В проектном институте, где мне довелось работать, командовала отделом Лора Владимировна. Крупная фигурой, требовательная, властная, с вредным характером, имела в подчинении восемнадцать человек, среди которых было только двое мужчин. Один из них должен был стать начальником отдела, но в Горисполкоме шла ротация и прислали эту даму , которую директор института не мог назначить на меньшую должность.
- Геннадий Петрович, ты меня извини, - сказал директор, - но я назначу начальником отдела её, а ты поработаешь пока её замом с тем же окладом, а там, глядишь, её ещё куда ни будь передвинут.
Геннадий Петрович был человеком спокойным, даже несколько инфантильным, поэтому сказал.
- Да я не возражаю, меньше ответственности – больше дела!
К моему поступлению на работу, Гена решал все производственные дела, а Лора, при отсутствии профессиональной подготовки, все административные.
Я стал третьим мужчиной в этом отделе и, естественно, подружился с двумя другими.
С Геной я сошёлся ближе потому, что меня он чаще других приглашал в поездки по области в командировки. А к тому времени у меня появилась первая автомашина. Гена оформил мне у директора небольшую сумму на бензин для таких поездок. И мы ездили в небольшие городки, посёлки, колхозы по проектным делам. По тем временам самый дорогой 93-й бензин стоил 40 копеек за литр. Теперь это смешные деньги.
Гена имел семью, жену и 17-ти летнюю дочку. Я тоже был женат. В то время у меня были две дочери и сын.
В советских учреждениях обычно отпуск давали сотрудникам в один год летом, в другой - зимой.
Когда появилась машина, мы с женой брали с собой одного или двух детей и ехали в отпуск на море, в Евпаторию, Анапу или просто к друзьям или родственникам в Украину, Крым, Краснодарский край.
В тот год, о котором я пишу, Гена оформил путёвку в санаторий сердечно-сосудистых проблем.
Уезжали мы почти одновременно, но вернулся он раньше меня. Мы, как обычно, в обед пошли в ресторан на соседней улице. Там днём можно было заказать «комплексный обед» по цене близкой к обеду в столовой. Но качество и обстановка были на порядок выше. За обедом делились отпускными впечатлениями. Когда возвращались обратно, Гена вдруг произнёс.
- Вот сука!
- Что случилось?.
- Ты иди, а я немного задержусь. – И он пошёл через дорогу.
Я пошёл вперёд, потом меня дёрнуло оглянуться. На другой стороне улицы Гена стоял около какой-то крупной женщины. Они повернулись и пошли в сторону от института. Я подумал, что это одна из частных заказчиков проектов, с которыми он нередко имел дело.
В отделе я увидел наших баб стоящих у окна и обсуждающих что-то, но не придал этому значения. Они любили посплетничать между собой. Иногда одной стоило выйти из отдела, как её сразу же начинали обсуждать и осуждать другие оставшиеся. А стоило той вернуться, все закрывали тему и улыбались, и чирикали с ней, как будто ничего плохого о ней не говорили. В следующий раз темой для пересудов становилась другая. Я привык к этому и даже не прислушивался к их сплетням.
Когда они увидели возвращавшегося Гену, они расселись по рабочим местам и сделали вид, что работа «кипит».
В последующие дни Гена иногда вообще не ходил со мной на обед, отговариваясь необходимостью уйти по делам. И однажды войдя в отдел, я увидел стоящих у окна баб и услышал.
- Вон, вон она. И он к ней идёт.
- О ком вы там так бурно обсуждаете? - спросил я.
- А вы, что не знаете, что ваш друг к любовнице ходит?
- О ком вы?
- О Геннадии Петровиче! Вон к нему опять любовница пришла, и он опять к ней побежал.
Я подошёл к окну и увидел, как Гена на другой стороне дороги стоит с той же крупной женщиной, с которой я его видел раньше.
***
Что случилось с моим другом, я узнал позже, когда он мне рассказал, что произошло в его жизни. Впоследствии я был свидетелем разворачивающейся трагедии, но не мог ничего изменить.
***
А произошло вот что! У Гены было увлечение, он писал картины. Иногда делал копии известных художников и продавал их через салоны. Обожал Рубенса. И когда в санатории оказался за одним столиком с дамой рубенсовских форм, то не мог не испытать к ней интереса. Но дама сразу положила на него глаз. У неё были свои интересы. Дама была разведена. Гена предложил сделать наброски с неё, и она сразу согласилась. Интим при этом прилагался.
Когда срок путёвки истёк, и они разъехались, Гена был уверен, что навсегда. У него была благополучная семья. Жену он любил. В отличие от этой случайной знакомой, она была красавица. Среднего роста, с прекрасной фигурой, уравновешенным характером. Она не участвовала в женских пересудах. Когда её внимание обратили на то, что Гена встречается с какой-то дамой, она сказала, что он всё ей рассказал. И просила её этим не донимать.
На время пересуды прекратились. Но у Гены заболела мать. И он на время болезни переехал к матери.
Дама, которую звали Раиса, откуда-то узнала адрес матери. И пока Гена был на работе, пришла к ней, познакомилась и начала ухаживать за ней. Сначала Гена не возражал. Все-таки, присутствие помощника матери требовалась. Но, когда Раиса перебралась к матери с ночёвкой, а у матери была двухкомнатная квартира, он поругался с Раисой и выгнал её. Но она всё равно приходила и приходила. Каждый раз Гена выгонял её. Раиса скандалила, устраивала истерики. Однажды пыталась изобразить, что она вешается в туалете. И Гена, обладая мягким не скандальным характером, сдался, когда его мать попросила оставить Раису в покое. Случалось, жена Гены приходила проведывать мать Гены, и она дважды встречала там Раису.
А на работе окружающие женщины приставали к Кире с вопросами и на её рассказы шептали ей: «Как ты можешь это терпеть? Надо выгнать его из дома».
И Кира пошла на поводу у этих женщин. Она выгнала Гену из дома, предполагая, что он под страхом потерять семью, выгонит Раису навсегда. А оказалось, что этим она толкнула Гену в объятия Раисы. Гена прогонял её несколько раз, пока однажды, придя с работы, не увидел, что Раиса поселилась у матери в комнате. Мать попросила не трогать Раису.
А через некоторое время она опять соблазнила Гену и переместилась в его комнату. Это случилось, когда жена Гены подала на развод под давлением «общественного мнения» окружающих сплетниц.
Так он стал жить с матерью и Раисой. Спустя год, он под давлением матери, что Рая добрая женщина, и давлением Раисы, расписался с нею.
Гена зарабатывал хорошо. Кроме оклада он имел дополнительный доход от «левых проектов». Почти все заработки отбирала Раиса для своего сына. Сначала на машину для него. Потом купила ларёк для его бизнеса. В 90-е ларёк сожгли конкуренты. Понадобились ещё деньги на свадьбу и квартиру женившемуся сыну.
В дни зарплаты Гена заходил в гости к дочери и давал ей часть денег. Его злило, что Раиса контролирует его деньги и забирает большую часть. Он стал прятать «левые» в рабочем сейфе.
Когда его дочь нагуляла ребёнка на море и родила, он дал ей большую сумму на роды. И впоследствии участвовал в воспитании внука.
Прошло несколько лет и его мать умерла. Гена не раз хотел вернуться в семью. Предполагал продать квартиру матери и купить квартиру дочери с внуком. Но дом, где была квартира матери, оказался аварийным и покупатели не находились. Или давали мизерную сумму. Раиса понимала, что после продажи квартиры она окажется на улице, и устраивала ему скандалы. В один из скандалов с Геной случился инфаркт. В больнице его навещали бывшая жена и Раиса.
Бывшая жена предложила ему вернуться в семью. Но в день выписки Раиса приехала раньше её и увезла его к себе на такси.
Так всё осталось по-прежнему. Пока Гена был на реабилитации, наш проектный институт закрылся. Это был конец 90-х.
Гена продолжал делать «левые» проекты у себя дома. Стало трудно скрывать от Раисы доходы. Гена нервничал, что не может по-прежнему помогать дочери, переживал, но ничего не мог изменить. Через полтора года это привело его ко второму инфаркту, после которого он не поправился.
Прощались с Геной во дворе дома его матери. Пришли почти все женщины его отдела. Раиса сидела у его гроба и выглядела старой жабой. Пришла на похороны и его бывшая жена. Оказалось, что это она оплатила все похороны и устроила поминки. Больше я никого не встречал!
Развалившийся институт разделил всех. Только на дачной улице я иногда виделся с тем мужчиной, с которым работал в отделе. От него узнавал о тех, кто уехал из города или умер. Ведь с тех пор прошло более двадцати лет…