Как Красная Армия "мимо Освенцима проходила" или "новая история"
У фашистов та неделя как раз нерабочая была. Собрали они сидельцев и строго-настрого приказали никому не расходиться. А если придет кто из Красной Армии, то отвечать им, что фашисты отлучились на склад за патронами и скоро приступят к исполнению обязанностей в отдохнувшем и усиленном составе.
Подперли ворота чурочкой для надежности и на том и разошлись культурно отдыхать.
И случилось так, что Красная Армия про это не узнала, потому что разведчики, которые к фашистам засланы были, тоже на работу не вышли, чтобы внимание к себе не привлекать.
Стреляет Красная Армия по фашистам день, второй, третий. Боезапас расходуется, а сводки неутешительные. Бойцы матерятся, а Левитан им по радио отвечает, что ни одного фашиста за отчетный период не уничтожено.
И дошло это до самого высокого военного начальства всей Красной Армии. Вызывает начальство Левитана и прямо интересуется, откуда у него такая статистика по фашистам и нет ли в этом злого умысла. Нет, отвечает Левитан, умысла нет, потому как он читает по бумажке, а бумажку ему привозят в запечатанном виде и в руки не дают, а держат перед физиономией и пальцем показывают, какие буковки читать. И при том лично главный военный логопед присутствует и ошибки быть не может.
Стало начальство дальше думать. Раз товарищ Левитан такое объявляет и дефектов речи у него нет, то, может, в бумажке дело. Вызвали маршала Жукова. Знакомая, говорит, бумажка. Факты в ней проверенные, а где фашисты он и сам не знает, а знает только направление главного удара.
Какие будут предложения, спрашивает начальство Жукова. Так и так, отвечает маршал, предлагаю фашистов найти и устроить им лобовую атаку. Да бойцов не жалеть, бабы еще нарожают.
Начальство такое предложение одобрило и вынесло резолюцию. Жукова послать по направлению главного удара и каких фашистов найдут, то сразу в сводку их для товарища Левитана. Включили радио и ждут, значит, дальнейшего развития обстановки.
Вызывает Жуков генералов. Протянуть мне, говорит, провод в направлении главного удара, может кто и ответит.
Видят генералы, дело серьезное. Протягивают провод, да с запасом. На сто метров дальше, чем Жуков указал.
Есть, докладывают генералы Жукову, кому ответить. Видели бойцы фашистов на прошлой неделе. Но только не в направлении главного удара, а чуть левее.
Мать-перемать, приказывает им Жуков по проводу. Уточнить, те ли это фашисты и почему они в стороне от главного удара отсиживаются.
Приказ ясен и будет выполнен любой ценой, отвечают генералы и передают тот приказ бойцам Красной Армии.
Где вы, мать-перемать, фашистов видели и откуда такая полная уверенность.
Полной уверенности, говорят бойцы, нет. Форма на них вроде фашистская, но далековато и запросто ошибиться можно, а подойти ближе не могут, потому что направление не то, какое на карте указано, а на два пальца левее и для такого случая новая карта нужна.
Смотрят генералы в секретные документы и точно, на два пальца в сторону не допускается. Самое большее на один и под личную ответственность.
Решили генералы Жукову про осложнение пока не докладывать, а искать военную хитрость на месте. Крутят карту, пальцы прикладывают, время идет, товарищ Левитан по радио про обстановку тоже ничего нового не сообщает.
Есть, говорит вдруг один генерал, решение. Пальцы надо не всем сразу к карте прикладывать, а по очереди. У кого палец толще, тот и личную ответственность на себя возьмет. А для верности палец в кипятке перед этим подержать для расширения по физическому закону военного времени. Вызвали ординарца с котелком как будто чай пить и давай пальцы в кипяток макать.
Макнут и к карте прикладывают, а сами внимательно за диспозицией наблюдают, чтобы никто не уклонялся. На пятом генерале нужный азимут аккурат на палец с направлением главного удара разошелся.
Делать нечего, говорит генерал, беру личную ответственность на себя и приказываю послать по азимуту, где фашистов видели.
Тащи, приказывают генералы ординарцу, еще котелок, еще чай будем пить, на этот раз с сахаром, да полковника сюда посмышленей, пусть пошлет кого-нибудь к фашистам согласно выработанной стратегической директиве.
Нужный полковник в Красной Армии сразу нашелся и по проводу лейтенанта к бойцам отправил, да сказал никуда не сворачивать, а как кандидатуру подходящую подберут, то за провод три раза дернуть.
Лейтенант в точности все исполнил и у провода позицию занял, чтобы не пропустить момент, когда кандидатура определится.
Коммуниста надо бы послать, говорят бойцы, и в газету заметку для всеобщего примера.
Никак это невозможно, товарищи комсомольцы и кандидаты в члены партии, отвечает им коммунист, поскольку партийный билет на встречу с врагом брать не положено, а фашисты без документов не поверят. А объявить им, что я коммунист без документа, мне партийная совесть не позволит. Вот если бы мне справку какую с подписью и печатью, что партийный билет есть и находится в данный момент на ответственном хранении.
Лейтенант им, мать-перемать, заканчивайте собрание коммунистов и беспартийных, а то у меня уже руку сводит, того и гляди дерну за провод три раза. За политруком надо послать, он справку для фашистов составит по всей форме.
Политрук, так точно, есть, говорят бойцы, но убыл в соседнее подразделение, где проводит расстрелы и разъяснительную работу среди морально разложившихся, а замещающий его санинструктор находится в непривычном для бойца Красной Армии положении на сносях вдали от передовой.
Из беспартийных выдвигайте, кричит им лейтенант. Если я в отведенное мне командованием время не дерну три раза, то мы все окажемся в непривычном для бойцов положении прямо на передовой.
Понимаем Ваше затруднение, товарищ командир, отвечают бойцы, но беспартийных в нашем гвардейском артиллерийском отделении не имеется, можем выделить комсомольца у провода подежурить, а Вы пока руку разомните.
Есть решение, товарищ лейтенант, говорит командир отделения. Снаряды у нас в комплекте, а факт наличия фашистов на линии стрельбы под сомнением. Поскольку мы в неподвижном положении и ответный огонь пока вести затруднительно, то можно лошадь для такого дела выделить. Она беспартийная и справки не требует.
Ты, мать-перемать, вежливо возражает ему лейтенант, советскую лошадь товарищу Левитану в качестве вещественного доказательства наличия фашистов предъявишь или, мать-перемать, умственное разложение уже и до гвардейского отделения дошло.
Мне без приказа, докладывает командир отделения, думать о посторонних вещах не положено, а конкретной поставленной задаче лошадь подходит по всем статьям. А если справка от фашистов полагается, так мы ящик тушенки с лошадью отправим. И записку "жрите, гады, не подавитесь. С приветом, Красная Армия". Фашисты люди культурные и ответную записку с лошадью нам передадут.
Дернул лейтенант три раза с облегчением, расцеловал бойцов и героическую лошадь и бегом назад полковнику докладывать. А полковник генералам, а генералы маршалу Жукову.
А маршала Жукова в это время перевязывала та самая санинструктор в непривычном положении, так что зря товарищ политрук столько непричастных бойцов пострелял.
Объявил товарищ Левитан по радио, что фашисты нашлись и что доблестная Красная Армия не отклонилась при этом от направления главного удара, а про отклонение от азимута на разрешенный палец решили народу не сообщать.
А лошадь не вернулась. Не советская она оказалась, а из реквизированных под Сталинградом румынских.
И висит в музее Освенцима фотография героической румынской лошади и ящик из-под американской тушенки. А от Красной Армии только записка обидного содержания.