Сегодня тихо. Тишина
готовит к поиску пределов,
в которых распространена
богемной пьесой из разделов.
У нас так мало тишины:
ведь уши созданы для звуков,
как время ладной старины –
для байронических досугов, –
тем лучше обратиться в слух
и посчитать себе до двух.
Один. Как будто ничего
на первый взгляд не изменилось:
я повернулся – никого,
сознание, как в банке, билось;
шуршала кровь больным сверчком,
густело легкое дыханье,
лежал бочком и мой геном
под клеткой злого мирозданья, –
но странно: не имею сил,
грусть превращается в акрил.
На два не смею шелохнуть
ороговевшею душою;
мой пот напоминает ртуть,
душа покажется большою.
Безгласны комнаты черты,
все меньше мне они знакомы,
я жажду острой темноты
и жду ответа света, кто мы.
Молчат настенные часы
как будущих часов весы.
Да, тишина. И в тишине
растут, толкутся, мнутся звуки,
их не узнать, не вызнать мне,
они вещают о разлуке.
Летят немым каскадом нот,
им в букве нету выраженья,
ничто им не найдет оплот,
ничто не скроет восхищенья.
Вот так бывает: дотемна
в себя вбирает – тишина.
27.03.2020 г.