Пари
Больше терпеть не было сил.
– Ну, что? – не без ехидства спросил Петр Петрович, когда их такси остановилось перед красным светофором. – Кто оказался прав: я или ты?
– Это еще как посмотреть, – несколько таинственно, как показалось Петру Петровичу, усмехнулась жена, сидевшая рядом.
– Почему? – удивился Петр Петрович. – Он же выставил на стол…Как я и говорил. Значит, я выиграл пари.
– Мы пари не заключали, – не сдавалась жена.
– Как не заключали? – попытался возмутиться Петр Петрович. – Вспомни-ка…
Их спор начался почти две недели назад, когда Петр Петрович пришел домой из винного магазина.
– Ты знаешь, кого я только что встретил? – спросил он жену. – Валеру Геркель.
– Ну и что?
–Знаешь, что он покупал? Коньяк «Курвуазье». Почти за пять тысяч рублей.
– Ну и что? – пожала плечами жена. – Человек ко дню рождения готовится. Что тут такого?
– Да ничего…Я просто так. Приятно все-таки – как-никак буквально через пять дней будем пить классный коньяк. Давно не пил…
В больших миндалевидных глазах Зои Михайловны блеснули озорные огоньки.
– А ты думаешь, для тебя он купил этот коньяк?
– М-м-м, – слегка растерялся Петр Петрович, – конечно, не для меня персонально, но для гостей. А в числе гостей значимся и мы с тобой. Значит, и нам, то есть и мне перепадет – ты же будешь за рулем.
– Ну нет! На сей раз возьмем такси.
– Хорошо, – охотно согласился Петр Петрович. – Такси-так такси.
Зоя Михайловна, несмотря на свои 48 лет, умудрившая не растратить свежесть первой молодости, быстро опустила на землю мужа.
– Ты особо не раскатывай губы – Валера не выставит на стол «Курвуазье». Может выставить «Арарат» и даже «Реми Мартин», но «Курвуазье» да еще пять тысяч – ни и за что!
– Почему ты так уверена?
– Статус гостей не тот.
На этот раз Петр Петрович возмутился искренне.
– При чем тут статус? Ты, думаешь, мы не тянем на статус, чтобы пить хороший французский коньяк? Что за бред?!
– Не буду спорить…Скоро сам убедишься, что я была права. Но только не через пять дней, а чуть позже.
– Почему? У Валеры же день рождения 13 марта.
– Я думаю, что его перенесут.
– Почему?
– Потому что 13 марта как раз исполнится сорок дней со дня смерти его матери.
Петр Петрович с нежностью посмотрел на жену.
– Какая ты у меня умница! Ты даже это помнишь!? А еще говорят, у женщин короткая память.
– Не память, а ум, говорят, – укоризненно взглянула на мужа Зоя Михайловна. – А память у нас – охо-хо! Все помним…
Дома спор разгорелся с новой силой.
– Зоя, – Петр Петрович, сидя перед телевизором, игриво толкнул локтем жену, – все же признайся: я ведь был прав.
Зое Михайловне уже изрядно надел этот спор, и она охотно согласилась с мужем:
– Прав! Прав! Не мешай смотреть телевизор!
Но Петра Петровича трудно было обмануть.
– Зоя, – начал он вкрадчивым голосом, – ты же сейчас врешь. По глазам вижу – ты не согласна со мной. Зачем это…эта показуха?
Зоя Михайловна без слов встала с дивна, принесла из прихожей стул и села напротив мужа.
– Петь, – сказала она, – как ты думаешь, если бы Великанов с женой не пришел на день рождения, Валера выставил бы на стол этот самый коньяк?
Петр Петрович начал мять ладони.
– М-м-м…Я думаю, да.
– Так почему Валера не выставил «Курвуазье» с самого начала, а только тогда, когда за стол сели Великановы?
Но Петр Петрович не привык так легко сдаваться.
– Но ведь он выставил! И это - факт! От него никуда не денешься! А там…всякие «если бы», да «кабы» роли не играют.
Зоя Михайловна таинственно, будто старясь удержать в себе улыбку, нараспев сказала:
– Играют, мой дорогой! Как еще играют…
В то ночь супруги долго ворочались в постели.
Петра Петровича не давали покоя слова жены. «Действительно, выставил бы Валера «Курвуазье», – ломал он голову, – если бы не пришел Великанов»?
Не спалось и Зое Михайловне. Она думала точно так же, как и муж. Но у нее был дополнительный повод мучить себя еще одним вопросом – Зоя Михайловна отлично помнила, что именно 19 марта у нее с Валерой завязался роман, причем завязался ровно десять лет назад.