Зима в этом году выдалась трудная. В ноябре снег лег рано и укрывисто , в декабре бушевали бураны, январь выморозил почти до дна мелководную речушку, что текла возле деревни, в феврале сутками напролет выли метели, и к началу марта у Петровича закончились силы терпеть мороз и непогоду.
Петрович давно жил один, в одну из таких затянувшихся зим схоронив жену. Повзрослевшие дети давно обзавелись семьями, своими детьми и внуками, жили далеко, и навещали старика раз от раза реже и реже. Да и что им делать то в этой глухомани?
В голову лезли печальные мысли . Петрович вздохнул и повернулся на другой бок. Вставать не хотелось, но пес во дворе уже гремел своей пустой миской, и петух в сарае охрип от кукуреканья. Петрович нехотя поднялся, затопил печь, управился по хозяйству и решил выпить чаю. Чайник быстро вскипел на горячей уже печи, но к утреннему чаепитию у Петровича ничего не нашлось: ни печенья, ни варенья, не осталось даже лежалых леденцов, что хранились в мятом пакете. Банка с металлической крышкой, которую приспособила для чайных листьев еще покойница – жена, тоже оказалась пустой. Так огорчился Петрович, что решил - пришло время помирать.
Весь день Петрович обдумывал , как правильно приготовиться к смерти. То, что ему пора помирать, он уже не сомневался. Первым делом Петрович притащил из сарая домовину и установил на полу в центре самой большой комнаты в доме, головой прямиком к иконам. Он заготовил гроб заранее, чтобы никто не бегал, не изводился в хлопотах, помня, как бегал и хлопотал сам , когда умерла жена. Домовину изготовил знатный на всю округу плотник, из сухой древесины, доски подогнал плотно, углы вывел острые – загляденье.
Петрович сел за стол, нашел химический карандаш ( в хозяйстве- незаменимая вещь) , открыл тетрадку, в которой записывал каждый день погоду, и крупными буквами вывел: ЗАВЕЩАНИЕ. Дальше произошла заминка. Дом – понятно, продать на бревна, тому, кто первый обратится, чтобы не пустовал. Без хозяина дом обречен на погибель, а вселяться в дом, хозяйствовать, некому. Дети не вернутся в этот медвежий угол, внуки – и подавно. Огород соседи прирежут себе, если захотят, тут завещай- не завещай, само дело решится. Кур и петуха – легко пристроить, вот хоть соседке Глаше отписать, пусть забирает. Муж у нее постоянно в разъездах, одна детей растит, не откажется. Пса только не кому отдать, старый пес, кому он нужен? Покряхтел Петрович, почесал затылок, но ничего не придумал.
На ночь лег Петрович спать в домовину. Бросил внутрь тулупчик, да и лег в свое последнее обиталище, обживаться. Проснулся рано, тело так затекло, что еле выбрался из ящика. За ночь придумал, кому верного пса отписать. Бобылю, который живет на отшибе, еще одна собака в хозяйстве не помешает. А в приданое псу Петрович завещает мешок отборной пшеницы, что стоит в амбаре . Сам хотел свежей муки весной смолоть, но зачем ему теперь мука?
Перед смертью решил Петрович помыться. Грязному, немытому , как в домовину лечь? Протопить баньку – дело нехитрое. Выгреб старую золу из поддувала, натаскал дровишек, печку затопил, натаскал воды из колонки. Помыл тщательно полки в парной, полы, и оконце заодно теранул тряпкой, кто после его смерти стекло натирать будет? Ясное дело, никто не будет, некому.
Мылся долго, тело надраивал мочалкой до красноты, чтобы кожа потом скрипела под жестким полотенцем. Вымытый, пахнущий березовыми листьями, хозяйственным мылом и чистым бельем, Петрович снова улегся спать в домовину. Уснул сразу, даже крутиться не было сил. Перед сном твердо решил подстричься. Надо в домовине хорошо выглядеть, набьется народ после его смерти в горницу, глазеть будут , еще и обсуждать начнут. Как с головой, кудлатой, как старая мочалка, на всеобщем обозрении лежать?
Сказано- сделано. На соседней улице молодуха жила, у себя на дому стригла, брила, и брала недорого. Петрович управился по хозяйству и пошел к ней. Молодуха равнодушно подстригла Петровичу волосы, подравняла бородку, расчесала и немного укоротила усы. Брызнула, не спрашивая, каким-то ядреным одеколоном, Петрович поперхнулся, и минуту не дышал. Зато, когда глянул на себя в зеркало, то обмер- похорошел и помолодел лет на десять. На голове порядок, волосок к волоску лежит, бородка стала остренькая, и усы не топорщатся, как прежде. Одно не понравилось Петровичу – молодуха не поняла важности момента. Ведь он не просто так пришел, не от нечего делать, а готовится деревянный костюм надеть, и на всеобщее обозрение предстать. Но с бабы что возьмешь – дура дурой.
А про костюм он ведь не зря вспомнил! В чем в домовину ложиться, не в старых же портках и линялой рубахе. Петрович долго рылся в сундуке , который стоял у покойницы-жены возле кровати. На самом дне нашел свой костюм , из добротной шерстяной ткани. Сильный запах нафталина ударил в нос. Костюм покупали давно, на выход, и надевал его Петрович последний раз сыну на свадьбу. За годы пребывания в сундуке пиджак и брюки так слежались, что имели вид старого тряпья.
Весь следующий день Петрович приводил костюм в порядок. Сначала вывесил во двор, на мороз, проветриться. Потом застелил большой обеденный стол сложенным пополам байковым одеялом. Брюки отутюжил легко, вспомнив армейскую молодость. А вот с пиджаком пришлось повозиться, крутились и никак не ложились под утюг рукава , да и немного подпалил карман . Но в целом результатом остался доволен , и уснул сразу, с легким сердцем, , конечно же в домовине.
Ночью Петровича разбудил громкий шум, крики, бряцание ведер. Набросив на плечи тулуп, он выбежал во двор и остолбенел: горел соседский дом, пламя взметалось до крыши. Народ сновал с ведрами, кто- то тащил лестницу, пытаясь сбить огонь со стен. Петрович поддался всеобщему настроению, кинулся помогать: подавал ведра с водой, бросал лопатой снег на деревянные стены, чтобы не дать огню разойтись, вытаскивал из дому утварь, чтобы спасти от огня. Но его быстро оттеснили от опасных работ, отправили домой, дав задание присмотреть за Глашиными детьми.
Пожарная машина приехала на удивление быстро, воды хватило, чтобы загасить пламя. Пожарные затушили вспыхивающий то тут, то там огонь, свернули брезентовый рукав и уехали. К счастью, никто не пострадал, соседка с детьми вовремя выбежала на улицу.
Весь день прошел в хлопотах. Ночевать погорельцы остались у Петровича. Соседка взялась готовить ужин, а он украдкой оттянул домовину в дальний угол, чтобы не пугать гостей, прикрыл покрывалом, и обосновался на диване, уступив широкую кровать соседке с детьми.
Через день вернулся Глашин муж, заказал и привез материалы, и люди всей деревней взялись устранять последствия пожара: мужчины перестилали поврежденную огнем крышу, вставляли треснувшие от огня стекла, женщины подмазывали поврежденную штукатурку, белили стены в доме, отмывали закопченную утварь; стирали шторы, занавески, одеяла, носильные вещи, залитые при тушении пожара.
Погорельцы все это время жили в доме у Петровича, он и думать забыл про свое намерение уйти в мир иной. Ремонт вскоре был закончен, и соседи вернулись к себе. Только дети, привыкнув к добродушному старику, частенько бегали к нему. Петрович даже калитку смастерил в заборе, разделявшем дворы , чтобы не выходили на улицу, а сразу попадали прямиком к нему во двор.
Наступила весна. Растаял снег, устроив настоящее половодье. Речка превратилась в бурный широкий поток, разлилась, затопив прибрежные луга. Потеплело, зазеленела трава, и Петрович начал выпускать кур на волю. Отдал соседям огород, пустующий до этого , оставив себе немного земли под картошку. Мешок отборной пшеницы свез на мельницу, отдав Глаше в хозяйство муку .
Глаша, подвижная крупная женщина, успевала хозяйствовать на два дома: теперь у Петровича не выводились борщи, пельмешки, тушеная картошка и квашеная капуста. Пироги, пирожки, варенье и джемы всегда были на столе. Петрович, редко видевший своих внуков, привязался к соседским детям: младшим помогал делать уроки , со старшими мастерил что-то в своем сарайчике.
Домовину свою Петрович перепрятал подальше. Потайное место указал Глаше, со строгим наказом , если что случится, хоронить только в этом обжитом и удобном гробу. Глаша сделалась серьезной, и все обещала исполнить, как было велено. А улыбнувшись, попросила не спешить, мол, тут еще нужен. Петрович засмущался, крякнул и отвернулся, чтобы скрыть взявшиеся невесть откуда слезы.
28.03.2020 г. Наталья Кисялевич