– Всё ты замечаешь, Зоенька.
– Не всё пока, но с кем поведёшься. Но, что здесь у вас увидела и услышала сейчас, заставил мой ум совершить не пристойное. Снеженька, прости меня. А? Я не выдержала и прочла одно письмо адресовано незнакомке. Простишь? Снеженька? Пожалуйста, прости, прости, прости.
– Зоя, твоё любопытство доведёт тебя однажды до серьёзного конфуза. Что тебе будет, не столько стыдно, сколько будет, больно душе твоей. –
Ответила Снежана. – И что узнать хотела?
– Кто твой Тимоша, как услышала разговор их о нём. – Махнула в сторону дядек рукой. – Так интересно же мне. А вы здесь все такие оказывается.
– И какое же письмо прочла?
– А то, что ты не совсем распечатала, и повидимо не прочла, где он, ой, я ещё под впечатлением этих слов, как бы мне хотелось, что бы и мне такие слова говорили. Где он узнал об отце. Простите меня все, пожалуйста, простите, простите, простите. Да, да, да, чужие письма читать грешно. Знаю, знаю, больше не повториться. Обещаю. Умерю своё любопытство и буду спрашивать тебя Снеженька, все, что меня интересует. А ты мне будешь разъяснять? – Залпом выпалила Зоя.
– Время хоть и позднее, но чай на столе. – Вышла на крыльцо Клавдюша. – Все равно ещё спать рано. Проходите за стол.
– Куда от тебя денешься, конечно, буду, подружка моя. – Обнимая Зою, ответила Снежана. – Идём в дом.
– Снеженька, а с Серёжей, как у меня сложиться? Хоть встречаться буду с ним? Посодействовать можешь? – Зашептала ей в ухо Зоя.
– Для чего содействовать там, где любовь уже зародилась? Конечно же, вы будете встречаться. Завтра после работы примчится сюда, а возможно ещё и до работы. Сев начинается. Примчится! По полям поедет и к тебе заедет. Это точно. Хочешь с ним пролететь на мотовездеходе? У него спортивный «СамСерж»
– Название интересное. Это что такое?
– Мощный мотоцикл, такой большой и навороченный. Сам его собирал, все детали там и от ИЖ-САМСОН, от Планеты Ротакс, и ещё какие-то. И назвал его так, «СамСерж». Смеялись над ним в селе, но, как собрал и поехал, все замолкли. Стали хвалить. Он парень, что надо всё умеет делать, только стеснительный очень уж, как девушка смущается всегда, даже больше. Удивительный мямля и тюхля.
– Тебе он сам рассказывал? А ты каталась с ним?
– Нет, Зоя, я не каталась с ним. Я больше лошадей люблю, чем мотоциклы. Запомни раз и навсегда, не было у меня с ним свиданий. Бывали вместе с друзьями. На едине, только в танцах и то, какое же это единение. Когда народа полон зал. Это в письмах мне писал он об этом. Ещё раньше. А эти, что ты видела, это были за последнее время, я их не читала. Не интересны мне они, поэтому они и не вскрытые.
– Ты знала, что я смотрела? Как ты видела? Тебя же здесь не было как бы.
– А с высоты всё видно. – Захохотала Снежана.
– Ах, да, ты же днём ещё сказала, что видишь. Снежана, а отдай мне его письма. Пожалуйста, Снеженька.
– Зоя, ты, что? Не сходи с ума. Зачем же они тебе? Там моё имя, и есть воспоминания даже о школе, о совместных выступлениях на концертах. И как он… , ой, ну, там его фантазии обо мне. Нет, Зоя. Зачем развивать ревность в себе? Лучше мы их сожжём. А тебе он напишет. Именно тебе. И будешь наслаждаться своими, адресованные именно тебе.
– Ты думаешь, напишет? Ведь он даженьки и телефон не попросил.
– Зоя, ты хочешь, чтоб в один день всё произошло? Он и так ошарашен, тем, что уже произошло за весь день, и то, какие яркие фантазии его были обо мне, и вдруг расплылось всё и растворились. Да ещё баня прибавила ему, я говорю же, он стеснительный и ему так неудобно, что оказал пред тобой в таком виде, пережить ему это надо.
– А, что? Там он был тоже в плавках.
– Ну, естественно, но это был шок, для него. Ещё бы без плавок, тогда бы ему всё, конец, так и растворился бы от стыда. Но всё же он покорился, вошёл и лёг на полок. – Снежана захохотала. –
Хотя не покориться в энергиях дядечек, сложно, вот он и удивлялся, осознавая. Что же это такое произошло с ним? Не может воспринять как он оказался в бане с тобой. Ой, не могу, хахах.
– О чём смеётесь, так заразительно? Девицы-красавицы? – Спросил дядя Лёня.
– О своём, дядь Лёнь, не подслушивайте. –
Ответила Снежана и продолжила на ухо Зое. –
Там сейчас ты перед его душой, ему надо осознать это. Потерпи. Напишет. А ты ему скажи. Завтра придёт и скажи, что хочешь получать письма от него. Завалит, ежедневно будет писать. Я его знаю.
– И не собирались, если бы подслушивали, не спрашивали. – Ответил он, подавая им обеим чашки чая.
– Благодарствуем. – Ответила Снежана, наклонив голову с улыбкой. В глазах её смотревшие в глаза дяде, мелькали таинственные смешинки с лукавством.
– Нет, ну вот егоза! А? Снежка! – Засмеялся Лёня.
Утром и шести часов не было, услышали сигнал мотоцикла. Прогудел три раза. Помолчал и ещё длинный гудок. В тишине так сильно раздавалось, потом, быстрый топот по мостику, что слышно было в открытое окно. Снежана давно уже проснулась, но лежала в постели. На другом краю спала Зоя.
– Я же говорила, что подъедет на своём навороченном СамСерже. Слышишь? Зоя, вставай, Серёженька приехал. Чуть с лукавством произнесла Снежана.
– Слышу. – Ответила Зоя, потягиваясь и радостно улыбаясь. –
Ты предвидела? Снеженька? Или видела?
–Да, ладно, всякую чепуху смотреть. Энергию тратить. Это же предсказуемо. И потом Сёрежа влюбился в тебя.
– Правда? – Подскочив в кровати Зоя. И услышали осторожный стук в окно и его тихий вопрос.
– Снеженька! – Зоя резко повернула удивлённое лицо к Снежане и опечалилась. Такие глаза у неё стали, что Снежане стало жаль её.
– Что тебе Серёжа?
– Скажи, а Зоя спит?
– Почти. А тебе она нужна? – Удерживая Зою за руку, спросила его Снежана. Та яростно отбивалась от Снежаны, вырывалась и шептала.
– Пусти меня, Снежка.
– Мы ещё вообще-то спим. Серёжа, рано ведь ещё.
– Да, я понимаю, но мне её увидеть надо.
– А зачем она тебе?
– Я ей сказать должен.
– Говори, она просыпается, услышит.
– При тебе? – Послышался удивлённый его голос.
– А, что я мешаю? – Он молчал. –
Серёжа, ты стесняешься? Тогда знаешь ты кто?
– Кто? – Печально спросил он.
– Тюхля Сережа, мямля и слюнтяй. Да и наедине вряд ли скажешь ей.
– Ты такого мнения обо мне? Да Снежка? Я знал это. Почти такие же слова мне самому на ум приходили.
– Так будет и Зоя думать, если сию минуту не скажешь об том, чего хотел сказать ей.
Сергей вздохнул, слышно было через раскрытое окно, но молчал.
– Ждём, Серёжа. Ждём. – И держала Зою, которая ещё яростнее вырывалась. Снежана зажала ей рот. – Молчи дурочка. Молчи. – Прошептала она ей. Сейчас или никогда он превратится в настоящего смелого парня из тюхли.
– Зоя. – Начал Сергей и замолчал.
– Дальше что? Серёжа? – Спросила Снежана.
– Зоя, я всю ночь думал, не спал. И вновь замолчал.
– А короче можно, Серёжа? Или ты слюнтяй, Серёжа?
– Нет, я нормальный, Снежка. Зоя я понял,
– Ещё короче Сережа.
– Я люблю тебя Зоя. – Выпалил тихо, как бы с ветром, что вырвался вместе со словами из груди его. Он вздохнул, и стало свободно и радостно ему, в груди запело.
– Вот это другое дело.
Снежана встала, накинув халат, и открыла штору, высунулась в окно.
Доброе утро Серёжа. Тебе срочно Зоя нужна?
– А где она? Очень срочно Снежка, очень. – Засмеялся он. –
Снежка ты представляешь, какая она?
– Представляю немного. Она одевается.
– Я её хочу пригласить прокатиться со мной.
– По полям, что ли? Эка невидаль трактористов и сеяльщиков смотреть. Улыбнулась Снежана.
– Сеяльщиков ещё нет, культивация идёт. Снежка, что ты понимаешь.
– Угу, где уж мне понять. – Смеялась Снежана.
– Снежка! Посмотри, какое небо, какой воздух, какой простор в полях.
– О, выздоровел. Серёжа, ты молодец! Чуть с насмешкой произнесла она.
– От чего? Снежанка? Я не болел.
– От тюхли, мямли, Серёжа, от стеснительности, от робости.
– Ааа, выздоровел. – Он вновь засмеялся.
–Зоя, куртку мою чёрную надень, крикнула вглубь комнаты, она в прихожей, а то в ветровке-то твоей, да на мотоцикле, на ветру замёрзнешь.
– Доброе утро, Тимофей ведь? Верно? Произнёс Сергей, повернувшись к подходившему Тимофею.
– Доброе, доброе. – Ответил Тимофей на рукопожатие. – О, Сергей, ты знаешь ведическое рукопожатие?
– Да, так, читал, но никогда не применял, а сейчас само вышло. –
Смущённо ответил он.
– А сегодня поистине прекрасное утро.
Зоя вышла на крыльцо, сияя глазами и едва смущённой улыбкой, подошла к Сергею. Тот взял ей за руку и молчал, потом улыбнулся и просто произнёс.
– Прокатимся? – И повёл её к мотоциклу.
– Вот так как-то, ни здрасте тебе, ни до свидания. К завтраку возвращайся, Зоя. – Крикнула ей Снежана. – Серёжа, смотри у меня, чтобы не пришлось вас искать. К завтраку верни её.
– Снежка, будь спокойна, всё будет в порядке.
– Это ты посодействовал, чтоб он признался? – Обратилась она к Тимофею.
– Нет, я только сказал через его душу, будь смелее и всё решится. Волнуется очень. – Целуя её, как в первый день, как будто слизывая, что-то на губах, ответил он и продолжил. – Одевайся, пойдём, прогуляемся.
– На веер слетаем? А? Путник? Я там ещё не всё рассмотрела, так интересно миры выходят. Удивительно.
–Это позже. Тебя приглашаю на озеро в бору, там уже много прилетело птиц. Посмотрим журавлей, чаек, может лебеди уже прилетели. Послушаем природу.
– Там сыро ещё? Что обуть?
– Я тебя понесу, где грязно, если разрешишь, везде и всегда буду носить тебя незнакомка моя, постоянно.
– Скажешь тоже, путник.
– Тогда сапожки не помешают, хотя и в кроссовках можно. Одевайся, а то в окно вытащу, вот так, какая есть. Заверну в одеяло и понесу. Природа ждёт нас. Прогуляемся до завтрака.
Шли по тропинке, не стали выходить на дорогу. В лесу сухо, лишь роса на траве, и аромат хвои. Весенний пересвист птиц начался с восходом солнца. Тимофей, зашёл вперед, смотрел в глаза Снежаны и шёл, как говорят, задом наперёд. Произнёс улыбаясь.
– Я люблю эту девушку, мой диагноз точен, люблю девушку эту очень. Без неё всё не так, без неё и птицы не поют, без неё грустно и пусто.
– Путник, ты упадёшь так.
– Никогда. Рядом с тобой? Если я со скалы не упал, то здесь и подавно. От любви и в любви не падают.
– Ты преувеличиваешь, путник, зачем?
– Я не знаю зачем, и не знаю почему, да и за что, тоже не знаю. Люблю и всё. Улыбнулся он, и продолжил. – Просто так. Где ты раньше была?
Он шагнул ей навстречу и обнял и закружились.
– Дома. – Засмеялась Снежана.
– Перепутались мысли и ночью, и днём, думы приходят отчего-то. Почему лишь сейчас? Но вселенная! Заявляю открыто, я люблю эту девушку очень. Ведь она волшебство, и она рядом, до неё и дотронуться можно.
– Путник ты стихотворец.
– Не замечал за собой такого, нет, нет, я стихами не увлекаюсь, но смотрю на тебя или думаю о тебе, то что-то и возникают. Слова сами льются, душа разговаривает. Ты в глаза мне брызнула улыбкой, и смех зазвучал твой красивый. С тобою вся жизнь изменилась.
– Тимоша, а откуда ты узнал меня? Я не считаю то детское.
– Я тебя всегда знал, вот только не узнал тогда в том маленьком солнышке ребёнке тебя. Возможно, рано было, вселенная закрывала. А может дядя Елизар, я в подробности не вдавался. Ведь он знал кто мы.
– Наверное. Сейчас думаю, знал, я не спрашивала.
– Знал, я точно знаю, пространство все показывает, задав ему вопрос. Я проходил по вопросам.
– А дядя Олег? Он не знал?
– Нет, кто мы с тобой, не знал. Он обо мне-то узнал уже мне 14 лет было. И как пространство мне показало, ему Белизар рассказал. Сам он не знал. Он так был занят любовью к Есении, а позже к тебе, всё старался, что бы ты его полюбила, как отца. Тебя он очень любит.
– Ты и это узнал? Я знаю, меня все дяди любят.
– Да. Я же рассказывал, мне в пространстве показали. В пространстве можно всё прочесть и увидеть.
– И тебе не было грустно или обидно?
– Вначале, было, как узнал-то, было, я же рассказывал и писал. А ты же это письмо ещё не читала. Забудем всё грустное, жизнь продолжается. Ты моя нежность, моё вдохновение, самый любимый человечек на свете.
И всё пережить могу, всё принял и люблю.
Ты будь только рядом со мною.
Чтоб не случилось, что произойдёт ли, вселенная такая огромная. Быть мне рядом с тобой позволь.
– Путник, что за настроение. Ты что-то такое знаешь, чего я ещё не могу знать? Тимоша, что-то должно произойти?
– Нет, нет, моя незнакомка, Снеженька, всё хорошо и будет ещё лучше. Возможно, нам предстоит пройти через что-то, я говорю, возможно.
Увидев её испуганный взгляд. – Нас не разлучат. Уже нет и никогда. Нет, не волнуйся. Мы с тобой надолго, навсегда. Лишь трудности будут, но не беда, их мы решим всегда.
– Я не хочу расставаться, Тимоша. Даже на миг не хочу, но мне надо учиться. Но это ведь не помеха нам? Правда? Мы рядом всегда.
– Это так, Снеженька, мы можем, видеться, когда захотим, как скажешь, родная моя, милая незнакомка и прилечу, в тот же миг прилечу. Оставайся со мной навсегда. А разлука, лишь мгновение.
– Тимоша, а мы случайно встретились тогда в автобусе?
– Нет, моя милая, я ехал туда, на встречу к тебе спешил. Знал, что ты там будешь, но тогда тебя знал ещё энергией. Для тебя это случайность была. Думал, опоздал, увидев толпу возле автобуса, почувствовал твою энергию, стал тоже протискиваться ближе к тебе.
– Откуда знал-то?
– Пространство показало мне тебя, показало место, где ты будешь. А когда тебя увидел, да так рядом, восторгу моему, небыло предела. –
Засмеялся он вновь по-детски радостно. –
Наши тела соприкасались в этой давке и качке.
А ты, так старалась убрать своё личико от моего. Я чувствовал твоё смятение. Видел, ты боялась, даже сердилась, что соприкасались наши лица. Да такие гримасы строила. Ещё стояла ты так, словно распятая. Руки в разные стороны зажатые. И слёзы в глазах от такого не удобства.
А мне было и жаль тебя.
И в то же время во мне радость нарастала, моё сердце ликовало.
Я почувствовал тебя.
А уж когда ты в очередной раз стала уворачиваться от моего лица, а автобус так качнуло, что ты разбила губу. И слёзы потекли у тебя и мерцали в полумраке, освещались уличными фонарями, когда проезжали. И кровь выступила на губе. Так хотелось утешить тебя, но сам не осознавая, почему, поцеловал тебя.
С тобой душа моя ожила, я ощутил полный восторг.
И в то же время мне было жаль тебя, очень.
От твоих слёз и тех унижений, что ты испытала, мне больно стало в сердце моём. Вот тогда осознал, что точно мы единое целое, я чувствовал твою боль. Чувствовал все твои чувства и эмоции, словно они во мне, словно они мои.
Ты удивительная, ты, как воздух мне необходима.
В моей ещё юной жизни было столько бурь и испытаний было, но всё растворилось, как увидел тебя, незнакомка моя милая.
А вот вторую встречу я даже не предполагал, это мне вселенная сюрприз сделала.
Я шёл, шёл, вроде бы в поле был, лес прошёл незаметно.
Лишь о тебе мечтал, шагая по земле, просил, чтоб послали встречу с тобою небеса. И не заметил, как в городе очутился, лишь услышал в мыслях остановка по требованию. И увидел тебя.
Я знал, что ты меня не узнала. А я глаза твои узнал.
Ощутил вначале энергии твои на подходе к останове, что я побежал.
Оказалось, действительно ты рядом. Какое же счастье было. А когда ты угостила меня, я так голоден был тогда. Во мне сами зазвучали стихи. И он вновь рассмеялся, прижимая Снежану к себе. Увидел тебя на закате. Ты была в красивом платье. И сумрак наступил, звёзды засверкали, смотрели вниз на нас. Мои сомнения совсем растаяли, ты это, ты, незнакомка моя.
– А имя-то мое, отчего тебе не показывали?
– Порыв и страсть убирали, нам это совсем ни к чему, в любви должны быть тишина, полёт и покой. Там где ты, мне больше ничего не надо, лишь любви нашей рассвет в весне и в нежности твоей.
И он осторожно приник к её губам. Поцелуй был долгим и сладким. Очнулись они от того что вокруг них заверещали белки, прыгали по веткам, щёлкали язычками. И звучало, «Ты здесь». Ты здесь, неслось отовсюду. Белки прыгали им на плечи. Уселись на плечах Тимофея и смотрели на Снежану, «ты здесь то и дело щёлкали они.
– Ой, а угостить их? У меня, наверное, карманы пусты.
– У меня есть кедровые орешки, я захватил с собой. Полон карман.
– Тимошенька молодец.
Таисия-Лиция.