Прости меня мать повесть

Глава первая


Родова

          Последней за столом осталась Устинья. Закончив обедать, составила в стопку разбросанные по столу тарелки и, протерев уголком полотенца потрескавшиеся губы, привстала со стула. Бросив благодарственный взгляд в угол кухни, словно там, на привычном для неё месте, висит иконка, перекрестилась, проговорив:
- Спасибо тебе, Господи!
-На здоровье, мама, - ответила дочь Галина, мывшая в кухонной раковине посуду.
-А....а, - прокатилось по кухне, словно гром среди ясного неба.
Уронив от неожиданности тарелку в раковину, дочь оглянулась. Мать медленно оседала у стола, готовая упасть на пол. Она подхватила её под руки. Мать грузным телом осела у её ног.
     Через двадцать минут после вызова подъехала скорая помощь. Измерив давление и, сделав укол Устинье, врач велела принести из машины носилки. Упаковав балетку с медикаментами и инструментом, подозвала Галину.
-У вашей мамы обширный инсульт. Срочно необходимо в больницу.
     У Галины зашло сердце, лицо покрылось испариной. На какое-то мгновенье глаза застлала пелена. Чуть вздрогнув, спросила:
-Можно с вами?
-Обязательно, документы возьмите, понадобятся.

*  *  *
     Не успел Фёдор как следует обтереться после принятой ванны, как послышался телефонный звонок, а следом голос жены Любани.
-Федя, межгород.
     Бросив полотенце на стиральную машинку, поспешил к телефону.
-Дядя Фёдор, - услышал он взволнованный голос племянницы Маши, - приезжайте срочно, бабушке плохо. Скорая увезла в тяжёлом состоянии.
Послышалось сопение. Чиж понял, дела плохи.
-Выезжаю завтра, - он положил трубку.
-Что-то случилось? - настороженно бросила Любаня, но взглянув на мужа, поняла, что спросила зря.
-Мама в тяжёлом состоянии, - выдавил Фёдор и заходил желваками.
     Смахнув выступившие слёзы, жена удалилась на кухню.
С той самой минуты Фёдор не находил себе места. Всю дорогу до Омска проторчал в коридоре вагона, у окна.
-Что не отдыхаете? - поинтересовалась проводница.
-Не спится.
     Мысли путались. Он никак не мог сосредоточиться, всматриваясь в непроглядную темноту. Иногда темнота исчезала, а перед глазами появлялись небольшие освещённые станции и полустанки, вокзалы. То и дело виделось лицо отца, сестёр, но Федор никак не мог сосредоточить внимание на образе матери. Казалось, ещё мгновенье -  и на тёмном фоне ночного отражения увидит её лицо, но его не было.
-Ничего, ничего, - успокаивал он сам себя: -Всё будет хорошо. Вот завтра приеду, обниму. Дай-то Бог, всё образумится, обойдётся.
Не обошлось.
     Фёдор ещё успел застать мать в живых. Он трогал её голову, и чувствовал жар. Гладя руки, он тихонечко звал её:
-Мама, мама, это я, Фёдор! Мать не слышала сына, мотая головой в бессознательном состоянии. Сын то и дело поправлял подушку, вытирая полотенцем пот с лица матери. Врачи оповестили: надеяться на лучшее не приходится.
    Через двое суток её не стало. Гроб с телом, обитый красным материалом, стоял посреди комнаты. Тут же на стульях, у гроба, сидели родные и близкие. Иногда Фёдор вставал, уходил в соседнюю комнату, снова возвращался, присаживаясь к гробу матери, продолжал смотреть на неподвижное лицо. Смотрел и не мог поверить в случившееся. Повязанный на её голову платок, как-то неожиданно освежил лицо покойницы. Ему показалось, что она помолодела, и матери вовсе не шестьдесят три года. Ах, если бы так! Вот сейчас он готов был отдать всё, чтоб она поднялась, обняла сына с дочерьми. Но Устинья продолжала лежать всё так же неподвижно и безмятежно. Её земная душа, находящаяся ещё в теле, наблюдала за мирской суетой, прощаясь с каждым, кто приходил в последний раз поглядеть на усопшую в этом земном миру.
     Девять дней пролетели быстро. Поправив венок на памятнике, Фёдор присел на лавочку, вкопанную рядом с могилой.
-Вот и приняла земля твоё тело, матушка. - Чиж окинул взглядом кладбище.
Памятники, могилы, кресты, стаи ворон, словно поле брани.
-Ничего, мамуля, не печалься. Сегодня встретятся ваши с отцом души у врат обители святой. Небось, заждалась его душа этой встречи? А, может, кто дугой приглянулся? Ну так, что тут поделаешь, матушка? Всё-таки восемнадцать годочков пролетело.
     Фёдор слегка встрепенулся, встал. Подошли сёстры. Выставив на стол принесённое, помянули Устинью добрым словом, пожелав её душе царства небесного.
     Шагая по тропинке к дому сестры Галины, размышлял:
«Чего не бывало за годы жизни? Спасибо, что вывели нас с отцом в люди, не обделив по жизни. Только вот мы, все вместе, не уберегли ни отца, ни тебя. По доброте своей души оторвали от земли, поселили в комнатке на пятом этаже. Не зря, хоть и в шутку, называла ты её курятником. Вроде, рядышком, под рукой, если что, а нет! Верно что у землицы нашей своя силушка, своя энергия. Ею-то она и делится с нами. Ладно, молодежь, новое поколение, рвутся в города, чтобы заполучить свои скворечники, а вот тем, кто от сохи и от земли каково? Почему прозрение приходит так поздно, почему? А род свой чалдонский, род Чижей мы обязательно поддержим и продолжим. Обязательно, а то, как же! Вот уже сыновья подросли. Школу окончат, профессии получат, женятся, смотришь, и внучат подарят. Как-никак три столетия род полнится. Вот уже и очередной век на исходе. Только знай: там, в своем царстве, скучно будет нам без твоей ласки и материнского тепла. Да только не обижайся.  Домой приеду, обязательно загляну в Борисово, к отцу на могилку, привет от тебя передам. Ты прости меня, мать!..
   
                *  *  *               

 
     Не успеет раннее солнце показаться своим ярко-красным диском из-за горизонта, как звонкое петушиное пение оглашает окрестности. Улицы заполняют  надрывные голоса, которые сливаются в унисон. Слуху предстает  пение целого сводного петушиного хора, разноголосица которого начинает завораживать. Через какое-то мгновенье раздаётся лай собак, мычание коров, покидающих хлев и спешащих в общее стадо, слышится щелканье пастушьего бича. Деревня пробуждается во всей своей природной красе, отдохнувшая, обновлённая за ночь.
     Небольшая река делит её на две равные части. В округе много деревень, подобных Борисову. Вот только сердцу ближе своя, и только своя!
     Растянувшись по ложбине, служившей когда-то руслом для большой реки, утопает она то в зелени лето, то в белизне сибирского снега. Деревянные постройки выглядят словно заплатки на теле летнего зелёного ковра и, вместе с голыми деревьями - дырами на зимнем белоснежном покрывале.
     Как у природы четыре времени года, так и у деревни  четыре  нарядных, разноцветных костюма.
     Каким ветром занесло в столь далёкие края Поликарпа , старшего из династии Чижей , мало кто ведал, разве только старожилы, да и  те по наслышке. Поликарп, широкоплечий старик, среднего роста, белый словно лунь, был не особо  разговорчив. Мужик от земли и сохи, он был на виду у всех своими делами. Лучшего кузнеца в округе и не сыскать. Аккуратно отстроенный дом с надворными постройками, были в пригляде не только у односельчан, но и заезжих…
         Вернувшемуся живым и здоровым с войны сыну Поликарпа Чижа -Степану, сыграли свадьбу. А вскоре у него  родился сын. Старик был доволен раскладом.
-Не подвел Стёпка, не подвёл! - Новоиспечённый дед сотрясал воздух зычным гоготом…
      

*  *  *

     Повзрослев, Степан пытался выведать у отца о происхождении своей фамилии. Тот морщился, отмахивался и, улыбаясь, шуткуя, пояснял:
-Знамо Стёпка, рода мы бродяжьего, "чалдонского". Тута в Сибири нас таких много. Предки волю любили, на месте не сидели. А фамилия Чиж, так то - птаха такая есть в лесу. Хотя собой мала, но для природы больно полезна! А, может, от того, что любим мы по земле, как эта птаха, кочевать вольно, безгранично - и лежит род наш.
«Уж больно птичка свободолюбива, - мыслил Степан. - Не так уж и много нашей фамилии в округе: отец да сын. А впрочем, это ещё надо поглядеть. Династия - она и есть династия. Небось, за столетия всё в округе перемешалось.»
          Поликарп в молодые годы был красив, крепок телом, широкоплеч, на земле держался твёрдо. Мог постоять не только за себя но и за товарища, когда сходились они стенка на стенку - молодёжь и кто постарше, повидавшие своё. Закалённый с детства в уличных баталиях к своим двадцати годам, исправно ходил с отцом в тайгу за зверем и птицей, став помощником семье...
     В тот год, в последнюю его неделю, отец Матвей решил отправиться в тайгу один, чтоб побыстрей вернуться домой, наказав сыну сделать работу по дому. Жена, предчувствуя неладное, не хотела отпускать одного, а когда Матвей все же ушёл, не находила себе места. Год ждала Серафима мужа, да так и не дождалась. В печали и кручине не выдержало бабье сердечко. По весне отдала свою душу Богу. Так, волею судьбы, Поликарп Чиж, родом из чалдонов, стал хозяином  родительского дома. И стали величать его односельчане уважительно - Поликарпом Матвеевичем.
     Незаметно для него охота отошла на второй план. Сердцем и душой тянуло к железу, к кузнецкому ремеслу, хотя и топор в руках держал справно и за сохой ходил добро. Быстро освоил  это мудрёное ремесло. Не каждому удавалось выковать нужного размера подкову, подковать коня или подшить сани полозом да так, чтобы сами катились по снегу. Без работы не сидел. А когда пришло время  уходить в солдаты по набору, деревенские мужики, как один, отстояли его перед старостой. Отстояли и не пожалели. Скольких за жизнь свою  выручил он своим ремеслом.
     В одиночестве Поликарп пробыл недолго. Приглянулась красавица Матрёна, с соседней улицы. По старой дружбе соседи помогли заслать сватов, сыграть свадьбу, не такую, как у других, но и не хуже. Обвенчались молодые в деревенской церкви, при свечах, под благословение отца Серафима, и зажили дружно и счастливо. Во всём был лад, да только не хватало одного - детей.
     Долгое время не давал Всевышний материнского счастья Матрёне,  пока в начале  девятнадцатого года не родила сына.  Дали благодарные родители своему дитя имя - Степан.
-Вот и ладненько. Будет кому род наш чалдонский поддерживать да и фамилию продолжать, - радостно бурчал довольный раскладом отец…
         
*  *  *
     Звеном, соединяющим между собой берега Уньги, служила земляная дамба. Во время весеннего половодья и ледохода её размывало. Дамбу восстанавливали, но с приходом очередной  весны насыпь размывало по- новому. Так повторялось многие года, пока над рекой не провис пешеходный мост на металлических тросах. Для проезда автотранспорта отстроили большой деревянный, на высоких  бетонных сваях...
      Дом Поликарпа Матвеевича возвышался на правом берегу реки, рядом с черёмуховой чащей, от которой  во время цветения шёл дурманящий сладкий запах, а сама чаща походила на белое покрывало, брошенное в зелень.
     Стоило внуку Федьке чуток подрасти, как стал тот большую часть времени пропадать у деда с бабкой. Поликарп и Матрёна были рады внуку. Федька любил бывать здесь весной, когда все цветёт,  и воздух настоян мёдом, а над белыми кустами черёмухи жужжит пчелиный хор и осенью, когда черные плоды черёмухи гроздьями свисали с веток, пригибая их к земле. В это время мальчишка мог днями не заглядывать в дом, уминая сладкую, вяжущую рот, ягоду, примостившись в густой кроне черёмушника.
     Бабка Матрёна ласково трепала внука за кудри приговаривая:
-Мать узнает, влетит обоим. Быстро мой ручонки и за стол, небось, проголодался?
Внук послушно мыл руки, лицо, и добредя до лавки, что стояла у стола, устало усаживался на краешке. Она ставила на стол кружку с молоком, клала кусок хлеба и свежеиспечённый  пирог. Не притронувшись к  хлебу, внук съедал половинку пирога,  выпивал молоко. На большее сил не хватало. Выйдя из-за стола и упав на старенький деван, начинал "клевать" носом. Бабушка укладывала внука на диване, накрыв поверх одеялом. Пригретый, Федька засыпал до прихода матери. Иногда, припозднившись, мать оставляла его на ночь у деда с бабкой...      
                Несмотря на то, что дом Степана Чижа был меньших размеров и менее привлекателен, чем у отца, семью это устраивало.
Пока жили вдвоём со своей  "канарейкой", так Степан ласково называл свою Устинью, места хватало. Жилая комната, сени да небольшая кладовая - вот и весь дом. Двухскатная крыша, крытая-перекрытая, вначале дёрном, тесом, а позже толью в несколько слоёв, придавала дому даже некоторую нарядность. Три окна делали комнату светлой. Между окон стоял большой  стол, над которым висела лампочка Ильича. В углу комнаты выложена русская печь. С помощью отца Степан поставил баньку.  Погреб отрыл у стены дома, выведя лаз в сени: Зимы тут снежные, занесёт погреб - перекидывай снег туда - сюда. В глубине двора виднелись постройки для скотины.
     С рождением сына Федьки дом  ожил, задышал по-особому новой жизнью. Лиха беда начало. Не успел сын как следует встать на ноги, окрепнуть, как в семье у Степана и Устиньи родилась дочка Татьяна затем, Галина. Хлопот по дому у хозяйки заметно прибавилось…
    
*  *  *
         
     Пятилетний Фёдор замирал от зависти с открытым ртом, когда отец поднимал с крыши своих голубей. Их было больше четырёх десятков. Под крышей дома Степан оборудовал насесты, сколотив небольшие ящики для обустройства птицами гнёзд.     Пристрастие к голубям появилось с военной поры, когда однажды, где-то на Украине, в освобождённом от фашистов селе, ему пришлось увидеть чудом уцелевшую голубятню с несколькими парами голубей. И так эта картина запала в душу, что дал себе слово,  вернётся живым с этой треклятой войны, обязательно заведёт голубей, уж больно по душе они ему пришлись. Какие-то теплые, мирные. А какая у них любовь! О чём-то воркуют и воркуют. 
     Сердечко мальчишки заходилось от завораживающей картины, когда отец разрешал ему поднять голубей в небо. В середине лета желание посмотреть на них поближе было настолько соблазнительным, что он решился. Приставив лестницу к стене напротив слухового окна, взобрался на потолок дома. В приоткрытую дверцу пахнуло чем-то живым. Протиснувшись в узенькую щелочку, боясь выпустить птицу на улицу, замер. Попривыкнув, стал различать пары сидевшие на насестах. Некоторые голубки сидели в гнёздах на яйцах, выпаривая потомство. Углядев постороннего, голуби заворковали, захлопали крыльями, подняв небывалый шум и пыль. Федьке показалось, что они сейчас набросятся на него и задолбят, и он тут же шустро ретировался. Соскочив на землю, огляделся и, довольный, юркнул в сени. Глаза
светились, словно угольки только что вынутые из печи. Сердечко готово было выскочить из груди. Обрадовавшись, что никто ничего не заметил и ругать не будут, он отправился за стайку копать червей, готовясь к рыбалке.
     Достав с крыши углярки отцовскую удочку, шустро взобрался под крышу дома по лестнице. Чуток приоткрыв дверцу, присел на краешке потолка, свесив босые ноги. Насадив на крючок червя и, поплевал на него пару раз, закинул в зелёную травку, словно в волны бегущей реки.
     Желторотый цыплёнок, рывшийся рядом, тут же бросил взгляд на червя, повертел головой и клюнул наживку. Фёдька, как заправский рыбак, дёрнул удилище, подсекая  "рыбу". Желторотый комочек повис на крючке, задёргав ножками. Испуганная наседка раскудахталась, забила крыльями. Вышедшая из дома Устинья, увидев болтающегося над землёй цыплёнка, раскинула руки.
- Ах, сорванец, ну я тебе, я тебе сейчас, - прихватив  в руку
стоявший у стены сеней голик, поспешила к лестнице.
     Сообразив, что сейчас попадёт от матери, сынишка шустро скатился по лестнице, не замечая ступенек и в одно мгновенье  скрылся за  избой.
- Доберусь я до тебя, ох доберусь, - кричала вслед убегавшему
сыну мать, размахивая голяком. 
Поднявшись по лестнице под крышу  закрыла дверцу.
- Не равен час, кот заберётся, греха не оберёшься, достанется от Степана… 

     Федьку давно тянуло на реку, да только мать не пускала его после одного случая.
Стояла июльская жара, когда соседские мальчишки засобирались на реку. Соблазн был настолько велик, что, позабыв материнский запрет, Федька присоединился к мальчишеской ватаге.
- И я хочу, и я, - вопила сестренка Татьяна, услыхав, что брат
собрался  на реку.
-Мамке не говоли, - шепелявил Федька.
-Не кажу, не бойся!
Часа два кряду они безвылазно барахтались в речке на мелководье. Незаметно Федька оказался у кустов, где глубина была чуток побольше. Он очередной раз нырнул в воду, скрывшись с головой под водой. Но не успел мальчишка показаться на поверхности, хлебнуть свежего воздуха, как снова его голова погрузилась в воду. Он пытался выбраться из воды, но что-то его удерживало. Сидевшая на берегу сестрёнка, гревшаяся на песке  под солнышком, увидев, что брат застрял у кустов, и голова его то и дело скрывается под водой, завопила:
-Дядя, дядя, Федька куряется!.
Пришедший искупнуться мальчуган старшего возраста, повернулся к реке. Фёдька появился и снова исчез под водой. Не раздумывая, бросился к тонущему мальчонке. Глубина для Федьки оказалась не большая. Очутившись радом, парень обхватил  руками мальчонку, притянул к себе. Что-то удерживало того. Он приложил силу. Из воды показалась коряга, потянувшаяся следом, но, сорвавшись, исчезла в воде. Федька оказался в объятиях парня. Он крепко прижимался к своему спасителю. Очутившись на берегу,  пустил телом дрожки. Разорванные трусы держались только на резинке. Таня подала рубашку. Застучав зубами, брат проронил:
-Танька, мамке не говоли. 
- Идём домой, - тут же предложила сестрёнка.
Не успели они оказаться в ограде, из дома вышла мать.
-Мама, а Федька наш курялся на речке!
Мать взглянула на сына, тот потупил взор, опустив глаза.
-Чего?
-Федька на речке курялся.
-Я же запретила одним ходить на реку.
-Мы с Колькой и Ванькой.
-Нашли взрослых, у них у самих сопли под носом ещё не высохли.
-А он ишо трусы порвал !
-Ух, неслухи, - Устинья шлёпнула Фёдора по спине. - Чтоб  ни шагу без спроса никуда, а то будите под замком сидеть, поняли?
- Поняли.
- То-то. Марш на кухню, обедать. Дай вам волю - и ночевать на речке
будете.
     Федька с Татьяной юркнули на кухню, где на столе, прикрытый полотенцем, лежал свежеиспечённый хлеб, а рядом стояла крынка молока.
-Вот чертенята! Чем взрослее становятся, тем больше хлопот.
Ворча, она передвигала на печке чугунки с варевом для скотины…

*  *  *

      Действительно творилось что-то странное. Не успел год начаться, как по соседству умер старик Василий. Не болел и вдруг на тебе, отдал душу богу. А чуть позже дочка Галина,  упав, сломала на руке палец.
-Напасти на люд навалились, - пожаловалась вечером Устинья Поликарпу.
-Год-то високосный, вот и напасти цепляются, - пробурчал мужик, продолжая ужинать.
Перекрестив и спавших в кровати ребятишек, прошептала:
- Свят, свят, - поплевала через левое плечо в угол. 
-Так это не бог виноват, это сатанинские проделки. Ладно,
перекурю и спать. Завтра в дорогу.
     Поликарп, свернул "козью ножку". Закурив, задумался, вспомнил начало года. А год действительно начинался не ахти как…
          После новогодних праздников деревню завалило снегом. Буря бушевала  неделю. Старики перебирали года на пальцах, вычисляя, когда такое было…
     Устинья проснулась рано и, как бывало изо дня на день перекрестившись перед образом, попросила у своего Господа защиты и помощи для мужа, укатившего в район. В обычные дни они, хотя и поздно, но возвращались домой, а здесь хозяина не было уже третьи сутки.
«Видно дорогу сильно перемело», - думала про себя, снова и снова крестясь.
     Подошла к окну, всмотрелась в улицу. Ничего кроме белизны уловить не могла. В стекле узрел свой образ. Ещё раз перекрестилась. Чуток приглядевшись, поняла: за ночь их попросту занесло снегом. Растопив печь и подогрев пойло для коровы, вышла в сени. Опахнуло холодом. Через узенькие щели на пол намело немного снега. Откинув засов, отворила дверь. Перед глазами предстала белая стена. Чуток постояв, вернулась в дом.
Поколдовав у плиты и подкинув уголька в печь, снова вышла в сени. Взяв стоявшую в углу лопату, стала проделывать лаз в снежной стене. Вскоре удалось прокопать небольшое отверстие в снегу. Показался кусочек синевы.
-Федя, вставай сынок, вставай, помощь нужна, - она тормошила сынишку.
Тот приоткрыл на миг ничего не понимающие глаза и снова тихо засопел.
-Сынуля, вставай, - не отступала мать. - Дверь снегом занесло. Надо лаз проделать, а там уж я сама.
Плохо понимая, что от него хотят, Федька поднялся с кровати, чуток посидел на краю , стал одеваться. Минут через десять, облаченный в тёплое, он стоял в сенях. Мать, вонзив лопату в снежную стену скомандовала:
- Вылезай наружу.
Мальчишка, ловко взобравшись на черенок лопаты, перевалился через небольшое отверстие наружу. От слепящей белизны на миг прикрыл глаза. Через мгновенье раздался звонкий возглас :
-Мама, мама, всю улицу завалило, одни трубы торчат !
-Держи, - она подала лопату. - Раскопай пошире дыру. Выберусь, откидаю.
Пыхтя, Федька принялся за работу. Он и не заметил, как рядом появился сосед, Иван Дружин.
-Что, Фёдор, трудишься?
-Ага, мамку вызволяю из плена.
-Давай  помогу.
Иван быстро расширил лаз  в снегу.
-Ну вот, порядок.
-Устинья, давай помогу.
Ухватив протянутые руки, вытянул женщину на поверхность.
-Спасибо, Иван.
-Степан-то ещё не вернулся ?
-Да уже трое суток как нет.
-Метель прекратилась. Сегодня прикатят.
-Дай-то бог.
-Приедут, приедут. Ладненько. Вы оставайтесь, побегу на работу.
     К обеду деревня ожила. Детвора, взобравшись на коньки крыш, кричали что-то друг другу. Только через неделю удалось как следует откопаться после снежного бурана. Ожидали, что буря повторится, но обошлось.
Рядом с домом Чижей появился снежный городок выстроенный Федькой и сестрами…
 
*   *   *

    Степан с напарником возвращались из района. Резко похолодало. Подъезжая к Перехляю, основательно подмёрзли. Николай предложил напарнику:
-Заедем, возьмём бутылочку для сугрева! А то, пока доберёмся до дому,  в сосульки превратимся. 
     Степан не стал возражать. Подъехав к сельмагу, по привычке бросил вожжи в розвальни. Прикрыв мешки и инкассаторскую сумку тулупом, зашли в  сельмаг. У прилавка стояло несколько покупателей. Наконец очередь дошла и до них.
- Красавица, нам бутылочку, покрепче и посвежей.
- Было б сказано и заказано, - парировала продавец и улыбаясь
выставила на прилавок бутылку. 
- С вас: три двенадцать !
Попрощавшись, вышли на крыльцо сельмага и... чуть оба не лишились дара речи. Мерина и след простыл, со всем содержимым – почтой, деньгами, тулупом.
-Мать твою! -  резанул Степана. - Что делать будем? Не дай бог, пропадёт что, увалят, да ещё и посадят за растрату.
     Николай стоял рядом, с бутылкой в руке, лишенный дара речи.
- Смотри, что там, на дороге?
-Так то ж наш Сокол, будь он неладен! Точно он!
     Спустившись с крыльца, затрусили, как рысаки, по накатанной дороге следом за мереном, отводя душу матами. Вскоре чёрная точка и вовсе исчезла из вида.
     От обоих валил пар. Устав от быстрого хода, забыли о бутылке. Мысли были там, с мерином. Благо, от Перехляя до Борисова - километров семь – восемь. Им показалось, что пролетели они эти километры на одном дыхании.
    Увидав  появившегося у калитки ограды мерина, запряжённого в розвальни, без хозяина, Устинья оторопела.
«Не уж-то что случилось, почему мерин один?» - вертелось в голове. Прошёл час, а Степана всё не было. Сбегав к соседке, выяснила, что и Николай ещё не вернулся. Сердце заходилось от  переживаний…
     Первым делом  мужики заглянули на почту. Мерина не оказалось.
-Домой направился, - буркнул Николай.
-Дай-то бог !
     Подходя к дому, Степан увидел стоявшего у калитки Сокола.  Мешки и сумка с деньгами лежали на своём месте. Скинув тулуп, обрадовался.
-Ну скотинка, ну...!
Сокол стоял с закрытыми глазами, выслушивая несущиеся  в его сторону угрозы, словно думая про себя: «Сами в тепле были, а я - стой и мёрзни. Не на того напали!»
     Обрадованные, что всё окончилось благополучно, мужики расслабились, приняв в домашних условиях на грудь.
Перекрестившись перед образом, что муж вернулся живым и здоровым,  Устинья стала убирать со стола…
    
     Осенью  Фёдьке идти в школу. Ему уже купили портфель, букварь, несколько учебников. Чувствуя, что кончается беспечная пора, он пропадал на улице.
На дворе май месяц. Весна выдалась теплой. Была суббота, а, значит, выходные дни у отца с Николаем. Сокол, привязанный на длинную верёвку, мирно пощипывал молоденькую травку. Федька с сестрой возвращались от соседей, куда их приглашали на день рождение. Недавно прошел хороший весенний дождь, на дороге стояли лужи. Подходя к пасущемуся мерину, Федька хитро прищурил глаз.
-Тань, а Тань, скажи: Сокол дурак.
-Зачем?
-Ну скажи, а, Тань!
     Подошли поближе к мерину. Сестра повернувшись в сторону мерина,
бросила:
- Сокол дурак.
Тот приподнял голову, взглянул на ребятню.
- Видишь,  понимает!- и Федька  побежал вперёд сестры.
Татьяна остановилась и, наклонившись сняла сапог,  поправляя сбившийся на ноге носок. Открыв калитку, Федька обернулся. Сзади  сестры стоял Сокол. Ухватив её за воротник куртки огромными зубами, оторвал от земли. Курточка, застёгнутая на все пуговицы, передавила девчонке горло. Та очутилась над землёй, рядом с большой лужей. Сокол стал покачивать головой из стороны в сторону. Из  последних сил Татьяна закричала. Перепуганный, брат молча наблюдал за происходящим. Неожиданно из соседней ограды вышел  мужик. Увидев происходящее, рванул на себя штакетину, кинувшись к мерину. Сокол, сообразив, что может не поздоровиться, разжал зубы, и девчонка с шумом плюхнулась в небольшую лужицу. Подбежав, мужчина поднял её, стал отряхивать. Та залилась слезами. Федька юркнул в сени. Зарёванная и мокрая сестра появилась перед матерью, ничего не сказав про выходку  брата и про мерина. После этого случая,  желания  подразнить Сокола у Федьки и сестер не появлялось. Как говорят в таких случаях : «Бережёного, Бог бережёт!…»

                *  *  *

К лету отец решил сменить место работы, перейдя в колхоз, заправщиком на нефтебазу. Фёдор днями пропадал с отцом на его работе. Иногда Поликарп доверял заправить сыну подъехавшую машину или трактор. Федька гордо подавал заправочный пистолет хозяину транспорта. Вставив его в горловину бака, тот кричал: «Поехали,» - и малец приступал к работе. Он открывал кран и, взявшись за ручку переключателя, начинал перекрывать наполнявшиеся бензином колбы. Одна колба наполнялась, другая сливалась в бак, и так до тех пор, пока снова не слышалось: «Шабаш!»
     Заправив машину, Иван Скворцов чуток отъехал от заправочной будки, поставив на ручной тормоз на пригорке. Решил забежать по делам в кузницу. Иван частенько ставил свою Полуторку в этом месте. Аккумулятор был стареньким, а тут - раз под горку и никаких проблем.
Федька давно мечтал хоть разок самостоятельно покрутить баранку автомобиля. Заметив, что водитель покинул автомашину, скрывшись в кузнице, взобрался на сиденье. Вцепившись в баранку полуторки, крутил её то в одну сторону, то в другую, гортанно изображая работу двигателя. Глаза светились от счастья. Ему казалось, что он едет.
     Чуть пониже по склону, метрах в восьмидесяти, по правую сторону стоял жилой домик, обнесённый оградой. В метре от забора виднелись постройки - банька, сарай, уборная.
      Поднабравшись с друзьями, хозяин дома, Лёнька Жарков, мирно дремал на траве, откинувшись на спину. Увлёкшись, Федька тронул ручной тормоз, двинув его вперёд. Полуторка дернулась. Почувствовав неладное, он юркнул из кабины, затаившись за тракторной тележкой.
Выйдя из кузницы, хозяин машины обомлел. Полуторка, набирая обороты устремилась вниз по косогору. Ещё какое-то мгновенье и, разметав забор, она врезалась в уборную. Раздался треск сломанных досок, а следом шлепок. Передние колёса машины, угодив в уборную яму, застыли на месте. Из ямы выстрелил фонтан нечистот, окатив лежащего хозяина дома. Одежда и лицо Лёньки покрылись дерьмом. Сон моментом куда-то пропал. Выпучив непонимающие глаза, он смотрел на белый свет, как в копеечку, не соображая, что произошло. Запах нечистот привел его на какое-то мгновенье в чувства.
     Лежавшая у стены стайки супоросная свинья, взвизгнув, тут же опоросилась, принеся хозяевам восемь поросят. Высыпав из утробы, они рассыпались, словно горох, по зелено-жёлтому газону вокруг матки.
Иван прикрыл глаза. "Всё! Хана. Посадят, как пить дать посадят!" Открыв глаза, он даже на какое-то мгновенье обрадовался. Задрав кузов, его Полуторака застыла над ямой. В пяти метрах виднелась стена  Лёнькиного дома.
-Слава тебе, господи, - перекрестился Иван. Окинув взглядом территорию ринулся к стоявшему на заправке трактору…
    Как ни в чём  небывало, Федька прошмыгнул в будку отца и притаился.
-Что стряслось? - увидев бледного  Ивана, спросил Поликарп.
Шум работающего двигателя трактора заглушил слова. Он подошёл поближе и переспросил.
- Ручник сорвало. Чуть дом не разнёс. Думал хана ! Хорошо уборная на пути…
     Федька, присев на ступеньке лестницы, молча жевал свежий огурец
-Побудь здесь, схожу, гляну, что к чему, - бросил отец и, вместе с водителем направился к застрявшей  Полуторке.
- Ладно, побуду, - буркнул тот и скрылся в будке.
Принесённый попутным ветерком знакомый всем запах человеческих нечист от медленно заполнял территорию нефтебазы. Уловив его, Федька чуток поморщился, вытер нос рукавом и отбросил в сторону огрызок огурца. 
      Казалось, год как год! А нет. Разве что на одни сутки поболе простого, а вот ведь – високосный!!! Постарому - тяжёлый год…
          В середине августа беда подстерегла и  Устинью.
Федька с мальчишками выливали из норок полевых сусликов.
Отъевшиеся на вольных хлебах, зверьки были крупными и справными. На этот раз ему досталось три суслика. Принеся их домой, неумело ободрал шкурки и разделав небольшие тушки на части, попросил мать сварить из них суп. Устинье не раз приходилось готовить из зверьков и первое, и второе блюдо. А что здесь такого. Сами по молодости баловались этим кушаньем.
       Поставив чугунок на плиту, налив воды, положила для варки разделанные тушки. Вскоре по кухне разнёсся ароматный запах вареного мяса. Поколдовав у плиты, добавила в чугунок лаврушки, укропчику с луком, покрошила картошку. Уловив  своеобразный дразнящий ноздри запах, Федька то и дело заглядывал на кухню, справляясь,  скоро -ли будет готов суп.  Взяв в руки ухват для чугунка, она почти сдвинула его на край плиты, как чугунок, скользнув по краю,  полетел с плиты. Содержимое чугунка  разлетелось в разные стороны, обкатив ноги хозяйки. Она вскрикнула, отшатнувшись от плиты. Выскочив на улицу, сдернула с ног чулки, вслед за которыми слезла обваренная  кожа. Прихватив крынку со сметаной, обмазала обваренные ноги.
- Да что ж это такое?
Превозмогая боль, Устинья  невольно вспомнила про високосный год…

*  *  *

           Фёдор и не заметил, как за плечами остались девять классов деревенской школы. Наступала пора , когда надо было самому выбирать  жизненный путь. Его давно манила архитектура загадочного Ленинграда - с набережными, разводными мостами, Авророй, застывшей у причала на Неве. Ему нравилось перелистывать книжки, рассматривая красочные иллюстрации картин прошлого и столь загадочного. Для себя  решил: после десятилетки - обязательно в Ленинград, а там в какое-нибудь  училище, а если повезёт - в институт, может, даже судостроительный.
     В конце августа отец занемог и после двух недель самолечения, слёг в больницу. В помощь матери остался сын. Сено, что было сложено под крышей стайки, заканчивалось. Устинья, сходив  до соседа, договорилась  привезти тележку соломы.
- Для Степана всё сделаю, - басил Семен Стахнёв. - Только после
работы.
На том и порешили. Трактор подкатил к дому Чижа в половине шестого вечера.
-Федьку с собой возьми, малость поможет.
-Федьку, так Федьку.
Забравшись в кабину колёсного трактора, Фёдор поплотнее прижался к спинке сиденья. Нагнувшись до ручника, Семён простонал:
-Ну ты, Федька, раздался ! Аж в кабине тесно.
Парень улыбнулся.
     Не успели  завернуть на деревенские зады, Стахнёв остановил трактор и вытер тряпкой руки. Через минуту Федька увидел бутылку белой. Не раздумывая, Семён сорвал пробку и, крутанув её, сделал пару глотков. Переведя дыхание повторил. Пошарив в "бардачке", достал кусочек высохшего хлеба и, отломив, зажевал.
- Будешь? – он протянул бутылку Федьке.
- Не… Не употребляем.
- Смотри, как хошь.
Дернувшись, трактор шустро побежал по грунтовой насыпи. Темнело быстро, но ещё быстрей пьянел тракторист. Вскоре его щуплое тело замерло без движений в кабине "Беларуса". Надо было что-то делать. Приложив силенку, отодвинул тракториста от руля. Попробовал включить фары. Ни одна из них не горела.  Он шустро соскочил на землю. От двигателя тянуло жаром. Присмотревшись, заметил, что проводки тянувшиеся к фаре разомкнуты. Скрутив проводки, включил тумблер. Фара засветилась, уронив узкую полоску света впереди трактора.
-Порядок. Будет дело, - он перешёл на другую сторону двигателя. Присмотревшись, обнаружил, что лампочки в фаре нет. -Ладно, хорошо, что хоть одна работает. 
     Семён,  откинувшись на сиденье, громко храпел, не уступая рычанию трактора. Переключив рычаг скорости, Фёдор притопил педаль газа. "Беларусь", заурчав, тронулся с места. Сердечко  зашлось радостью. Высмотрев  копну соломы, подруливал и, остановив трактор, перекидал солому в тележку. И так до тех пор, пока та не оказалась доверху набита соломой. Взобравшись в тележку  Фёдор утоптал её на уровень надставных бортов.
     Переключая скорость, осторожно вел трактор по дороге, среди вечерней темноты. Съехав с насыпи, направил трактор в разгороженный пролёт ограды со стороны огорода. Подъехав к стайке, вырулил перед изгородью. Семён открыл глаза, соображая, что происходит вокруг. Поставив рычаг скоростей на нейтраль, Федор выпрыгнул из кабины . У калитки стояла Устинья. Хозяин трактора тяжело опустился на землю. Бросив взгляд на женщину, на Федьку, рванулся к открытой кабине трактора, пытаясь закинуть ногу на ступеньку.
-Семён, ты куда?- закричала Устинья.
-Дядя Сёма, мы дома, дома! - завопил Федька
Он подбежал к Семёну, схватив за руку.
-Дома мы, в Борисово !
-Не в Максимово ?
-Да нет! Вон мамка стоит.
     Семён тряс головой, словно пытаясь что-то  с неё сбросить. Он медленно присел у колеса. Чтобы подстраховаться, Федька вскочил в кабину, заглушил двигатель. После оглушающего грохота двигателя на какое-то мгновенье воцарилась тишина, аж в ушах зазвенело. С соседнего двора послышался лай собаки. Взобравшись в тележку, он начал сбрасывать солому на землю. Уловив ароматный запах,  подала голос корова. Мать бросила навильник овсяной  соломы в  ясли. Из дальнего угла подбежали овечки. Через полчаса, мокрый словно мышь, Федька, вонзил  вилы в копну, спрыгнув на землю. 
От одежды шёл пар. Устинья пригласила Семёна в  дом. В комнате было тепло и уютно.
     Как и  полагалось, налила  трактористу стопку самогонки. Семён   словно только этого и ждал. Опрокинув стопку, захрустел огурцом. Она налила вторую стопку. Семён повторил. Глаза ожили, заблестели, лицо взялось краской. Осушив бутылку,  поблагодарил хозяйку, засобиравшись домой.
-Шабаш. Пора до дома!
-Доберешься один ? Трактор оставь, завтра заберёшь.
-Не…е, доеду помаленьку.
-Мам, я провожу. Завтра не в школу, заночую у деда.
-Смотри,  осторожно, через дамбу.
     Было темно. Единственная фара освещала дорогу, выхватывая из темноты ухабистую колею. Переехав по дамбе через Уньгу,  Фёдор поддал газу. Трактор шустро побежал,  подпрыгивая на кочках.
Окна Стахнёвского дома светились. Не успел заглушить двигатель "Беларуса" и помочь Семёну выбраться из кабины, как подошла жена. Семён  сделал пару шагов в направлении дома, покачнулся и, не удержавшись на ногах, рухнул подле ног женщины.
-Во, надрался!
     Семён поднялся. Она крепкой хваткой подхватила мужа под руку.
-Давайте помогу, - Фёдор подхватил Стахнёва под вторую руку.
-Спасибо, Федя, за доставку на дом.
Доведя Семёна до летней кухни, уложили на диван. Жена набросила на тело шерстяное покрывало.
-Не замерзнет. Свои  градусы греют.
     Стахнёв что-то буркнул и, повернув голову на подушке, засопел, приплясывая губами…
               




*  *  *

                Перед праздником Степан с женой и детьми навестил стариков Чижей.
-Ох, ох, -захлопотала Матрёна,  увидав гостей.
-Чего раскудахталась наседкой, стол готовь. Чижи слетелись, -загортанил старик, поднявшись навстречу сыну с внуком. Поздоровавшись со снохой, пожал руки мужикам.
- Чуял мой нос: кто-либо обязательно заглянет. А то с утра собирался  до вас. Надо борова заколоть. Хватит ему корма изводить. Да и праздник на носу. Федька, ты  завтра подбегни, подмогнёшь, староват я стал.
-Чего ему ходить туда, да сюда? Заночует, а утром освежуете. На том и порешили. По утру Федька  приготовился помогать деду…

     Поликарп Матвеевич знал толк в колке свиней. Ещё бы! Сколько завалил их за свою долгую жизнь и не сосчитать.  Да что там, у старика был свой, отработанный ритуал в этом деле.
     Бывало, стоило первому снежку укрыть землицу, вымостив наст, как принимался он за дело.  Встав пораньше, с утречка, начинал затачивать ножи. Заправив паяльную лампу, звал Матрёну, чтоб топила баню. Без бани не обходилось. Она послушно исполняла наказ Поликарпа. К восьми часам шёл в сельмаг, к открытию, чтоб запастись бутылочкой. Вернувшись домой, наливал стопарик и смакуя, ублажал душу. Занюхав корочкой хлеба, кряхтел, присаживался на скамью, крутил самокрутку.
     Пока она дымилась, старик думал о своём. Докурив, шёл в стайку, поглядеть на борова. Тот, будто чувствуя неладное начинал ухать, подёргивая рылом, а когда Поликарп окликал его, уходил в дальний угол загона. Поликарп  снова шёл в избу, наливал вторую стопку и опрокинув её  закусывал солёненьким огурчиком. По избе слышался хруст и  проплывал дразнящий запах жинкиной посолки. Покончив с огурцом и сунув за голенище сапога нож, принимался за паяльную лампу. Подкачав насосом воздух, открывал сопло форсунки. Чиркнув спичкой коробок, подносил её к тоненькой струйке бензина. Раздавался характерный хлопок и вырывался язычок пламени. Приставив лампу соплом к обломку печной плиты, оставлял её работать до полного разогрева. Зачерпнув из ларя, что стоял в сенях, чашку отрубей, шёл в стайку. Остальное происходило быстро.
     Точный удар ножа в сердце не оставлял борову никаких шансов. Подставив под кровяную струю приготовленный ковш, собирал её  для Матрёны. Но прежде, чем отдать наполненный ковш, делал из него несколько глотков. Вытащив тело борова на улицу, укладывал на снятую с углярки дверь. Тем временем жена следила за банькой, время от времени помешивая воду деревянной плошкой. Поликарп вытирал нож, руки чистой тряпкой, пропускал очередной  стаканчик белой, долго и смачно курил. Когда наконец стрелки часов показывали двенадцать, брал в руки  паяльную лампу. Вскоре  тело борова походило на обугленную головёшку. Матрёна выносила ведро кипятка, ковш и тряпки, Поликарп обливал закопчённую тушу,  укрывая приготовленными тряпками. Пока полученный  загар отпаривался, очередной раз принимал стопку, закусывал. Движения рук становились плавными. Когда наконец разделанная на части туша занимал своё место на скамье в кладовой, в бутылке оставалась ровно стопка. Опрокинув её, он шёл в баню. Намывшись и напарившись, наслаждался прохладным воздухом. Постояв на крыльце, возвращался в дом, где жена колдовала у печи, готовя свеженину. На столе появлялась своя доморощенная бутылочка самогона из запасника Матрёны. Приняв пару стопок и отведав свеженинки, Поликарп ложился на диван и медленно погружался в сон. По избе разносился громкий  храп. Матрёна, убрав со стола, принималась отделять сало  для засолки…

     Ритуал повторился до тонкостей и в этот раз, с одной лишь разницей, что помогал вытаскивать борова из стайки деду внук Федька.
     Весной Поликарпа Матвеевича не стало. Хоронили его всей деревней, на кладбище, окруженном березками. А ещё через год скончалась и  Матрёна.
               




*  *  *

          Глубокой осенью Степан уехал по делам в район и припозднился. В дверь постучали.
-Открыто,  - крикнула Устинья .
Через порог, вместе с клубами пара ввалилась незнакомка.
-Вечер добрый, - проронила она поправляя на голове сбившуюся шаль.
-И вам того же.
-А Степан Поликарпович дома ?
-В районе, ещё не вернулся.
-Какая жалость. Я к нему по делам.
-Да вы присаживайтесь. Чуток погрейтесь. На дворе такая слякоть. Снег мокрющий валит.
-Спасибочки. Ноги немного подмёрзли.
-Снимайте свои пимы. Пока с нами чайку попьёте, ноги малость согреете.
Незнакомка  разделась.
-А по какому делу к Степану, если не секрет? Может мы на что сгодимся ?
-Совсем забыла, - женщина вынула из кармана красные корочки.
-Милиционер я, потайной, Валентина Петровна, - и она спрятала
корочки обратно в карман вязаной кофточки.
-Дочка, принеси Валентине Петровне кружку под чай.
Устинья взяла валенки и уложила их на выступ печи.
-Фуфайку свою у печи повесьте, пускай подсохнет.
Женщина сделала всё так, как велела хозяйка.
     Из смежной комнаты показалась дочь Галина. Достав с полки стакан с подстаканником, поставила на стол.
     Попив чаю и немного обогревшись, Валентина Петровна поблагодарила хозяйку за чай.
-Да чего там, дело житейское. С кем не бывает. Дай бог на пользу. Да и муж, прознает, что гости были, а чаем не напоила, шум поднимет. Он у меня партейный! Любит справедливость. С властями завсегда в ладу, - Устинья рассмеялась.
     Дверь заскрипела, в избу ввалился Федька. Увидев за столом незнакомку, поздоровался.
-Где непутёвый шляешься? Непогода на дворе, а вам дома не сидится!
-В клуб заглядывал. Танцы там сегодня. Надоело, вот и сбёг.
-Вы, мил человек, в клубе были ? Народу много ?
-Не…е. Семён, да Ванька Беззубцевы. Да ещё немного девчонок. Магнитофон слушают, да фигуры гнут.
-Мне непременно надо заглянуть в клуб. А мельник далеко живёт? - вставая из за стола проронила женщина.
     Подойдя к печи, Устинья взяла пимы Валентины Петровны. Распаренные в тепле, они, казалось, ещё больше отсырели. Да и от фуфайки шёл пар.
-Что ж делать, надо идти.
-Вы бы немного погодили.
-Дела, дела ждут.
-Мамань, а что покушать? - подал голос сын.
-Что не знаешь где молоко, где хлеб? - она бросила взгляд на Фёдора. -Нет, Степан узнает, нелады будут. Возьми дочкины пимы, они с галошами. Пока ходите, ваши и подсохнут.
-Спасибочко, не откажусь. Доброго человека всегда видно.
     Она не стала ждать очередного приглашения и взяв протянутые  хозяйкой пимы, натянула на ноги. Накинув шаль, потянулась за своей фуфайкой, от которой шёл пар.
-Она же совсем мокрая, - сняв с гвоздя свою, подала её "потайному" милиционеру.
-Я мигом. Сбегаю до мельника и всё верну. Даст бог, к тому времени подсушатся.
Облачившись в сухое, женщина шустро юркнула за двери. Происходящее в избе удивило и насторожило Федьку. Допив кружку молока, он съязвил матери.
-Мамань, что-то вы раздухарились. Все вещи неведомо кому отдали. Галке завтра в школу, да и батянину фуфайку рабочую подарили. А документ хоть смотрели?
Устинья призадумалась.
-Показывала корочки.
-Да я вам корочек нарисую сколь угодно. В руках-то держали? Что там написано?
Мать забеспокоилась, - подумав про себя:
-Степан за свою фуфайку прибьёт, если что. -Галина, собирайся, айда к мельнику, может застанем...
          Они появились в доме мельника-одиночки также неожиданно, как совсем недавно в их  доме этот "потайной "милиционер.
Посреди комнаты за столом сидела уже знакомая женщина, а напротив её мельник Гришка. На столе стояла начатая, с мутной жидкостью, бутылка. Рядом виднелась чашка с солёными огурцами.
-Ба...а, к нам гости ! Проходите, проходите, я сейчас, - мельник приоткрыл деревянный шкафчик, и на столе появились две рюмки.
Устинья бросила взгляд на женщину.
     Словно не замечая пришедших, та продолжала сидеть за столом, похрустывая солёненьким огурцом. Мельник налил в рюмки самогона и хотел уже предложить Устинье, как та заговорила:
-Э..э, паря, погодь, погодь.
Схватив лежавшую на лавке фуфайку мужа, сунула на её место фуфайку женщины.
-Ты чего мил-человек ? - удивилась та.
-Ничего. Вот вам ваша вещь. Не хватало чтоб Степан голову мне снёс из-за неё.
-Это точно, я твоего Степана знаю. А мы здесь служебный вопрос решаем с Валентиной Петровной.
-Уж молчал бы!
-Я чего.!
-Оно и видно. Вот и решайте себе.
-Пимы снимай.
-А мои принесли?
Устинья осеклась.
-Да не беспокойтесь. Схожу до клуба,  верну вам ваши вещи.
Стоило вернуться домой, Федька спросил:
-Чего пимы не забрали? Объегорит она вас.
-Ой, а ведь точно. Бери пимы дочка и дуй до мельника, может ещё застанешь.
Галина, схватив пимы женщины, утонула в вечернем полумраке.
Мельник развёл руками:
-Побёгла в клуб ваша женщина. Дела тамочки у неё.
На глазах у девчонки навернулись слёзы. Понурой, она предстала перед очами брата.
-Чего ревёшь? В клуб говоришь пошла? Идём со мной, может там. Ну а нет, так уж извини. Головой думать надо, - он развёл перед сестрой руками.
     В клубе было шумно. Народу заметно прибавилось. У двери небольшой подсобки толпились несколько женщин, о чем-то споря.
     Федька не успел отогреться от улицы , как в дверь вошёл их участковый.
-Там она их держит, там. Говорит из милиции. Вот штрафов понавыписывала, - одна из женщин протянула участковому клочок бумажки. - Говорит, не заплатите, на пятнадцать суток посажу. А за что ? Они же ничего не сделали, только самогону напились.
-Не галдите, разберёмся.
Участковый постучал в запертую изнутри дверь.
-Кто там ломится, на штраф нарываешься, да?
-Открывайте, участковый!
-Какой к черту участковый? Я здесь участковый!
-Открывайте, говорю.
-Час, так тебе и открыла. Чо, дырку во лбу захотел храбрец ?
Не из робкого десятка, участковый отошел в сторонку и, вынув из кобуры пистолет, выстрелил в пол. В подсобке затихли. Дверь  открылась.
-Всем находиться на местах! - скомандовал участковый. - Ваши документы.
За спиной милиционера собралась толпа любопытных. Незнакомка протянула засаленные корочки, на которых стояла размазанная печать.
-Ты мне ещё ответишь, - бросила она участковому.
-Отвечу, я тебе так отвечу! Давненько тебя вычисляли. Сама пришла. Руки! - он достал из кармана наручники. - Аферистка! Скольких же ты облапошила ?
-Не тваво ума дело. Сколи было все мои.
     Сквозь толпу протиснулся Федька.
-Пимы снимай, воровка !
-Ты чего?- удивился участковый.
-Да она у нас была. Вон Галкины пимы прихватила.
-Ну, чего, не понятно? - рявкнул участковый. - Снимай пимы. Быстро возверни девчонке.
-Да, подавись ты…
Парни, ринулись к женщине.
-Стоять! Сами разберёмся. Федор! Сгоняй в контору. Вот номер телефона районного УВД. Скажешь: Семёныч, участковый, велел наряд с машиной прислать, за товаром. Не ночевать же мне с ней здесь.
- Есть, товарищ командир, я мигом . А ты, - он бросил взгляд на
сестру, - жди, вместе домой пойдём…

                *  *  *
               

      В ленинградский институт Федьке поступить так и не  удалось. Сразу по окончании школы отец собрал сход. Немного поспорив, постановил:
-Чего деньги зря пулять? Где уж нашему брату в институты, да ещё по Ленинградам шастать? Хотя б училище какое одолел, всё под боком.
- Федька! Остался бы ты на земле. Село не город: и обласкает, и прокормит. Все наши корни в ейной, родимой.    
     Мать, достав припрятанные деньги, наказывала собранному в дорогу сыну не тратить попусту, быть осторожней. Всяких в городе хватает…   
          Как Федька умудрился проскользнуть в электромеханический институт, одному богу известно, но с той же божьей помощью он  его и окончил, получив диплом инженера- механика.
          По распределению молодого специалиста Чижа направили в Красноярскую  геологоразведочную партию, в должности мастера бурмашин. Волею судьбы новоиспеченный инженер очутился в отряде, базирующимся в родном районе.
          С недельку погостив у родителей, повидав друзей, предстал перед очами начальника отряда. Он даже не ожидал того приёма, какой был оказан ему.
     В середине трудовой недели товарищи по работе намекнули: пора мол, "влиться" в коллектив. Мероприятие отложили на выходные дни. Старший по возрасту  Валентин, отозвав в сторонку Фёдора, сказал, что и у него есть повод остаться на выходные на природе. Возражений не поступило…
        В пятницу, после рабочего дня, на противоположной стороне горного ручья поставили палатку на  два выходных дня. Что может быть лучше отдыха на природе после трудовой недели?
-Отдохнём, рыбку половим, - решили между собой.
Поводом остаться на природе было не только "вливание" в коллектив Фёдора, но и то, что на недели Валентин,  получил весточку от дочери, что стал  дедом. Не упускать же случая, отметить рождение внука? Он, как и Фёдор, ещё с понедельника приготовил пару бутылочек «Московской» на всякий случай. И случай настал…
          Ночь провели бурно. Отметили «вливание» молодого в коллектив, рождение внука, погоняли в карты. К утру всех сморил сон.
     Уже солнышко высушило траву, выглянув из-за склонов сопок, когда мастер Василий выполз из палатки, решив сходить до ветра по маленькому. Не успел  пройти и пары шагов в направлении видневшегося кустарника, как в животе грозно заурчало. Ускорив шаг, сиганул в кусты, приспуская  на ходу трусы. В какое-то  мгновенье, потеряв равновесие, он стал проваливаться куда-то вниз. Тело со всего маха ударилось о землю, в глазах сверкнули искры, и  Василий на какое-то мгновенье отключился…
        Очнулся он от крика, несшегося откуда-то сверху.
-Васька, Василий ! Куда тебя черти занесли? Варяг, отзовись!
Сообразив, что его ищут, подал голос :
-Здесь я, здесь!
     Упав на четвереньки, Валентин раздвинул высокую траву. Осторожно осмотревшись, приблизился к черной дыре, заглянул в неё. Солнечные лучи, скользнув мимо плеча, упали  на противоположную стенку ямы. Она заиграла желтизной, заблестела.
-Валька, Валька! - завопил  тут же Василий, - Валька, это же золото!
-Ты что там  охренел, или у тебя от падения с головой – того? -  он покрутил пальцем возле виска. - Откуда здесь золото?
-Золото тебе говорю, много золота! Посмотри. Но сначала вытащи меня, сам не вылезу, бок зашиб.
-Погоди, сгоняю за Федькой, одному тебя не поднять.
     Валентин исчез. Вскоре  возвратился в сопровождении Фёдора. Тот нес на плече берёзовую палку. Приблизившись к яме недовольный, что потревожили,  крикнул:
-Где этот  геолог-золотодобытчик? Я ему сейчас вот этот дрын в одно место вставлю, - и он бросил берёзовую палку на землю.
-В яме, где ему ещё быть? Спускай свой дрын, пускай выкарабкивается.
Федька  послушно опустил один конец палки в яму.
-Держись, старатель, за  родную, да покрепче, будем вытаскивать.
Василий ухватился руками за палку, как вдруг в правом боку  резануло. Вскрикнув и разжав пальцы, грохнулся на дно ямы. Схватившись за живот, простонал:
-Не смогу, бок болит.
-А, будь оно неладное, занесло тебя в эту дырку, - ворчал Федька.
Ухватившись за палку, сам сполз в яму.
-Смотри, а то Валентин не верит, - простонал Василий, показывая пальцем на стенку озарённую лучами солнца. Стенка сияла, слепя своей желтизной.
-Валька, точно золото, вот тебе крест!
     Для верности, хоть и хмельной,  он  прихватил пригоршню песка и подбросил вверх. Песчинки заиграли золотым блеском в лучах солнца.
     Привязав Василия брючным ремнем к березовой палке, подал команду:
-Вира по малой!
Когда попытка не удалась, отпустил мат:
-Что, мать твою, сил не хватает, боров  чертов! Как с бабами потешаться- можешь, тяни, говорю!
Валентин закряхтел. Василий уцепившись покрепче за палку, застонал.
-Давай , давай, ещё чуток ! А ты не вопи, а помогай, - и Федька ухватив Василия за ноги подтолкнул наверх .
Тот пару раз брыкнув ногами, замер, вытянув руки.
Распластавшись на траве перед ямой, Валентин ухватил руки Василия, таща изо всех сил на поверхность. Когда тот оказался рядом на земле, спросил:
-Золото, говоришь?
-Смотри, - и Василий высыпал из сжатого кулака песок на ладонь Валентину.
Тот, приглядевшись, начал медленно пересыпать с ладони на ладонь. Попав под  солнечные лучи, песчинки заиграли. Голова закружилась ещё сильней.
-Может быть, может быть. Постой здесь, я сгоняю за ведром в палатку, будем поднимать наверх.
Прихватив пустое ведро и отвязав несколько палаточных лееров,  ринулся обратно.
-Готово, - прикрепив к дужке ведра веревку, бросил Валентин.
Работа началась. Федька нагружал в ведро песок, а Валентин вытаскивал его из ямы. Взявшись вдвоём за душку, с Василием несли его к реке, высыпая у воды, недалеко от деревянного мостика. Когда горка песка основательно прибыла, Валентин подал команду:
-Шабаш, завязываем, передохнём и начнём промывать. Всё не перетаскаешь.
Помогли выбраться из ямы Фёдору.
-Ух, чёрт, задубел в этом погребе ! Айда до палатки, у меня есть, - он оттопырил указательный палец и мизинец правой руки.
Все трое побрели к месту дислокации. Решили  перевести дух и поправить здоровье. Приняв по сто граммов и разомлев, окунулись в мечтания...
-Получу свои двадцать пять процентов, куплю машину, вставлю золотые зубы, - промычал Василий.
А, я – куплю себе дублёнку и - на Канары, - весело засмеялся Чиж. –Что, мы хуже других?
-Эх, молодёжь ,- буркнул Валентин. - Мне бы ваши заботы. Квартиру
надо нам с жинкой сменить. Да на эти деньги, к черту такую работу. Буду воспитывать внуков. Ох, и заживём!
     Передохнув, приступили к работе. Для промывки песка, Федька, отодрав несколько сухих досок  от мостика, изготовил решето. Чтобы песок не проваливался полностью, на деревянную основу натянули  кусок  мешка, в котором несли палатку. 
Пропустив ещё по сто граммов живительной влаги, принялись за дело. Работа закипела. Золотодобытчики трудились в поте лица, когда неожиданно Василий снова вскрикнул и схватившись за правый бок присел на бережок.
-Мужики, невмоготу, бок распирает. Не уж-то аппендикс?
-Нашёл время для своего аппендикса, - кинул Валентин.
     Оглянувшись на кучу перемытого песка, покачал головой.  Что-то ёкнуло в груди. Черпанув пригоршню песка стал медленно растирать в ладони. Чуток подкинув, с силой дунул. Часть песчинок отлетев в сторону заблестела, медленно опускаясь на берег. Прищурившись, немного протрезвевший Валентин выругался:
-Етишь твою мать, золотодобытчики хреновы! Это же слюда! Смотрите, - и он ещё раз подбросив размолотою массу вверх, дунул на неё.
Песчинки,  заблестев, упали на берег, став серыми, как и  ранее. Федька, застыл в немой позе, оторопев от открытия.
-Ой, - раздался  голос Василия.
Он попытался засмеяться но, почувствовав резкую боль в животе, скрючился в бублик.
-Мужики, ей богу,  описаюсь, не дотяну до утра.  Надо в больницу, иначе помру.
-Ну, блин, Варяг, ты даёшь! Можешь описаться, обкакаться, только не это,  ещё трупа  не хватало, - выпалил Валентин.
-Да нам же завтра начальник за мостик шею свернёт,  это уж точно, -вырвалось у Фёдора.
-Собираемся, - скомандовал Валентин. – Без золота проживём, а если что с Васькой, - жена с земли изживёт, а мне это надо?..
           Поздно вечером, вымокшие и обессилившие от долгой и утомительной дороги , они подошли к крыльцу районной больницы.
-Посторожи палатку, - буркнул Валентин и, подхватив Василия под руку, повёл в приемное отделение…
           Дверь в палату приоткрылась. Лежавший  на кровати поверх одеяла Василий приоткрыл глаза.
-Варягин, готов? На выход, – раздался голос медсестры.
-Всегда готов! - сиплым голосом отрапортовал тот, вскинув
руку.
     Легонько перевалившись через левый бок, и болезненно искривившись в лице, встал с кровати, поправив одеяло.
-Василий, ни пуха тебе, - кинул сосед по палате.
-К чёрту.
     Варягин осторожно прикрыл за собой дверь.  Прижав левую руку к правому боку, поплыл по коридору следом за операционной сестрой. Фигура сестры покачивалась среди узкого больничного коридора, медленно удаляясь в направлении операционного блока. Василий невольно замурлыкал сквозь зубы, будто кот:
-Её походочка , что в море лодочка!..
Через минуту за ним захлопнулась дверь оперблока. За дверью оказался ещё один небольшой коридор, упирающийся в  операционную. У двери стояла кушетка, застеленная белой простынёй.
-Стой, снимай штаны, певец народный!
     Варягин скинул больничную пижаму, оставшись в семейных трусах.
-Всё снимай.
Он оглянулся. Кроме сестры в коридоре никого не было. Скинув свои семейные, положил в кучу, на пижаму.
-За мной.
Прикрыв своё хозяйство руками, выполнил команду, последовав за сестрой в операционную. Та, оглянувшись, засмеялась.
     В ярко освещённой комнате пахло лекарствами. Над операционным столом висела огромная лампа. В глубине комнаты у стола с инструментами копошился медперсонал, надевая на руки  резиновые перчатки.
-Вот он, наш голубчик, - заулыбалась медсестра.
Раздалась команда:
-На стол!
Василий оглянулся на голос.
-На стол, так на стол, - буркнул себе под нос.
Присев на краешек стола,  аккуратно перевалился через левое плечо на живот и замер.
-Силен,  Мамай! – засмеялся хирург. - Сложно будет вырезать аппендицит через задницу. Как вы думаете, коллеги?
В комнате раздался хохот.
-Давай, меняй позу, ложись на спину.
Не успел Варягин залечь на спину, как руки и ноги оказались пристегнутыми ремнями безопасности к столу.
-Готово, доктор, стреножили гнедого.
Операционная сестра набрав в шприц лекарство, ввела его в вену Василия.
-Смотри на лампу и считай до ста.
Впялившись в огромную люстру над собой, начал считать: - один, два,
три.  Через  минуту к столу подошёл хирург, заглянув в глаза.
Тут-то Василий и почувствовал неладное. В животе что-то забурлило. Показалось, что ещё мгновенье и тогда…
-Доктор, а доктор!
-Чего тебе, геолог-археолог?
-Пусти в туалет.
У хирурга округлились глаза.
-Ты что, сдурел? Раньше не мог?
-Раньше-то мог, да уж больно сейчас приспичило.
Хирург ещё раз заглянул в глаза, они были ясными.
-Доктор, -канючил Варягин, - отпусти, не доводи до греха.
Он начал изгибать тело, пытаясь освободиться от крепких  ремней. В животе послышалось грозное урчанье. Хирург прислушался.
-Черт бы тебя побрал! Валентина, рассупонь коня, не равен час рванет, нанюхаемся тогда с вами, - и он прищурив глаз, задергал носом.
Василий, постанывая, поднялся со стола.
-Иди за мной, провожу тебя в туалет.
Прикрывая своё мужское достоинство и пританцовывая, он последовал за медсестрой.
-Унитаз не раздолби, - крикнула сестра весёлым голосом.– Чай, казённый!
В ответ послышалось шипенье и резкий выхлоп поглотил последние слова. Василий закрыл глаза. От облегчения голова закружилась, его повело куда-то в сторону. Он сделал попытку приоткрыть глаза, но их кто-то плотно сжимал. Наступило блаженство. В дверь туалета постучали.
-Эй, шустрик- мямлик, ты живой? Пора на верстак!
     Сквозь угасающее сознание Варягин пытался уловить смысл сказанного, но все куда-то уплывало. Тело обмякло, стало как разогретый пластилин. Наркоз сделал своё дело.
-Черт возьми, скоро вы со своим горшком? – из операционной выглянул хирург.
Операционная сестра стала тарабанить в дверь.
-Ломай дверь, ломай, он уже готов, - сообразив, что произошло, закричал  хирург.
Подбежав, он с разбегу двинул в дверь плечом. Защелка отлетела. В кабинке, прислонившись к переборке, тихо посапывал на унитазе голый Василий. На шум выскочил анестезиолог.
-Петрович, помоги сестре доставить тело на стол.
Николай Петрович подхватил парня под руки и приподнял.
-Стойте.
Анестезиолог замер с ношей на руках.
-Нет, ну кто бы сказал, что вот так, - сестра засмеялась.
Хирург начал выходить из себя.
-Да неси ты его на стол, черт бы вас всех побрал. Не было у меня ещё какой «засратой» операции, да ещё под общим наркозом.
Петрович засмеялся и чуть было не выпустил Варягина из рук.
Операция длилась два часа…
   От шлепков по лицу Василий приоткрыл глаза. Его мутный взгляд проскользнул по потолку.
-Очухался,- склонившись над прооперированным ,- произнесла сестра.
Набрав в шприц какое-то лекарство , она снова ввела его Василию. Тот глубоко вздохнув, снова закрыл глаза, погрузился в сон…
    Заступившая на дежурство медсестра Мария Ивановна тяжело передвигалась на больных ногах в направлении послеоперационных палат. Неожиданно послышались какие-то возгласы. Приоткрыв дверь, она вошла в палату. Лежавший на кровати с закрытыми глазами Варягин, помотав головой из стороны в сторону, запел хрипловатым голосом. Немного погодя, голос стал ровнее и звонче. Она прислушалась. Василий вытягивал:
-Врагу не сдается наш гордый Варяг…
     Лицо певца то сжималось, то вытягивалось. Казалось он вкладывает в свое пение всю душу. Немного постояв у  кровати, Мария Ивановна прослезилась.
-Как  душевно поёт, соколик!
Сколько  она переслушала таких песен за годы войны, стоя за операционным столом полевого медсанбата. Женщина ласково поправив простыню на голом теле Варягина, вышла в коридор. За дверью снова послышалось непонятное шипение.
Больной продолжал петь любимую песню, словно оправдывая  свою фамилию…
          На крыльце больницы уже третий час сидели Валентин с Фёдором. Наконец дверь скрипнула, появился доктор с болтающейся на груди повязкой.
-Доктор?
-Что, доктор? Жив ваш "засранец". Ступайте домой.
На душе у мужиков отлегло. Федька достал из внутреннего кармана наполовину наполненную бутылку самогона.
-Доктор, пять грамм, за Василия.
-Наливай, - махнул тот рукой.
Втроём они приняли на грудь. Федька бросил пустую бутылку в траву.
-Спасибо доктор за Ваську.
-Ничего, ничего. Ступайте.
     Они медленно побрели по просёлочной дороге в сторону своей стоянки…

Глава вторая
               
Борисово

          У геологов Фёдор проработал до ноября, когда пришла повестка из военкомата, о призыве на службу. Ему повезло. Служить попал в филиал военного института судостроения в Хабаровске. Отмерянный год пролетел незаметно. Чиж даже подумывал остаться на сверхсрочную, но все же тяга к родным местам пересилила. В канун октябрьских праздников он был уже дома.
     На третий день к Чижам заглянула соседка Пана.
-Выручай, Степан Поликарпович!
-Что случилось, Пана?
-Устин мой совсем слёг, надо бы боровка заколоть. Праздник на носу. Дочка обещала с внучкой подъехать.
-Ну, это дело поправимое. Федька мой у деда стажировку проходил. Ты как, сынок? А то мне завтра в район ехать.
-Чего же не помочь, -Федька как-то странно покраснел…
        Не зря в народе говорят: «Сапоги должен шить сапожник, а грудь сосать младенец.» А ещё в народе говорят: «Только слепой может наступить на грабли, дважды.»
Может, Федька этого и не знал, а, может,  пренебрёг народной мудростью, надеясь на авось. «Даже если ты построил однажды курятник и начинил его электроникой, это ещё не значит, что петухи начнут нестись, а на горе свистнет рак», - поучал его закадычный друг Серёга Бабин.
          Прихватив из дома кайло, Федька появился во всеоружии в стайке Паны. За голенищем валенка торчал отточенный нож. Окрепшая  фигура Чижа, как останкинская башня, маячила над низенькой стайкой.
-Показывай бабуля, где, чего ?
-Вон он, ирод триклятый. Все жрать просит, - и бабка приоткрыла
дверь.
     Федьку опахнуло навозом. В стайке тускло мерцала лампочка. В узенькой клетушке стояло корыта в котором ковырялся здоровый  боров. Помня с чего начинал такие дела его дед, проронил:
-Петровна, стопарик бы, иначе сало жёстким будет. Когда та сбегав в избу, принесла стакан самогона, и Федька опорожнил его на одном дыхании, тут же скомандовал :
-Держи двери. Сейчас мы его, в лучшем виде.
     Чуть пригнувшись, подошёл к кабану поближе. Поставив у ног кайло, поплевал на руки и, взяв его замахнулся. Над головой раздался треск разбитой лампочки, стало темно. Федька потерял из вида будущую жертву.
-Чертова скотина, связался с тобой…
Отступать было поздно. Из узенького окошечка в помещение упал лучик света. Уловив фигуру кабана, он стал методично наносит удары кайлом по голове кабана, до тех пор, пока тот не опустился на пол. Выхватив из-за голенища нож, нанес несколько ударов в предполагаемое место расположения сердца. Но сердце оказалось в другой стороне. Кабан изошёл кровью. Увидев работу Федьки, бабка Пана взмолилась:
-Ой, касатик, как же ты его?
Через пару часов Чиж освежевал тушу…
          Через два дня история повторилась, когда Чиж зашёл в гости к Серёге Бабину.
-Идем, Федька, дело есть.
-Как далеко и что за дело?
-На месте узнаешь.
Они заглянули в сарай. Сергей извлек пару ножей и какую-то веревку, сунув её в карман.
-Понимаешь, попросили тут свинку уложить, нужна помощь.
Вдвоем веселей и сподручней. Да и свеженинка всё же. Ты не переживай, мы её махом.
     Федька вспомнил недавний случай, но промолчал. Когда пришли к хозяину, тот был уже навеселе.
-Значит, мужики, чтоб всё было чинно, вначале по соточке,   как
полагается, ну а потом уже только после заколки, и ни -ни, чтоб не больше и не меньше, традиция !
     Втроем приняли на грудь. Войдя в стайку, Федька обомлел. Перед ним стояла свиноматка центнера на два, не меньше. Промолчав, собрался с мыслями. Что-то надо было делать.
     Хмель взымел свое действо. Чувствуя непомерный азарт, Федька ринулся в "бой". Приготовив нож, попытался схватить животину за переднюю ногу, пытаясь опрокинуть свинью. Однако, стоило ему  вцепиться в ногу свиньи, та взвизгнув, поднялась во весь двухметровый Федькин рост. Оба застыли в позе "белого танца" - Федька  и свиноматка…
     Сообразив, что другу нужна помощь, Сережка хотел подсечь свинью, но промахнулся, угодив по ногам Федора. Чиж, потеряв равновесие, начал падать, увлекая за собой свиноматку. Ему повезло. Падая, он завалился поверх свиньи, чему был непомерно рад. А как же иначе!
     Делать было нечего. Выхватив нож, вонзил в горло партнёрше по танцу. Из раны хлынула кровь. Когда свинья затихла, перетащили  во двор.
-Чтоб я ещё когда-нибудь взялся за это дело !Никогда !- пообещал сам себе Фёдор. -  Да я лучше  курей заставлю нестись золотыми яйцами, или из кильки черную икру буду готовить!
     Слушая ворчание друга, Серёга громко смеялся.
    
*  *  *

          Когда Фёдор намекнул матери, что хотел бы перейти на работу в совхоз, Устинья поведала, что есть в конторе свободное место диспетчера. Хоть зарплата не ахти какая, но и работа не пыльная. Да и всё, поближе к дому.
-Давай, Фёдька, устраивайся. Чего зря землю топтать? Не в деньгах счастье, не они красят человека, а дела, - поучал отец. - Как поставишь себя, так и почитать будут. У меня директор давно про тебя справлялся. Покажешься, заметят, а там и должная работа найдётся. Оно так в нашем челдонском роду повелось.
«Скорее всего так, - шагая в контору, размышлял Фёдор. - Предки своими руками строили себе жизнь. Чего далеко ходить, вот, к примеру, дед Поликарп Матвеевич. Как его в деревне уважали и почитали за золотые руки! А не он ли говорил, что своим рождением Борисово нашим предкам обязано, что мы все на земле родственники в третьем колене. Вот бы откопать это генеалогическое древо».
     Уже полгода, как Чиж-младший работал диспетчером. Ещё в прошлом году директор Семён Кузьмич приобрёл для нужд колхоза передвижные радиостанции. Что ни говори, а хозяйство большое, пойди, уследи за всем оперативно.
«Да не оскудеет казна совхозная, а польза будет», - решил он однажды, дав распоряжение главному инженеру, приобрести радиостанции.
     Так, вскоре на одной из конторских дверей появилась табличка «Диспетчерская»...
     Он был в командировке, когда в сельхозуправление принесли телеграмму о смерти отца.
     Сразу после похорон Фёдор взял отпуск. Вдруг в душе всё перевернулось, появилась непонятная пустота. Он никак не мог понять и принять этой утраты. Да и кто её мог понять и принять? Ушло навсегда то, что не найдёшь вновь, не купишь ни за какие деньги.
     Днём, когда мать была на работе, Чиж уходил на небольшой пруд. Закинув удочку и опустив ноги в прогретую летним солнцем воду, подолгу сидел, уходя в себя, пролистывая события ещё недалёкого детства.
     Отпуск пролетел незаметно. Вот и последний день. По дороге, тянущейся в сторону деревни, поднялся на косогор, свернув на тропинку, ведущую на кладбище. Как и прежде, прошёл на могилу отца, потом
навестил деда и бабушку. Взглянув на выбитые на памятниках даты, подумал про себя: «Эх, рановато, рановато ты нас покинул отец. Ещё и внуков толком не нянчил».
     Налетевший ветерок пробежался по кронам тополей. Он окинул взглядом кладбище.
-Полнится, землица бугорками да крестами, - и он направился в сторону дома. – Верно, мать заждалась. Да и сестрёнку Татьяну навестить надо, на племянников взглянуть, ведь завтра на работу...

*  *  *
         
     В канун новогоднего праздника Фёдора пригласил к себе директор совхоза Семён Кузьмич.
-Выручай? Федор Степанович. Требуется помощь. Остались мы без профсоюзного бога. Батьку мы твоего знали, да и твоё отношение к делам знакомо, соглашайся! …
    С раннего утра и до позднего вечера колесил Федька по совхозным полям, организуя и контролируя ход соревнований между бригадами и звеньями.
    Зуб ныл с вечера. Первое время Федор не придавал этому особого значения: «Поболит, да перестанет», - думал про себя, кладя очередную таблетку анальгина на зуб.
С каждым часом боль усиливалась. Когда с работы вернулась мать, он ходил по комнате мотая головой, словно баран в жару.
-Чего головой крутишь?
-Зуб достаёт!
-Анальгин пробовал?
-Ага!
-Сала кусочек приложи, с чесночком.
-Пробовал, не помогает, чтоб ему, - он снова замотал головой, продолжая расхаживать по комнате.
-У тебя пивцо в подполе. Налей кружечку, может, полегчает.
Опрокинув кружечку домашнего, вышел на крыльцо, закурил.
В голове чуток зашумело. Сделав несколько затяжек, Чиж положил дымящуюся сигарету на столбик ограды,  направился в дом. Налив ещё кружечку пива, посмаковал. Внутри приятно зажгло. Боль постепенно стала уходить. Постояв у калитки и докурив папиросу, вздохнул. Над селом спустились сумерки. Июньский вечер был тёплым. Выскочив из будки залаял пёс Шарик. Фёдор бросил взгляд на огород. На задах паслась чья-то лошадь. Потрепав за шерсть собаку, отправился спать.
     Проснулся от резкой боли. Напомнил о себе больной зуб. Мать сидела на кухне и вязала носки.
-Что, зуб?
-Чтоб ему, - вместо стакана Фёдор налил из трёхлитровой банки кружку пива и снова осушил до дна.
Чуток подумав, опрокинул и вторую.
-Хоть закусывай.
-Спасибо. Уже во, досыта.
     Он глянул на трёхлитровую банку. Пиво убывало, а зуб продолжал всё сильнее ныть. Чиж прилёг на диван, прикрыв глаза. Боль чуток отошла. Голова слегка поплыла. Вскоре он снова погрузился в сон…
     Очередной раз зубная боль заставила подняться с дивана. Уличный фонарь, висевший на столбе  напротив окна, освещал комнату. Прикурив, "добил" остатки пива, однако, на этот раз зубная боль не отпустила. Хотелось спать. Он тронул рукой  щёку. Та была припухшей. Одевшись потеплее, вышел на улицу. В тишине  слышался стрекот кузнечиков. Мотая головой, походил по ограде часа полтора. Боль то чуток стихала, то с ещё большей силой давала знать о себе. Стоило матери встать с пастели, он снова подошёл к ей, продолжая мотать головой.
-Что-нибудь покрепче есть?
-Водка в холодильнике.
-Где?
-В холодильнике!
     Фёдор открыл дверцу холодильника и выругался. Всю ночь заглядывал в него, пытаясь что-нибудь усмотреть, но  "Столичной"  не замечал.
-Вот, чума болотная, -чертыхнулся сам на себя.
Откупорив, налил гранёный, выпил.
-Мамуля, скажи в правлении, что немного задержусь, - и Фёдор плюхнулся на диван.   
     Когда, часов в девять,  пришёл на работу, зуб продолжал ныть, вызывая страдания.
Встретив его, директор удивлённо спросил:
-Ты чего такой смурной и синий, что цыплёнок  моего соседа?
-Зуб достал. Всю ночь промаялся.
-Водочку не пробовал?
-Пробовал.
-С солью? Водочку то с солью надо, да чуток подогретую. Ладно, иди домой, прими лекарство, отоспись…
     Прикончив остатки водки, Чиж, упав от бессилия, уснул пригретый солнечными лучами.
На этот раз он проспал до обеда. Зуб успокоился. Взглянув в зеркало, Федька ахнул:
-Ни хрена себе, рожа. Как щёку разнесло ! Нет надо в район ехать, к зубнику. Второй такой ночи, не выдержу!

*  *   *

          В кабинет с табличкой «Профком» заглянул, председатель сельского совета, Борис Иванович.
-Фёдор, дело государственной важности имею.
-Что стряслось, Борис Иванович? - Встав из-за стола, Фёдор подошёл к председателю.
-Так ты что, не ведаешь?
-А что ведать? Вроде, всё на месте. Слава богу никакого “ЧП”!
-Так гости у нас! И не малые, из самой столицы! Из райкома  звонили, к обеду будут. Открытие нашей библиотеки намечено.
-Открытие - дело хорошее.  Вам и карты в руки, коли так!
-Издеваешься, Фёдор. Сам Второй с ним едет. Если что, добра не жди.
-А чего его ждать? Терпели и не такое. Или не ведаете, что делать?
-Да, что там. Знамо дело. Только подмогни малость, возьми подарок для большого гостя. Всё же не каждый день заезжают.
-Ладно, что-нибудь придумаю.
     Через три часа после состоявшегося разговора раздался  телефонный звонок.
-Фёдор! К четырнадцати часам ко мне. Как с подарком?
-Порядок, Борис Иванович .
-Вот и ладненько, директору я уже звонил. Выезжаем вечером на природу. Полянку оборудуют, коньячку прихватил.
-Что с меня?
-Присутствие и подарок не забудь.
-Лады. Буду!…
     Торжественное мероприятие длилось около часа, после чего усадив гостей и хозяев в автобус, двинулись в направлении соснового бора. Вскоре выехали на огромную поляну, окружённую со всех сторон высокими соснами. В центре стояли три длинных, уже сервированных стола. Вокруг суетились несколько женщин, передвигая туда-сюда тарелки с кушаньем. Не прошло и пяти минут, как всех пригласили за столы. Слово взял Борис Иванович.  Гости для села были действительно высокими: Второй секретарь райкома партии, представитель министерства культуры из Москвы, главный редактор районной газеты “Заветы Ленина”.
     После председателя сельского совета слово взял директор совхоза Семён Кузьмич. Достав из под стола приготовленный Федором подарок, поставил перед собой.
-Дорогие земляки и односельчане. Разрешите мне от вашего имени,  преподнести вот этот скромный подарок дорогому Петру Семёновичу, нашему гостю.
Семён Кузьмич взял со стола коробку.
-Пускай этот набор рыбака всегда напоминает Вам, Петр Семёнович, о пребывании  на нашей Кузнецкой земле!
Вынув из коробки расписные кастрюли, передал  гостю. Тот с удовольствием принял подарок, не переставая удивляться красоте росписи...
          Пикник набирал обороты. Уже в скоре поляна наполнилась шумом и гамом, словно стая галок устроила сход, рассевшись по верхушкам сосен.
Вездесущий газетчик “районки” взял бразды правления в свои руки. Он веселил присутствующих анекдотами, байками. Неожиданно, постучав по бутылке, слово попросил Второй.
-Товарищи, попросим нашего Валентина уважить гостя и нас своей знаменитой прибауткой, про Онуфрия!
-Уважь, Валентин, поддержал директор.
Послышались хлопки в ладоши. Кораблёв встал из-за стола, откланялся. Людской галдёж стих. 
- Однажды, обходя огород, отец Онуфрий обнаружил Ольгу... - и пошло, и поехало!
-Ты, Петр Семёнович, время, время засекай, - подтолкнул гостя Второй.
Гость взглянул на часы. Валентин продолжал: “Ольга отдайся, озолочу...”
     Бросив взгляд на циферблат, Петр Семёнович воскликнул:
-Вот даёт, на одной букве уже семь минут! И всё так складно!
Когда Валентин окончил читать, Петр Семёнович захлопал первым. Гостя поддержали присутствующие.
     Уже основательно стемнело. Засветились фары автомашин. Поляна ожила. Никто и не заметил исчезновения гостя. Первым спохватился Борис Иванович.
-Фёдор, Петра Семёновича не видал?
-Может, до ветру, того...
-Может, может. Голову снимут, если что случится.
     Чиж углубился в сосняк, прислушиваясь: не зовут - ли. Ничего похожего, кроме громкого говора, несшегося с поляны, слышно не было. Вернувшись, доложил председателю и директору. Взяв в помощники водителей, решил прочесать полянки. Поиски большого гостя продолжались более часа, однако результат был нулевой.
-Может, он на центральную трассу вышел? А там - дорога только в район. Попуток много ходит.
-Теперь гадай.
Поискав еще с полчаса, стали разъезжаться. Настроение было отвратительное. Потерять представителя министерства, и где?  В родным сосняке.
Деревенские, загрузившись, укатили домой, а районное начальство, попрощавшись с директором и председателем сельского совета, пожав руку Федору, отправилось в район...

          Петр Семёнович проснулся от легкой прохлады. Тело слегка дрожало.
-Черт, набрался. Где я? - путалось в голове.
     Он не мог сообразить, как и что произошло. Вокруг одни сосны. Остановившись, прислушался к шуму бора. Где-то вдалеке послышался рокот двигателя автомашины. Он тихо приближался, но вскоре стал удаляться  куда-то в сторону. Петр Семёнович поспешил в сторону услышанного рокота...
     В половине пятого утра в дверь к Фёдору постучали. Чиж соскочил с кровати и, как был в трусах, вышел в сени. Не спрашивая, открыл засов. На крыльце стоял Борис Иванович.
-Едем, Фёдор, поищем на месте. Может, принял на грудь да и заплутал малость, всякое бывает. Сердце вещует, где-то он  там. Прихватив брюки и рубашку, Чиж выскочил на крыльцо.
-Оденься, не торопись. На минуте не сэкономим.
     Старенький “Запорожец” затрясся по деревенской дороге. Поднявшись на гору, свернули на лесную просеку...
     Услышав трескотню двигателя, Петр Семенович остановился, прислушался. Звук приближался и становился всё громче и громче. Почти бегом, продираясь сквозь кустарник , разгребая ветви сосен он поспешил навстречу спасительному звуку. По сосняку разнесся сигнал автомобиля.
-Ищут, ищут, - мелькнуло в голове, и он также неожиданно выскочил на просеку.
     Метрах в пятидесяти, по правую руку, увидел стоящий “Запорожец” с зажженными фарами.
-Здесь я, здесь, - маша руками, спешил навстречу машине.
Машина была уже в нескольких метрах, когда гость запнулся, рухнув, как подкошенный, на траву. Подбежавший Фёдор помог подняться.
-Живы?
-Да что со мной со старым дураком станет. Неловко, поди искали. Вот сраму!
-Да не переживайте, Петр Семёнович! У нас здесь в деревни и не такое бывает. Ночь вокруг дома родного плутают.
-Да ты что?
-Плутают, плутают.
-Ну, тогда ещё не всё так плохо.
Все трое рассмеялись.
-Сейчас заедем до меня, - подал голос Борис Иванович. -Доложим Второму, чуток умоемся и доставим Вас в район, делов -то !
-А может сразу в район.
-Петр Семёнович, а подарки ? Надо ж забрать. Они у меня дома.
     В тепле гостя затрясло.
-Потерпи немного, Семёныч, - перешёл на деревенский говор Борис Иванович - Сейчас разберёмся.
     Дома налил всем троим в бокалы коньяка.
-За всё хорошее! Чтоб полегчало и чтоб всё обошлось.
-А как же машина?
-Петр Семёнович! Мы ж в деревне. У нас всё схвачено! И куда ей деться из колеи!
-И то верно!
Они подняли за произнесённый тост.
     Ещё через час высокий гость входил в кабинет Второго. Тот был уже на своём рабочем месте...

*  *  *

          При въезде в деревню полуторка остановилась, подняв вокруг себя клубы пыли. Сидевшие в кузове цыгане загалдели словно галки, перекидывая через борт узлы с вещами и разной домашней утварью. Вскоре, подле Типчихиного дома, на огромной поляне, заросшей  кустами репейника, выросло несколько разноцветных палаток. Чуть погодя между ними ожил костёр.
     Первым о появлении цыган в деревне известил директора совхоза конюх Степан Романов. Привязав лошадь у конторы, поднялся на второй этаж, где находился его кабинет.
- Семён Кузьмич, тревога! Цыгане прикатили. Как бы беда не
случилась.
-Да шут с ними, что, в первый раз, что ли!
-Не в первый! Боюсь за своих лошадок. Видит бог, уведут и глазом не моргнут.
-Вот и сторожи, коли так. На кой ты поставлен?
-Так,  Семён Кузьмич, пару мужичков в подмогу, да ружьишко  не мешало бы.
-Уговорил. Зайди к Фёдору, в профком, я перезвоню...
     Старший из цыган, Рамис, переступил порог кабинета директора. Следом заглянула испуганная секретарша.
-Доброго утрица, начальник! -Рамис обвел глазами кабинет, отвесив поклон. -  Рамис - он протянул руку.
- Доброго, доброго, - не пожимая руки цыгану, ответил на приветствие директор. - Каким ветром  в наши края?
-Сам пойми, начальник. Сегодня здесь, а завтра ветер только и знает.
- Понятно!
-Начальник, работа для нас у тебя есть? Деньги нужны, поистратились.
-Вы то, и поистратились? Не поверю…
     Семён Кузьмич поднял трубку, набрал номер мастерских.
-Николай, ты свои бороны отремонтировал? Нет? Рабочая сила есть. Минуту погоди, - он прикрыл ладонью трубку. - Бороны возьмётесь ремонтировать?
-Какой вопрос начальник. Сколько на карман положишь?
- Погоди о цене, - махнул он в сторону Рамиса.- Слышь, Николай. У меня здесь "Ромэлы". Придут, прими, обеспечь работой. Ты уж с ними поаккуратней. Договорились?   
     Когда Рамис вышел из кабинета, дымя папиросой, заглянул Фёдор.
-Что, Семён Кузьмич, и вас достали "Ромэлы"?
Оба рассмеялись. На следующий день вся деревня пришла в движение.
     Кузница, куда приходилось доставлять волоком сломанные бороны, находилась на противоположном конце деревни, на пригорке. Зацепив верёвкой борону, её тянули лошадью по деревенской улице, поднимая клубы пыли. Пока мужики были заняты свои делом, женщины-цыганки с ребятишками разбрелись по деревне заглядывая во дворы, высматривали, что можно увести или выпросить. Уж их-то хитрость была издавна известна люду, да только спастись от этой цыганской хитрости удавалось не всегда…
     После обеда к Фёдору домой заглянула бабка Матрёна. Не успела зайти в ограду, как затараторила:
-Федька, Федька, откели их иродов привезли? На кой вы их пущали на деревню. Ай, ай! Ведь надо же, что творят непутёвые, что творят.
-Да без них скучно бы было! Что случилось бабушка Матрёна?
-Да что могёт, петуха триклятые спёрли.
-Так и спёрли? Ай,ай!  Караулить надо было, петуха - то.
-Да як же его скараулишь? Одна в рот заглядывает, другая под юбку норовит что-нибудь спрятать. А он непутёвый по соседским курам решил прогуляться. 
     Махнув рукой, бабка Матрёна вышла за ограду, направившись
восвояси.
     Вечером, когда Фёдор сидел в своём кабинете, постучавшись, вошла со слезами молоденькая Настя Смирнова, работавшая дояркой на третьей ферме.
-Чего, Настюха сырость развела под глазами?
-Цыганки серёжки сняли.
-Как сняли?
-Сказали, погадаем. Заговорили. Домой пришла, а их и след простыл, - она ещё громче заревела.
-Не реви, слезами делу не поможешь. Кто ж этих гадалок слушает?
Настя растирала по щёкам слёзы.
-Иди к участковому. Может, чем поможет. Ты в этих делах не первая.
     Два дня, с утра до позднего вечера, над деревней разносился звон наковальни. Утром третьего, у порога директорского кабинета собралась толпа цыган.
-Начальник, - стоило только появиться Семёну Кузьмичу, - пропел Рамис. -Все тридцать две бороны исправлены и покрашены. Прими товар, оплати работу.
-Что, так быстро?
-Э…э начальник. Тебе: то долго, то быстро. Сделали, плати. Цыган взялся за дело, цыган сделал дело!
-Погоди, не гони. Садись, разберёмся.
-Начальник, сесть я не спешу, ещё не время, и не нашёлся тот прокурор который меня, цыгана, посадит.
-Да не кипятись ты, ей богу, что вы,  сразу в обиду.
-Я не сразу, я после тебя, начальник.
     Семён Кузьмич снял трубку, позвонив в мастерские.
-Николай. Как там  твои бороны?
-Сейчас сгоняю до кузни, минут через двадцать перезвоню.
-Ну вот, через двадцать минут всё и проясним. Подожди в приёмной, я позову. Доверяй, но проверяй. Сам понимаешь – деньги!
-Деньги, деньги. Сегодня деньги, завтра - нет денег, - ворчал, выходя из кабинета Рамис.
Вскоре позвонили по телефону. Директор пригласил главного цыгана.
-Давай договор, подпишу. Всё в порядке. Подожди, главбуху скажу, - он пригласил по громкой связи главного бухгалтера.
-Гавриловна, выпиши расходный, за ремонт борон.
-Так много?
-Ремонт и покраска. Иди, Рамис, с женщиной, она всё сделает.
     К утру табор будто ветром сдуло.
-Во, дела, - удивлялась Типчиха. -Налетели саранчой, так же и улетели.
    По прошествии недели, прибывший бригадир мехзвена  Иван Попов решил прибрать бороны, перетащить их поближе к своему гаражу. Подогнав трактор с тележкой, начали грузить. Четверо рабочих уложили пяток борон на тележку, как  взявшись за очередную разинули рты. В её основании не хватало с десяток зубьев. Отложив в сторону, взялись за другую. И в ней не хватало несколько зубьев, и ко всему - одна из направляющих была погнута. Работавшие расхохотались.
     Когда вызванные по звонку директор и председатель профкома вылезли из УАЗика, рабочие сидели возле борон и курили.
-Что стряслось? Где эти чертовы бороны?
В сопровождении Николая подошли к месту складирования борон.  Рабочий ткнул палкой в сторону отложенных. В них действительно не хватало зубьев.
-А ты на что, куда смотрел?- повысил голос директор на Николая.
-А остальные?
-Да они все такие же, - воскликнул Иван. – Халтура, Семён Кузьмич, а не работа. Цыгане их нигролом облили, вот и блестят, что новенькие.
-Как нигролом?
-Молча.
-Я же им давал флягу с черной краской.
-Плакала твоя краска, - подал голос Фёдор.
-Ну дела, я вам скажу. Удержу, ей богу удержу с тебя Николай. Хоть богу молись, твой просчёт.
   Чиж, состроив Николаю гримасу, поспешил следом за директором в УАЗик…

*  *  *
          Пока Фёдор год нёс службу на благо Родины, сестрёнки подросли. Татьяна, в свои восемнадцать, успела выскочила замуж, а Галина укатила в Омск, на шарико - подшипниковый, мечтая со временем поступить в институт. Чиж и глазом не успел моргнуть, как появился племянник Серёжка, который рос не по дням, а по часам.
     Захаживая в гости к Татьяне, Фёдор то и дело застывал у окна, на кухне, наблюдая за жизнью улицы. Каждый раз он открывал для себя что-то новое, необычное. Уличная жизнь то оживала с рокотом тракторов, месивших в слякоть деревенскую грязь, то на какое-то время замирала, навевая на сердце грусть и воспоминания об уходящем детстве.
     Сегодня первое апреля, день рождения племянника. Когда Фёдор появился в доме сестры, та хлопотала по хозяйству. У печки, держа в руках клюку, стоял четырёхлетний Серёжка. Его хитроватая улыбка с бегающими глазами располагали к себе. Чиж на какое-то мгновенье представил на его месте себя. А ведь чем-то похожи. А, что, чем? Родственники! А в детстве все в основном похожи друг на друга. Детство - оно и есть детство.
-Привет, родственничек. Как дела?
Взглянув на дядьку, Серёжка бросил клюшку и, взвизгнув, рванулся в смежную комнату. За спиной скрипнула дверь, в дом вошла хозяйка.
-Здоровеньки булы.
-Здоровее видали, - отшутился Фёдор. - Хозяин - то где?
-За скотиной прибирается. Сейчас зайдёт, ты раздевайся.
-Серёжка, ты чего это притих, шкода этакая?!
Сын потупив взор, сопя носом, вывалился на косолапых ногах на кухню.
     Фёдор, скинув с плеч куртку, повесил на вешалку. Прихватив свёрток, прошёл в комнату.
-Ты чего, племяш, мамку обижаешь? Или она тебя обижает?
-Как же, обидишь его. Перед твоим приходом попало. Пройди в
спальню, взгляни на проделки со шторами. Вчера повесила новенькие.
Фёдор прошёл в спальню.
-Ну, племяш, ну ядрёна вошь, даешь жару. Это кто тебя шкодничать научил?
Фёдор взял штору, рассматривая её. Желто-коричневого цвета с выбитыми на ткани цветами, она была  изрезана ножницами в нижней её части.
-Серёга, ты чего изобразил на шторах?
-Сежинки лезал.
-А..а, снежинки! Тогда понятно, похоже. Снежинки, дело нужное. Они всегда в хозяйстве пригодятся. Только весна на дворе, а ты за снежинки. От мамки влетело?
-Ага.
Чиж схватил племянника на руки, подбросил к потолку.
-Скажи лучше, сколько тебе годков стукнуло?
-Пять!
-Ну ты, брат загнул! Возьми вот это, и больше не балуй ножницами. Понял меня? - Фёдор развернул сверток и протянул Серёжке маленькую пожарную машинку.
-Полял!
Сергей схватил ручонками игрушку, глаза загорелись.
-Что сказать надо?
-Сибо, дядя  Фёдол!
-То -то же, - он шлёпнул племянника по попке.
Довольный, тот с криком: «мама, мама», ринулся на кухню.
Фёдор, свернув газету, подошёл к окну.
     На противоположной стороне улицы, напротив окон сестринского дома, стоял небольшой беленький домик. Крытый шифером, с весёлыми, светло-синими ставнями, он привлекал собой внимание. Даже кривой ствол ютившейся в палисаднике лиственницы, не мог испортить и омрачить общего интерьера. Чуть в глубине двора виднелись хозяйские постройки - баня с угляркой.
     Из-за угла дома показалась фигура женщины. Одета она была в сапоги и фуфайку. Следом шла молоденькая дивчина, держа в одной руке лом, в другой, лопату. Они о чём-то переговаривались.
«Дочка», - мелькнуло в голове Чижа.
     Выйдя за калитку, подошли к большой луже, угрожающей вот-вот оказаться в ограде. Посмотрев куда-то вдаль, девушка принялась за работу. Крошки колотого льда разлетались по сторонам, то и дело попадая в лицо. Она смахивала их рукавицей, продолжая долбить лёд. Вскоре стала просматриваться небольшая канавка, тянувшаяся к рытвине у дороги. Чуть выпрямившись, работавшая поправила съехавшую на голове красную шапочку. Фёдор не заметил, как в дом вошла сестра.
-Чего зенки  пялишь попусту на девчонку? Нет, помочь молодке. Да и вообще, хватит болтаться одному, пора и парой обзавестись, а браток? -она улыбнулась. - Хочешь познакомлю?
-Сами с усами. Была – не была, - и, он стал одеваться.
     Навстречу выходящему из дома Федору попался зять Виктор.
-Во, ты куда попёр, бобёр!
-Дела, зятёк, дела великие ждут!
-Долго не задерживайся, к столу пора.
-Айн момэнт, и буду за столом.      
     Зять Виктор частенько помогал по-соседски одинокой женщине. То угля привезёт, то сено поможет доставить с поля. Что ни говори, а машина всегда под рукой. Кто – кто, а он знал о трудолюбии этой женщины и о её нуждах. Помочь было делом соседским, делом чести. Не зря границу прошёл. Знает что почём. Да и женщина никогда не обижала Виктора. То по осени поможет картошку выкопать, то сено на стайку сметать, то самогоночки принесёт в "тяжёлый" для соседа час.
     Частенько в разговорах с женой намекал:
-Вот кого в родственники брать надо. Чего твой братан Фёдор нос по ветру не держит? Хватит шляться в одиночестве. Вон каков боров вымахал.
-Это ты у него самого спроси.
     Фёдор перешел дорогу и, приблизившись к работающей девушке, поздоровался.
-Фёдор, - представился он.
Девушка прекратила долбить лёд, подняла голову, смущённо покраснела и, чуток помедлив, ответила -Люба.
-Вот и познакомились, - улыбнулся парень, взяв из рук девушки лом.
-Дай-ка Любаня, помогу чуток, - он с силой вонзил  лом в лёд. Крошки льда разлетелись во все стороны, припорошив одежду девушки. Не прошло и десяти минут, как нужная канавка была продолблена.
-Спасибо, - поблагодарила девушка.
      Вышедшая к дочери мать, смекнув, что между молодыми свой интересы, поздоровавшись, вернулась в дом.
     Так уж вышло, что первая их встреча заронила в сердца тёплое чувство, которое называют  в народе любовью. Они ещё и не догадывались о всех последствиях первой встречи, но что-то подсказывало, что она не случайна и не последняя. 
     Одетая в красную курточку, с красной шапочкой на голове, стройная Любаня светилась в лучах весеннего солнца, словно гроздь ярко-красной рябины. Фёдор уже собирался вернуться в дом сестры, как послышался её звонкий голос:
-Браток, пора и за стол.
Попрощавшись, они расстались. Стоило Фёдору перешагнуть порог сестринского дома, последовал вопрос:
-Что, кавалер, надружился?
-А, як же !
     Из спальни, поправляя сиреневую рубашку, вышел Виктор.
-Покурим, шуряк, - он подмигнул левым глазом Фёдору.
-Пошли, поддержу компанию.
Оказавшись в сенях, Виктор подошёл к самодельному шкафчику, на полках  которого стояла стеклянная посуда и, сдвинув чуток в сторону банки достал уже начатую бутылку белой. Ловким движением наполнив пятидесятиграммовый стаканчик, подал Фёдору. Когда стаканчик вернулся к Виктору, налил себе и тоже принял.
-Вот здесь. Выходим по очереди. Выпил, налей другому. Вот крышечка, чтоб сор не попал. Пока твоя сеструха приготовит стол, всё веселей будет жить.
-Лады. 
     Пока Татьяна накрывала стол, несколько раз, по очереди, выходили на улицу. Была очередь Виктора. Взяв с подоконника пачку папирос, вышел в сени. Бросив взгляд на наполненный стаканчик, потянулся рукой. Дверь заскрипела. Не дожидаясь пока та откроется, сбросил со стаканчика крышечку, опрокинув содержимое. Что-то резкое опалило рот. Не сглатывая, выплюнул содержимое на пол, ринувшись к двери, в которой показалась жена. Увидав Виктора, Татьяна поняла, что произошло. Схватив стоявшую у порога крынку с молоком, сунула мужу.
-Пей, пей до дна.
Когда крынка опустела, в приказном тоне скомандовала Виктору:
-Пальцы в рот, пальцы, чтоб вырвало.
Виктор, сунув в рот два пальца, вызвал рвоту. Когда немного успокоился, почувствовал жжение в области пищевода.
-Вы что, сдурели что- ли?! Не напьётесь никак. Сели бы за стол да и пейте.
-«Скорую» надо вызывать, - вступил в разговор Фёдор.
-Погоди, может пронесёт.
-А если нет?
Намешав в литровую банку раствор марганцовки, сунула в руки Виктору. -Пей по новому и трави. Чёрт дернул меня оставить в этом стаканчике уксусную кислоту. Вот непутёвые. Что совсем  глаза ничего уже не видят.
-Да они же одинаковы. Ошибся полкой, - оправдывался Фёдор.
Чуток успокоившись, Татьяна прослезилась.
-Не скорую, так сходите в медпункт, пускай посмотрят, что к чему.
     В медпункте, узнав о произошедшем и осмотрев Виктора, удивились:
-Повезло, - тараторила медсестра. -После приёма таких доз отказывают почки, а у тебя лишь покраснение во рту.
-Если б не жена со своим молоком, точно бы окочурился.
-Слушай, шуряк, айда домой. Жрать что-то хочется, аж в коленках жмет, - рассмеялся Виктор.
     Через полчаса они сидели за столом,  уминая приготовленные  пельмени. Жена с тревогой наблюдала за мужем. Как-то ещё всё отразится на желудке?…

*  *  *
     В день своего рождения Фёдор засватал Любаню. Накануне свадьбы на деревню обрушился сильный ливень. Всё было готово к торжеству. Он заранее предупредил школьного друга Володьку Рунк о своей женитьбе, пригласив его свидетелем со своей стороны. Уезжавший в командировку Володька пообещал, если успеет приехать - обязательно быть на свадьбе. На том и порешили…

     К утру, когда  дождь поутих и выглянуло солнышко, побежал к односельчанину, Лёньке Ускову, насчёт машины. Надо же довезти невесту до сельского совета, на регистрацию брака.     Обещавший помочь в этом деле, Лёнька отказался, ссылаясь на плохую дорогу, слякоть и отсутствие цепей на колеса. Сплюнув с досады, что зря понадеялся, расстроенный Фёдор вернулся домой. Не прошло и десяти минут, как за окном раздался сигнал машины. Выглянув в окно увидел машину друга Володьки. Улыбаясь, тот открыл дверцу. Из салона машины вышла жена Светка. Обрадовавшись, Чиж кинулся на улицу и, подхватив в объятья друга, потряс со всей своей молодецкой силой.
-Ну, спасибо, друг, спасибо! Честное слово, выручил. Думал, всё, хана. Придётся в сапогах топать по грязи до сельского совета.
-Я же обещал !
-Точно, обещал, всё равно, спасибо, - он ещё раз потряс Володьку за плечи, подумав про себя : «Вот они - настоящие друзья. Всегда выручат в нужную минуту.»
     Из избы вышли Виктор с Татьяной, неся ленты и кольца. Через некоторое время машина была украшена и выглядела по особому нарядной и праздничной. Подошло время. Усадив на заднем сиденье молодоженов, прихватив свидетельницу со стороны Любани, Володька повез их на регистрацию.
     Свадьбу гуляли в доме сестры. Четырех комнатный дом с трудом  вместил приглашённых на свадьбу. Уж что-что, а гулять деревенские умеют. Да и время позволяло. Как раз закончилась посевная, представилась небольшая передышка…

     Оседлав старенький "Иж", Федор возвращался из соседней деревни домой, когда на кромке грунтовой дороги, недавно отсыпанной щебнем, увидал стоявший милицейский УАЗик.
-Черт бы тебя принёс, - буркнул он себе под нос и немного сбросил газ.
Рядом с милицейским УАЗиком разглядел жигули. Гаишник проверял документы. Не успел Чиж подъехать к стоявшим, из-за  машины мелькнул полосатый жезл. Решение созрело мгновенно. Он крутанул ручку газа до отказа, прижавшись к рулю. Бросив взгляд в зеркало, заметил, что гаишник засуетился. Расстояние между ними резко увеличивалось. Повернув с насыпи в сторону деревни, через пару минут выскочил на свою улицу. У калитки заметил свою Любаню. Подлетев к дому, крикнул:
-Открывай,  ворота открывай!
Сбросив крючок с петли, распахнула ворота. Фёдор газанув, проскочил мимо неё в ограду. Жена также шустро закрыла ворота.   
Заглушив двигатель, подошел к воротам, повиснув на них грудью. Милицейская машина, выскочив на перекресток, остановилась. Немного постояв, УАЗик помчался в противоположную сторону. Фёдор почесал затылок.
-Ты что, в гонщики играешь с милицией ? - спросила Любаня.
-Не говори, надо съездить до Володьки, а теперь перестренут. Ведь караулят, как пить дать.
Он  сиганул через дорогу  к бабке Марфе.
-Бабуся, твой Лёнька в милиции служил. Не одолжишь до вечера  китель?
-Служил, милый, служил. А чего енто, тебе, понадобился ён ?
-Да самодеятельность у нас, - схитрил Фёдор.
-А..а. Вона висит на вешалке, бери.
Фёдор вошёл в прихожую, сняв китель, накинул на плечи. Глянув в отражение оконного стекла, улыбнулся. В погонах майора он смотрелся.
-Порядок, можно и в путь.
   Надев каску, ещё раз выглянул за ворота. На дороге никого не было. Выкатив мотоцикл за ограду, завёл. Попрощавшись с Любаней, двинулся в путь. Повернув на выезд из деревни, снова увидал стоящий милицейский УАЗик, теперь напротив столовой. Гаишников рядом не было. Подъезжая к машине, заметил, как из столовой вышли двое в форме. Взглянув на мотоциклиста в кители майора милиции, замерли. Мотоцикл им показался уже знакомым, но милицейская  форма…
     Проводив взглядом ехавшего на небольшой скорости, забрались в кабину  машины. Взглянув в зеркала и поняв, что всё обошлось, Чиж улыбнулся, прибавил газу. "Иж", взревев, стал набирать скорость.  До соседней деревни оставалось километра три. Уже вечерело. У болотистой местности обдало прохладой.
-Черт, а ведь боятся того, кто выше званием. Видно из района и он ещё раз улыбнулся. «Нет, надо сдавать на права, иначе где-нибудь зацапают. Ведь были же права! Куда растяпа подевал?»
     Вдалеке послышалось мычание коров. Пастухи гнали деревенское стадо…

*  *  *

     Приступ случился неожиданно. Ночью стало плохо. Долго ходил по избе согнувшись буквой "Г", принимая таблетки, однако боль в желудке не отпускала. Под утро стало плохо настолько, что мать собравшись, сходила за зятем Виктором. Заведя машину и устроив полулёжа Федора, он повёз его в районную больницу. От дорожной тряски Фёдор устал настолько, что не реагировал на боль. Однако стоило "ЗиЛку" замереть у крыльца  больницы, боль вновь напомнила о себе. Шёл седьмой час.
     В приёмной, осмотрев больного, проводили в палату. Фёдор успел отметить, что больных, как селёдки в бочке. Скинув обувь и набросив на спинку стула одежду, опустился на кровать. Поставленный укол немного притупил боль и  он не заметно для себя, уснул. Проснулся от голосов. Присев на кровати, огляделся. В палате больные были заняты приёмом пищи. На стуле у тумбочки стояла чашка с остывшей кашей и стакан чая. Боли в желудке не было. Чувствовалось небольшое головокружение. Посмотрев на белые стены и уловив запах лекарств, подумал: «Надо линять. Делать здесь нечего.»
    Обулся, надел  курточку. Никто не обратил на это никакого внимания. Он ещё раз оглянулся. Всё было тихо и спокойно. Подошёл к дверям палаты, выглянул в коридор. В коридоре сновали больные и медперсонал.
«Ага, пересменок, это хорошо.»
     Решительно направился к выходу. Постовая  медсестра, сидя за столом, заполняла журнал. Спустившись на первый этаж, нырнул в приоткрытую дверь, очутившись на  улице.
    Опахнуло свежим воздухом. Глубоко вздохнул, постоял, размышляя, куда податься. Увидав проехавший автобус, решил идти на автовокзал. Неожиданно раздался сигнал машины. Обернувшись, Фёдор увидел знакомую совхозную машину. Когда та остановилась, узнал соседа Василия.  Через час он уже шагал по родному селу к  дому…
     Любаня, собравшись, выехала на попутке в район, решив узнать о состоянии мужа.  В приёмных покоях вопросу о её муже удивились, пообещав узнать. Кто-то ночью действительно поступал. Полистав журнал, нашли запись. Дежурная позвонила на пост. Постовая сестра утверждала, что новенькие за ночь не поступали.
-Да что, он сквозь землю у вас провалился?
-Может, в ординаторской, у врача?
Поднявшись на второй этаж, заглянула в кабинет. Кроме врачей никого не было.
Не добившись своего, озадаченная и удручённая, двинулась домой.
     Через два часа, подходя к калитке, увидала стоявшего у крыльца Фёдора. Он улыбался.
-Привет, пропавший.
-Чего?
-Там тебя потеряли .
-Бог с ними. Чего торчать без толку? Вроде отпустило.
-Вроде ! А, если снова прихватит?
-Сплюнь, - он постучал по дереву три раза…



                Глава третья
               
Вдали от дома

       Фёдор и жена Любаня ступили на перрон Ростовского  вокзала. Долгое путешествие из далёкой Сибири вымотало молодых. 
И вправду, верно говорил дед Федьки, что птица-Чиж, это своеобразная птичка, любит кочевать по местности. Видно, поддавшись зову предков, пустились молодые Чижи в своё первое совместное путешествие. Чего греха таить, скучновато стало молодым на одном месте. Да что там на месте. Хоть и родные они, места, и Фёдор в тайне думал, что он ещё вернётся на свою малую Родину, хотелось посмотреть на мир своими глазами. Вся обстановка в стране говорила о том, что вот-вот грянут перемены. Да только не понятно было, с какой стороны их ждать. Устинья долго отговаривала молодых, да где уж там…
     Ещё немного и можно будет постучать в дверь родственникам, хоть и далёким, но всё же родственникам.
     Когда собрались в дальний путь, мать сунула адресок, мол, пригодится на первое время.
Постучать в дверь не проблема, теперь набраться терпения, чтоб добраться до Азова, одного из южных городишек Ростовской области, где Фёдор бывал со студенческим отрядом.
     Оставив жену караулить чемодан, решил оглядеться. Пробежав вокруг вокзала, усмотрел, где стоянка автобусов, где толкаются таксисты.
-Фёдя, время позднее, может, подождём до утра. Заявимся среди ночи, ещё не пустят.
-Ты чего? Дядька - мировой мужик!  Не надоело за дорогу ? Мне очертенело.
Подошли к стоянке такси.
-Шеф, до Азова доберёмся?
-Сколь даёшь ?
-Сколько просишь ?
-Шестьдесят !
-Пятьдесят !
-Едем.
Федька вернулся к стоявшей в сторонке жене.
-Лады, скоро будем у родственников, - схватив чемодан, поспешил к такси.
Жена последовала следом. Водитель, поджидавший их, стоял у багажника автомашины…
     В подъезде, куда вошли, было тихо и светло. Поднявшись на четвёртый этаж, он нажал на кнопку квартиры под номером восемнадцать. Через пару минут за дверью послышались шаги.
-Кто там?
-Дядя, это я, Фёдор, из Сибири.
Наступила минутная пауза. Щёлкнул замок. Дверь приоткрылась. Показалось лицо мужчины.
-Елки! И не признать сходу.
Дверь распахнулась. На пороге, в семейных трусах, стоял дядька Коля. Они обнялись.
-Николай, - протянул он руку Любане. - Заходите, заходите.
Они снимали в прихожей обувь, когда из спальни, накинув халат, вышла тетка Лида.
-Какие черти носят вас по ночам? - то ли в шутку, то ли всерьёз бросила молодым и тут же удалилась на кухню.
Послышалось шипение газовой горелки.
-Устраивайтесь,  мне завтра на работу рано вставать, зевнув,   шаркая ногами, она скрылась за дверью в спальной.
«Что-то не очень нас и ждали», - подумал Фёдор, - Любаня наверное права.
Умывшись и испив чая, заняли приготовленную кровать  в небольшой комнате. Чиж заметил: шёл пятый час. В коридоре послышался щелчок выключателя. Стало темно.
     Утром тетка ушла на работу. Фёдор с Любаней приняли ванну. Дядька разогрел борщ, разлил по тарелкам.
-А вам на работу когда?
-В отпуске. На базар надо сходить. Побудете одни.
-Мы с тобой. Как ты? - Фёдор бросил взгляд на жену.
-Надо что-нибудь взять к столу.
     На базаре было многолюдно. От обилия продуктов на прилавках,  разбегались глаза. Разного сорта рыба, сушёная, вяленая, солёная, копчёная дразнила запахами. Увидав чёрную икру, жена дёрнула мужа слегка за рукав.
-Ты чего?
-Федь, хочу икры, - она жадно облизнулась.
-Что, что? - уловив разговор, вмешался дядька Коля.
-На икру потянуло.
-Не траться. Тётка посылку готовит дочке в Семипалатинск, накупила этого добра.
     У Фёдора самого вот-вот побегут слюнки от запахов. Рыбу он обожал.
-Хозяйка, сколько просишь за сазана?
-Двадцать пять.
-Ого, не слабо. А  за двадцать шесть не отдашь ?
-Я сказала, двадцать пять, не меньше, - заучено тараторила женщина.
-Ты чего? - переспросил дядька.
-Погоди. Так говоришь, за двадцать шесть не отдашь, только за двадцать пять?
-Двадцать пять, двадцать пять!
Сильна мать, сильна. Слушай, дядька, они у вас все такие?
Дядька Коля рассмеялся.
-Ещё не такие экземпляры встречаются. Пошли пивка попьём, пропустим по кружечке. Любань, как ты?
-Что я, куда  без вас.
-Пиво, пиво! Свежее пиво. Спешите, подходите, - зазывал немолодой продавец.
-Пару кружек, да повкусней.
-Теплого или похолодней? - ларёчник ткнул пальцем в сторону чайников наполненных пивом.
-Сервис, - Фёдор причмокнул языком.
     Ужинали вчетвером.
-Вы надолго в наши края? - тетка Лида вопросительно глянула на Любаню с Фёдором.
-Хотим работу приглядеть.
-А жильё?
-Постараемся, чтоб и жильё дали.
-Разбежались, приготовили вам сразу жильё, как же, ждите!
     Дядька, вспомнив, что обещал угостить осетровой икоркой племянницу, открыл холодильник, выложив на стол брикет прессованной черной икры, килограмма на полтора. Тётка отрезав кусочек грамм в сорок, завернула брикет, сунув обратно в холодильник.
-Видно на гостей у тётки "родственный" синдром, - подумал Фёдор.
Намазав небольшой кусочек икрой, передал жене.
-Кушай, моя радость.
Не обратив внимание на произошедшее, Любаня взяла кусочек хлеба с икрой из рук мужа и стала с аппетитом уминать...
        До ноябрьского праздника оставались считанные дни. Через два дня после появления в доме гостей тетка  поинтересовалась:
-Как дела, молодёжь? Дочка в гости  обещает приехать.
Фёдор понял, это намёк. Решил брать "быка за рога".
-Извините, потерпите немного, в переди три дня праздников. Ни куда не сунешься.
Дядька молча наблюдал за происходящим, бросая виноватый взгляд из- под густых бровей.
     Сразу после праздника, прихватив вещи, направились в гостиницу. Было неловко за случившееся, но Фёдор стерпел. Да и разве  виновен кто в том, что произошло?
-Вот так, с кондачка решиться рвануть за тысячу верст от родного дома. Чёрт дёрнул, - только и вертелось в голове.
-Куда направляетесь? - провожая, спросил дядька.
Ему тоже было неловко, по-житейски. Но что поделать, иного выхода не было. Кого, кого, а свою жену он знал хорошо. 
-Куда, кроме гостиницы. Может, будут места.
-В центре, напротив горкома партии, - гостиница Азов. Вечерком подойду, узнаю, что к чему.
-И на этом спасибо.
     Через полчаса они оказались на центральной площади города. Вдалеке блестел Дон. Водная гладь бросалась в глаза, играя  под солнечными лучами. Гостиницу нашли сразу. Как говорил дядька, как раз напротив здания горкома партии. Пятиэтажное здание, с огромной надписью  "Азов", и без того было приметным.
     В холле было пусто. За стойкой сидела администратор и что-то писала в журнале.
-Добрый день, - поприветствовал Фёдор. -Нам бы номер снять на время.
Администратор взглянула на пришедших.
-Молодые, красивые. Понимаю, - улыбнулась. - У самой недавно дочка выскочила замуж. Давайте документы.
-Повезло, - мелькнуло в голове у Фёдора...

     Неделя пролетела в поисках работы. Наконец попалось объявление. Азовской судоверфи требовались крановщицы. Заглянув в кадры, Фёдор поинтересовался насчёт работы, решив предложить свои услуги. Повезло и здесь. Любаню взяли крановщиком мостового крана, ему предложили должность инженера в конструкторском отделе азовской судоверфи.
     С утра до вечера листал Фёдор альбомы со схемами строящихся судов, внося исправления и дополнения. Деньги, что оставались,  таяли, как снег. Львиную долю съедала гостиница. Больше недели  вечерами  бродили в поисках сдававшегося жилья.
     Комнатка, которую сняли, была квадратов на восемь, не больше. Кровать, стул, тумбочка, да стол для еды, вот и вся обстановка. В углу была выложена печка. Экономили на всём.
     Через полмесяца цех направили на уборку овощей.
-Бери больше авосек, - советовали товарищи по отделу.
-На кой они мне? - не понял Фёдор.
-Ты что! Помидоры, огурцы, лучок. Всё зимой в хозяйстве пригодится. После работы можно немного прихватить домой.
-Надо же!
     Привезенного с поля, хватило надолго. На первую зарплату взяли в прокате телевизор. В один из вечеров в гости заглянул дядька Коля.
-В воскресенье едем на рыбалку, ты как Фёдор ?
-Можно.
-У друга моторная лодка.
     Воскресный день выдался холодным. Дул пронизывающий ветер. По Дону гуляли большие волны. Прошло часа два. Раза три выбирали сеть, рыба не попадалась. С непривычки Фёдор продрог. Наконец в сети забился большой лещ. Чиж был ближе всех к рыбе. Протянув руки, он готов был схватить его, как  лодку качнуло. Отпрянул назад и, потеряв равновесие, он вывалился за борт.   
-Держись, - услышал Фёдор, когда вынырнул из воды. Одежда в одно мгновение стала мокрой и тяжёлой. Его затянули в лодку. Он затрясся от холода, зубы отстукивали чечётку. Продолжать рыбалку не было смысла.
     Дома Фёдора растерли, переодели в сухую одежду. Хозяин накрыл стол, выставил вино. После третьего стакана тело стало согреваться, в голове зашумело.
«Знают толк, черти», - мелькнуло в сознании...
     Сколько ни гости, а надо домой выбираться. Встать на ноги удалось с третьей попытки. Голова была свежей, а ноги отказывались слушаться хозяина. Вот тебе и вино!
     Прошло четыре месяца, а общежитием так и не "пахло". Тетка Лида оказалась права.
     Фёдор заглянул в сборочный цех судоверфи. Пройдя между корпусов строящихся катеров, взглянул на мостовые краны, ища  Любаню. Взгляд задержался на крановщице, поднимавшейся по трапу под крышу цеха, где застыла кабина. На ногах крановщицы были обуты красные ботики. Вместо полагающихся брюк, была одета коротенькая юбочка.
-Ба..а, - проронил Фёдор и тут же весело пропел: «Как у нашей Нинки красные ботинки. Между ног пирожок, на две половинки!»
Проходящий мимо парень, нёсший моток проволоки, остановился и громко захохотал.
-Слушай, повтори ещё разок. Я Нинке спою, когда спустится с крана.
-Её, что Нинкой звать ?
-Нинкой!
-Ну надо же, - Фёдор рассмеялся.
     С соседнего крана спустилась Любаня.
-Чего зубы скалите ? Над Нинкой поди ? Так это у неё рабочая форма. Молодая,завлекает.
-Не понял?
-Что, не понял?
-Зачем, тогда, трусики носит?
-А чтоб ненароком что-нибудь не выпало! Да это не для тебя. Или тебе жены мало?
-Ты чего?
-Да я так, шутка. Пошли, поговорить надо…
Судостроителя с Фёдора не получилось…
    Три месяца Фёдор осваивал профессию монтажника-высотника, поступив на ускоренные курсы в "Загранстроймонтаж". Все три месяца мотался на электричке из Азова в Ростов на Дону.  Любаня до позднего вечера поджидала его возвращения..
Как старшего из сокурсников, Фёдора  назначили старостой группы…
     В качестве тренировки на высоте, мастер заставил покрасить громоотвод одной из двадцатиметровых вышек. Вся группа выстроилась внизу, наблюдая за действиями старосты. Получив вводную и надев монтажный пояс, взглянул на группу. Десятки глаз внимательно наблюдали за Фёдором. Взяв в левую руку ведро с краской, заткнув малярную кисть за пояс,  начал подниматься по ступенькам вышки.
     Две вышки, соединённые между собой тремя канатными тросами, напоминали высоковольтную линию.
Чтобы попасть к шпилю соседней вышки, необходимо пройти по канату метров двадцать. Он уже преодолел больше половины пути, когда нога соскользнула с каната. Потеряв равновесие,  словно ныряльщик, полетел вниз. Стоявшие ахнули. Крепкий монтажный пояс удержал Фёдора на высоте. Ведро, сыграв, опрокинулось. Зелёная краска залила тело. Через мгновенье и лицо оказалось в зелёной краске. Пустое ведро ударилось о землю. Сделал над собой усилие и, изогнувшись, вцепился в цепь. Ухватившись руками за трос, подтянулся. Придерживаясь двумя руками, добрался до соседней вышки. Наблюдавшие перевели дыхание, рассмеялись, вытирая выступавшие слёзы.
     Утром Фёдор заявил Любане:
-Катись оно ко всем чертям, эта заграница. Ещё пожить хочу! Кругом одни лишь обещания, как и с общежитием.
-Сам решай...

                *   *   *
     Когда Чиж прочитал объявление о наборе семейных на строительства БАМа, не поверил. Показалось, что это опечатка. БАМ начали строить давно, и он уже вовсю трудится на благо Родины. Он ещё раз прочёл объявление…

     В Якутии шло строительство Нерюнгринской ГРЭС. Приглашали семейные пары. Обещали жильё и бесплатный проезд до места будущей работы. Он заметил про себя: «Снова одни обещания. А что, в кармане всё равно ни шиша нет. На билет дадут, а там, смотришь, и подзаработем. Всё-таки Север. Главное крыша над головой, как-никак, а жене скоро уже рожать. Комнату где-нибудь дадут. Всё же Север».
Достав из нагрудного кармана блокнот, записал адрес организации, осуществлявшей набор на работы.
     Ростов-на-Дону - не Азов по своим размерам. Долго плутал по городским улицам, пересаживаясь с одного автобуса на другой, пока не попал по адресу. У входа толпился народ. Одни входили в здание, другие, держа документы, покидали его. Подошла очередь Фёдора. В комнате, куда зашёл, сидели три женщины. Подал документы одной из них. Немного полистав их, женщина приподняла голову, посмотрела на Чижа.
- Не можем взять вас.
-Это почему?
-У вас же институт. А нам нужны не инженеры, а рабочие.
– Да я  работы не боюсь. Подумаешь, инженер. Буду работать простым работягой. Скажете: копать яму, значит яму. Надо связь с космосом организовать, будем организовывать, на то она и голова. Нет, я не согласен.
     Услышав перепалку, подошла пожилая женщина.
-Дайте его документы, взгляну.
Поизучав их, подошла к столу, у которого сидел Чиж.
-Вообще-то, специалисты с вашим профилем нам нужны. Решим так. Мы отобрали пять пар по вербовке. Будете старшим среди всех. Получите документы на всех, прибудете в кадры ГРЭС, отдадите их, а сами, - она написала  записку, - передадите эту записку  начальнику кадров. Она направит вас в  управление Линий электропередач и подстанций. Там начальником мой муж. Поговорите с ним. Думаю, возьмёт к себе. А жена, кто по специальности ?
-Крановщица.
-И жене что-нибудь найдется. Подождите в коридоре. Пока получите деньг на проезд. Мы тут подготовим ваши документы.
Федька верил и не верил своим ушам. Ему было в какой-то степени радостно, что так всё оборачивается. С другой стороны он не мог себе представить полной картины. Куда едут, что ждёт впереди ? 
-А, - махнул он рукой, - рассуждая сам с собой. – Семь бед, один ответ. Хуже, чем есть, не будет. Вот Любанька-то обрадуется. Она со мной, как лягушка - путешественница.
     Вскоре из кабинета вышла знакомая женщина, стала называть фамилии. Пять мужиков окружили её. Взяв Фёдора за руку, представила стоявшим:
-Вот ваш старший, на всю дорогу. Документы у него. Билеты возьмёте на вокзале сами. Я позвоню в Нерюнгри, вас будут ждать. Вопросы ко мне есть? Выезжать необходимо через два дня. Из Москвы идёт прямой поезд, до Беркакита. Деньги в кассе все получили?
Никто не ответил. Познакомившись со всеми , Федор спросил, кто на вокзал, за билетом. Вызвался один, Анатолий. 
     Отстояв два часа, они взяли билеты. В желудке подсасывало. На улице стояла невыносимая жара, мучила жажда, хотелось что-нибудь перекусить.
-Что, компаньон, до буфета ?
-Не возражаю.
Перешли через переход на противоположную сторону дороги. Вдоль здания автовокзала виднелись буфеты. Не сговариваясь, подошли к винному.
-По чарочке. За успех нашего безнадёжного дела, - съязвил Анатолий.
-Не возражаю.
Пропустили по чарочке. Немного перекусили. Солнце жгло голову. Заказали ещё по одной. Управившись со второй, Анатолий извинился, отчалив  по своим делам.
Взяв билет до Азова, Фёдор присел на лавочку. Непривычно потянуло в сон. В ожидании автобуса не заметил, как задремал.
     Почувствовав, что его тормошат, приоткрыл глаза. Перед ним стояли два милиционера.
-Документы, молодой человек.
Фёдор встав, начал вынимать паспорт из кармана.
-Ты бы хоть закусывал, когда пьёшь.
-А я что делал?
-Он ещё и шустрит. Давай с нами, в отделение.
-Мужики, вы чего? Я же в норме!
-Там разберёмся, в какой ты норме.
Капитан, начальник отделения, долго рассматривал документы.
-Из Сибири говоришь?
-Из Сибири, из неё матушки!
-Так, так!  Что все мужики здоровы как ты, в вашей Сибири?
-Не жалуемся.
-Так, так. А правда, что у вас  медведи по ночам бродят?
-Почему по ночам?  Они и днём шастают, в окна постукивают.
-Так, так. Нет правда что- ли?
-Вот тебе крест, - Фёдор перекрестился.
-Ну, надо же! Уж скоро третье тысячелетие, а всё ещё глухомань этакая, Сибирь!
Почесав затылок, капитан взглянул на своего помощника, старшину.
-Слушай! А, правда, что мужики также запросто могут с горла бутылку  осушить?
«Ох, и достал ты меня, - подумал про себя Фёдор, а вслух проронил, -А почему бы и нет, Сибиряки же, не чета некоторым!»
-А ты, смог бы?! – съязвил старшина.
-Почему бы и нет. Что хуже других.
-Ну и брехать, как я посмотрю.
-Это кто? Ставь, покажу как делается.
Капитан встал из-за стола и, подойдя к сейфу, открыл его. Достав  бутылку «Московской», поставил на стол. Сорвав пробку за язычок, пододвинул к Фёдору.
-Показывай, коль такой шустрый.
-Водички не найдётся, в горле пересохло.
Начальник налил стакан воды. Фёдор покрутил бутылку по оси и опрокинув в рот, стал глотать словно воду, не чувствуя крепости водки. Когда та опустела, перевел дыхание, запив водой.
Старшина, округлив глаза, покачал головой, а капитан скривился на лицо.
-Черт, как они её глотают? Нет, теперь точно не доберётся до своего  Азова. В камеру его, старшина. Пускай проспится, утром увезёшь до подъезда. Уважаю настырных, особо которые вот так, ва банк !
     Фёдор ещё держался на ногах, когда его ввели в камеру. Сзади раздался щелчок замка, и дверь захлопнулась. Разглядев деревянные топчаны, сдвинул четыре вместе, упав поперёк них. По камере пронёсся здоровый храп. Сколько прошло времени, Фёдор не знал.
Его кто-то тормошил за плечо. Он приоткрыл глаза.
-Мужик, слышь, мужик.
-Не, это точно не наш. Видишь лежит не по нашему, поперёк. Слышь, мужик. Уступи топчан, укладываться надо.
Сообразив, чего хотят от него, Фёдор приподнялся и умастившись на одном топчане, вновь закрыл глаза. Через мгновенье по камере снова пронёсся громкий храп...
-Сибиряк, выходи! – громкий голос старшины заставил Фёдора встрепенуться. - Мне скоро сменяться. Капитан велел доставить тебя к подъезду. Здорово ты его вчера повеселил. Любит он весёлых и находчивых.
-Коль велено к подъезду, значит к подъезду, - буркнул Фёдор,
Протискиваясь в узкие двери.
     Через сорок пять минут, милицейский УАЗик остановился у дома, где они с Любаней снимали комнату. Из калитки навстречу мужу вышла зарёванная жена.
-Где тебя леший носил? Все глаза проглядела, - заплакала она снова, упав на плечо мужу.
-В санатории отдыхал, - бросил улыбаясь, старшина. Силен он у тебя, ох силён. Ты его береги. Не ровен час - уведут.
-Не уведут. Я сама кого хочешь уведу.
-Ой, ой, сама, - запричитал Фёдор.- Слушай, моя радость, что тебе скажу! Дай только немного умыться, да что-нибудь пожевать. Жрать хочу, как волк! Завтра же на расчёт подавай. На всё –про всё два дня. В пятницу отчаливаем, на БАМ едем! Слышь, Любаня, на БАМ!
-Какой к черту БАМ? Ты что не проспался?
-На БАМ, Любаня, на БАМ! То ли ещё будет!..

*  *  *
     Побежали деньки дорожной жизни. В компании не заметили как оказались в Москве. Предстояла пересадка на поезд, следующий до Беркакита. Решив вопросы с билетами, отправились поглазеть на столичные достопримечательности. Фёдор уже бывал в Москве, а для Любани это было впервые. До отправления поезда оставалось четырнадцать часов. Купив билет на экскурсию, заняли места в автобусе.
     Прокатившись до олимпийской деревни, заглянули на Красную площадь. Какое-то время любовались шедеврами архитектуры, застыв у храма Василия Блаженного. Сфотографировались, побродили по территории Кремля.
     Устав и проголодавшись, заглянули в ресторан Казанского железнодорожного вокзала.
      Усмотрев свободный столик, присели на стулья. В зале было многолюдно. От сильной акустики звук расплывался, создавая и без того большой шум. Подошёл официант с блокнотом и карандашом. Приняв заказ, удалился на кухню.
     Фёдор осматривал зал. За соседним столом гуляла шумная компания. Через пару минут  компания встав из-за стола, направилась в вестибюль на перекур. Стоило им скрыться за стеклянной дверью, за стол подсела парочка бомжей. Третий, как заметил Фёдор, встал у дверей, на стрёме.
-Смотри, что сейчас будет, - подтолкнул он Любаню.
     Быстро опрокинув наполненные рюмки, опустошив тарелки со вторым и сунув бутерброды в пакеты, бомжи также шустро покинули стол.  От увиденного Любаня приоткрыла рот. Фёдор прыснул в кулак. Принесли заказ. Чуток поковырявшись, Чиж положил вилку.
-Как вспомню этих «археологов», выворачивает, не могу. Черти, что творится. Раньше такого не видел.
-Да покушай, что ты, в самом деле.
     Вернувшись с перекура, компания как ни в чём не бывало рассаживалась по местам.
-Даже не заметили.
-С них не убудет. Не наши червонцы, засаленные, пересчитанные. Пачками тасуют.
     Завернув заказанные бутерброды с пирожками в салфетку, Любаня спрятала их в сумочку.
-Пригодятся в дороге. Когда ещё ужин будут носить по вагонам.      
     В двадцать часов, пассажирский поезд «Москва – Беркакит», отошёл от Казанского вокзала. Впереди были долгая дорога в незнакомый якутский край и новая жизнь...

*   *   *
     За Уралом лежал снег. Шел ноябрь. Глядя в окно, Любаня, прислонив голову к плечу мужа, проронила:
-Федя, не замерзнешь без шапки? На Севере, поди уже морозы.
-Вполне возможно.
     Он задумался. На какое-то мгновенье увидел себя в своей демисезонной шляпе среди снежных сугробов.
     В Сковородино,  пока меняли локомотив, Чиж сбегал на вокзал, присмотрелся к пассажирам. Приметив ехавших в сторону Запада демобилизованных солдат, подошел к одному из них.
-Брат, выручай, в Якутию еду. Продай шапку. Не равен час, уши отпадут, а у меня жена молодая.
     Взглянув на Фёдора, молоденький дембель, уже изрядно принявший на грудь, сорвал с головы серую солдатскую шапку.
-Десятка.
     Любаня, увидев в руках у мужа солдатскую шапку, рассмеялась.
-Ты что, Федя, получше не мог присмотреть?  Ты же в ней сам на бича  похож.
-Бич, не бич, зато уши целыми будут. А вообще-то, Бич, это бывший интеллигентный человек, Любаня!
     По трансляции объявили: «Поезд № 381 Москва –Беркакит» задерживается до семнадцати часов по техническим причинам. Чиж взглянул на часы. Ждать отправления целых семь часов.
-Любань, сходим на вокзал, может, что прикупим из еды.
-Ты ступай, а я побуду в купе, что-то замёрзла.
     Спрыгнув со ступеньки, он очутился на перроне вокзала.
Нырнув под лестницу, спустился в подвальное помещение. Дым от накуренного висел плотной стеной. Долго искать не пришлось. У окна, покачиваясь, стоял небритый мужик, смоля самокрутку. На голове восседала рыжего цвета, уже прилично обшарпанная шапка.
«Должно, повезти, - смекнул Чиж,  - наверняка деньги нужны.»
Фёдор рискнул.
-Мужик, продай шапку, на Север еду. Без шапки загнуться можно, сам понимаешь. Поезд вот-вот отойдёт, выручай.
Курящий, глянул мутноватыми глазами на Чижа, осмотрелся. Никто не обращал на них никакого внимания.
-Ты чё, точно, без балды про шапку? - он несколько раз икнул.
-Как пить!
-Пятнадцать.
Фёдор не стал спорить. Сунув руку в боковой карман плаща, вынул три пятирублёвых бумажки. Заполучив шапку, ринулся обратно к поезду.
-Другое дело, улыбнулась Любаня, увидев идущего по коридору вагона мужа, на голове которого красовалась рыжая шапка.
-Лиса, - похвалился Фёдор.
-Драная, - тут же бросила Любаня, но увидев, что муж начинает сердиться, исправилась, - ладно, на первых порах сгодится. Заработаем, купим новую.
     Сделав глубокий вдох, Фёдор улыбнулся, и, обняв Любаню, поцеловал. В этот самый момент они походили на два молодых голубка.
     К вечеру, когда уже основательно стемнело, поезд продолжил путь на загадочный и ещё незнакомый им БАМ.
 
*  *  *

     Начальник мехколонны долго изучал документы и записку, переданную Чижом.
-Говоришь, в радиотехнике разбираешься?
-Не обделил бог. Паяльник от отвертки отличаю.
-Это уже хорошо.
-Есть для тебя место, - начальник чуток призадумался. -На объекте старший нужен, со знанием твоего дела. Как раз и радиорелейку восстановить попробуешь. А то сегодня там завал. Чинят, а она не работает. Скорее, ни хрена не соображают, а?
-Связь, так связь, попробуем. Чего не бывало.
-Да, а жена далеко.
-В коридоре.
-Приглашай, и ей дело найдется.
В кабинет вошла Любаня, залившись краской.
-Ну что,  Фёдор Степанович, работу по специальности твоей жене не найду, а вот комендантом на объект могу назначить. Там ведь своего рода общежитие имеется, для сменных водителей. Как ?
-Справится, - Чиж взглянул на Любаню.
-Тогда в кадры, я позвоню, чтоб оформили. После обеда  "вахтовка" на объект пойдет, с главным инженером. Он вас там  представит и устроит...
    
     Объект, куда прибыл автобус, находился где-то в глубине тайги. С десяток небольших жилых вагончиков плотно прижатых друг к другу, мостились на лиственных настилах, выложенных в три наката. Не успели приехавшие выйти из автобуса, как их окружили обитатели объекта.  Взрослые и детишки с любопытством разглядывали новеньких. Увидев приближающего мужчину, главный инженер позвал:
-Михаил, подойди, дело есть.
     Михаил Прилепский, старожила данных мест, был невысокого роста, крепкого телосложения. На голове  была надета шапка из собаки, сдвинутая набок, отчего он походил на аборигенов, что не раз Фёдор видел по телевизору.
-Здравия желаю, товарищ-гражданин начальник.
-Здорово, архаровец. Знакомься, привез тебе  начальника объекта и коменданта. Передашь Фёдору Степановичу обязанности, познакомишь с объектом.
На мгновенье у Мишки отвисла челюсть.
-Что, не понял?
-Сделаем.
-Ладно. Идемте, посмотрим жильё.
     Двухкомнатный балок-вагончик, с бойлерным отоплением, приглянулся молодым. Пригласив исполняющего коменданта, главный инженер попросил в течении недели передать вверенное хозяйство новому коменданту объекта. Фёдор и Любаня стали обустраиваться на новом месте. Выйдя на крыльцо, Фёдор долго любовался тайгой.
-Чёрт, какая мощь во всём. Тайга, а как красиво!
      По окончанию рабочего дня  Михаил пригласил их к себе на ужин, где и познакомились поближе. У  Прилепских оказалась большая семья. Старший сын уже год, служил в армии, а шестеро других, от трёх лет и до шестнадцати, еще радовали своим присутствием родителей.
     Фёдор и Любаня освоились на новом месте быстро. Через неделю радиосвязь между Горбыляхом и Серебряным бором, где располагалась дирекция  Нерюнгринской ГРЭС, была восстановлена.
     Не прошло и десяти дней, к  Чижу пришли ходоки.
-Сходку провести надо, - заявил Михаил.
-Может, собрание общее.
-Называй, как хошь. Хрен редьки не слаще.
     В субботу, в столовой  собралось всё взрослое население объекта. Слово взяла многодетная Галина, жена Прилепского:
-Фёдор Степанович, письмо надо писать в горком партии. Начальство на наши жалобы не откликается, а ты у нас  человек партийный.
- Верно, верно, - поддержала её грузная женщина Надежда,
исполнявшая обязанности коменданта до Любани. - Детей малых много. Осенью следующего года в школу идти. За продуктами не выберешься. Что случится - врача не дождёшься. И воду с перебоями возят. Надо чтоб автобус дежурил на объекте.
-Стоп, стоп. Всё по - порядку!
     После собрания Фёдор написал от имени коллектива письмо и собрав подписи взрослых, отвёз в приёмную первого секретаря горкома партии.
     Через две недели в Горбылях нагрянули высокие гости. Заместитель генерального директора стройки в сопровождении председателя профкома и секретаря партийной организации вошли в столовую. Через посыльного разыскали Фёдора. Пригласили для разговора папашу многодетной семьи.
Поинтересовавшись насчёт коллективного письма , спросили, кто писал. Фёдор, сразу не скрывая, ответил, что он, по просьбе жителей, поняв, что начальство и без этого уже вычислило, кто писал.
     Немного поговорив с приглашёнными, заместитель директора предложил Фёдору:
-Может, пройдем к вам  в квартиру, по душам поговорим, чайку попьём.
-Не возражаю.
     Члены комиссии направились к его вагончику. Любаня копошилась дома, готовясь к обеду. Увидев входящих гостей, растерялась, но спохватившись, стала приглашать  в комнату. Приехавшие разделись и, присев на скамейку, приняли предложение попить чаю. Первым начал заместитель директора.
- Фёдор Степанович, что ж ты так жестко и язвительно послание
то в горком настрогал? - он улыбнулся.
-Так, Вы меня извините, настрогай я по иному, не приехали бы, вед верно?
Председатель профкома рассмеялся:
-Точно, не приехали бы.
-Вот видите. Что-то надо было делать. Люди же на объекте, живые. Да и мальков хоть отбавляй.
-Да откуда их столько?
-Долго строим объекты. Да и ночи длинные.
Присутствующие дружно рассмеялись.
-А кто здесь комендант?
-Так жена моя, Любаня, - улыбнулся Чиж.
-Етишь вашу мать, - схватился заместитель за голову. – Ну, тогда, товарищи начальники, выполняйте, что написано. Муж и жена - одна сатана. Они же с нас - живыми, не слезут, а, Фёдор?
-Не слезем!
-Ну, а я что говорю?
Все снова дружно рассмеялись.
-Петрович, придется тебе постараться, насчёт удобств и требований.
-Придется, Василий Николаевич, придётся.
-Федор Степанович, а ты-то как здесь со своим образованием оказался? Тебе ли лопатой ковырять?
-А, я и не отказывался от должностей. Давайте квартиру, хоть сейчас переберусь на стройку.
-Нет, Федор, - председатель профкома похлопал по плечу Чижа. - Долго ты здесь не задержишься, это я тебе обещаю.
-Ну, и ладно!
Пройдя по объекту и заглянув в размороженную баню, в подсобки, начальство пообещало  наладить быт.
     Потекли деньки- денёчки. Два раза в неделю на объекте появлялся водовоз, закачивая в цистерну и бочки питьевой воду. На площадке у общежития сутками дежурил автобус, на всякий пожарный. Перемороженная за зиму система отопления в бане, была восстановлена. На Фёдора смотрели, как на божничку. Вот и не скажи - нет худа, без добра... 

*  *  *

      Снега в том году выпало много. Даже сильно разросшийся  за лето стланик был довольно крепко прижат к земле его огромным весом. Несмотря на его обилие, якутские морозы  давали  о себе знать. Ближние от объекта населенные пункты  находились в радиусе не менее семидесяти  километров, поэтому его окрестности никто не тревожил по пустякам.
       В один из февральских дней на дороге, ведущей к Горбыляху, показалась упряжка из двух оленей. В упряжке сидели двое. За нартами на привязи бежал легким бегом молодой олень.
     Чуя непрошенных гостей,  навстречу, с громким лаем, помчались  два здоровенных волкодава - сибирские овчарки по кличке Васька и  Мишка. Лай несся, пока те, подъехав, не сошли с нарт.
     Навстречу вышел  Михаил Прилепский.
- Здравствуйте, здравствуйте, - закивали в поклоне гости.
- Здравствуйте, - твёрдо ответил Михаил.
Он бросил цепкий взгляд  на приезжих.
     Один был постарше, второй помоложе. Сколько конкретно каждому лет, определить было трудно. Местные, со временем всегда  выглядят старше своих годов, оставаясь молодыми в душе и энергичными на деле.
- Однако, нужен хозяин, - проронил старший.
- Я хозяин,- схитрил Прилепский и сделал ещё один шаг навстречу.
- Однако, в гости заехали, к соседу. Познакомиться, однако!
- Гостям рады. Проходите в дом, попьём чайку.
- Иван Петрович, - представился старший и протянул Михаилу руку. Примеру последовал  молодой.
- Василий, - и тоже протянул руку.
Поприветствовав гостей, повел их в балок.
-Хозяюшка, принимай гостей, - и радостно распахнул дверь
Хозяйка,  поздоровавшись, предложила раздеться.
     За чаем разговорились. Беседа пошла веселей, когда Михаил достал из под лавки бутылочку красного вина.
     Якут, Иван Петрович, рассказал, что живут они в соседнем поселке. До него часа два езды на упряжке, через тайгу. Давно хотели познакомиться с соседями, побывать в гостях.
- Работы вокруг много, однако! Зверь далеко в тайгу  ушёл. Решили поинтересоваться, что хотят построить  строители?
- БАМ строим, жильё  строим, карьер песочный строим. Скоро не
узнаете свои места.
Как бы в упрек,   Иван покачал головой.
- Ничего, Петрович, что разрушили -  восстановим, зато какая жизнь польётся,- и Михаил улыбнулся.
Часа через полтора, гости засобирались.
- Однако, надо ехать домой.
     Поблагодарив  хозяев, начали натягивать на себя теплую одежду, выделанную и пошитую из оленины .
- Василий, сходи за гостинцем на улицу.
Василий вернулся держа в руках кусок оленины  и две медвежьи лапы .
-Бери, Мишка,  подарок. А лапы -  это лекарство, от простуды. Одну  перетопи на жир, другую храни в холоде.
Простынете, натрете спину , все пройдет к утру.
     Михаил пожал в благодарность руку Ивану Петровичу. Договорились, что как только луна сделает полный ход, якуты снова приедут в гости, с подарком.
     Как неожиданно гости приехали, так же и уехали,  если не считать того, что провожал их не один Прилепский, а вышедшие на шум, все обитатели балка...
 
        На исходе второй недели гости прибыли на объект повторно.
Приезд был похож на предыдущий. Позади нарт семенили  два оленя. Один был молодой, второй старше.
   День выдался на редкость теплым. Малые дети вместе со взрослыми копошились на улице. Гостей будто ждали.
-Едут, едут! - завопила детвора, когда собаки с лаем кинулись на дорогу и понеслись  куда-то  вверх.
-Здравствуйте, однако,  - слезая с нарт, выронил уже знакомый Иван Петрович.
-Доброго здоровьица, - в ответ радостно прокричал Михаил. Улыбаясь друг другу, они двинулись навстречу.
-Познакомься, Петрович, мой начальник, - Михаил показал на стоявшего рядом  Фёдора.
-Фёдор, - произнес тот в ответ,  протягивая руку.
После рукопожатий, повели гостей  в балок.
Всё было продумано заранее.
     Накануне Михаил рассказал Чижу о приезде гостей и их обещании приехать ещё. Намекнул, что собирались привезти свежей оленины. Мясо было  кстати в ту пору. Впереди  весна, а с ней, бездорожье. Ощущалась нехватка витаминов.
  Съездили в близлежащий поселок «Золотинка», где запаслись для встречи вином, по рубль шестьдесят  три копейки. Даже видавший разносортицу винных марок Фёдор, удивился их разнообразию и цене здесь, далеко от центра.  Взяли на двоих ящик. А чего жадничать, c объекта не часто вырвешься. Если что, в хозяйстве пригодится. Праздников на носу много. 
     Хозяйка Михаила, Галина, приготовила закуску на славу. Стол ломился от съестного. Хозяева порасспросили  гостей о делах, как те добрались до объекта.
Иван Петрович  извинился, что не приехал вместе с ним внук. Дела  у того, в колхозе.
- Хозяйство, однако, большое, хозяином стал. Времена новые. Вот и мы, якута тоже новыми становимся. Однако,  сын мой,  Алексей , - Иван Петрович представил он своего напарника.
Из разговора стало ясно, что Петрович с сыном ищут в тайге убежавших из стада пятерых оленей.
-Двоих отыскали, заглянули  к вам .
Сын молчал, а Петрович, немного захмелев, разговорился.
- Петрович! И что бы вам подарить, когда ещё приедете в гости?
-Водки, однако.
Петрович поделился секретом, что все заработанные деньги забирают жёны. Мужики в магазин не ходят.
Фёдор, подмигнув Михаилу, налил гостям очередную порцию портвейна, не забывая своих.
-Петрович, - основательно  подвыпивший  Михаил, встал из-за стола. - Петрович, свеженины захотелось. Давай, забьём одного, - он показал в сторону окна.
- Алексей, уважим хозяев.
- Можно, отец, у дядьки их до черта, не обеднеет!
     Оба встали и, выйдя из-за стола, накинули одежду. Достав ножи, отец и сын вышли на улицу.
     Не успел Чиж толком сообразить, что  к чему,  как мимо окон прошли Иван Петрович с Алексеем, ведя большого оленя.
Накинув на плечи полушубки, они вышли следом за гостями.
Быстрота, с которой работали гости по обработке туши оленя, поразила хозяев. Острые ножи сверкали в ловких и крепких руках  Петровича и сына. Когда подошли Михаил с Фёдором, больше половины дела было сделано. Вскоре всё было окончено.
Груда свежей выделанной оленины дымилась на снегу за балком.
- Вот, о- до- на -ко, - на распев, произнёс Иван Петрович, -Вот вам ваш заказ ,- и рассмеялся.
   Подошедшие к мужчинам жёны помогли занести  свеженину в сени. Пир продолжился дальше.
   Когда больше половины припасённого спиртного было выпито, Фёдор спросил у старшего из якутов :
-Петрович, маловато будет  нам на всех одной олешки. Давай, второго порешим.
-Не могу,- Петрович поморщился.
-У нас пять убежало, надо привести их домой.
-Пять убежало, три нашли, - не успокаивался Чиж.
Переговоры затянулись. Фёдора осенило.
-Петрович, мы тебе подарим паяльную лампу. Что ты там котелок свой на костре греешь. Будет быстро и удобно готовить.
-Петрович, мы тебе ещё канистру бензина дадим, картошки, луку, - встрял в разговор Михаил.
-Пошли, пошли, я тебе покажу, - схватив Ивана Петровича за руку , Чиж потянул его из-за стола.
Выйдя в  прихожую,  вытянул из под лавки паяльную лампу.
-Сейчас Петрович, заведем шельму.
Оба вышли во двор.
   На улице гулял приличный ветерок. Примостившись на корточки поудобнее,  закрыл спиной лампу от ветра. Выглянувший из балка Михаил крикнул:
-Балки не сожгите, и сами не зажарьтесь, черти!
-Иди, Петрович, поближе. Смотри, как это делается.
   Немного поработав насосом, Фёдор повернул кран подачи топлива . Брызнула  тоненькая струйка бензина. Чиркнул спичкой о коробок. Раздался хлопок, лампа рыкнула. Но порыв ветра не дал ему разгореться, огонь потух.
  После раздавшегося хлопка, Иван Петрович, как малое дитя, сиганул за угол балка.
-Да не бойся ты, ей богу, иди ближе.
Фёдор начал заново.
-Однако, страшно. Взорваться может ?
-Не  дрейфь, Петрович. Смотри,  как это делается. Насосом
подкачиваем бензин, открываем кран, зажигаем спичку.
Иван сморщил лоб, стараясь прикрыть лицо рукой.
     Фёдор чиркнул спичкой. Раздался повторный хлопок, лампа рыкнула. Иван Петрович вновь сиганул за угол балка .
-Иди ближе, Петрович, не бойся. Ты понял, что надо делать?
-Понял, понял, однако, - закивал тот, издавая дрожь телом скорее от испуга, чем от холода.
     Неудачно закончилась и следующая попытка. Ветер упорно гасил пламя, а Петрович каждый раз убегал за угол балка.
- Ладно, разберёшься сам, - Чиж прекратил показ.
-Забирай  лампу, - он сунул лампу в руки гостя.
Через полчаса гости засобирались домой. Как полагалось, приняли на посошок.
Неожиданно,  Иван Петрович порядком удивил присутствующих.
-Ода…на…ко, - на распев начал старший, - Тебе привезу после охоты шапку, - он показал пальцем на жену Фёдора - Любаню.
Та удивилась, внимательно посмотрела на Ивана Петровича. Тот повернувшись, ещё раз уточнил по поводу шапки.
-Тебе привезу шапку. Не тебе, - он указал пальцем на жену Михаила, - а тебе.
     Любаня с Галиной переглянулись между собой и, не сговариваясь, рассмеялись.
-Вот дает, - выпалил Фёдор. Видно, приглянулась  Любаня якуту. Неспроста он так.
     Собрав в мешок картошку, лук, паяльную лампу, поставив десятилитровую канистру с бензином, Михаил и Фёдор вынесли все это улицу к нартам.
-Иван Петрович, - начал заново Михаил. - Оставь молоденького. У вас не убудет.
Видя, что спорить бесполезно, Петрович отвязал от нарт молодого оленя.
-Бери, Мишка, дарю, - чуть пошатнувшись, бросил якут.
Распрощавшись, гости утонули в темноте ночи. Провожающие ещё некоторое время  слышали голос погонщика, но и он вскоре умолк. На дворе заметно потемнело и похолодало.
     Отъехав с километр от объекта, Иван Петрович и Алексей остановили упряжку.
- Отец ! Выбросим этот подарок. Неровен час, взорвёмся, однако.
Петрович, основательно захмелевший, выдернул из нарт мешок и, что было сил,  швырнул за снежную насыпь дороги, чуть не вывалившись из нарт. Тьма поглотила подарок.   
     В понедельник к балкам подрулил «Краз».
- Мужики, ваше? - водитель вытянул из кабины  набитый мешок.
- Кто- то за насыпью оставил. Я подумал, может у вас сперли?
   Чиж узнал знакомый мешок с начинкой.
-  Наше, конечно наше, - радостно выпалил появившийся Михаил, словно малец, обрадовавшись находке.
   Взяв мешок и улыбаясь , поволок  к себе,  в балок.
   Как говорится, волки сыты  и, овцы целы…

*  *  *

         Время летело словно стрела, пущенная из лука.. Полгода, как корова языком слизала.
В семье наметились перемены. Живот  Любани округлился, будто мячик. Лицо залоснилось, повзрослело. Он то и дело прикладывался ухом к животу жены, прислушиваясь к возне плода. Довольная и, уже порядком уставшая, Любаня улыбалась, поглаживая его по голове.
-Терпи, коза, скоро мамой станешь, - шутил Фёдор, целуя в оголённый пупок.
     Она терпела.
Апрельский вечер ничем не отличался от других. Всё было как всегда, разве что Фёдор немного припозднился с работы. Ждала его к ужину, а муж всё не приходил. Наконец когда он появился, жена заботливо накрыла на стол.
-Машины разгружали, - как бы оправдываясь, пояснил Фёдор. - Одну так и оставили до утра. Сами устали, да и темно на улице. Стропалить опасно. Завтра пораньше и разгрузим.
     Около пяти часов утра разбудила жена Фёдора. Приоткрыв сонные, ещё слипающиеся глаза, он процедил сквозь зубы:
-Чего случилось?
-У меня воды отошли.
-Любань, ты что! Потерпи до утра, разберёмся, - перевернувшись на другой бок, засопел с новой силой.
     Всхлипнув, она по-новому стала трясти мужа за плечо, приговаривая:
-Воды отошли, воды. Рожать время.
     Он подскочил, словно ошпаренный.
-Погоди, погоди чуток. Я сейчас, я мигом, - засуетился Чиж и стал быстрёхонько одеваться.   
     Постучав к соседке, крикнул:
-Надюха, Любаня рожать собралась, воды отошли,  загляни к нам, посмотри:  что к чему. Я мигом за машиной.
     Заскочив в общежитие, где, ничего не подозревая, спал водитель
неразгруженной машины, растолкал его.
-Петруха, давай, выручай. Быстро гони свой "МАЗ" под разгрузку. Жена вот-вот родит. Надо срочно в Серебрянный бор вести, - и он ринулся в другой угол, где расположился крановщик Анатолий.
     Машину разгрузили быстрее обычного. Через полчаса "МАЗ", урча, стоял у балка Чижей. Одев потеплее Любаню, Федор осторожно подвёл её к машине. Она плыла будто лебедь, придерживая руками живот, боясь сделать лишнее движение. Шуба на животе не сходилась. Уложив её на специальное сиденье, оборудованное в кабине "МАЗа" для отдыха водителя, Фёдор захлопнул дверцу кабины. За дорогу они несколько раз останавливались, давая передышку Любане. Минут через пятьдесят подкатили к районной больнице. В приемном отделении долго не расспрашивали. Всё было налицо. Дорога была каждая минута. Врач, принявшая жену, выглянула из-за двери.
-А вы, молодой человек, езжайте домой. Завтра узнаете: кто и что.
     Домой, так домой. Только каким образом? Специально автобусы не ходят. Разве что, оказия какая, вот также, как и в этот раз…

     В роддоме он появился через три дня, приехал на дежурном  автобусе. Узнав, кого спрашивают, дежурившая сестра поспешила обрадовать :
-У вас мальчик, поздравляю!
-Сын, сын, - звенело в голове. - Да не оскудеет род Чижей. Сын, сын!
     На объекте ждали. Стоило  сойти с подножки автобуса, как Он оказался в окружении жителей объекта. Посреди двора, под открытым небом, стоял длинный стол, сбитый из досок. На столе, накрытом клеёнкой, стояли тарелки с закуской. Фёдор хотел пройти в подъезд, как путь преградила грузная соседка Надька.
-Кто?
-Сын!
-Мальчишка, пацан! - разнеслось по двору.
Послышалось громкое «Ура!» Двор пришёл в движение. Из балков повалили их обитатели, занимая места за столом. Торжество продолжалось до позднего вечера. Одни уходили, другие садились за стол, ставили новую закуску, выпивку. Разошлись поздно, когда округу охватила темнота, а над головой зажглись фонари. Через два дня на объекте появился новый житель - Александр Фёдорович Чиж.
     Крановщик Анатолий выкатил из общежития неизвестно откуда раздобытую новенькую детскую коляску и под общее одобрение  подарил новоиспечённому отцу. Жена Мишки Прилепского вывалила на стол кучу детского белья.
-Мы  тоже не лыком шиты, - бурчал водитель КРАЗа , ставя у стола ящик ярко жёлтых яблок, блестящих, будто восковые.
И потекли дни в хлопотах и заботах…

                *  *  *         
   
     Приехавший вечером главный инженер сообщил, что необходимо забрать груз в аэропорту. Привезут блок для радиорелейной станции. Выехав рано, в аэропорту были к десяти часам. Поджидая самолёт, Фёдор то и дело посматривал на взлётное поле.      
     Грузовой самолет АН-24  плавно произвёл посадку. Командир  воздушного корабля,  впервые прилетевший в эти места, внимательно следил за  посадочной полосой и разметками, нанесёнными на ней. Пробежав по полосе, самолёт, сбросив  скорость, начал подруливать к месту технической  стоянки.
-Порядок, будем дома вовремя.
Когда  до стоянки  оставалось  метров 300- 400,  неожиданно на поле, в качестве встречающего, появился Витёк. Известная личность в данной округе. О таких говорят: «Не повезло с рождения».
     В районе к нему относились с определённой долей сочувствия. Но, несмотря на отклонения в своём развитии, парень был шустрый.
      Летная фуражка лихо сидела на голове. На руке виднелась красная повязка. Фёдор не успел даже моргнуть. Всё произошло за считанные минуты. 
    Встречающий  поднял руки вверх, развёл их. Сделал движение  на себя, что означало: продолжать движение. Еще через мгновенье левая рука приняла горизонтальное положение.
     Командир АН-24 послушно выполнял команды  встречающего, радуясь, что всё идёт без задержки.
   Витёк давно «стажировался» на аэродроме, подсматривая и перенимая опыт у его работников и теперь сдавал практику. Получалось лихо. Но когда самолёт приблизился к нему на довольно близкое расстояние, он начал движение назад, стремясь уклониться в сторону  видневшейся ограды, примыкавшей к  зданиям аэропорта.
   Командир взял ещё левее, затем ещё, следя за Витьком.    Когда же  сообразил, что происходит, было уже поздно. Наблюдавший за самолётом Фёдор, непроизвольно разинул рот, замер в недоумении, присев на корточки.
   Правое крыло самолёта,  зависнув над забором, продолжало медленно двигаться над ним. Неожиданно раздался треск сломанной жерди, возвышающейся над забором. Командир  резко затормозил.     Встречавшего словно ветром сдуло.
        «Новоиспечённыё техник», чуя опасность, быстро проскочил в дыру ограды, исчезнув из поля зрения пилотов.   
Из дверей  технического здания  выбежал работник  аэропорта. С криком и матами он нёсся в направлении самолета.
Ошеломлённые,  пилоты не могли понять, что  случилось. Однако как только работник порта приблизился к открытому окну кабины пилота, командир отпустил в его адрес всё, что полагалось.
   «Разбор  полётов» продолжился у начальника аэропорта.
- Лихо, - только и проронил Фёдор, направляясь в отдел доставки.
   Получив привезенную аппаратуру, потрясённый произошедшим и рассказами  местных о Витьке, Чиж  отправился в обратный путь.
   Рабочий день уже подходил к концу, когда Фёдор выгрузил привёзённую аппаратуру. Закрыв на замок служебное помещение,  направился домой.
     Мужики,  присев на лавочке возле балков, пускали в небеса дым. Жители помаленьку подтягивались к своему жилью. 
   Неожиданно взревел двигатель автомобиля и из-за угла на огромной скорости выскочил «Краз». Кузов машины был поднят. Не успели сидевшие и глазом моргнуть, как машина, не сбавляя скорости, прогромыхала мимо. Раздался скрежет, хлопок, и провода, перекинутые с гусака балка на столб столовой, оказались на земле.   Вслед машине раздался пронзительный Фёдькин свист. Это или что другое подействовало, но водитель резко затормозил, машина остановилась.
-Ты что делаешь? Глаза у тебя на затылке? Что творишь?
Выскочивший из кабины водитель смотрел ошалело то на оборванные провода, то на Чижа. Кузов «Краза» медленно опускался.
-Мужики, простите!
-Простите, простите, - не успокаивался Фёдор. - Ты же без электричества оставил столовую.
-Повезло тебе ещё, - вклинился в перепалку Мишка. - Оборвал
удачно. Тряхануло бы как следует, может, и поумнел бы немного.
-Ванька, сбегай до тёти Любы. Скажи, чтоб  когти дала. На столб надо взобраться.
   Недовольный, что вместо отдыха, надо чинить линию, шофер присел на лавочку к мужикам.
-Давай, дерзай, Фёдор, а то заведующая столовой  хвоста накрутит.
-Николай, гони на подстанцию, выруби рубильник.
Николай послушно заспешил в сторону трансформаторной будки. 
     Надев когти электрика, Фёдор ловко вскарабкался на столб. Работа спорилась. Оставалось скрутить второй провод, когда снизу раздался голос Ваньки:
-Дядь, а дядь!  Скажи что-нибудь на английском!
Тот бросил взгляд вниз на Ваньку.
-Зачем тебе на английском?
Мальчишка не ответил и продолжал канючить:
-Дядь, ну скажи что-нибудь на английском!
-А у вас, что, в семье все говорят на английском?
-Не -а…
-Тогда зачем тебе?
-Дядь, ну скажи пару слов на английском!
   Видя что малец не отвяжется, Чиж посоветовал:
-Иди, скажи во…он  тому  дяде пару слов по-русски!
Ванька, сообразив, к чему клонит Фёдор,  лихо помчался в сторону кучки мужиков, наблюдающих за работой.
-Не соскучишься тут с вами, - пробурчал себе  под  нос Чиж. - Что
взрослый, что малый. Свои, понимаешь, прихоти.
   Через пятнадцать минут работа была сделана. В крайнем балке загорелась над подъездом лампочка. Жизнь продолжалась...
            Еще  не рассвело, а все уже были на рабочем месте, проводя поблочную проверку смонтированной аппаратуры. Прибежал посыльный от электриков и сообщил, что через полчаса отключат электроэнергию.
-Час от часу не легче. Придется в воскресенье выходить на работу, зашумели мужики.
   Утром с ГРЭС прикатил главный инженер. Николай Семёнович,  спросив у ребятишек, где балок Чижа , постучал в дверь.
-Фёдор,  отключай шестикиловатку.
    Линия электропередачи в шесть киловатт проходила через объект. От неё запитывали  электроэкскаватор, работающий в карьере.
-Надо, так надо.
   Через пять минут оба направились к опоре, где располагался рубильник. Чиж вскинул голову на её макушку. Шустро надел припасённые резиновые перчатки.
-Сейчас мы её, родимую.
   Взявшись за рукоять рубильника, повернул её. Раздался хлопок, и зубцы рубильника наверху вышли из зацепления.
-Порядок, шеф!
-Порядок, значит порядок. Как завершим работу в карьере,
сообщу, - и, вскочив на подножку поджидавшего «Краза»  Николай Семенович захлопнул дверцу.
   Через час главный инженер появился на объекте вновь.
Поджидавший его Чиж нехотя спросил:
-Завершили?
-Переставили на новое место электроэкскаватор.
-Посмотреть бы надо, по технике безопасности полагается.
-Чего смотреть? Врубай рубильник. Я же только что оттуда, что, не веришь?
-Семёныч, не могу. Сам начальник, сам и нарушай.
   Сплюнув и матюгнувшись в адрес Фёдора, Николай Семенович надел перчатки и, вцепившись как клещ  в рукоятку рубильника, повернул его.
Опора вздрогнула. Раздался хлопок. На голову Семёныча свалился огненный сноп искр. Чиж не успел даже ахнуть, прикрыв глаза рукой. Главный инженер в два прыжка очутился рядом. Его лицо напоминало  камень – такое же мертвое и серое, руки чуть подрагивали. Из балков повалили обитатели.
-Черт побери,  и в выходной не дадут культурно отдохнуть, - послышалось из толпы. 
-Едем, - только и бросил Семёныч, глядя на Фёдора. – Что-то надо делать.  Я же сам всё осмотрел, всё отключил.
   Осмотр начали с экскаватора. Действительно, все было обесточено.
   Обойдя с тыльной стороны трансформаторную будку, главный инженер схватился за голову. Два провода накоротко перехлестнулись на самом её верху.
-А…а, чтоб тебя …
     Чиж  подумал про себя: «Хорошо не согласился. Было бы хлопот. Без премии наверняка бы остался».
  Заставив развернуть будку , главный инженер вытер пот со лба.
-Да, наделал себе работы. Теперь надо бежать на подстанцию, просить, чтоб  сняли на подстанции автозащиту.
   Через три часа на объект подали напряжение. Главный инженер исправил свою ошибку.
     Вечерело. У Чижа было скверно на душе. Пропала целая суббота. Неожиданно появившийся сосед Михаил, пригласил  на свой день рожденья. «Можно будет немного и расслабиться. Хоть какая-то компенсация...» - утешал себя Федор.
     Два года пролетели незаметно. Несмотря на обещания начальства, Фёдор продолжал трудиться на объекте, пока, однажды врачи не посоветовали Любане сменить место жительства. После родов неблагоприятно сказывалось высокогорье. Всё чаще давали  головные боли. Фёдор решился.
-Где наша не пропадала, - выпалил, читая привезённую кем-то из водителей газету: 
- Вот, Любаня, почти что наши места, Красноярский край. Ангара. Нет, ты представляешь, Ангара, Енисей, теплоходы!
-Фёдя, ты всё прекрасно знаешь. Как решишь, так и будет. Коль тянет к воде, тебя не остановишь, не сегодня, так завтра. А тем более, врачи советуют...
     После очередного приезда в отпуск с БАМа, вычитав в областной газете о потребности Енисейского пароходства в электромеханиках, решил рискнуть, написал письмо. Через пару недель получил ответ из кадров пароходства. Приглашали в районный посёлок Стрелку, что располагалась в месте слияния Ангары и Енисея. Обещали подыскать для семьи и жильё...


                Глава четвёртая
               
Богучаны

     Федька шёл по Енисейской набережной, любуясь величием реки.
Одно название- Енисей, заставляло задуматься.
В Красноярск приехал по делам, оформлялся на работу. Душа тянулась к новому...
-Товарищ командир, товарищ командир, -  неслось откуда-то сверху.
     Фёдор покрутил головой по сторонам, взглянул вверх, в район мос-
та. У  парапета стоял незнакомый  мужчина.
-Кто такой, почему не знаю?
Огляделся. Рядом никого не было. 
-Товарищ командир, - снова закричал стоявший на верху, маша рукой.
-Раз никого нет, значит, кричат мне, - он повернул к трапу, стал подниматься к мосту.      
     Не успел  преодолеть последнюю ступень трапа, как очутился в объятия:
-Командир! Сколько  лет, сколько зим! Командир!
Фёдор поднял глаза на обнимавшего его парня.
-Коса! Черт рыжий. Откуда тебя занесло по мою душу? - он крепко обнял  парня.
     Перед ним стоял бывший сослуживец Борька Косов, по прозвищу -Коса.
-Это ты какими ветрами в наши края ? Чертяка ты этакий! - Он продолжал трясти Фёдора.    
     Во время службы, Фёдор был командиром отделения у Бориса. Подошли к лавочке, присели.
-Командир, рассказывай, что, где и как? Где пропадаешь, чем живёшь?
     Фёдор, вкратце,  поведал историю своей жизни, упомянув, что приехал в отдел кадров пароходства. Услышав это, Борис подскочил с лавочки.
-Так, может, с нами, на теплоходе? Я же сам в этой Стрелке живу и
работаю. Как ни говори, а капитан речной «Ангары». Мы с экипажем здесь в командировке. Через недельку будем на месте. Зато посмотришь на Енисей, на природу! А?
-Спасибо, Боря. Больно долго добираться. Я уж поездом, через сутки на месте буду. Ещё прокачусь на твоей «Ангаре».
-Тогда запоминай, номер семнадцать. Да, запиши домашний адрес. Через неделю жду тебя у себя дома. Обязательно приходи, жду. Познакомлю с родственниками, семью покажу. Поговорим, как следует, а то что, наскоками. Сколько это мы с тобой не виделись?
-Тринадцать лет.
-Вот, видишь! Тринадцать лет. Сколько воды утекло!
Взглянув на часы, Фёдор   извинился.
-Время приёма назначено. Надо идти, опаздывать не привык.
Прощаясь, они ещё раз обнялись.
     Отойдя метров на пятьдесят, Борис закричал вновь:
-До встречи в Стрелке.
     Фёдор поднял вверх правую руку со сжатым кулаком, что означало – до встречи…
      В отделе кадров выдали предписания в Стрелку, предварительно позвонив начальнику пристани.
     Поезд в Енисейск прибыл под утро. Стоял непроглядный туман. Всё говорило о присутствии большой реки. Он почувствовал это сразу, стоило вздохнуть пару раз полной грудью. Что- что, а своеобразный сырой воздух, которым может тянуть только от моря или реки, хорошо помнил и распознавал.
     Первым делом Федор узнал, как добраться до Стрелки. Оказалось, до районного посёлка рукой подать, каких-то пятьдесят километров.
     Дорога то убегала куда-то в сторону от Енисея, то снова приближалась к его правому берегу.
          Посёлок встретил гудками проходящих мимо, то по Ангаре, то по Енисею,  судов. Рядом, в большой заводи, где был расположен  судоремонтный завод, стояло борт в борт больше десятка судов малолитражного флота. Он приостановился, оглядел окрестности и почесал затылок.
-Да, сколько работы предстоит.
Пройдя через проходную, нашёл главного инженера завода. Познакомились. Поинтересовавшись, что привело Чижа в столь далёкий край, призадумался,  переспросил о специальности. Когда узнал, что тому ближе электроника, автоматизация, по дружески посоветовал:
-Делай ноги ты с этого места. Видишь, сколько флота стоит? Всё из-за электромеханики. То запчастей нет, то некому ремонт осуществлять. Поднимись на второй этаж, связистам специалисты нужны. И жильё у них есть, не пожалеешь. Специальность  у тебя подходящая. Тем паче, жена, дитё.
«Чёрт, везёт же иногда в жизни. Кто-нибудь да поможет, посоветует», - подумал Фёдор, благодаря главного механика.
     Административное здание пристани располагалось в трёхэтажном деревянном здании. Узнав у встречного, как пройти в кадры, поднялся на второй этаж. В приёмной было пусто.
Секретарша что-то писала в журнале. Узнав причину прихода Фёдора, предложила подождать.
-У начальника планёрка.
     Когда планёрка закончилась и все вышли, зашла в кабинет, поставив в известность о приходе Чижа. 
     Через два часа Фёдор держал в руках направление в Богучаны, на районную радиостанцию…

*  *  *
           Уже с полгода, как они обживались на новом месте.
     В трёхстах километрах к верховью от устья реки, где известная Ангара впадает в могучий Енисей, расположился районный посёлок Богучаны. Прижатый к реке высоким горным хребтом, окружённый тайгой, он жил своей жизнью. А жизнь  не стояла на месте. По реке шли теплоходы, сплавляли лес. «Красноярскхимлес» заготавливал древесину, собирал пихтовую смолу-живицу. Здесь и оказались Чижи.
     С пяти утра Любаня мчалась в аптеку, на работу. Готовила растворы, занималась перегонкой воды. Не успеет Фёдор  выйти за двери, торопясь на работу, на пристань, как она уже тут как тут, на пороге квартиры. И так - каждый божий день. 
       К Богучанской пристани подкатили два «Урала», груженые заключёнными, в сопровождении вооруженных солдат. Сзади, по бортам, сидели конвойные с собаками. Вошедший в здание офицер поинтересовался, скоро ли подойдёт теплоход в сторону Семёновского леспромхоза? Дежуривший  на пристани Фёдор Степанович, как его здесь величали, привычно глянул на военного, затем на стену, где висело расписание движения пассажирских судов, пояснил:
-Семёновский  проскочил. На Кежму, через полчаса подойдёт. Заходит и в Семёновский.
-Командир, - обратился военный к дежурному. – Запроси теплоход. Мест на борту много, нет? Нам надо сорок три. Не ночевать же с этой братвой у вас под окнами. Да и нам сподручней. Определить контингент и назад, домой.
-Это мы сию минуту. А ночевать у нас не надо, вези их всех, командир, до своей хаты, что заслужили, то пускай и получают. Их без малого с десяток по посёлку бродят, после своих «ходок». Отсидят своё, по несколько раз, ни кола, ни двора. И жизнь по борту. Вот и  коротают годики  у нас.
-Не беспокоят?
-Какое там. Отсюда просто так не выберешься. Всё на
виду. С двух сторон тайга, посредине река. Вот и выбирай.
-Так то оно, так. Бегут всё равно. Но больше не наши, а эти, желтолицые, ну-  китайцы.
-А эти – то у вас здесь откуда?
-Оттуда!- показал  военный пальцем куда-то в сторону военный.
-Переходят границу, кто для чего. Отлавливают и в наши края,
на поселение. По линии КГБ больше. У нас здесь целое поселение
в «Нюркиной пади».
-А чего им бегать?
-Как чего! На связь идут. Проходит лет десять, а всё равно бегут.
Вот  тогда у милиции и местного КГБ переполох. Суетятся, пока не отловят.
     После смены, прихватив пару пустых ведер, направился Федор в школьную кочегарку за водой. Своей воды на пристани, где он жил с семьёй, не было... 
     Конец августа, на дворе прохладно. Несколько раз уже ложился на почву заморозок. В кочегарке было тепло.
-Здорово, хозяин тепла и живительной влаги, - переступая порог,
прокричал он.
-Привет соседу. Никак пить захотелось ?
-Захочешь тут у вас.
-Это точно. Подставляй, нацедим, - кочегар Володька Клин, мужик под два метра ростом, взял ведра, поставив на лавочку под кран. - Что, гости к нам приезжали днём?
-Приезжали. Отправил дальше. Хорошо, места на теплоходе нашлось всем.
-Степаныч, а у меня помощник появился.
-Что за помощник?
-Сейчас увидишь. Я его в магазин, за бутылочкой послал. Из бывших.
-Рискуешь.
-Да ты что! Он за свою сознательную жизнь, кроме поваленных елей ничего не видел. Больше тридцати отсидел. Тридцать лет дышал в затылок собрата. Дорогу на светофор  не знает, как переходить.
-Ну, дай-то бог.
-Жалко таких. Может, образумились, а поздно. Идти некуда.
-Вот, вот! Раньше об этом думать надо было.
-Ну, Федька, не все же такие праведные, как ты!
     Дверь приоткрылась. В кочегарку протиснулась фигура старца. Фёдор присвистнул.
-Это сколько ему натикало?
-Что, плохо выглядит? Полсотни два всего!
-Не скажи, не скажи. Дал бы все восемьдесят. Ну, да ладно. Гуляйте.
Смотри, кочегарку не спалите. Да, что жене передать?
-Сам вечерком загляну. Тоже воды надо поднести. Мальцу собирается тряпки стирать.
     После обеда Фёдор по делам уехал в часть ПВО, к давнему другу Петру Стрельцову, начальнику связи. Нежданно-негаданно вышел из строя коротковолновый передатчик, сгорела  высоковольтная лампа. Своей в запасе не оказалось.
     Решив проблему с лампой, уже затемно, он возвращался домой. До районного посёлка от части, расположенной глубоко в тайге, не менее сорока километров. Не предполагая, что придётся возвращаться поздно, Чиж даже не подумал проверить работает ли у мотоцикла освещение. Да и в мыслях не было, ведь, где бы не бывал, всегда приезжал домой засветло. А тут, на тебе! Стрёкот мотоцикла разносился по тайге, оглашая окрестности своими переливами. Наконец  въехал в посёлок.
«Небось, заждались дома», - мелькнуло в голове.
Сделав несколько поворотов с улицы на улицу, он выскочил на знакомую – Лесорубов,  поддал газу…
     Знакомые Чижу по работе братья Савины, Ванька и Николай, прихватив на колхозном поле десяток мешков картошки, в темноте разгружали машину, таская мешки во двор, к матери. Габариты у машины не включали.
     Половина мешков была сложена в подвал, когда Ванька в очередной раз подошёл к кузову, подтаскивая на край.
          Фёдор только в последнее мгновенье увидел что-то чёрное на своём пути, но было поздно. Раздался удар. Описав дугу, он плюхнулся в сточный кювет. От удара стало больно в боку. Мгновенно послышался мат:
-Сука, разыщу, захлестну!
Чиркнула спичка, на какое-то мгновенье осветив валявшийся у колеса машины мотоцикл.
-Еб..! Да я ему. Ну гад слепошарый, без света, ночью!- негодовал
Ванька. - Куда он подевался? Колька, глянь слева у колеса.
Николай направился к кабине.
     Сообразив, что его ищут, а, возможно найдя, будут бить и не руками, Чиж стал быстро уползать по кювету. Где-то сзади послышалось:
-Никого нет, и здесь никого нет.
Привстав на ноги, завернул за угол ограды. Сильно болело в груди. Ободранные ноги и руки заныли. Постояв пару минут, вслушиваясь в тишину, побрёл к пристани, в надежде, что утром всё образумится.
С мотоциклом, доставшимся по наследству от товарища, за бутылку,  мысленно распрощался.
     Любаня встретила с округлёнными глазами.
-Что стряслось?
Он молча отмахнулся. Пройдя на кухню, глянул в зеркало. На щеке виднелась небольшая ссадина, глаз светился синяком. Снял курточку, рубашку. На теле красовались ссадины.
«Благо, хоть так обошлось. А то бы пришлось устраивать похороны»,
- думал он,  приводя себя в порядок. Жена молча всхлипывала, поливая теплую воду на руки.
     Чиж тихонько мыл ссадины, а в сознании проплывал прошлогодний случай, когда на ПАЗике возвращались с леспромхоза...
     Мотоциклист выскочил навстречу из-за поворота. Водитель
автобуса крутанул руль вправо, пытаясь прижаться как можно ближе к обочине. Мотоцикл надвигался на машину. Резко повернув  баранку влево,  водитель остановил автобус на обочине, рядом со столбом. Сидевший рядом с водителем Фёдор крепко вцепился руками в спинку сиденья, на мгновенье оцепенев. Раздался удар, послышался звон разбитого стекла. С неимоверной силой, тело мотоциклиста прошив лобовое стекло и пролетев через салон автобуса, вынесло заднее. Никто толком ничего  не понял, когда  мотоциклист врезался головой в железобетонный столб. Раздался очередной удар, всё стихло. Выбравшись из автобуса, пассажиры несколько минут стояли в оцепенении. Голова, мотоциклиста, будто грецкий орех, раскололась на две половинки.
«А ведь я не лучше того мотоциклиста», - подумал он про себя и тяжело вздохнул.
     Обтёршись полотенцем, смазав ссадины какой-то мазью, приготовленной Любаней, подошёл к кроваткам, где спал сын. Сегодня ему явно повезло.
     Мотоцикл искать не стал. Старенький  «Ковровец» без номеров после  ночного столкновенья, скорее всего, восстановлению уже не подлежал. Да он не особо о нём и жалел. Как пришёл, так ушёл. Хотя в душе немного скребло.
А как бывало! Возвращаешься  из поездки, подлетаешь к дому и прямиком в открытую калитку. А тебя уже поджидают. Да, что там!
     Горевал Фёдор по своему "Ковровцу" недолго. А тут ещё подвернулось  денежное дело...

                *  *  *
     К директору управления "Богучанхимлес" прибыли по делам японцы. Гостили пару дней. Какие проблемы решали, Чиж не знал, только об одной всё-таки стало известно. Высокопоставленный чин делегации предложил директору свои услуги по очистке берегов Ангары от валежника и топляка. Предложение заманчиво. Посмотришь на берега и загрустил: столько леса пропадает. А сколько затоплено в реке!?
    Начинается половодье и всё, что валялось с лета на берегу,  оказывается в воде. Только такие дела не решаются с наскока, хотя бы и директором. Звонок в главк больше разочаровал, чем обрадовал. Последовало категорическое – «нет». Ему так и сказали: «Они у тебя не только древесину соберут, но и все корешки повыдергают. Останешься с голым берегом. У них же безотходная технология. Понимать надо! Безотходка, у них.»
-Нет, не будет у нас порядка ещё долго, - ворчал директор. - Своему мужику нельзя валежник собирать по берегу, на дрова, или куда он там его примостит, и иностранцу нельзя. Одним словом: - сам не ням и другим не дам! Эх, матушка Россия. Долго ещё нашему брату хозяйствовать учиться. Да нет, Россия не при чём. Скорее – верха!
     В конце  визита, японцы продемонстрировали свою щедрость, подарив директору "мини АТС", на двадцать абонентов. Для внутренней связи иного и желать не надо.
     По знакомству тот обратился к начальнику пристани, мол, так и так, помоги специалистом, пускай установит, свой-то на стажировке, а кто остался доверия не вызывает. Как словом, так и делом. Начальник пригласил Фёдора.
- Степаныч, подбери парня,  помоги Николаю Васильевичу.
Как - никак, соседи. Ещё не раз придётся обращаться по делам. Да он, не за спасибо живёшь просит. Обещал оплатить, как договоритесь на месте.
      С Володькой Черепановым познакомились в первый же день приезда Фёдора в Богучаны.  Их квартиры располагались одна над другой. Володька дежурил по графику на пристани, Фёдор заглядывал к нему поболтать о делах насущных, поделиться новостями. Поговорить было о чём, а тем более, Черепанов разбирался в электронике, хорошо знал английский язык. По-особому  их сблизил случай.
     В дежурке было многолюдно. Только что к пристани подошло несколько теплоходов. Капитаны отмечали документы, сверяя графики движения и выхода в рейс. За окном разыгралась гроза. Слышались мощные раскаты, сверкала молния.
     Федор решил козырнуть перед ребятами своей подготовкой. Когда блеснула очередная молния, и раздался гром, как бы невзначай, спросил  Володьку:
-А можешь определить расстояние до места вспышки? 
Тот удивился.
-Это как?
-Смотри, - он снял часы с руки и стал ожидать очередного разряда.
Сверкнула молния, чуть позже раздался раскат грома. Фёдор что-то записал на бумажке, сделал несколько вычислений и через минуту доложил:
-До того места, над  которым  сверкнула молния -Пять тысяч семьсот тридцать метров!
Володька присвистнул.
-Силен, силен!
Он достал из ящика какую-то схему и, заглянув в неё, протянул Фёдору.
- Ну-ка, Фёдя, раз ты такой грамотный, прочти вот здесь. Не могу сообразить, что к чему.
    Фёдор повертел схему, соображая, что к чему, посмотрел на непонятные иероглифы и, уловив знакомые английские буквы, просветлел.
- А чего здесь гадать! Вот, читай. - Он начал читать английскую
надпись: - Телефони, микрофони. Вот, видишь, телефонии - это телефон! Микрофони - это микрофон!
     Наблюдавшие за перепалкой капитаны, грохнули со смеху. Черепанов и Чиж оказались достойны друг друга в остроумии. Как говорят, палец в рот не клади, отхватят по локоть.
     Работу по монтажу японских телефонов в Богучанхимлесе закончили в субботу вечером.
Утром встретились у магазина. Чиж весь  "светился". Ещё бы ! Загорелся купить новый мотоцикл, с коляской. Когда все бумаги были заполнены и деньжата из кармана Фёдора перекочевали в кассу магазина, вдвоём они выкатили со склада новенький мотоцикл
"Иж-Юпитер-4", следом  коляску. Провозившись с час, прикрепили её на своё место. Залив в бак припасённый бензин, Фёдор завёл двигатель. Подождав, пока  урчанье стало более равномерным и плавным, оседлал своего железного коня, а Володька занял место в коляске.
-Вперёд ! - бросил Чиж и, отпустив рычаг сцепления, крутанул
ручку газа.
     Гордо восседая в седле мотоцикла, он бросал взгляды по сторонам, словно проверяя, обращают на него внимание или нет.
     Подлетев к пристани, повернул руль, направив мотоцикл в створ отворённой калитки. Бросив взгляд на сидевшего в коляске Володьку, крутанул ручку газа. Раздался треск, и Фёдор, выпустив руль мотоцикла, описав дугу в воздухе, рухнул рядом с крыльцом. Вгорячах не поняв, что произошло, соскочил с земли, но тут же присел от острой боли в ноге. Из-за забора показался Володька. Он испуганно смотрел на Фёдора.
-Ты что, ошалел от своей покупки? - Но, глянув на Фёдора,
рассмеялся.
-Чёрт бы побрал этого  "Ковровца". Привык  заезжать в калитку.
Про коляску совсем забыл! Нет, ну надо же было. Ты-то не ушибся?      
Чиж вышел за калитку,  прихрамывая.
-Да, повезло нам. Чуток правее, левее и, хана твоей ноге,
или моей. Вот бы и  обмыли покупку. Ладно, завтра разберусь, что к чему.
     Вдвоём затянули в ограду коляску с погнутой дугой крепления. На шум вышла Любаня. Она не могла понять, что же тут произошло. Показавшийся из подъезда сосед, наблюдавший за происходящим из окна второго этажа, держался за живот.
-Ну, лихачи! Всякое видел. Но такого! Чтоб в метровую калитку с коляской! Нет, такое впервой!
-Фёдь, вы чего здесь шумите?
-Всё нормально Любань, всё нормально. Ты нам чего-нибудь
перекусить приготовь. Покупку надо обмыть.
-А…а ! Я мигом, - она исчезла в подъезде двухэтажки…

                *  *  *

          В первых числах ноября окочурился бомж Петрович, живший  с весны в кочегарке. Он настолько вошел в обиход повседневной жизни пристани, что его отсутствие сразу же бросилось в глаза Фёдору.
-Куда задевал своего помощника ? Что-то не видать эти дни.
-А ты не знаешь? - удивился  Клин.
-А что?
-Так, околел  мой компаньон, два дня назад. Не дотянул до
Октябрьских праздников. Ослаб сильно. Еда - вода, да кусок хлеба, и то, если кто подаст или где подзаработает. Помнишь, позавчера поутру сильный мороз был? Так вот, как присел на дорожку, так больше и не поднялся. Увезли. Зароют на кладбище, если уже не зарыли. 
-Слушай, что-то в этом году мрут напропалую. Год, что ли, високосный, а? А то вспоминаю, в детстве случилось: тоже високосный – одни неприятности.
-Да шут его знает, какой он. Люди мрут, как скот, а природа что творит?!
-Это уж точно. В сентябре - сколько плотов посадили на мель из-за штормового ветра? И сегодня с острова Лисьего снять не могут две головки плотов.   
-Бедолага!  Стоило столько лет землю топтать, чтоб на тротуаре замёрзнуть. Нет, сбегаю в обед до магазина. Надо  за упокой души принять. Что ни говори, а квартирантом был в кочегарке.
-Оно конечно, - протянул Фёдор и, набрав воды, посеменил домой.
     Праздник октября пролетел незаметно. Мороз лютовал. В последний, праздничный день пришёл Петр Стрельцов, пригласил Чижей на день рождение жены Валентины. Долго уговаривать Любаню не пришлось. Собрав малого, усадили в санки.
-Что, трогаем в путь?
-Путю, папа, путю, - затараторил  сынишка, которому ещё не
исполнилось и трех лет отроду.
- Тогда держитесь, - Фёдор пустился бегом, волоча санки.
Сын вцепившись в спинку ручонками, визжал от удовольствия, покрикивая на отца:
-Но, посол, быстлей, ещё быстлей!
     Скажите, когда было плохо в гостях, где за тобой ухаживают, подносят кушанье и наливают рюмку ? Так было и в этот раз. Вечер подходил к концу, когда малыш закапризничал, захотев спать. Выбрав удобное место, Санька примостился на диване, за спиной именинницы. Хозяин налил на посошок, когда жена как-то не естественно подалась к столу,  выгнув спину.
-Аа...а, - пропела она и повернулась в сторону малыша.
Мальчишка стоял за спиной, расплывшись в улыбке от полученного облегчения. Когда Валентина встала на ноги, Любаня заметила на платье, со стороны спины, тёмную полосу.
-Ах ты, разбойник маленький. Ай, ай, ай, разве так можно?!
Именинницу обмочил.
-Да ладно, высохнет, - отшутилась Валентина.
-Так ты же сегодня только родилась, вот он тебя и поздравил, по
свойски, - смеялся муж.
-Лучше бы он тебя по-свойски поздравил, - парировала, смеясь
хозяйка.
     Под впечатлениями, собирались в дорогу. По радио шёл праздничный концерт. Кикабидзе пел:  -Мои года, мое богатство.
-Так, за наши годы, - Петр наполнил ещё по стопке на посошок.
Уже подъехали к дому, когда Любаня наклонилась к сидящему в санках сыну и обомлела.
-Ты чего? - не понял Фёдор.
-Во..о, напровожались. На посошок, на посошок! Сын-то без валенок. Потеряли, или не обул?
-Что, я ! Сама садила в санки. Что не заметила?  И я - не
заметил, - упав на колени, он стал ощупывать ножки сына, на которых были теплые вязаные носки. Ноги были тёплыми.
-Чего ругаешься, ноги тёплые, не застудили.
Любаня ощупала ноги сына. Встретившись взглядоми, они громко рассмеялись, вспомнив и дорогу, и то, как Саша  поздравил именинницу...
     Одиннадцатого ноября Фёдор с начальником радиостанции Петром Никадимовичем заканчивали монтаж радиоантенны. Оставалось всего-то, взобраться на сорокаметровую мачту, стоявшую у здания пристани, словно свечка, втащить на верх и смонтировать эту самую антенну на  площадке, подсоединив антенный кабель. Чтобы настройка была более точной, на приемники, расположенные в полутора километрах от пристани, он прихватил  с собой головные телефоны, которые можно было подключить к специальному гнезду, на верхней площадке.
Внизу было тихо. Прихватив сумку с инструментом, Фёдор  поднялся на сорокаметровую мачту. Стоило примоститься поудобнее, заметил, что площадка медленно раскачивается из стороны в сторону. Приподняв голову, уловил легкое дуновенье ветерка. Закрепив фал, на котором держалась антенна,  потянул на себя. Антенна медленно поползла вверх. Однако,  показалось, что мачта резко наклонилась, и он вот-вот свалится с сорокаметровой высоты. Фёдор перестал тянуть. Мачта выпрямилась, но затем стала клониться в противоположную сторону.
«Ветром качает», -  он  стал медленно подтягивать антенну наверх. Когда процедура  подъема была закончена, установил антенну в приготовленное гнездо. Включил головные телефоны. Они зашипели, послышался треск. Фёдор крутил антенной из стороны в сторону. Послышалась навевающая скорбь симфоническая музыка.
-Что-то случилось?      
     Будто в подтверждение его догадок, музыка прервалась, через мгновенье послышался  скорбный голос диктора:
-Передаём сообщение ТАСС. Сегодня …в…   скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС…Леонид Ильич Брежнев …
     От неожиданности Чиж разжал руку, в которой держал отвёртку. Раздался громкий звон. Отвёртка, нырнув между решётчатого настила вышки, полетела вниз. Некоторое время Фёдор находился в непонятном оцепенении. В голове что-то звенело. Наконец, осознав, что произошло, сообразил:  «Сам отошёл. На верхах грядёт смена. Кто будет приемником? Кого поставят?»
     Что ни говори, а ему лично не безразлично. Дома, в бумажнике, аккуратно завернутый в целлофан лежал партийный билет. Хотя и молодой член партии - успел устать от чехарды, которая творилась в стране. Хотелось каких-то перемен, чего-то нового. Это новое ждал день, год, несколько лет. А оно всё не приходило. И вот, скончался…
«Что будет завтра?»
     На какое-то мгновенье вспомнил свою матушку. Она не раз задавала своему Фёдьке вопрос: за что он платит свои партийные, лучше бы ей  отдавал, если они лишние.
-«Может, мать права?»
С полчаса он просидел  на площадке  мачты, не двигаясь.
Очнувшись, затянул болт крепления антенны и, собрав  инструмент в сумку,  спустился вниз.
      Все последние дни уходящей недели и разговоров то было, разве что о смерти Генсека, и что будет со страной. 
-А что будет? Поставят нового!
     Так оно и случилось. В конце недели у страны уже был новый Генеральный.
     Вот здесь и начали "закручивать гайки". Опоздал на работу - получи своё. Толкаешься в очереди возле магазина в рабочее время или в отпуске - получи. Пока разберутся, что ты за птица, перебирай картошку на городском овощехранилище 
Перегибов первое время хватало. Одним это нравилось, другие косо смотрели на нововведение и, втихую, проклинали это время, с его верхушкой.
                На Фёде смена власти никак не отразилась. Как вкалывал на своей радиостанции главным инженером, так им и остался, хотя глаз на него положил директор Богучанхимлеса. Прежний начальник связи собрался уезжать. Закинул удочку насчет Чижа, по знакомству, его начальнику,  Петру Никадимовичу...
     Год оказался действительно тяжёлым. В последнее воскресенье декабря они стряпали пельмени, готовясь к новогоднему празднику.  За  окном трещал сорокоградусный мороз. На лестничной площадке устроили ларь- морозильник, в нём и хранили мясо  да кое-какие скоропортящиеся продукты.
     Но однажды, когда всё было приготовлено, из коридора исчез лоток с пятью десятками пельменей. Подозрение пало на обитавших бомжей. Тогда и решили, всем подъездом закрывать двери на замок. Живший на первом этаже, Володька Черепанов в выходной день врезал купленный в «общаг» замок.
-Дожили, - смеялась Любаня.
-Что, дожили, дожили! Давно живём так. Вспомни матушку. Везде амбарные замки навесили. Видно, и впрямь черные времена наступают. Скорей бы детишек поднять, да самим не загнуться.
-Ну это ты уже перебрал, выше крыше.
-Все мы человеки, как вот эти бомжи, только по приличней выглядим, да угол свой имеем...

                *  *  *
          Устинья писала, что сильно болеет. Жаловалась на голову, на боли в груди. По осени несколько раз падала в обморок. В очередном письме Фёдор пообещал приехать в отпуск всей семьёй. Она ждала. Написал сестрам. Те давно разлетелись по своим углам. Старшая, Татьяна - на Севере, на счастье зарабатывают, младшая Галина осела в Омске, обзаведясь семьёй. Обременённые делами, сестры соглашались с братом, что-то надо делать с матерью. Только выходит, они дочери, а он всё же сын, старший, ему и решать...

     Она обрадовалась гостям, как никогда. Долго обнимала и целовала внуков Сашу и Андрея, приговаривая:
-А большие-то какие! Не узнать.
     Прежние места тянули к себе. Чиж заметил, сколько не колесили они с Любаней по Белому свету, лучше родной сибирской сторонки нигде не видали, будь даже это те же Богучаны с красавицей Ангарой, или Азов с его фруктами и теплой зимой.
     С женой заглянули в контору, навестили клуб. Кто бы не встречал, интересовались одним: «Назад не собираетесь?»
Уже в конце отпуска неожиданно встретил давнего друга Петра Сваху. Орёл, красавец. До полковника милиции дослужился. Петруха приехал навестить родителей из Кемерова, где работал в областном управлении внутренних дел начальником отдела по борьбе с экономическими преступлениями.
     Поговорив о жизни, вспомнив прошлое, узнав о беспокойствах Фёдора и материнских делах, Сваха предложил:
-Давай, Фёдор, вертайся. Чего чужие края месить? Наши получше. Работу подыщем, смотришь, с квартирой поможем, а? Пока есть возможность! Горы не обещаю, но пристойную жизнь гарантирую, хоть и хлопотные у нас дела.
     На семейном совете порешили: в Богучаны возвращается один хозяин. Как только получит расчёт, сдаст дела и вернётся в Борисово, а там будет видно, что к чему. Может, в самом деле Сваха не пустобрёх, хотя раньше за ним этого не замечалось. Да и времена настали не те, что прежде...



Глава пятая
               
                Ты прости меня, мать...

              Уже пятнадцать лет, как  Фёдор Чиж по рекомендации Петра Свахи устроился в охранную структуру, получил лицензию. Друг, полковник Петр Сваха, не подвёл. Как и обещал, помог с гостинкой, на первое время. Больше года настоящего дела не было. С Володькой Боковым  выполняли мелкие поручения начальника, отслеживая недобросовестных клиентов, собирая информацию, оказывая услуги то  одной фирме, то другой.
     Позвонили вечером. Тоненький голосок пропел в трубку:
- Вы оказываете услуги по договорам?
-У вас что-то имеется для нас?
-Я, от шефа. Не могли бы завтра подъехать на разговор,  Подгорная, семнадцать. Часиков в десять?   
-Без проблем, - бросил он в трубку.
-Тогда, до завтра.
     Утром, прихватив с собой Володьку, прибыл по указанному адресу. На входной двери висела табличка, на которой крупными буквами выведено: фирма «Гриф", а чуть пониже – «Запчасти к иномаркам, оформление документов.»
     В приёмной они отрекомендовались.
-Вас ждут, проходите, - любезно пропела секретарша, девица, с виду которой можно было дать не более двадцати пяти лет, распахнула дверь к шефу. 
     Шеф, черноволосый мужик, по внешности  похожий на цыгана, грузной фигурой провалился в кресле. Не отрывая от кресла своего зада, поздоровался.
-Мужики, - многообещающе начал он. Работа  имеется. Клиент  недобросовестный. Который месяц обещаниями кормит, а денег и поныне нет. Не могли бы вы посодействовать в этом деле? Он не только задолжал, скрывается подлец, толком не поговоришь.
-А должок большой?
-По малому и не гоношились бы, полтора миллиона.
Чиж что-то быстро прикинул в уме.
-Наши условия, десять процентов от суммы возврата. Ставка. От неё
никуда не денешься. Свой риск.
-Ну, думаю, до стрельбы дело не дойдёт?
-Дай-то бог. Можно и без стрельбы бледный вид иметь.    
-Тогда по рукам! 
     Шеф оторвал свой зад от кресла, приподнялся из-за стола.
- Справку и координаты на клиента вам в приемной Клара предоставит.
      Первое посещение клиента по указанному адресу не дало результатов. На территории производственных построек возвышалась котельная, к углу которой примыкала небольшая кирпичная пристройка. На двери была прикреплена табличка: "Крутой В.С. Время приёма: Вторник, Среда - с 9.00 до 13.00."
-Вот, видишь, Крутой! Интересно, что у него за контора? - Володька сплюнул в сторону, толкнув дверь.
Скрипнув, она приоткрылась. Чиж и Боков вошли вовнутрь. По ступенькам спустились в полуподвальное помещение. Под потолком висела лампа дневного освещения. У двух небольших окон стояли столы. За одним сидел мужчина средних лет, за вторым, на котором стоял телефон, женщина. Поприветствовав хозяев, Фёдор представился:
-Представитель фирмы "Гриф".
     Хозяин комнаты непроизвольно вздрогнул, продолжая чего-то ожидать...
-Как понимаем, Крутой?
-Да..а, вы присаживайтесь, присаживайтесь.
-Вот спасибо, думал не догадаетесь.
Хозяин покраснел.
-Догадываетесь, по какому вопросу к вам?
-Догадываюсь.
-Когда будем расчёт вести? Или решать проблему по другому?
Крутой снова вздрогнул и, покрутив головой проронил:
-За две недели  долг верну.  Вот-вот деньги за реализацию угля подойдут.
-А раньше, что?
Крутой промолчал.
-Неделя на всё - про всё, не больше! В понедельник заглянем. Только не надо водить за нос.
      В понедельник, как и обещали, заглянули в фирму Крутого. Увидев знакомые лица, секретарь улыбнулась. Фёдор молча указал пальцем на дверь начальника, она кивнула головой.
     Откинувшись в кресле, за столом восседал Крутой. Его красное лицо было слегка припухшим.
«С бодуна, - заметил Боков. - Клиент нервничает».
-Что с нашим делом? - Не дожидаясь приглашения хозяина, Чиж присел на стул.
-Мужики, мы же с Киримом порешали. Обещал отсрочку, на недельку.
-Кирим нам этого не говорил.
-Я сейчас, - Крутой стал названивать по телефону.
Не дозвонившись, повесил трубку.
-Значит, так! Неделя началась, думай Николай Иванович, думай.
Фёдор заглянул в блокнот и что-то отметил.
     Очутившись на улице, приостановил Володьку.
-Что-то не нравится мне этот Кирим, а тебе как?
-Хочет, видно, жар чужими руками загрести.
-Похоже.
-Ладно, поживём, видно будет.
     Через день Крутого на месте не оказалось. Секретарша Маша сообщила, что уехал по делам. Не долго думая, Чиж вынул пятисотку.
-Маша, радость наша! Вот тебе гостинец. Ты, если что, - он указал на кабинет Крутого. - Вот наш телефон.
     Маша кивнула, спрятав пятисотку в стол.
     До конца недели звонков не было. В пятницу она позвонила первый раз.
-Был, сильно возбуждён, больше пьян.
     Вечером Фёдор позвонил Крутому на дом. Трубку взяла жена.
-Михаил не может подойти, отдыхает.
-Знаем его отдых, - положив трубку, проронил Чиж.
     В районе двадцати четырёх звонок к Крутому повторили. Трубку взял хозяин. Услышав голос Чижа, закашлялся. Чуть помедлив,  и ничего не сказав, положил трубку. В воскресенье навестили Крутого на дому. Того уже и след простыл. Жена не могла сказать, куда тот ушёл. Скорее не хотела.
К обеду визит повторили. Хозяин оказался дома, еле ворочал языком. О чём-либо говорить с ним не представлялась возможности.
-Финтит клиент. Видно, не возврат. Да и Кирим с этой отсрочкой. Странно всё это, - сделал заключение Фёдор...
     Не успели они переступить порог кабинета, как Кирим поинтересовался:
-Мужики, оружие- то прихватили?
-Осведомлён, - Фёдор взглянул на Бокова.
-С чего взял?
-А, как без него!?
-Коль знаешь, в чём дело? Вот телефон. Позвоните Самому, - Кирим протянул визитку.
-А мы его навестим, -взглянув в визитку бросил Володька.
Чиж глянул на адрес и присвистнул.
-Дела, колпак в Новокузнецке. То-то столько прыти. Что ж, поглядим на «папу»...

                *  *  *
     Любаня собрала в дорогу, напутствуя:
-Будь осторожен. Время тяжёлое, а у тебя дети.
-Буду, буду, - он поцеловал жену в знак благодарности.
     Вышло так, что ехать пришлось одному. Первая встреча ничего не дала. Самого хозяина на месте не оказалось. Принял заместитель. А, может, и был, как показалось Фёдору, но чего-то выжидал. Чиж понял: это колпак, для прикрытия, а там, в Кемерово, дойная корова.
     Разоткровенничавшись, один на один, заместитель пошёл ва банк. Смотря в глаза Фёдора, ехидно улыбался.
-Скорей всего, деньги -того, тютю. Вы же видели. И мы просчитались. Что с него взять. Возьмёте голову. А деньги? Можете подождать, а вдруг!?
     Устроившись в номере на втором этаже, Чиж читал газету. В какое-то мгновенье услышал непонятную возню по соседству. Прислушался. Показалось, что кто-то карабкается на балкон соседей.
     В дверь стукнули
-Открывай, мужик.
     Фёдор привстал с кровати. Протянув руку под подушку, достал газовый пистолет.
-Чё, не понял? Мы знаем, ты у себя.
-Ага, значит не один, - он передёрнул затвор пистолета и вышел в коридор.
     После четвёртого удара дверь распахнулась. Грянул выстрел, за ним второй. Кто-то свалился к ногам Чижа. Упав на пол, на четвереньки, заметил лежавшего вдоль стенки. Больше никого не было. Прихожая заполнилась едким слащавым газом, в глаза и ноздрях защипало.
По коридору бежали.
-Стоять! - прозвучала команда.
     Через проём двери Фёдор заметил пробежавших сотрудников милиции. Поднявшись с пола, вышел в коридор. Два сотрудника, заломив руки незнакомцу, вели с противоположной стороны коридора.
     Дежурная пригласила в администраторскую. Проверив документы, Федора отпустили.
-Нет, надо что-то делать. С этой пукалкой - и девять грамм в лоб заработать можно. Хорошо, коридор узкий.
     Дома о случившемся не узнали...

     Несколько раз Фёдор и Любаня предлагали Устинье угол в своём доме, но та отказывалась, находя причины. Но однажды проговорилась: к дочери передралась бы, к Галине.
     Поразмыслив, Фёдор согласился. Дочь, есть дочь. Да и в семье, одни мужики.
     По осени, после копки картошки, Устинья перебралась в Омск, продав свой домик, оставив могилку Степана на присмотр Фёдору. Всё поближе, а от Галины не наездишься, да и здоровье не то...
     Уйдя в отпуск, Федор решил подыскивать новую работу. Надоело болтаться по найму. Бредя по Дзержинского, разглядывал объявления, расклеенные на досках у магазинов и киосках. Ничего подходящего не попадалось. Наконец промелькнуло: - Областному управлению  банка требуется специалист...
     В управлении принял заместитель. Предложив услуги и подав документы, стал ждать решения начальства. Наконец, встав с кресла, тот попросил пройти в кабинет к начальнику. Их встретил  высокого роста и плотного телосложения хозяин кабинета. 
     Заместитель представил Фёдора начальнику.
-Кручина, - протянул тот руку.
Выслушав, начальник с улыбкой проронил:
-Надо проверить, умеет ли он, хоть противогаз одеть своевременно.
-Петр Семенович ! Да он нас с Вами научит как это делается.
-Коли так, оформляйтесь. Как, не возражаешь?
-Если б возражал, не привёл.
-Слушай, Фёдор Степанович! Зарплата только не ахти. Да ! Ещё
одно «но». Спецотдел на тебя повесим. Старик недавно на этом месте был, уволить пришлось. Бедолага стал забывать, зачем на работу приходил. Прикорнёт за столом - до обеда. Дел накопилось - куча! На счёт дополнительной оплаты что-нибудь подумаем. Не обидим. Так, как? По рукам или не сойдемся!?
- Да что там торговаться. Как говорят в таких случаях известные
Персонажи: «Торг здесь не уместен!» Всю жизнь на государевой службе. Чего её матушку на иную менять?
-А как же сегодня.
-И на старуху бывает проруха!
- Слышу слова не мальчика, а зрелого мужа ! Иваныч, проводи в
кадры, пускай оформляют. Да! Только берём сроком не менее как лет на шесть. - Пётр Семёнович, улыбаясь, пожал Фёдору руку.
     Чиж принялся за дело основательно. Первым делом, привёл бумаги в порядок, и вовремя. Откуда ни возьмись, телеграмма из Москвы: «К вам едет ревизор». 
«Отстрелялся» он с первого захода. Проверяющий, похвалив, написал в акте предложение: поощрить за усердие и прилежность. Начальник управления так и сделал. Выстроив работников в большом помещении бухгалтерии, зачитал приказ:
- За выполнение спецзадания, Фёдор Степанович Чиж
награждается денежной премией в восемьдесят рублей, -  он вручил  запечатанный конверт с деньгами.
    Вскоре ритуал стал повторяться частенько. Кручина держал  слово, на счёт «Что-нибудь придумаем!»
     Всё текло спокойно, как вдруг из главка пришло указание, провести проверку подчинённых учреждений, на предмет хранения в них индивидуальных аптечек АИ-1, содержащих шприц-тюбики с наркотическим  лекарством, предназначенным для введения пораженному радиацией.
     Выяснилось, участились случаи краж этих самых аптечек. Руководство приняло решение  провести ревизию и уничтожить шприц-тюбики, чтобы не соблазнять наркоманов, лишив желания идти на воровство.
     Все учреждения были проверены, как вдруг в одном из последних Фёдор обнаружил в одной аптечке тот самый шприц- тюбик. Как и предписывалось инструктивным материалом, составив акт и, заверив его своей подписью и подписью начальника филиала, изъял его из аптечки для  уничтожения. Сунув шприц – тюбик в пустой дипломат, в котором лежал листочек с актом, вернул знакомому начальнику отделения банка. Рабочий день был на исходе. Раздав указания подчинённым, тот предложил заглянуть в кафе, пропустить по стаканчику вина. Так они и сделали. Время за беседой пролетело незаметно.
-Слушай, Фёдор, одолжи свой дипломат до завтра. Хочу
прихватить пару бутылочек вина домой, гости должны заглянуть.
     Чиж приоткрыл дипломат и вынув листочек с актом, отдал дипломат.
     Утром его пригласил Кручина.
- Так, Фёдор, выкладывай начистоту. Дипломат  свой кому давал ?   
-Семёну Закладному, вчера, а что?
-А шприц в дипломате был!
-Был! – Фёдор рассказал, каким образом очутился дипломат со
шприц- тюбиком у Закладного.
В подтвержденье своих слов, сходил в кабинет, принёс составленный и подписанный акт об изъятии шприц- тюбика и его уничтожении.
-Петр Семёнович! Ну, честное слово, забыл про шприц. Хотел его поломать да выбросить и, вылетело из головы.
-У тебя вылетело, а вот у Закладного нет. Просил приглядеться к
тебе, не колишься ли? 
-Ог- го, вон оно в какие степи потянуло ! Коль так, пригласите
его, разберёмся, не отходя от «кассы».
     Кручина поднял трубку телефона, позвонил в отделение. Никто не ответил.
-А, ну его! Верю тебе Фёдор Степанович. У него и раньше эти
наушничества случались. Будь осторожней на будущее.
-Спасибо. Будет ещё случай, посчитаемся.
-Не дури. Пускай лучше ничего не знает. А то скажет: за спиной
его тебе всё выложил, а его не пригласил.
- Ладом. Поживём увидим. Я этого не забуду!
          В скором будущем  Фёдору дали помощника, а затем и вовсе создали службу безопасности. Времена настали неспокойные, перестроечные. Ребят Фёдор подбирал сам, чтоб за дело ратовали, а уж потом о деньгах думали, как и он сам. Окончилась спокойная жизнь Фёдора. На новой жизненной волне банки выдавали кредиты населению и фирмам, которые появлялись ежедневно, словно грибы после дождя.  Вот тут- то и востребовали службу Фёдора Чижа.
     Стали изучать клиентуру, а чтобы получить правдоподобную информацию от источников, определили смету расходов на оплату услуг.  За каждую копейку Фёдор отчитывался лично перед Кручиной, составляя ежемесячный отчет о проделанной работе.
      К одному клиенту, взявшему кредит два года назад, ещё до создания подобной службы, они наведывались неоднократно, но результата не было. Чиж вспомнил совсем недавнюю работу с Боковым.
     Кредитор упорно избегал встречи с хлопцами Чижа. Проведя оперативную работу, служба выяснила, что их клиент ходит под крышей у другого влиятельного лица областного масштаба, и является, попросту, дойной коровой.  Фёдор решил выйти официально на это лицо. Выслушав внимательно претензии со стороны банка и просьбу о помощи в возврате его подопечным  кредита в двести пятьдесят тысяч рублей, тот только улыбнулся.
-Ребята, да он гол, как сокол. Он и мне задолжал.  Может встанет
на ноги. Покумекаем, дадим ему шанс.
На том и разошлись.
    Вскоре выяснили, что один из высокопоставленных банка, имеющий доступ к сведениям о происходящем и прямому отношению к выдаче кредитов, вел двойную игру.
     Чтоб обезопасить парней, Фёдор пошёл на прямой разговор с Алексеем, тем самым высокопоставленным чином из управления. Ещё не зная, о чем пойдёт речь, тот принял Чижа для аудиенции.
-Что ж ты  играешь в поддавки, Алексей Нестерович ? Думаешь
если что - тебя помилуют? За такие дела голову отрывают. А я своих ребят подставлять под пули не хочу. Ещё утечка произойдет - сам будешь возвращать народные денежки, как и выдал.
    Алексей промолчал. Когда отказал в пролонгации и переносе сроков возврата кредита в очередной раз, появились «гости». Три иномарки с тонированными стеклами припарковались у подъезда управления. Предварительный звонок насторожил.  Заметив из окна кабинета подъехавших, сообразив, что, возможно, будут бить, и больно, позвонил  Чижу.
    Фёдор понял всё с полуслова. Быстро связавшись с управлением и прихватив своих ребят, очутился возле управления как раз в подходящий момент. Два милицейских УАЗиКа из убойного отдела подкатили к стоявшим иномаркам почти одновременно. Сообразив, чем всё может обернуться, непрошеные визитёры ретировались. На этот раз обошлось. Сердце Фёдора чувствовало, что не оставят эти гости в покое Алексея, влипшего в «большие дела».
     Так оно и произошло.  Через месяц, того нашли у подъезда своего дома с огнестрельным ранением головы. Рана оказалась смертельной. Исчез из поля зрения и бывший подопечный, а с ним, канули в воду и двести пятьдесят тысяч рубликов, не считая причитавшихся процентов.
     Рисковое всё же это дело, кредитование. А работа по возврату, словно бумеранг: ты наехал, на тебя наедут. Фёдор решил в корне изменить методы работы, сделав основной упор на проверке клиентуры, которая пыталась заполучить кредиты. И это стало приносить плоды. Теперь уже он докладывал начальнику ежемесячно, сколько сэкономлено народных средств из-за проверки и мотивированного отказа в выдаче кредитов, которые заведомо могли быть невозвратными. Московская проверка отметила положительный опыт работы подразделения Чижа.
- Пока мы здесь протираем штаны и юбки, Фёдор Степанович и его ребята трудятся, словно на невидимом фронте, оберегая народное добро и наши с вами денежки, - держал речь Петр Семёнович перед своими коллегами, после чего вручал снова конверты, но теперь уже не одному Фёдору, а всему составу службы.    
      Обстановка обострялась со скоростью звука. Заложниками  перестройки стали работяги, оставленные наедине сами с собой, практически без средств существования. Очереди в магазинах и кассах, пустые прилавки, кризис с наличностью до предела накалили общественную обстановку. Криминал пошёл в атаку, это Фёдор Чиж почувствовал со своими ребятами моментально.  Махинации с документами, фальшивые авизо, попытки обналичек  счетов мелкими и крупными фирмами, слилось мгновенно воедино...
     Сигнал о нападении на кассу в Прокопьевске получили в шесть часов утра. Вызвав прикреплённую за службой машину и напарника, в срочном порядке выехали на место преступления.
Касса располагалась в небольшом помещении на территории цементного завода. Встретили две перепуганные девушки кассиры.
     Одной было двадцать один год, второй двадцатью лет. Пострадавшие путались в показаниях, пока Фёдор выяснял суть дела. Выяснилось, что   с утра в кассу привезли зарплату для рабочих, тысяч семьдесят - восемьдесят. В течении дня выплата шла бойко. Одни вкладчики приходили, другие уходили. Сумма постепенно таяла.
     Как вспоминали девушки, подозреваемые появились после обеда, когда основной поток посетителей  прошел. Двое  долговязых, в болоневых куртках несколько раз заходили в кассу. Один подходил к барьеру, рассматривая образцы документов, другой что-то выискивал на доске объявлений. Когда в кассе оставалось два человека, неожиданно сработала сигнализация. Кассиры не ожидали прибытия тревожной группы, потому что сигнала не подавали. Из подъехавшего УАЗика выскочили вооружённые милиционеры. Один заблокировал вход, второй, взяв автомат на изготовку, прошёл в помещение кассы. Взглянув на мирно работающих кассиров, взглядом спросил, что случилось? Кассир покачала головой из стороны в сторону, давая понять, что тревожную педаль она не нажимала. Оглядев присутствующих и немного побыв у входа, не выяснив и не уточнив причину срабатывания сигнализации, наряд милиции уехал.
     Через десять минут, в помещение вбежали двое, с натянутыми на лица капроновыми чулками и, наставив на кассиров пистолеты, потребовали наличку на барьер. Девушки струхнули. Старшая бросила взгляд на кладовую, та была закрыта, о чём свидетельствовала горящая лампочка сигнализации.  Уловив взгляд кассирши, нападавший потребовал:
- Не балуй, деньги из сейфа, - он махнул стволом на небольшой
двухячеечный сейф, который стоял чуть в стороне от кассирши.
Основная часть невыданной суммы лежала рядом с кассиром, под навесным бордюром, из-за которого нападавший не мог их видеть.   Девушка, сообразив, что те торопятся, выполнила требования.
- Открывай нижний, деньги, быстро !
Кассирша открыла нижнее  отделение сейфа, в котором в матерчатых мешочках находилось около дух тысяч рублей монетами. Схватив купюры и три мешочка с монетами, один из нападавших сунул их в приготовленный пакет.
-Не пикать, пристрелю, нападающий угрожающе наставил пистолет на девушку.
Тут же оба ринулись к выходу.
     Не успели работницы кассы позвонить по телефону в милицию, как грабителей и след простыл. Девушки встретили работников милиции с заплаканными глазами. Первичные действия по  перехвату и задержанию преступников положительного результата не дали.
     Осмотрев место происшествия, Фёдор внимательно изучал прокладку сигнализации. Уже скоро его взгляд уловил в районе порога входной двери разорванный провод, ведущий на кнопку сигнализации.
-Это кто такой умный? Кто прокладку по полу делал?
Застыв, заведующая кассой начала оправдываться:
- Монтеры вневедомственной, по договору.
-Смотрите: Я - преступник. Захожу в помещение, делаю на вашем пороге вот так, - он покрутил туфлёю на проводе, и тот порвался, - и сигнал тревоги улетел в отдел охраны. Приезжает тревожная группа, ничего не находит, и вместо выяснения причины ложного срабатывания сигнализации, убывает  назад, чем и пользуются наблюдавшие за их действиями преступники.
-Так и было. Они даже дежурного до выяснения причины срабатывания  у кассы не оставляли.
-Что в руках было ?
-Не знаю. Вроде, пистолеты.
-Вроде, или пистолеты ?
-Да не помним мы,  – на глазах другой появились слёзы.
     Старший лейтенант сидел в кресле, держа в руке телефонную трубку. Расплывшаяся от избыточного веса фигура, напоминала мешок отрубей, брошенный на стул. Выложив свои претензии по поводу выполнения  обязанностей договора, и поняв, что от этой массы  тела, состоящей из восьмидесяти процентов жидкости, пятьдесят из которых - тормозная, ждать нечего. Чиж выпалил:
-Ваши действия обжалуем в суде.
-А хоть в двух. Правы останемся мы!
-Это надо поглядеть.
-Ты  ещё и угрожаешь власти ?
-Какая ты власть - мешок с дерьмом, - развернувшись, Фёдор
вышел из кабинета дежурного отдела вневедомственной охраны.
     Суд взыскал  с охраны в пользу банка сумму нанесённого ущерба. Старшему городскому начальнику пришлось уволить бригаду милиционеров, дежуривших в тот злополучный для них день. По окончании суда, подойдя к Фёдору, старший лейтенант пригрозил:
-Мы ещё посмотрим, чья возьмёт!
-Посмотрим,  дай до области добраться.
     Узнав о случившемся, Петр Сваха пригласил друга на беседу.
-Фёдька, место есть, не отказывайся. Под старость и подзаработаешь. Да и не эта пукалка, что ты носишь в кармане, оружие настоящее.
-А стреляют у вас тоже по настоящему?
-Ну, и такое бывает, но не каждый  день. Давай, поговори с Любаней - и вперёд! Нам люди твоего расклада нужны. Я с твоим начальником решил вопрос.
-Вот даже как. Без меня, меня женили! - Фёдор рассмеялся...

*  *  *

      Зайдя на посадку, грузовой Ан-24 то и дело попадал в воздушные ямы. Его бросало из стороны в сторону, отчего внутри  что-то булькало, аж уши заложило. Зажав нос, с силой продул уши, стало легче. Отодвинув защитное стекло, взглянул за борт. Черное месиво облаков. В салоне стало жарко. Вытирая  пот с лица, бросил взгляд на товарища. Володька спал, пристроившись на откидной лавочке вдоль борта.
-Везёт же, чёрт, кое - кому. Ни болтанка не берёт, ни перепады давления.
     С Володькой Матвеевым  летели в Ашхабад. На дворе конец апреля. Сделав несколько разворотов, самолет резко накренился на нос, прорезал  облачную пелену. Взору предстала земля с непонятными постройками и тысячами огней. Фёдор усмотрел полосу аэродрома. Не прошло и трёх минут, как самолёт подрулил  к зданию аэропорта, замер на стоянке. 
-Шабаш, мужики, - выглянув из кабины, бросил бортмеханик.
Следом показался командир борта.
-Фёдор, постарайтесь управиться пораньше. На всё, про всё - неделя. Вечером двадцать девятого должны вылететь обратно.
-Постараемся. Задержки не должно быть. Вроде, всё решено и вычислено предварительно.  А впрочем, чёрт его знает, что может случиться. Туркмения! А Восток -дело тонкое, как говорил товарищ Сухов.
     Выйдя на привокзальную площадь, остановились на автостоянке.
Незнакомый город встречал прилетевших настороженностью. Вокруг словно вымерли. Достав блокнот, отыскал адрес. Откуда-то из темноты ночной улицы вынырнул частник и, подкатив к стоявшим затормозил. Дверца машины распахнулась.
-Весело живут, - бросил Володька.
-Куда едем, хозяин?
-Ого! Видишь, хозяин. Откуда тебя здесь знают Фёдор, что, дачку прикупил?
-Прикупил, прикупил. Сколько, шеф просишь?
-Куда едем?
-В Центральную!
-За трояк довезу!
-Годится.
Они расположились на заднем сиденьи. Попетляв с полчаса по
незнакомым улицам, машина остановилась у освещённой гостиницы.
-Как просил, шеф !
     Расплатившись и прихватив вещи, вошли в помещение гостиницы. За стойкой  сидел туркмен - администратор с опухшими глазами и, словно бык, смотрел на вошедших.
- Видишь, не баба за стойкой, а мужик, - Володька подтолкнул
Фёдора под локоть.
-Здравствуйте, мы из Сибири, из Кузбасса. Заказ на места должен
быть.
-А, хоть с Марсу, мест нет!
-Как нет? Командированные мы. Вот, организация ваша "Ашкомстат". Должна быть бронь, - Федор сунул  командировочные удостоверение.
     Дежурный, ворча, стал рыться в бумагах. Не найдя нужной,  подал приезжим два бланка.
-Заполняйте.
     Расплатились за номер, направились по длинному коридору. Подойдя к комнате 113, администратор ткнул пальцем.
-Занимайте пустые койки, утром разберёмся !
-Не понял!
-А, не понял - ночуйте на улице.
     Фёдор открыл дверь в комнату. В лицо пахнуло спёртым горячив воздухом. Пригляделись в темноте к комнате.
-Черт, номер, тринадцать, да ещё  без места, - буркнул Матвеев. - А у нас оружие.
-А ты его между ног, между ног. Иногда помогает.
-Смеёшься?
-Ещё не в таких переделках бывал.
     Глаза попривыкли к темноте. В углу усмотрели три кровати одна, средняя, была занята. Сунув сумки под кровати, и раздевшись до трусов, обливаясь потом, завалились в постели.
-Утро вечера мудренее, - буркнул  Фёдор, погружаясь от усталости в сон.
     Он спал чутко. Ему показалось, что он задыхается. Резко откинул простынь с головы, открыл глаза. Лицо покрывали крупные капли пота. Из груди вырвался тяжёлый вздох. Чуть приподнявшись, огляделся. Взору предстали обитателями комнаты. Справа посапывал Володька. Неожиданно за спиной раздался храп. Он невольно повернул голову в сторону несущегося храпа и обомлел. В кровати, среди мужиков, спала женщина. Верхние пуговицы её халата были расстёгнуты. Вывалившиеся груди свисали словно спелые дыни.
-Мать мая! Сервис! Ничего не скажешь. Умом туркменов не понять. Народу, словно селёдки в бочке, так ещё  и стриптиз! -
     Взглянув на часы, скомандовал себе: «Подъём!»
Быстро натянув брюки, толкнул в плечо друга.
-Пора, Вальдемар. Нас ждут великие дела!
     Вынырнув из комнаты, словно из прибанника, спустились к администратору.
-Поблизости есть ещё какая-нибудь гостиница?
-А наша, не нравится?
-Уж больно навязчив сервис.
-Есть "Интурист."
-«Интурист», так «Интурист». Не в публичном же доме всю командировку бултыхаться.
    Уточнив, как добраться до Интуриста, покинули «Центральную.»    
     До нового места добирались больше часа. Было раннее утро, а градусник уже показывал плюс двадцать три.  Долго ждали  автобуса седьмого маршрута.
-Да что они у них, повымирали, что- ли ? - возмущался Володька.
Несколько раз останавливались частники, предлагая услуги, но Фёдор отказывался. Наконец, изрядно вспотевшие, сели в пустой автобус.
-Странно. Ходят редко, а пассажиров никого?- буркнул Матвеев.
Вскоре поняли, почему автобусы ходят полупустыми. Железный корпус накалился так, что нечем было дышать. На деревьях ни шевельнулся ни один листочек. По трассе шёл автобус, а по обочинам стояли люди,  ловя частные машины. 
     В «Интуристе» народу не было. За время оформления документов, видели всего одного проживающего гостиницы , который вышел из подсобки, неся на руке брюки.
     Их поселили на пятом этаже, в двухместном номере. Сервис в «Интуристе» был получше. В комнате стояли две деревянные кровати. Правда, когда Володька первым присел не кровать, та угрожающе заскрипела. Приведя себя в божеский вид и немного перекусив, направились в "Ашкомстат".
     Ждать автобуса не стали, поняли, что за три рубля можно в любой угол города добраться частным транспортом.   Нужная организация располагалась на противоположном конце города. Начальник был на месте. Фёдор подал документы. Внимательно изучив, туркмен протянул руку, представившись:
-Асламбек.
     Суховатый разговор перешёл в более доверительное русло. Начальник обещал продать десять «персоналок», если     Фёдор     пообещает  пару вагонов круглой древесины.
-Вот оно, что. Ну, что ж, поиграем.
     Фёдор позвонил в «трест», заручившись поддержкой руководителя. В комнате начальника появился главный инженер. Что-то пролепетав на своём языке, он тоже представился гостям - Юсуп Киримов. 
Асламбек,- куда-то явно торопился.
-Юсуп, остаёшься на хозяйстве. Займись гостями, подготовь нужные документы. Завтра утром и подпишу.
     Киримов  привёл гостей в цех. Не успел приоткрыть дверь как выпалил: - Иван, принимай гостей, земляков тебе привёл.
     Фёдор немного удивился. Навстречу поднялся высокий русоволосый мужчина, плотной комплекции, со шрамом на щеке. Поздоровавшись, представился:
- Иван Волков, начальник цеха.
-Если Волков, тогда точно из наших. Но  откуда?
-Из далека, Белово, Сибирь!
-Ого! Занесло в края южные.!
-После армии женился. Осел в тёплых краях, - Иван рассмеялся.
Главный  инженер оказался весёлым парнем. Между делом пили чай, делились впечатлениями, рассказывали друг другу о своей сторонке. Иван с жадностью слушал о новостях с родины. Он не был в родном Белово уже двадцать лет. Чижу показалось, что это не случайно. Какая-то тоска затаилась в глазах мужика. Расспрашивать больше подробно не стал.
     Первый день командировки заканчивался, заканчивался удачно.
Юсуп проговорился, что через день ему пятьдесят лет, он приглашает гостей домой, на торжество.
-Первым делом документы оформить, груз поглядеть, приготовить. Срыва не будет? Гулять будем позже.
- Что ты, что ты ! У нас всё точно и своевременно. Раз Асламбек
сказал, Асламбек сделает, это я тебе говорю, Юсуп.
До Интуриста добрались в восьмом часу. Поужинав, Фёдор вышел на балкон. Вдалеке виднелись песчаные барханы. На вершине одного копошился бульдозер. Чуть правее заметил вышки для часовых. Приглядевшись, усмотрел  ряды колючей проволоки.
- Зона. Почти что в городе. Да и бог с ней. У нас тоже всё под боком...


*  *  *
     Вырвавшись из городского плена, тёмно синий джип стал набирать скорость. Ещё как следует не рассвело и от того небо казалось серым. По нему грозно ползли облака. Справа мелькнули указатели. Бросив взгляд  на спидометр, Володька проронил:
-Восемьдесят.
-Часиков через шесть будем на месте, - как бы угадав мысли пассажиров,  подсказал сопровождающий, из местного отдела УБЭПа. Место давно знакомо.
-Не кажи «гоп», пока не перепрыгнем, - весело парировал Фёдор.
      Он веселился с утра, но на душе было не спокойно. Поймав себя на мысли, вспомнил, что покойная бабушка Матрёна завсегда говорила эти слова.
«К чему бы», - мелькнуло в сознании.
          На полу, у ног стояли две пары туфлей, из которых торчало по рукоятке «Макарова». Начальник ашхабатского отдела, консультируя коллег, приговаривал:
- Не спешите и не брезгуйте осторожничать. У нас всякое могёт быть. Если станут тормозить, вот документ. Но лучше, жмите на всю катушку к ядрёной фене, до пункта назначения. Да, если что, информацию берегите, цены нет.
     Фёдор притронулся в рукояти «Макарова». Тот был на месте. Стало немного теплей. Вскоре по пути следования обошли девятку. На одной из развилок Чиж увидел постового. Дежуривший хотел было остановить джип, но передумав, отвернулся спиной к трассе.
-Странное дело. У нас не пропустил бы, тем паче, такая редкость. Странно!
     Три часа за окном, одни барханы. Наконец Фёдору это надоело и он стал погружаться в сон. Неожиданно джип принял вправо, остановился. Пассажиры очнулись. Чиж открыл глаза. Сидевший с боку Володька Матвеев открыл дверцу, выскользнув наружу. Отойдя от обочины, начал справлять малую надобность. Освободившись, облегчённо вздохнул. Водитель Иван, не торопясь, достал из аптечки шприц, что-то набрал и приспустив брюки, ввел содержимое в район ягодицы. У Чижа округлились глаза.
-Инсулин, - пояснил Иван. - Диабет замучил, уже пятнадцать лет на игле. Теперь можно и перекусить.
     Матвеев примостился на сиденье, прикрыв глаза. Фёдор подёргал носом и бросив взгляд на туфли напарника, зажал рот.
-Слушай,  где ж ты среди пустыни дерьма набрался? Посмотри на туфли.
     По салону разнёсся запах верблюжьего помёта.
-Держи, - Иван подал тряпку.
-Нет, ты расскажи, поделись с коллегами, где в чистом поле, средь песка дерьма отыскал, а?
-Да отстанете вы от меня или нет?
 Словно в оправдание стал лепетать: 
-Десять лет в разведке отдубасил. Ни разу на растяжку не напоролся, а тут - в дерьмо! Судьба!
     Они рассмеялись...

* * *

     В Усламане, куда они прибыли затемно, их разместили в отдельной комнате какого-то сельхозуправления. Утром прибыли люди от Кирима и, пересадив на свою машину, отвезли на склады.
-Техника на месте, всё в порядке, начальник. Документы подписываем, товар утром будет в аэропорту. Что не веришь, начальник?
-Слушай, и как это у вас? Раз и на матрац, а?
-Э..э! Бакшиш большое дело делает. Ты мне, я тебе.
-А как же министерство, Москва, лимиты по разнарядке?
-Что Москва, что лимиты? Бумажка бы была, а в первую очередь - нужный для тебя человек.
     Когда накладные были подписаны, выпито за процветание дружбы между русскими и туркменами, заведующий конторой разоткровенничался.
-Вот, погляди, начальник, это - бумажка, лимит, это - пустая строка, а это то, что мне нужно, - и он вписал в свободную строку – «Металлопрокат, тысяча пятьсот тонн». - Как, годится?
     У Чижа округлились глаза.
-Лихо!
-А, як же, лихо! Ну да ладно. Лес нам нужен. Дифицит. Хозяин строиться решил, торопит.
-Сделаем, - Володька похлопал туркмена по плечу.
-И всё-таки, метал, цемент, а то оружие?
-Что заладил, металл, оружие. А что, оружие твоё, - не металл? Металл. Только вы поосторожней. Кирим сказал, металл получите, деньги отдадите.
-Ну, раз так сказал Кирим, забирай.
    Чиж протянул невзрачную кожаную сумку. Расстегнув её, туркмен довольный причмокнул языком:
-Вай, вай, какие умницы. А я думаю, говорят, а дипломата нет.
-А на кой он нам?
-Ну, все дипломат носят.
-А у нас надёжней, в рогожке, - Володька засмеялся...

      Через четверть часа на трассе замаячил постовой.
-Не останавливаться! - подал команду Фёдор.
     Не сбавляя скорость, джип приближался к милиционеру. Тот уже вытянул палочку, перегородив путь, но Чиж раскрыв корочки, прислонил к стеклу. Стоявший на обочине гаишник замер, ничего не поняв, когда джип проскочил мимо.
-Ну, всё, хана нам, - пропел Иван. - Сейчас начнётся. У него же рация. Перехват объявят.
-Да и хрен с ним, с перехватом.
      Минут через десять в небе появился вертолёт.
-Ну, а я что говорил, вот он, соколик.
     Вертолёт, не меняя курса удалился куда-то в сторону. Трасса и вовсе опустела. Пассажиры джипа затихли. Каждый думал о своём.
-Так,  мужики, не спешим - поспешая, за нами девятка, - Иван ткнул пальцев в зеркало.
-Кажись, пасут, - приглядевшись, проронил Володька.
-Не бойси, али не случалось.
-Обижаешь, командир!
-А чего ж заскучал казак!
     Бросив взгляд на белую девятку, Чиж  определил:
-Яж её, голубу, ещё в городе заприметил, думал случайность. Нет, ребята, точно нас пасут. А нам никак нельзя делиться, а?
-Нельзя, точно нельзя. Что Сваха по приезду скажет? Пацаны, да и только.
 -Иван, смотри за дорогой. Ты Володька, понаблюдай за девяткой, ну, а я приготовлюсь, так, на всякий случай.
     Открыв боковое стекло, попросил сбросить малость скорость.
-Федя, пора ставить точки, иначе опоздаем, - Володька загнал обойму в «Макарова.»
-Пара, значит пора! Так, работаем по команде. Если что, Иван, кровь из носа, но до управы довези, сам понимаешь.
-Чего уж там, доставим, не впервой.
-Тогда начнём. Бьём по колёсам и по бамперу.
     Дуплет разрезал окрестности. Потом второй, третий. Пули чиркнули о бампер девятки, высекая искры.
-Кучно бьёте ребята, - весело крикнул Иван.
-А ты не глазей, следи за дорогой, она нам ещё пригодится.
Девятка нагоняла.
-Ещё разок!
     Прозвучала пара дуплетов. Предупреждение подействовало. Преследовавшие, сбавив скорость, начали отставать. Вскоре и вовсе скрылись из вида. Некоторое время Фёдор и Матвеев держали пистолеты наготове, поглядывая по сторонам. Чем черт не шутит, разъездов море. Всё было чисто. Фёдор уже хотел положить «Макаров» в туфель, как боковое стекло разлетелось на мелкие кусочки.
-Командир, справа, - Володька несколько раз выстрелил.
     В ответ раздалась автоматная очередь.
-А, кучно бьют, - только и произнёс Чиж, схватившись за живот.
-Держись «командир», отобьёмся. Иван, газку, газку,  притопи.
     Прихватив  второй пистолет,  Матвеев открыл ответный огонь с двух рук, сделав упор на дверцу джипа. Подняв клубы песчаной пыли, джип стал быстро удаляться от места перестрелки.
     Взглянув на рану Чижа, Володька стянул рубашку и, наложив на рану, прикрыл курточкой.   Фёдор был  без сознания.
-Суки, заложили, - только и проронил Матвеев. – Держись, божья птичка, а ты, Иван, жми, жми, что есть мочи. Он нам живым нужен...


*  *  *

       Он видел её лицо ясно, с ямочкой на подбородке, родинкой на лбу. Она лежала неподвижно на кровати, укрытая белой простынёй. Глаза прикрыты. На щёках алел нездоровый багряный рассвет. Фёдор держал её руку в своей, всматриваясь в лицо с надеждой, сейчас она откроет глаза и увидев сына, скажет:
«Здравствуй, Фёдюшка. А я вот занемогла. Ты уж прости, поправлюсь, испеку твоих любимых с калинкой».
Но мать молчала.
     В какой-то момент показалось, она позвала его к себе. Фёдор попытался встать, приблизиться к матери, но что-то его удерживало. Он повторил попытку, но и она не увенчалась успехом. От предпринятых усилий стало трудно дышать. Он заметался. Голова билась о подушку. Пытался сделать глубокий вдох, но не смог. Ещё мгновенье, и он открыл глаза, соображая, что происходит. Воздуха не хватало. Во рту что-то мешало. Сделав над собой усилие, попытался позвать на помощь, но вместо голоса послышалось непонятное мычание. Из смежной палаты вышла медсестра.
-Что, голубчик, очнулся? Сейчас мы тебе поможем.
     Она взяла со стола пинцет и, захватив кончик торчавшего изо рта бинта, стала его вытягивать. Фёдор сделал глубокий вдох, наполняя воздухом лёгкие. От свежего притока закружилась голова. Некоторое время Чиж наблюдал за медсестрой. Она отвязала ему руки, ноги. Он попытался повернуться набок, однако резкая боль в области живота не позволила сделать это.
     Фёдор медленно обвёл взглядом палату. У стены, на железной койке лежала больная. Простыня, под которой она лежала, сползла с тела, обнажив женские груди.
«Компаньонка», - мелькнуло в сознании.
     На какое-то мгновенье мысли вернулись к матери. Вот уже несколько лет её нет рядом. При мысли, что Устинья звала его к себе, лицо покрылось капельками пота. Чуть вздрогнув, приоткрыл глаза.
-Рановато ещё к тебе в гости, матушка. 
Федор вспомни о произошедшем накануне.
«Неужели такое могло случиться? Уже пенсия на носу, а я всё судьбу испытываю. А куда ж от неё деться. Детишек на ноги становить надо. Нет, всё-таки пора, пора в огород, на дачу, одним словом, поближе к своим Чижам, небось, заждались, когда навещу. А кто будет вот такие дела решать? Да, наверное, найдутся хлопцы помоложе и не хуже.
     Он снова поморщился от возникшей резкой боли. Сунув руку под простыню, ощутил на животе повязку. Переведя дыхание, проронил: -Ты уж прости меня, мать. Рановато ещё к тебе в гости. Каждому своё время. Бог даст, ещё свидимся, только попозже, матушка, попозже...