолюдных шоу на стадионе мыса супруги Белых в тот день не узнали. Как только они вырвались из ароматного пространства со стопкой методичек по «Истории Сообщества», «Закону Александра» и с рекламными проспектами голографического факультета, тут же, голодные, с растрёпанными чувствами помчались домой, выжимая из своего старого авто такую скорость, какую только могли, договорившись никогда более в это жуткое место не возвращаться!
Целый месяц они приходили в себя, бурно описывая знакомым своё странное путешествие и показывая царапины на запястьях, которые именовались пробой прививки и не прекращали источать запах предполагаемого цветка-Людоеда, которого они так и не увидели. Следующий месяц супруги штудировали выданную им на руки литературу и просматривали отрывки из мультяшного шоу на сайте скупщиков. А в третий месяц они вели активную переписку с арендаторами земель New Life, которые были довольны своими конезаводами, приносившими им огромные прибыли, правда, отмечали, что и аренду приходилось платить не малую, но оно того стоило!
Арендаторы уговаривали фельдшеров взять вакансии, убеждали, что жить в долине не опасней, чем в любом ином месте. Ну, подумаешь прививка, а где их не делают?! Просто, мори ответственно относятся к здоровью, у них «особый пунктик» на этом. Ну, подумаешь, придётся экзаменоваться в знании «Закона А», так и студенты их гало-факультета и даже туристы штудируют его прежде, чем получить визу на въезд. Просто хозяева долины крайне щепетильный народец и особо чтят своих предков, вот и всё.
…Хозяевам долины прививки не требовались, скорее наоборот, им сложно было подолгу оставаться за пределами своих земель, более полугода путешествий по миру вне «магнитов» и паров Amorfatym они не выдерживали. При знакомстве они представлялись как мори, или скупщики New Life, с рождения были полиглотами и легко могли развить любые таланты, заложенные природой. Они были как бы улучшенной породой людей, но в пределах замкнутого пространства – как некий эксперимент некоего «блуждающего Цеsta» – явления необъяснимого, но и неоспоримого в их долине.
Сначала мори-скупщики утверждали, что породу свою они вывели сами, не разглашая тайны существования фактора под названием Цеst. Именно цest дал их телам физические изменения и некое расширение сознания, за которым, впрочем, последовали проблемы – мори не болели привычными для людей болезнями в течении жизни, но век их был короче, около 60-ти лет. Тела их не переносили спиртов, часто потребление их вело к мгновенной остановке сердца; всё же некоторые мори, взяв в руки бокал, играли в алкогольную рулетку, но везло лишь до трёх раз...
Периодически Цеst забирал кого-нибудь из скупщиков в «контактёры», одно время в сообществе был даже целый клан таких индивидов и ясно было, что Цеst проводит над ними эксперименты, но и сами мори занимались научной работой на этой основе. Внук первого правителя долины Александра Ломбича – Виконт Ломбич, развернул в своё время обширную сеть научных клинических лабораторий, изучал Amorfatym и Цеst, и много чего смог понять и выявить в цеst-явлениях, не дозволяя таинственным узурпаторам воспроизводиться на основе тел своих одноплеменников…
…Между мори и Цеst(ом) шло некое подобие биологического спора, а точнее, биовойны, зашедшей в тупик, но обе стороны не уступали. Скупщики не могли жить вне магнитных территорий, такими их сделал цветок Amorfatym. Занесли его в долину из своего измерения и рассадили в магнитах долины цеst(ы), предположительно, как вспомогательное и лечебное средство для своей адаптации, но почему-то как раз им цветок и не помогал. У цеst-древ не получалось вочеловечить себя в атмосфере земли на биоматериале мори, который они брали за исходный толчок, вирус (z+) убивал их, а единственное спасительное средство – выжимка из Людедий – не работало.
Скупщики же нашли способ остановить размножение «блуждающего Цеst». Объявив соки зачатия своих потомков собственностью сообщества, они допускали вхождение в свою диаспору новых кровей, но не дозволяли выхода, ибо потенциальная возможность зачатия цеst-потомков за пределами «магнитов» долины всё же могла существовать. Цеst(ы) ничего не могли поделать с отбраковкой их биоматериала и замкнутостью сообщества, они продолжали свои эксперименты, пытаясь найти иные способы вочеловечивания, но, видимо, способ был один. В своём измерении они быстро вырождались от zomb-вируса, а на земле погибали от него же в «магнитах» земли целыми родовыми древами. А вот скупщиков Amorfatym врачевал довольно успешно! Цветок Людоедии, или Поцелуй Судьбы, как называли его в долине, стал панацеей для скупщиков от (z+), и даже от многих людских психических расстройств.
Чтобы спасти свою цивилизацию, Цеst(у) нужно было научиться внедрять свои гены в человеческую ДНК, и они отчасти научились этому при магнитных территориях, комфортных для их обитания, но таких территорий крайне мало на нашей планете, надо было адаптироваться и к иным условиям, чему препятствовали мори – их же детища. Скупщики поняли, что являются неким буфером для «блуждающих Цеst», через который те так и не смогли пробиться вглубь всех земных народностей. Мори гордились своей земной ролью, образом жизни и талантами, которыми были обязаны оппонентам-пришельцам.
И это для фельдшеров Белых было скрытой информацией, но изучив «Исторический депозит скупщиков», они призадумались: жизнь в долине New Life крайне неординарна, и они могли бы стать её участниками! Вилар и Рейя поняли, что потеряв эту, может быть, единственную возможность войти в круг общения этих загадочных людей, они будут жалеть до конца дней. Тайны странной долины им начинали нравиться, хотелось поскорей разгадать их! К тому же арендаторы, скинувшись между собой, предложили им финансовую помощь для ремонта выбранного поместья и обещали первые два месяца оплатить аренду.
Белых поняли, что коннозаводчикам фельдшеры нужны позарез, найти их они не могут, потому что долина отпугивает специалистов своим странным бытом. И поняли, что давно уже решились на переезд, можно сказать, сразу после возвращения из долины, только не признавались себе в этом, потому что пробное путешествие туда сильно шокировало их.
Нужно было пережить и странное путешествие, и прощание с обжитым местом, и собственную решимость, и грядущую, странную новизну. Прибудь они в долину туристами, то удивлялись бы, радовались бы и отдыхали, а жизнь и работа – это уже серьёзно! Они ещё немного покрутили носом перед арендаторами, выжимая из них дополнительные блага и ожидая вызова. Белых окутывало сомнение, стоит ли усложнять жизнь этими Людоедиями, инъекциями и наводнениями, ведь у них будет ребёнок? Какое будущее ждёт малыша в долине? Ещё придётся экзамен держать по совершенно глупой дисциплине! Но при этом они уже «сидели на чемоданах»!
Арендаторы сделали последнюю попытку уговорить фельдшеров, убеждали, что прививка – пустяк, если нет противопоказаний; что Людоедия выходит из под земли всего пару раз в году; а на случай наводнений есть эвакуационная башня, верхние этажи которой даже выше городка на мысе. Под конец они пообещали, что если семья решится переехать в долину, им подарят пару простеньких лошадок для почина! С подарком Белых согласились и пообещали, что как только мори дадут добро, они примутся за работу.
Мори дали добро. Белых удостоверились, что обещанная арендная плата произведена, собрали вещи и прикатили в New Life. Они получили прививки, обещанных лошадок, помощь в виде стройматериалов и работников, и методички, говорящие о правах и обязанностях арендаторов, которыми они теперь тоже являлись. Дом им довольно быстро отремонтировали. Супруги расставили свою мебель, закупили корм и стали учиться обхаживать лошадей. Они с удовольствием работали и ждали рождения первенца. Работы на конезаводах хватало, особенно первое время, и платили им более чем достойно.
Проблема всё же возникла, супруги никак не могли сдать экзамен по «Закону А». Мори добивались от них невозможного – закон должен «отскакивать от зубов». Но Белых не понимали странного закона: зачем он им, ведь они не мори, они даже не на них работают, а на арендаторов их земель?! Вилар и Рейя приходили на переэкзаменовку раз за разом, пока секретарь сообщества не сжалился и не разъяснил, что в общем-то им закон говорит, что они не должны вступать в интим-связи со скупщиками, особенно с титулованными. Он взял с них расписки, что в случае, если это произойдёт и случится зачатие, то они заранее отказываются от прав на зачатого потомка, на титулы и на какие либо компенсации за моральный ущерб, при этом они должны быть готовы к выдворению их за пределы New Life. Вот это Белых поняли сразу и расписки дали,– экзамен зачли.
Жизнь на природе, в окружении каменных скал и тайн долины фельдшерам показалась приятной. Родилась дочь, которую они назвали Мареной. Правда, круг общения стал узким, дружить в долине особо было не с кем; из дюжины семей управляющих сошлись они только с одними, иногда ужинали у них, иногда приглашали к себе. Тайны магнитной долины вызывали такой интерес и умиление, что уже через полгода Белых не мыслили себя в каком-либо ином месте, они почувствовали, что находятся внутри какой-то удивительной мистерии!
Мори в круг своего общения мало кого допускали, хотя за помощью к фельдшерам обращались и на ферме верхней террасы те бывали часто. Бывали они и в общественных местах городка на мысе, разрешение давали в мэрии легко, по первому запросу: парки, бассейны, бары, театр, стадион – пожалуйста! Были бы деньги! Цены не позволяли многого, они были высоки из-за постоянного наплыва богатых туристов. Белых иногда бывали в кафе и бассейне, и раз посетили театр, но в парках, узнавая скупщиков в лицо, гуляли часто. Правда, обращаться к ним строго воспрещалось – за это взимался огромный штраф – поэтому они проходили мимо.
Поселение на Фатуме было современным, белокаменным, с реликтовыми зданиями, украшенными цветущими клумбами и фонтанами. Особо удивлял дом на сваях с витражными выпуклыми окнами и бассейном под ним, который называли шкатулкой! Никаких тёмных, глухих улиц и заброшенных строений в городке не было. Городок был мал и походил на большой, ухоженный парк, прогуляться по которому – уже удовольствие! После прогулок по улочкам, где проходила богатая туристическая жизнь, семье фельдшеров грустно было возвращаться в нижнюю долину на арендованное ранчо, казалось, что они спускаются на самое дно бог знает какого измерения, оставляя наверху беззаботных и славных небожителей.
В зоне ранчо туристов тоже хватало, первые пять этажей башни «Первого прилива» были гостиницей, по меркам Белых, вовсе не дешёвой. Поселиться в ней можно было только на три дня, при соблюдении всех условностей. Некоторые туристы, пройдя формальности, снимали комнаты и на ранчо, чтобы насладиться видами именно потопляемой долины и покататься на лошадях, а то и освоить правила верховой езды, и Белых, как остальные арендаторы, на этом зарабатывали.
Особый наплыв приезжих приходился на первые дни августа, когда мори проводили свои знаменитые гало-концерты – тут начиналось сумасшествие! В день выступления из Куражского «Городка развлечений» прибывали отряды полицейских и вместе с охранниками-херувимами скупщиков выстраивались в шеренги, создавая живой коридор, для пропуска гостей. Стадион находился на самом краю мыса. Задача охраны состояла в том, чтобы не позволить толпе хлынуть дальше, в городок, или разбежаться по ранчо, а мирно пропустить её на стадион, к своим местам, и так же мирно выпроводить из долины.
Состоятельные туристы заходили со стороны городка без помех. Затем к стадиону начинали прибывать ярко-жёлтые, куражские автобусы с счастливыми обладателями остальных билетов. Эту возбуждённую толпу повизгивающей молодёжи и студентов нужно было усадить на места за тридцать минут. Проходила посадка в нервном напряжении, но дисциплинированно, потому что концерт начинался в назначенное время, не смотря ни на что, и последние, рассаживающиеся по местам зрители, могли не успеть посмотреть первые выступления, поэтому старались все. Гало-шоу длилось ровно два часа, разгорячённая энергетиками толпа ликовала и пела вместе со своими кумирами, а затем певцы прощались со зрителями и просили всех вовремя покинуть магнитную долину во избежание эксцессов.
Тут начиналось новое сумасшествие! Как только бойкая публика покидала стадион, охране приходилось вовсю орудовать шокерами,– парни и девушки так и норовили прорваться в запретные зоны, особо не веря в отравления парами Amorfatym.
Однажды Белых попали на один из августовских концертов. Очень хотелось побывать им на стадионе хоть раз, и билеты, на удивление, оказались недорогими. Проходя на свои места среди прибывавшей толпы, они уловили всеобщую собранную нервозность, их восхитила торопливая, дисциплинированная рассадка. Виллар еле сдерживал эмоции, пробегая глазами по рядам и потирая руки, а Рейя, глядя на молоденьких, полных надежд девушек вокруг себя, даже приревновала хозяев долины к каждой из них.
Кураж участвовал в августовском мероприятии по договорённости, он имел процент с продажи билетов, приток туристов и свою особую славу. «Город развлечений» выделял полицейских и обеспечивал подвоз зрителей к стадиону, а так же их вывоз. ВИП билеты бронировались заранее у секретаря скупщиков, а дешёвые покупали только в Кураже, и только в живой очереди непосредственно перед концертом. Чтобы продажа шла быстро и не было соблазна перекупки билетов, вместо касс стояли терминалы со сканерами, на них оставлялся отпечаток большого пальца левой руки, бросались деньги и терминал выдавал билет с определённым номером и отпечатком. При прохождении на место, зритель предъявлял охраннику билет и палец для сканирования.
Пение разновозрастных, красивых и талантливых людей на сцене было восхитительным! Мори казались ангелами во плоти! Их мультяшные клоны вдруг оживали среди трибун со зрителями с помощью повсеместно установленных голографов, голограммы поющих исполнителей появлялись в толпе то тут, то там, создавая всеобщее ликование! Адреналин в крови зашкаливал и после часа выступлений стадион, не в силах усидеть на месте, подскакивал на ноги, танцуя вместе с кумирами и их копиями в зрительских рядах!
Всё было прекрасно и понравилось Рейе и Вилару, но как только исполнители попрощались со зрителями, толпа резко хлынула из стадиона – вдоль живого коридора охраны – в сторону пропускника. Фельдшерам нужно было спуститься к подножию вместе со всеми, а потом свернуть направо, к своему жилищу, но толпа засасывала и тянула за собой, а охрана на просёлках, требуя документы, которые они на свою беду забыли, не пропускала их к дому. Хорошо ещё, что дочь они оставили в семье друга-управляющего, а не потащили на концерт, потому что толчея началась страшная!
У подножия мыса стояли автобусы, поместиться в них все, конечно, не могли; набив автобусы, толпа двинула пеши, мешая проезду транспорта. Кто-то сильно толкнул Вилара в бок, он вылетел из толпы и, наскочив на херувима, получил электрический разряд в плечо, от чего вскрикнул; другой охранник затолкал его обратно, прямо в руки испуганной Рейи. Беснующаяся толпа двигалась по шоссе к ущелью распевая песни своих кумиров и скандируя им славословия. Супругам долго пришлось двигаться по течению, безрезультатно пытаясь отделиться от него, пока в живой стене охраны они не увидели шерифа Милю. Белых взмолились, зовя его на помощь, и тот выудил их из потока…
Подобное сумасшествие на стадионе в конце лета служило рекламной акцией – рекламировали гало-факультет Сообщества. Стоимость билетов на августовский концерт снижалась до символической, и толпы молодёжи съезжались автостопом с разных земель сначала в «Городок развлечений» на нагорье, чтобы поглазеть на казино и богатые рестораны, а потом ринуться через ущелье в долину New Life, на самую крутую дискотеку мира!
…После того, как шериф вытащил фельдшеров из потока беснующейся толпы, они уже не причисляли себя к простым обывателям долины и немного возгордились. На августовские концерты они больше не ходили, слушали пение, сидя на крыльце своего ранчо, – ароматный ветер доносил до них звуки музыки и восторга! Равнодушно они наблюдали и всплески салютов над мысом и то, как разгорячённый, весёлый люд спускается к подножию мыса и движется мимо в сторону ущелья, теряя по пути свой глупый, быстротечный восторг.
Выступления мори не часто, но можно было лицезреть и без этого сумасшествия, даже бесплатно, просто гуляя по улицам мыса. Обычные концерты проходили в театре круглый год и были не столь многолюдными из-за дороговизны билетов. Но иногда в парках скупщики прилюдно праздновали свои «пятилетние созревания»*, «праздники звёзд»* и прочие всевозможные юбилеи, выпячиваясь на публике.
2.________________________
Вилару и Рейе нравилась интересная и привольная жизнь в долине. Подросла дочь. Возить ребёнка в школу на куражское нагорье было накладно и друзья посоветовали им милостиво обратиться к секретарю скупщиков, чтобы девочку записали на курсы профориентации New Life:
— Если мори выявят у вашего ребёнка какие-нибудь способности, то зачислят на бесплатное обучение в свои «Классы» на мысе.
Мори взяли девочку на профкурсы. Морена оказалась туповатой, людей сторонилась, животных не любила, к учёбе не то что не тяготела, а даже игнорировала, особенно точные науки. Почти все дисциплины с неё постепенно сняли за неуспеваемость, но у девочки обнаружилась тяга к рисованию и упор сделали на этом.
— Фельдшер из неё точно не выйдет. Мори сказали, что позволят ей получить образование лишь по классу «художник». Чем она станет жить с такими скудными знаниями, лишившись нашей поддержки, ведь мы не вечны?! – сокрушался Виллар в разговоре с приятелем.
Родители огорчились такому положению дел, но из «Классов» дочь не забрали. Полненькой, ни к чему непристрастной, некрасивой девчушке с блеклыми жидкими волосами нечего было делать в общеобразовательной школе Куража, её бы там запинали одноклассники. Может рисование будет ей в помощь, как знать? Они решили – пусть рисует, и Марена рисовала. Часами девочка просиживала за мольбертом на заднем дворе или в саду, а когда заходили холода, то в гостиной у окна. К усидчивости этого ребёнка призывать не надо было, как только она брала кисти и краски в руки, ничего больше её не интересовало.
…В этой размеренно приятной жизни Белых и состарились. Когда Марене исполнилось семнадцать, ушёл из жизни Виллар, и Рейя обеспокоилась о женихе для родного чада. Из подходящих по статусу и холостых парней долины были только братья-задаваки Джейкобы, да сын единственного фермера Нанса, лишившийся фермы после смерти отца из-за тех же братьев. Рейя понимала, что общение с братьями-грубиянами грозит Марене унижениями, о таких женихах нечего и думать.
Женщина узнала, что фермерский сын нанимался в пожарники Куража, но оказался ленивым неумехой и был уволен за профнепригодность; потом он каким-то образом вернулся в долину и снова стал побираться. Толстозадый парень Коди-Эд Нанс, оставшись бездомным сиротой, ходил по долине неопрятным и полуголодным, пытаясь наняться в работники хоть к кому-нибудь. Его прикармливали из жалости, но работы не давали, за это мори могли оштрафовать управляющих, ведь парень лишился не только наследства, но и «вида на жительство».
Рейя поселила парня в своём доме с условием, что он женится на её дочери, – она готова была прятать зятя от людей годами, лишь бы он зачал внука. Коди посмотрел на мягкотелую дурнушку Марену, почесал затылок и согласился, – идти ему было некуда. Союз Марена и Коди зарегистрировали тайно, в Кураже, на имя Белых, так проще было утаивать личность неудачливого зятя, представляя дальним родственником. Ребёнок у пары появился только на третьем году совместного обывательства, мальчика назвали Рено-Коди. Дожившая до преклонных лет Рейя ворковала над внуком лишь пару лет, а потом ушла из жизни со спокойной душой.
Художница Марена развила свои способности к рисованию до определённого предела, гений в ней не выявился, но девушка писала сносные пейзажи. Туристы покупали виды долины Людоедий за хорошие деньги. Коди-Эд возился с сыном и, прячась от людей, холил жеребят Маренкиных родителей. Жил он на довольстве у жены, выйти из ранчо лишний раз не мог, и такая жизнь ему прискучила. Коди стал показываться на просёлках долины, никто его не останавливал, никто не выдворял, он набрался смелости и пошёл к секретарю на мыс, чтобы заявить права на сына и просить вернуть ему, в связи с этим, «вид на жительство».
Мори удостоверились в родстве Коди-Эда с малышом Рено сделав тест на отцовство, и позволили жить с семьёй; даже предложили вакансию помощника повара в одном из своих кафе в «Городке Развлечений». Марене это было безразлично, а Коди радовался своей смелости и переменам.
В Кураже Коди-Эд неожиданно нашёл себе полюбовницу – лупоглазую и весёлую шатенку Грейси с высоко уложенными на голове кудряшками – вернее, это она приклеилась к нему. Художнице донесли о похождениях муженька, но она не среагировала на сплетни… Около четырёх лет Коди думал, что удачно скрывает от жены свою пассию, а когда у Грейси вдруг случилась беременность, он притащил её на ранчо Марены и заявил, что теперь у него будет две жены, ведь закон мори это позволяет. Художница выгнала любовников из своего ранчо и продолжила писать картины; измена Коди Марену не интересовала, она мечтала, что сын её пойдёт по стопам Вилара и Рейи, а может станет настоящим хирургом на службе у самих скупщиков!
Пять лет Коди-Эд ютился в съёмном домике полюбовницы в Кураже и нянчил внебрачную дочь Дару-Джей: с Мареной он не развёлся, на Грейси не женился. От «помощника» он дорос до «повара», – так бы и жил неспешно, но полюбовница его погибла по неосторожности… Тогда он собрал свои и детские вещи и снова явился к Марене, но уже с ребёнком. Художница позволила ему и падчерице жить на ранчо, но супружество между ними не возобновилось. Комнаты их были в разных концах дома, иногда они месяцами не сталкивались друг с другом. Вернувшись на ранчо, Коди забросил поварское дело и снова сел на шею жены; он возился с лошадьми и катал на них своих ребятишек... Ушёл сын фермера из жизни тихо, сидя в старом кресле у камина,– так же тихо Марена с детьми его и похоронила.
…Удивительно, что потомок Марены при замкнутой матери рос чопорным, но разумным, как дед его Вилар, – хотя в жизнях своих внук и дед не встретились. Мори к потомкам фельдшеров относились благосклонно, они зачислили сына Марены и даже падчерицу в «Классы». Художница Белых, при скудном своём образовании и тугом уме, всё же глупой не была, таковой она казалась по причине лёгкого налёта аутизма. Марена ответственно любила сына и настраивала Рено на карьеру врача, потому что не знала, чем бы ещё он мог заняться в долине? А парень и сам желал стать известным доктором, да ни каким-нибудь, а лучше самого доктора Гранта из Сообщества скупщиков!
Падчерица художницы – славненькая, но излишне импульсивная Дара – мечтала о богатом женихе. Марена была равнодушна к этой темноволосой девочке, она кормила её лишь, как родственницу, потерявшую опекунов. Рено же, ревнуя мать, был настроен негативно, родственной связи в этой девчонке не признавал и желал поскорей избавиться от нагулянной дочери отца-неудачника. Он всячески подпитывал мечты Дары о достойной партии с настоящим мори и Дара, слушая его, бегала к скупщикам на кастинги невест и в киностудию. Решив стать актрисой, она воодушевлённо подрабатывала в массовках, завела многочисленные знакомства и даже в дома мори была вхожа! Она дружила с музыкантом-скупщиком Карлом-Тисом и состояла в его молодёжной муз/группе. Правда, она больше путалась под ногами у ребят, чем приносила пользу, но Карл-Тис, когда приезжал в долину, всё равно водился с ней из-за лёгкого её, весёлого нрава и смазливой мордашки.
Рено, иначе как падчерицей сводную сестру не называл, а вот дружбе её с потомками мори радовался, надеясь, что и ему будет от этого польза, но дружба вспыхивала лишь периодами, – дружить с мори, да ещё на расстоянии довольно трудно… В пятнадцать лет дочь Грейси наконец поняла, что жениха в New Life ей не найти – она не выдалась происхождением и сирота, да и сообщество скупщиков далеко от долины.
— Мачехе на меня плевать, – говорила Дара подруге. — Марена постоянно расцеловывает своего напыщенного белобрысого сынка и ждёт, когда я уберусь из их дома. Хорошо ещё, что не гонит, ведь идти мне некуда.
Дара стала просиживать часы за компом, мечтая стать известным блогером. Девушка сильно раздражала сводного брата бурной и вольной жизнью, но когда она заперлась в комнате, стала раздражать ещё больше. Вскоре она забросила и блогерство, пропадала где-то на гуляньях в долине. Рено проследил за ней однажды и прознал, что у неё интимные сношения с темнокожим сыном шерифа Мили, взрослым, холостым парнем Майком, работающим в паре с отцом.
Мили были метисами, но, несмотря на цвет кожи, имели статус скупщиков за какие-то заслуги своих предков – это являлось исключением из правил сообщества. Шерифы гордились статусом, хотя в правах были ущемлены: им не давали помолвок с невестами из сообщества, спутниц они имели право искать на стороне исключительно светлокожих, всё это прописывалось в договоре о их статусе. Отец Майка заводить семью не собирался, ему неплохо жилось и в холостяках. Майк – внебрачный ребёнок, которого на порог ему подбросила любовница. Сын, как и отец, слыл холостяком, но Дара взяла этого парня в оборот своим задором и юным телом. Майк решил, что сделает Даре-Джей предложение, но только если их отношения начнут портиться, чтоб проверить её и свои чувства.
Вот тут-то, вопреки мнению матери, Рено и погнал сестрицу из ранчо. Для него статус шерифа ничего не значил, он думал: «А что если падчерица наводнит их дом темнокожими бастардами, которые станут бегать вокруг него и называть дядей?» Это для Рено было бы ужасом! Марена опасалась радикальных действий, она не хотела гнать Дару из ранчо, но когда в один из дней сын её не пустил девушку на порог, промолчала.
Дара подалась к шерифам, и ей удалось оженить заядлого холостяка, но судьба её оказалась трагичной, как и судьба родительницы Грейси… Беременной Дара была забрана в «контактёры» и погибла.
3.__________________________
До того, как сойтись с Милей и попасть в «контакт» Дара-Джей, несмотря на притеснения сводного брата, жила на ранчо мачехи в общем-то неплохо. Весёлый нрав, доставшийся от матери, спасал девушку от печалей сиротства. Она близко видела многих скупщиков, которые когда-либо навешали долину, и тесно общалась с Карлом-Тисом, мори бастардской ветви Куртов. Дара состояла в его музыкальной группе заочно и кутила с его компанией в городке на мысе, когда ребята наведывались туда. В компании Тиса бывала и первородная bassat Иола – дочь правителя, и младший брат его – Эшли, и мн.др.
Карл-Тис отлично пел и собрал группу из весёлых и музыкально одарённых одногодок. Мажоры эти не столько занимались творчеством – как думала девушка – сколько весело проводили время. Дара не знала, что за пределами долины, где они живут всем сообществом, ребята занимаются музыкой серьёзно и много, постоянно оттачивая своё мастерство.
Однажды Даре-Джей повезло попасть в правительственный терминал – на жилые его этажи – во время вечеринки самого правителя, bassat Яна Корби!
В тот день Карл-Тис прилетел на своём вертолёте с группой в долину поздновато, но у ребят намечалась очередная весёлая ходка. Группа как обычно отправилась гулять по городку в поисках приключений, выбирая наиболее модные бары и кофе. Дара не предполагала, что это не развлечение, а работа. Ребята должны были эффектно появляться в определённых местах, создавая ореол веселья, беззаботности и ликования… Угощал всю компанию в кафе всегда Карл-Тис. Спиртное для скупщиков было под запретом из-за особенности их тел, и в ход шли энергетики, на которые, впрочем, тоже было ограничение – подросткам сообщества разрешалось пить их только после III созревания (15-ти лет).
— Что туристам в New Life радость, то истинному мори О-па! – выкрикивал Тис на весь зал, и все дружно смеялись, чокаясь алюминиевыми разноцветными баночками.
Богачи приезжали в долину, чтобы увидеть поющих мори так близко, как только возможно, познакомиться с ними и пообщаться. Они привозили своих дочерей, и те взирали на ребят, как на очередное чудо света! Немного побалагурив за столиком на глазах богатой публики и исполнив пару-тройку своих самых хитовых композиций по просьбе состоятельных туристов – платившись за это немалые деньги – ребята удалялись в другое злачное место. Дара думала, что взбалмошному солисту группы просто скучно, она не подозревала, что их тусовки, на самом деле, рабочий сценарий, и что она тоже работает, не получая платы. Девушка делала всё, что просил Тис: где надо – подпевала, где надо – подтанцовывала, разыгрывала небольшие любовные сценки, возбуждающие зависть всевозможных красавиц.
Выполнив работу, Тис громко восклицал, что среди пьющих дорогой алкоголь шикарных мужчин и женщин ему стало грустно, и он уходит в другое кафе. Эта «жестокая» фраза заставляла трепетать сердца дочерей заезжих миллионеров, надеявшихся пристроить в New Life своих дочек. …Дара ничего не значила для мори, любовные игры они водили только между своими, но общение в группе Тиса было дружелюбным и она, как все невесты мира, не переставала мечтать и надеяться.
Вечеринка правителя Яна, на которую Дара попала неожиданно, стала ярким и незабываемым событием её жизни. До этого она взирала на четырёхэтажный терминал мэрии, как на дворец консульства, в который ей – Золушке – почему-то нет хода. Даже в холл-приёмную первого этажа, где сидел секретарь скупщиков, она никогда не входила, что уж говорить о верхних этажах.
Покинув последнее место выступления, компания, не сговариваясь, двинула за своим предводителем. Карл-Тис быстро шёл по главной улице городка на мысе, посматривая на часы, и никто не спрашивал, куда? Дара уверена была, что он знает, где веселей! С главной улицы парень свернул на малую, параллельную и, торопясь, двинулся в сторону правительственного терминала, с верхних этажей которого послышались только что исполненные в ресторанчиках песни группы.
Девушка думала, что они пройдут мимо мэрии, к бассейну или на аллею роз, или к недавно выстроенному белоснежному, почти воздушному зданию Храма воздуха! Она хотела бы зайти в тот храм хоть разок, но вход дорого стоил. Тис мог провести туда всех бесплатно, но в этот раз он резко свернул к дверям правления, распахнул их, вошёл и скрылся внутри. Хранители у входа даже не думали останавливать его. Ребята машинально и молча последовали его примеру и Дара, опешив и потеряв дар речи, не понимая, что происходит, очутилась вместе с группой в огромном, затемнённом холле приёмной!
Работа мэрии давно закончилась, холл был пуст, в нём горел только дежурный свет.
Невообразимая тишина и безмятежность окутали девушку! В глаза бросилось величественное, белоснежное пространство с высоченным потолком, как в соборах, у стен стояли красные диваны, а на полу лежали красные дорожки, по которым спешно пробежался Тис.
— Вот парапет! – крикнул он, указывая руками по сторонам, – тут туалет, а там кабинет!
Парень свернул вправо, куда-то туда, где вообще не предполагалось двери или входа и показалось, что он просто испарился. На самом деле вход там был, и остальные знали, куда он ведёт. Группа следовала за ним быстро, боясь потерять из вида своего предводителя.
Всего минуту Дара находилась в холле мэрии. На быстром ходу она не понимала, почему нет дверей и лестниц, и что за возвышенность расположилась посредине величественно-белого пространства?! Но всё же она сообразила, что это подиум – он расположился в окружении ярко-красных дорожек и диванов! На подиуме стоял стол с депозитарным компьютером и вращающимся, массивным, чёрным креслом на котором, видимо, обычно сидит секретарь. И парапет, о котором упомянул Тис, тоже в её сознании проявился, – подиум был ограждён металлическими, блестящими столбиками, с закреплёнными на них ярко-жёлтыми, толстыми, бархатными жгутами.
Холл поразил девушку! Намного скромней она представляла себе это здание внутри.
— Секретарь на подиуме принимает?! – спросила она ребят с изумлением.
— Прикольно, да?! – ответил ей кто-то из них.
Двери тоже обозначились, их было три. Одна витражная – с двумя буквами «М» и «Ж» – находилась за резной решёткой справа от входа в здание. Вторая, массивная и солидная дверь виднелась аж в глубине холла, за подиумом, к ней нужно было идти по толстым дорожкам мимо секретаря слева и диванов справа. Дара подумала, что возможно там кабинет правителя сообщества! А третья дверь была стеклянной и походила на окно в зимний сад, понять сразу, что за высоким стеклом проход, было трудно, – туда-то и нырнул Карл-Тис.
Ничего особенного, кроме подиума в приёмном зале мэрии не было: стены помещения просто беленные, пол каменный, диваны обиты искусственной кожей, кое-где по стенам висели портреты выдающихся особ Сообщества, списанные художницей Мареной с фото. Портреты эти не имели художественной ценности, они служили декорациями. Между туалетной и стеклянной дверью стоял небольшой питьевой фонтанчик, у ступеней на подиум расположилась пара небольших пальм в горшках, и у одного из диванов кофейный столик. Мебели было по минимуму, а пространства много, хоть в баскетбол играй!
Но Даре из-за полутеней всё казалось волшебным! Она представила, как поднимается на подиум к секретарю, а на диванах сидят титулованные мори и следят за каждым её движением. Девушка даже двинусь в том направлении, но сзади её за плечи взял Эшли, брат Тиса, и развернул к стеклянной двери. Уткнувшись в прозрачную преграду Дара вздрогнула.
— Заходи же, мы последние, – поторопил её парнишка.
Вслед за другими Дара и Эшли попали в узкое, каменное помещение с двумя лестничными пролётами по бокам. Слышались глухие шаги поднимающихся вверх ребят, пахло сыростью, одна из стен была полностью стеклянной, но от этого не делалось светлей, зато где-то наверху снова зазвучала музыка.
— Куда мы идём? – шепнула в полутьме Дара. Тепловые датчики включили под ногами свет.
— Увидишь. Давай наперегонки, ты налево, я направо! – ответил Эшли и побежал по ступеням.
— Это что, прикол?! – испугалась Дара. — Ну, нет, я с тобой! – опомнилась она и кинулась следом за мальчишкой.
Датчики тепла включали освещение по ходу их движения, а потом выключали его. Стало понятно, почему так сыро. Между лестничными пролётами и стеклянной стеной росли огромные стебли бамбука, – это помещение было запасным выходом, в котором располагался зимний сад! Дара пробиралась меж бамбуковых ветвей потеряв чувство реальности. Лестницы то сходились, то расходились, и девушка не могла представить, что ждёт её выше?
Сверху послышался голос Тиса:
— Эй, внизу! Все бывали тут, или нет? – крикнул он ребятам.
Девушка остановилась и крикнула вверх:
— Куда мы идём, Тис? – голоса прозвучали глухо, влага и растения подавляли эхо.
— Поднимайтесь, мы опаздываем, – ответил его голос.
«Куда опаздываем?» – подумала Дара.
Она шла настороженно, если бы не датчики, вовремя освещающие путь, ей стало бы страшно среди растений, которые она прежде никогда не видела. Девушка предположила, что Тис задумал дерзкую шалость, и за неё им всем придётся ответить. Но вот музыка стала громкой, освещение ярким, а ступени закончились. Помещение, куда они поднялись, оказалось шумной студией четвёртого этажа, там проходила вечеринка, было много народа и вкусно пахло едой. Лица ребят смешались с лицами участников вечеринки, и Дара не понимала, кто и где находится и что делать ей?
Девушка стала всматриваться в присутствующих, заметила, как Эшли вышел на середину студии к танцующим подросткам, обнял сзади девушку с каштановыми волосами намного крупнее его и выше ростом и закружил в танце. Остальные её спутники поочерёдно приветственно кивали кому-то в дальний угол студии и разбредались кто-куда. Дара подумала, что и ей стоит поздороваться и всмотрелась в том направлении: там стоял Карл-Тис, беседуя с самим правителем скупщиков, bassat Яном Корби, там же находилась супруга правителя, леди Юляша с малышкой Аликой на руках.
«Ого!» – подумала девушка.
Не помня себя, она так и замерла у входа, но потом немного прошлась по студии, разглядывая расположенные огромным квадратом белые тугие диваны, ковёр лимонного цвета в центре, и большой, накрытый вкусностями стол у широких окон. Буря эмоций захлестнула её! Она не знала, как быть и стала ловить взгляды ребят, чтобы они хоть жестами подсказали ей какое-нибудь действие, но никто не обращал на неё внимание.
Дара поняла, что это вечеринка для важных лиц. В студии находился главный шериф Сообщества – мужественный bass Марк, не чета своим подчинённым, шерифам Милям из нижней долины; там был величавый и белокурый секретарь сообщества по имени Светоч; и чужак-консул Дурвуд, лопоухий, худой и глазастый тип со вздёрнутым носом, недавно прибывший в долину.
Немного отдышавшись от бега по лестнице, Дара принялась рассматривать детали интерьера. В центре квадратного жёлтого ковра стояла пара журнальных столиков с нагромождением каких-то непонятных предметов – и вся студия показалась девушке загромождённой слишком яркой мебелью, сияющими людьми и громкой музыкой! Присмотревшись к предметам на столиках, она разглядела внушительную коллекцию очень крупных, бриллиантовых камней на изящных подставках и подушечках, – огранённых и не огранённых, – вот так запросто расставленных там без опаски! Сверкающие, – они приковывали её внимание! Отец леди Юляши был бриллиантовым магнатом, и эти камни могли быть её приданным. А ещё, среди роскоши сияющих камней стояло то, что Дару ужаснуло – это была урна с чьим-то прахом! «Как они могут веселиться тут, рядом с этим несчастным – умершим?» – недоумевала она.
К Даре подошёл старший сын правителя, улыбчивый парень bassat Илл с волосами до плеч. Он заметил, что девушка удивлённо расширила глаза, глядя на урну, и полушёпотом пояснил:
— Это прах консула, которого заменил новичок Дурвуд, и знаете, часто голограмма покойного летает здесь по ночам!
— Голограмма?
— Да. Ну.., привидение, привидение!
— А! Понятно, – кивнула она, улыбнувшись.
Дара знала кто этот светлый шатен с зелёными глазами, а вот Илл не знал её и стал выспрашивать об имени и статусе, сколько ей лет и чем она занимается. Поняв, что она простушка из конезаводов, молодой человек, тем не менее, остался приветлив, и заговорил с гостьей о музыке, хотя у него были другие жизненные интересы и в компании Тиса он не водился. За сыном проследил правитель Ян и только тогда заметил девушку. Он взглянул на неё, строго прищурив глаза, и, видимо, спросил о ней Тиса; тот обернулся и что-то пояснил правителю.
Так близко семью Корби Дара ещё никогда не видела. В Мульт-Шоу сообщества bassat Ян был изображён взрослым, красивым, импозантным мужчиной, но в студии он показался ей прозорливо-хищным. Слушая Тиса, правитель приподнял одну бровь и стал заметен его чисто мужской интерес к гостье. Дара стушевалась, – забыв, что стоило бы поздороваться, она просто опустила глаза. Илл, доброжелательно глядя на гостью, сказал:
— Отец смутил вас? Он такой!
— Нет. Нет-нет!
— Тогда, Дара-Джей, пойдёмте танцевать! – парень пригласил её на быстрый танец.
…Дару так и не представили правителю, хотя она оставалась до конца вечеринки. Когда приглашали к столу, сын правителя отвёл её к месту и сел рядом. Все потомки правителя Яна и леди Юляши были странно разношерстными, создавалось впечатление, что половина им не родные – но все родились «плоть от плоти». Первородная их наследница Иола, которую бесцеремонно кружил в танце Эшли, была точной копией родителей – каштановой масти; затем шли шатены Илл и Яков, совсем не походившие на отца и мать; а самая младшенькая – ползунок Алика родилась брюнеточкой и разница у неё со старшими братьями была лет в десять. Поговаривали, что перед тем, как зачать Алику, правитель с супругой собирались разводиться.
«Сколько же крови намешано в этой семье?! – подумала Дара.
Вечеринка устраивалась в честь нового консула. Ребята явились в студию по приглашению bassat Иолы; наследница сочла, что приём этот будет скучным и упросила отца позволить присутствовать на нём группе Тиса. Иола с Дарой общались в компании не раз, но в тот день наследница почему-то делала вид, что впервые видит её, называла «наша новая подружка» и подталкивала к ней Эшли, желая, видимо, отделаться от беспрестанно липнувшего к ней парнишки.
Между Иолой и Эшли и раньше наблюдалась странная возня, все думали, что дочь правителя выбрала его в женихи, и недоумевали, почему его, а не старшего из братьев, талантливого красавца Тиса, которому стоило бы родиться сыном правителя, а не наследником бастардов?
Карл-Тис, физически идеально развитый, одарённый дерзкий интеллектуал считался красавчиком; черты его лица, где-то неправильные и излишне выразительные отлично сочетались с его натурой и девушки сходили сума от невозможности оторвать от него глаз! В парне явно проявлялось смешение нескольких графских родов, даже бастардский статус его родовой ветви не портил ему имидж, тем более что сам он был рождён в законном браке. Отец его, архитектор Тимьян, да и брат Эшли излучали ту же породу, но были более смазливы и ленивы, и менее одарены.
Если бы не Илл и Эшли, периодически подходившие к Даре, тот вечер среди светской толпы она провела бы в одиночку. Никого более она не интересовала. Наблюдая за Карлом-Тисом, она заметила, что парень вообще не общался с ровесниками, только со взрослыми. Он переходил от серьёзной беседы с правителем, к такой же беседе с секретарём, потом с шерифом и снова с правителем. Лишь раз он приблизился к Даре с широкой улыбкой и спросил:
— Ну как ты, веселишься? Нравится здесь? – девушка радостно закивала головой.
— Это тебе сюрприз! – сообщил он. — Презент, так сказать, за заслуги перед Сообществом. Ты очень помогла нам в раскрутке сценария выступлений тут в долине, и я решил, что эта вечеринка послужит наградой, и… Должен сказать, что теперь на подтанцовках с нами официально будет работать другая девочка. У группы намечается турне, нас здесь долго не будет. А тебе огромное, человеческое спасибо! – Тис приобнял девушку, ободряюще взял за плечи и подмигнул. — Ну, веселись!
Парень отошёл, а глаза Дары так резко и обильно наполнились слезами, что стало больно, и она зажмурила их. Неожиданное разочарование остудили её разум и сердце. Не то, чтобы Дара была влюблена и теперь обрекалась на страдания, – нет, в ней просто угасла надежда, а это пострашней потери любви. Дара-Джей поняла, что больше она не нужна ребятам, и хорошо, что вечеринка уже заканчивалась, как и её роль «девочки на побегушках».
Все лица, которых Дара видела в тот вечер в студии среди роскоши и веселья выглядели совершенно счастливыми, включая консула Дурвуда, хотя консул постоянно, с опаской оглядывался на прах своего предшественника… Все они каким-то странным образом собравшиеся тогда вместе в студии мэрии не знали, что вскоре сильно пострадают от неотвратимых жизненных обстоятельств. Правитель Ян будет инфицирован вирусом (z+)… Сын его Илл, попав в «контактёры», лишится статуса и титула, и будет стерилизован по указу собственного отца из-за того же вируса – парень уйдёт из жизни молодым... Иола погибнет через пять лет, рожая третьего ребёнка. Супругом её станет Карл-Тис, который после гибели наследницы тоже подхватит вирус, излечится, но бросит музыку и отойдёт от общественной жизни… Семейство Дурвуда оскандалится, дети его пострадают от нехватки cure-L и в итоге погибнут, а консула депортируют из долины с единственной внучкой, без права возврата. Ну и с Дарой случится то, что случится.
4.__________________________
Когда Белых изгнали падчерицу из своего ранчо, жизнь в долине неожиданно закипела. Городок скупщиков на мысе в то время был приспособлен только под туристов, но хозяева долины Людоедий стали всё чаще и чаще наведываться на свои магнитные земли и затеяли там бурную деятельность. Создавалось впечатление, что сообщество возвращается домой… Мори, действительно, всё чаще наезжали в долину семьями, но – что удивительно – сначала они и сами появлялись в роли туристов! Однако были усилены пропускники у границ их территории и обновлён состав херувимов. Затем они запустили в долину, словно злобных псов, своих судебных исполнителей, и начали проводить арендные ревизии.
Первый удар пришёлся на арендаторов не европейской внешности, им отказали в аренде ранчо без разъяснения причин сразу и депортировали за пределы долины их работников вместе с животными, а то и без них, отобрав особо породистых скакунов в счёт задолженности или оплаты порчи имущества арендодателя. …В ближайших округах сразу вспомнили о шовинистских настроениях скупщиков.
После депортации темнокожих арендаторов на конезаводах началась суматоха, и обозначились арендаторы-беглецы с крайне большими задолженностями, которые пытались уйти от ответственности и тайно вывезти из магнитной долины своих элитных животных. Попытки их управляющих были тщетны, вооружённые хранители удерживали животных на пропускниках, из долины им ходу не было до уплаты долгов или переоформления договоров.
Добросовестные же арендаторы разорвали договоры и забрали своих лошадей сами, потому что не согласились с новой, изрядно завышенной суммой аренды. Ну, а работникам разорённых конеферм мори предложили работу на плантациях их чёртова цветка-Людоеда, который они снова желали выращивать в долине, – стало ясно, что коннозаводчиков разогнали именно по этой причине.
Для Марены и её сына долина New Life была родиной, они не знали иной жизни, их нрав и мораль были подстроены под замкнутый её мирок. К сожалению для Белых, новые скупщики тоже не знали потомков фельдшеров, только чудом художницу и Рено не выдворили за пределы. В художниках сообщество не нуждалось, всё же они оценили добросовестную работу предков Марены, её собственные способности и рвение потомка женщины к медицине, и позволили Рено учиться на медика в универе Куража за их счёт.
На смену вольготной жизни в долину пришёл духовный террор непонятной морали хозяев. Пришлось семейству Белых принять религию мори – «Закон Александра»; а в придачу к закону невесту для Рено – не самую желанную из дев долины – Эссу Шмидт, дочь местного пожарника и смуглолицей бродяжки Ники.
Художнице это не нравилось, но она привычно помалкивала. Ради практики врача для сына в Сообществе она со всей серьёзностью наставляла своё единственное чадо:
— Милый сын, делай, что мори велят. Даже если они вынудят тебя зачать этой смуглой девушке дитя, и оно родится, то потом, по их же закону, ты сможешь взять другую жену на выбор. У них в писаниях зафиксировано: «любовь не возбраняется». Я прочитала закон! Так что от Шмидт и её приплода можно будет постепенно тихонько отгородиться, как мы отгораживались от падчерицы. Главное сейчас не то, какая девица в твоей постели, а бесплатная учёба и карьера!
Рено, слушая мать, кивал и помалкивал перед предложенной невестой, которая, кстати сказать, не была ни сиротой, ни бесприданницей. Отец Эссы, пожарник Шмидт построил в долине занятный дом на искусственно насыпанном холме, чтобы его не подтопляли приливы. У Шмидов была лошадка, яблоневый сад и мир в семье! Девушка росла без матери, та находилась в пожизненном загуле, но как единственная дочь она всегда чувствовала заботу отца и была компанейским подростком, чопорность семейства Белых отталкивала её, – так что жених и невеста помолвкой были недовольны одинаково.
Многие обитатели ранчо считали, что предки скупщиков могли терять в долине, или зарывать в землях своих ценные вещи, а может и архивные документы,– только капни! Эсса занималась поиском артефактов. Собралась целая компания подростков-кладоискателей, и суженная Рено сутки напролёт пропадала в их кругу, не особо надеясь на замужество с сыном художницы. От невесты этой Рено-Коди удалось отделаться довольно скоро. Парень с матерью стали оговаривать девушку, доказывая, что Эсса, как и её беспутная мать, ведёт бродяжнический образ жизни. Белых пожаловались секретарю скупщиков и просили расторгнуть помолвку.
Секретарь отправил в дом пожарника шерифа Милю и тот провёл дознание. Девушка в азарте приключений, конечно, подолгу не бывала дома, несколько раз шериф находил её то в поле, то у подножия мыса в компании парней с лопатами. Ребята дружно рыли землю и не признавались, зачем они это делают? Шериф пугал их «каменным мешком», заставлял засыпать ямы, но отпускал, а Эссу доставлял домой. Когда Эсса и кладоискатели покусились на старый городок у септарного пляжа, охраняемый, как музейный объект, Миля арестовал всю компанию и притащил в мэрию. Тогда мори решили, что будущему врачу их долины нужна более достойная невеста.
Белых помолвили с другой девушкой, курносой и лопоухой дочерью консула Дурвуда, простушкой Зои-Линой. Марена сочла, что это хорошая партия и Рено взял Зои в жёны, зачав сына Яна-Рено… Когда Белых выучился на хирурга, ему позволили практиковать в долине, но врачебная карьера в New Life не заладилась сразу. Рено попал в серию неприятных историй, связанных с правящей семьёй скупщиков и это чуть не стоило ему будущего.
Первая неприятность началась с операции, сделанной доктором сыну правителя, Иллу. Для скорби всей семьи наследник попал в «контактёры» и парня по указу родителя нужно было стерилизовать, чтобы от него не пошла новая цеst-ветвь. Цеst(ы) вымирали от zomb-вируса, заражая окружающих, и зачинать таких потомков было опасно. Рено радовался, что мори оказали ему честь, доверив такое дело, и хвастал перед матерью. Мать нахваливала сынка.
Операцию такую Белых проводил впервые и сделал её не корректно, спустя некоторое время наследник смог зачать дитя, но сначала этого не поняли. Зачал он выбранной ему в спутницы девушке по имени Тумана, тоже побывавшей «контактёрах». Невеста знала, что у них с Иллом не будет детей, но влюбилась и дала согласие на союз, не подозревая, что тоже подлежит стерилизации, – об этом её даже не оповещали. Тумана радовалась красавцу жениху, а жених невесте, но вскоре у Туманы появились симптомы, схожие с нехваткой cure-L. Рено стал лечить её, но понял, что это беременность и, выпучив глаза, побежал к правителю объявить, что девушка зачала от другого.
Семья парня накинулась на молоденькую невестку, не подозревавшую о таком подвохе. Тумана клялась, что Иллу не изменяла и стерилизации не подвергалась. В клинике началась проверка, выяснилось, что предшественник Белых со всеми делами передал новому доктору и папку «Неотложных процедур для особых пациентов», в папке лежало направление девушки наследника на стерилизацию. Папку эту Рено просмотреть не успел, она нечаянно завалилась за шкафчик с документами и он о ней забыл. Семья же правителя думала, что дело сделано и союз Илла безопасен. Папку отыскали, и взбучку правитель доктору устроил жуткую, чудом Рено не попал в «каменный мешок», его пронесло только потому, что ситуация выглядела недоразумением.
Марена волновалась за сына, но скандал замяли сами мори, отослав нового доктора на переобучение и переэкзаменовку. Белых восстановился в профессии и снова был допущен к практике в долине, правда, доктору объявили, что путь в хирургию ему заказан навсегда.
Рено-Коди, снова начав практику, был вызван в жилой терминал правителя Яна для осмотра первородной наследницы bassat Иолы. Доктор занервничал, но, собравшись с духом, пошёл. Дело снова было весьма деликатным, а профпригодность Белых сомнительна, но правитель решил довериться ему и в этот раз, но лишь от того, что напоминать незадачливому доктору о врачебной этике и «тайне рода» лишний раз не придётся, – молчать он будет точно. Рено прибыл в терминал семьи, его подвели к комнате наследницы и у двери разъяснили, чего желает правитель Янн. Наследница, видимо, загуляла, и отец решил проверить её на девственность! За дверью слышался громкий спор девушки с родителями. Белых ужаснулся причине вызова, но кивнул в знак того, что понял серьёзность предмета, и вошёл в комнату.
Внутри находился глава семейства Корби, супруга его и виновница «торжества», истерящая во всю девичью прыть. Дочь спорила с отцом и отпихивала от себя мать, леди Юляшу, пытавшуюся успокоить её. Увидев доктора, девушка схватила с прикроватной тумбы какой-то предмет и швырнула в Рено, он едва увернулся. Предмет был стеклянным и разбился вдребезги о стену комнаты, отделанной в нежно голубых тонах. Резко запахло дорогими духами.
На самом деле правитель и не думал подпускать доктора-неудачника к своей дочери, он хотел только припугнуть чадо, чтобы девушка допустила к своему телу собственную мать. Иола при Белых стала вести себя агрессивно, и отец убедился, – что ей есть что скрывать. Правитель силой затащил дочь за ширму, стоявшую в комнате, и пригрозил, что если она не позволит осмотреть себя, её осмотрят под наркозом – девушка сдалась. Прикасалась к Иоле мать, но осматривал всё же доктор, так велел правитель, сам он сердитый стоял у окна, ожидая результата.
Наследница перестала рыдать, она дёргалась и пиналась, всё же была осмотрена. Доктор заметил совсем небольшие повреждения слизистой, но девственность в общем-то была цела. Возможно, предпринималась попытка нарушить её, но Рено пожалел девушку и промолчал об этом. Он сообщил родителям, что всё в порядке. В конце концов, какое ему дело до распущенности наследницы долины?!
Заключение Рено писал медленно, тщательно подбирая слова. Правитель наблюдал за ним и отнёсся к заключению с подозрением, переспросив:
— Доктор, вы достаточно внимательно осмотрели мою дочь?
— Девственная плева bassat Иолы цела,– отрезал Рено, а сам подумал «знала бы матушка, чем приходиться заниматься теперь». Доктор желал поскорее вырваться из девичьей комнаты и из дома Корби, чувствуя себя неловко. К тому же от приторно-сладкого запаха духов у него начинала болеть голова. Правителю пришлось принять результаты осмотра.
Совсем скоро Белых снова пригласили в терминал правителя. «Да что опять?!» – возмутился он про себя и пошёл. Намерения семьи Корби были теми же: осмотреть bassat Иоллу на предмет целостности. На этот раз освидетельствования требовал жених наследницы, bass Урис, ожидавший у двери. Доктор нервничал, заходя в голубую комнату: «Что вытворяет эта девчонка? Ещё и мне из-за неё достанется».
Правитель стоял в комнате у входа, скрестив руки. Иола, потряхивая копной каштановых волос снова истерила, но уже наиграно, что-то доказывая матери. В комнате находился ещё и брат наследницы, крепыш bassat Яков. Увидев доктора, девушка выкрикнула:
— На этот раз нет, хоть убейте!
— Сестра, пожалуйста, это же быстро, – с мягкостью в голосе произнёс Яков. Девушка глянула на брата и, подчинившись, зашла с матерью и доктором за ширму.
Рено-Коди осмотрел наследницу, «дева» её была цела, доктор сказал об этом во всеуслышание и присел на краешек кровати к тумбе, писать заключение.
— Вот вам! Я не лгунья, поняли! – выпалила Иола родителям.
В комнату влетел жених Урис – рослый, светловолосый, крепкий парень – он заявил семейству Корби, что доктор у них подкупленный!
Рено пыхнул:
— Да проверьте же сами!
— Пишите заключение молча, доктор, – приструнил его правитель.
В комнате разразился скандал. Поглядывая на накаченные бицепсы присутствующих в комнате мужчин, Рено уткнулся в бумаги. Мори говорили на повышенных тонах, под конец Урис выкрикнул, что всё равно не будет заключать с первородной bassat союза, потому что не намерен всю жизнь терпеть её разгул и многочисленных ухажёров.
— Я рогатым осеменителем для правящей семьи быть не желаю!
Доктор вручил своё заключение леди Юляше и поспешил ретироваться. Ситуацию с bas Урисом он не понял. Почему этот гордый парень отказывается от статуса зятя правителя долины? Он хоть и ниже Иолы титулом, но первородней её, а женившись на ней, мог бы и правителем стать. Статус Уриса уже позволял ему требовать дочь Яна себе в жёны, даже если тот откажет. Рено не знал, что парень этот в штыки воспринимал правление Яна и мог бы попытаться оспорить его, но был намного моложе и, главное, не имел поддержки престарелого правителя Андре, своего опекуна – тот благоволил Яну.
«Рассказать бы о скандале этом матушке, да мори оторвут мне голову», – думал Рено. «А всё же, чего Урис ерепенится? Иолла и без суда ему досталась! Все эти освидетельствования глупость. Верно, он цену набивает? А вот я бы и рогоносцем при такой невесте согласился быть. Чего ж ещё Урис хочет выгадать? Ох, лучше не знать!»
Несколько месяцев Белых удачно лечил от z-вируса сына правителя и самого Яна, заразившегося от сына. Казалось, оба идут на поправку, но Илл был «контактёром», а значит цеst(ом), и к всеобщему сожалению спасти этого милого и благородного парня не удалось. Погибла и невеста его Тумана с плодом во чреве. …Доктор исходил нервами, боясь попасть в новую немилость или в «каменный мешок», но правитель выздоровел и обошёлся без упрёков по поводу гибели наследника, и Рено вздохнул с облегчением. Все знали, что вылечить Илла возможности нет, для цеst(ов) вирус смертелен.
Не успел Белых опомниться от этих сложных переживаний, как его снова вызвали к правителю, причём вечером, в неурочное время. Рено охватил нервный мандраж.
— Кто в семье правителя так часто болеет? – спросили его Марена и Зои-Лина.
— Никто, не берите в голову. Мне обсуждать пациентов с вами нельзя – врачебная этика, – ответил жене и матери Рено и поспешил по вызову.
В этот раз херувимы проводили его не к спальням жилого этажа, а вдоль красной дорожки, мимо подиума и диванов в кабинет правителя, не объясняя в чём дело. В кабинете он застал большое и, по-видимому, семейное собрание. Доктор не знал, что оказался на официальной помолвке bassat Иолы с ещё одним женихом, Карлом-Тисом Курт-Биором; и это была не просто помолвка, – здесь и сейчас молодые должны были стать супругами и консумировать брачный союз.
Обе семьи брачующихся были в сборе: все Корби и все Курт-Биоры, даже самые малые дети, кроме погибшего Илла. В кабинете удлинённой формы – в затемнённой глубине – находился стол правителя, а за столом библиотека. Освещение было тусклым, но у входа горел камин. Обставлен кабинет был тяжёлой лакированной мебелью, и повсюду находились люди. У Рено создалось впечатление, что все сидели и стояли молча до тех пор, пока не появился он. Когда Рено пристроился к стеночке с медицинским своим чемоданчиком, пытаясь сделаться невидимым, правитель заговорил:
— Поскольку жених первородной наследницы New Life, Карл-Тис бастардской ветви в пятом поколении и статуса официального скупщика не имеет, то и девственности невесты не достоин. Поэтому…
Кто-то фыркнул при этих словах правителя и он повысил голос:
— Повторяю! Поэтому право первого соития с наследницей Иолой я, как правитель и отец её, должен передать кому-то из официальных лиц сообщества и думаю, главный доктор нашей всеми любимой долины в лице Рено-Коди Белых для этого подойдёт. Он лечащий врач и не раз осматривал bassat Иолу.
Рено примостился в кабинете так, что лиц, обращённых к главе собрания, он не видел, но предположил, что они у них сильно вытянулись, потому что с его лицом так и произошло. Даже обычно вопящая наследница, стоя в центре, молча переваривала слова отца. Доктора прошиб холодный пот, он потерял способность думать и говорить, а правитель добавил:
— Консумация должна пройти здесь и сейчас, в присутствии обеих семей.
В кабинете, несмотря на непонятную ситуацию, было уютно: ковры, цветы, книги, пышные кресла с диваном и потрескивающий камин. Как будто вся эта камерная обстановка создана была для того, чтобы позволить знаменитому художнику написать великолепную, семейную идиллию.
Правитель дал знак херувимам, они внесли голубую ширму из комнаты наследницы, отгородили ею рабочий стол в глубине кабинета и вышли в полной тишине. Это представление понадобилось правителю для того, чтобы замять беспутство дочери перед Карлом-Тисом, если такое имело место быть, чтобы Тис вслед за Урисом не отказался от союза. Правитель заранее договорился со своим младшим сыном Яковом, что тот подыграет ему, остальные, как и доктор, прибывали в неведении.
Наследница, оправившись от шока, и, принимая слова отца за «чистую монету», зашлась в истерике, – она стала кричать на весь кабинет, оскорбляя его. Тис подскочил со стула и хотел уйти, но парня задержал его же отец, архитектор Тимьян, который, видимо, желал союза сына с Иолой. Тимьян решил, что Тис испортил дочь Яна и тот устроил нервно-показушный спектакль от злости. Архитектор, в чём-то тихо убеждая сына, посмотрел на доктора довольно грозно и нервы Рено – сжимающегося от этого взгляда под крики девушки – не выдержали.
Доктор упал на колени перед правителем и признался, что при первом осмотре bassat Иолы он видел некоторые, совсем не значительные повреждения, но не зафиксировал их в заключении, ведь «дева» наследницы была почти цела.
— Почти цела?! – закричал на него правитель. — Почти цела?!
Это признание доктора было некстати, и глава сообщества разозлился уже по-настоящему. Он подошёл к Рено и врезал ему кулаком в лицо. Рено отлетел к камину и расшиб о железную решётку бровь. Леди Юляша кинулась успокаивать супруга, но он, не слушая увещеваний жены, стал нагнетать обстановку, требуя, чтобы Иолла и этот «тупой докторишка» зашли за ширму и занялись делом!
Разразился внутрисемейный скандал. Иоллу стал успокаивать брат Яков. К леди Юляше, увещевая Яна, присоединился архитектор Тимьян. Карл-Тис схватился за голову и, заткнув уши руками, уткнулся в пол. Брат Тиса, Эшли молча нянчил малышку bassat Алику, оказавшуюся у него на руках. Он поглядывал на старшего брата с очень виноватым видом, а Алика, глядя на взрослых, зашлась визгливым рёвом.
Иола надеялась, что Карл-Тис как-то защитит её, хотя бы словестно, но поняла, что ждать сочувствия и спасения от жениха не стоит. Правитель в пылу скандала сказал наследнице то, чего изначально не собирался говорить.
— Иди за ширму!
Иола, глядя на мать и архитектора, всплеснула руками:
— Наш папа сошёл сума!
Отец двинулся в сторону дочери. Девушка знала, что «слов на ветер» её родитель не бросает, и кинулась на шею брату, умоляя спасти её. Она просила Якова консумировать брак вместо доктора.
— Ну, пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста..!
Архитектор и леди Юляша ухватились за эту идею и повисли у правителя на руках.
— Да! – воскликнула мать наследницы. — В самом деле, лучше, если это сделает брат! Ведь кто такой Белых – просто никто?!
Все посмотрели на доктора и он вжался в пол.
— К тому же, после соития доктору ещё и титул придётся присвоить, – продолжил уговоры архитектор, приводя веские доводы, – и фин/депозит открыть!
Иола уже совершенно искренне рыдала на груди у брата, а Яков, сохраняя подозрительно монументальное спокойствие, глядел на отца. Отец подмигнул сыну.
— Хорошо, пусть это будет bassat Яков, – сказав это, правитель стряхнул с себя супругу и архитектора и велел детям пройти за ширму. Брат повёл сестру вглубь кабинета…
«Вот это нравы!» – трясся Рено. Для него это были самые страшные минуты жизни. Молодому доктору казалось, что он посидел. Он так и жался к каминной горячей решётке, сидя на полу и закрыв платком рану, чтобы не текла кровь. Он представлял, что вот-вот его подбросят в камин вместо полена, чтобы огонь стал ярче. Никогда в жизни бедный доктор не был участником никаких громких скандалов. Он даже представить не мог, что такое скандал! Жизнь его в кругу собственной семьи была спокойной и размеренной, – никогда, ни бабушка Рейя, ни мать, ни тем более отец, или его пугливая жёнушка, блондиночка Зои-Лина не повышали своих голосов. …И он, как маленький, запуганный ребёнок с трудом переживал этот бурный вечер. Рено боялся, что на этот раз девушка окажется не целой. Что сделаю с ним тогда?!
С пола доктор видел только лица еле успокоившейся малышки Алики, удручённого Эшли и крайне расстроенного Карла-Тиса. Он думал: «Как можно проделывать такое с собственными детьми, даже если они чрезмерно избалованные потомки правящей династии?!» Доктору уже мерещились холодные, влажные стены «каменного мешка». Ему было жаль себя, но и этих детей тоже. Особенно от чего-то невероятно спокойного и решительного парнишку bassat Якова, которому предстояло сделать самое немыслимое! И доктор верил, что он это сделает! Мори такие! Они живут по своим законам!
За ширмой началась возня, слышно было, как Яков попросил сестру лечь на стол спиной и держаться. Девушка взвизгнула пару раз. Яков вышел из-за ширмы и сказал, что bassat Иола была девственна, «деву» её он нарушил и крови проступили, а продолжает соитие пусть её супруг. Правитель подошёл к жениху, поднял парня, потащил к невесте и толкнул за ширму со словами:
— Всё, женаты! Работай…
Напряжение у присутствующих чуть спало. Правитель глянул на Белых, ухмыльнулся, подошёл и за шкирку выкинул в приёмную. С красной дорожки доктора подняли херувимы и под руки проводили к выходу, сам идти он сначала не мог. Рено понял, что оставил в кабинете свой чемоданчик, но даже не думал за ним возвращаться и не вызвал машину, а помчался с мыса Фатум в потопляемую долину бегом, радуясь, что остался цел…
Доктора Рено-Коди Белых лишили прав на врачебную практику в New Life и всех остальных привилегий.
— Как же так? – недоумевала Марена. — Что ты натворил?
— Девушку пожалел, – отвечал Рено родительнице.
— Как пожалел? Ты переспал..?
— Да ты что, матушка! Если бы так, меня бы уж в живых не было! Лучше не спрашивай, врачебная тайна. Если б ты знала, что творится в терминале правителя, ты б сума сошла! Я такое там пережил! И хорошо ещё, что только практики лишили, а могли и депортировать нас всех из долины!
— Ну, а в других местах ты сможешь работать медиком? В Кураже, например? У тебя ведь диплом гало-факультета скупщиков.
— В других смогу. Но ты уж, матушка, не обижайся, я доктором больше не буду. Не моё это! Займусь делами на ранчо, лошадей стану разводить, – проживём.
…Художница Марена и сын её Рено-Коди дожили в долине Людоедий до самой старости, невестка погибла от нехватки cure-L, судьба потомка доктора не известна.
_______________
* Слова и выражения, отмеченные звёздочкой, имеют пояснения в предыдущих рассказах.