Дороги – это дыхание моей жизни.
Вот снова стучат по рельсам колеса, увозя меня в очередное путешествие. Что-то долго я никуда не выбиралась. И вот, наконец…
Случилось чудо.
Стучат колеса.
Спешит дорога, считая мили.
Остались в прошлом мои вопросы,
А завтра - море, лиманы, плесы,
А где-то сзади дожди замыли
Мои следы на дорожной пыли….
Дороги, убегающие под колеса, погружающие в невероятное, очищающее безвременье – ни вчера, ни завтра, а только дорога, туманы, миражи, воспоминания…
Воспоминания детства. Сначала ранние, бессвязные, отрывочные, мама, бабушка, папа, первая любовь… Да, а что, я в три года была уже отчаянно влюблена… в Фиделя Кастро. Песню все пела – «Куба, любовь моя».
Но первые связные воспоминания, яркие, будто все это было вчера, связаны с дорогой. Дороги, горы, серпантины, снежные вершины и бурные речки, и снова дороги – это мое детство, это суть моей души. Исколесив с родителями – геологами полстраны я навсегда влюбилась в дороги, получила непонятную для многих страсть к перемене мест, поискам каких-то неоткрытых путей и тайн…
«Заточившись в темнице каменной,
Позабыв синеву небес,
Прозябаю я в жизни праведной,
Где ни радуги, ни чудес.
Все вокруг деловито-важные,
Дом, работа, в учебе «SOS»,
Позабывшие травы влажные,
Позабывшие запах гроз.
Ну, а я – пусть студент на «троечку»,
И в делах у меня развал,
Я из тех, кто в пути настойчиво
Золотой рассвет догонял.
Я из тех, кто готов бы с радостью
Под дождем бродить в ковыле,
Чтобы в небе увидеть радугу,
Стать лучом ее на земле!» - писала я потом, в студенческие годы.
А, впрочем, вернемся к дорогам. Первое воспоминание…
Перевал Тоо-Ашуу. 3600 метров над уровнем моря. Дорога в Сусамырскую долину. Дорога вверх по почти отвесному склону возможна только по серпантинам.
Дорога длинная и необычайно интересная, с остановками, привалами и ночевками в незнакомых местах, встречами и расставаниями. Выезжали рано, поеживаясь от утренней прохлады, и все равно я тайком приоткрывала окно машины, встречая старого друга, которого звали Ветер в Лицо. Ветер хулиганил, щекотал глаза, и нашептывал мне тайны Далекого Пути. Тайны были всегда разные, и уже великое множество их скопилось в моей памяти. Потом, зимой, я буду писать о них стихи, а сейчас просто открывалась навстречу рассвету, ветру, облакам и дороге.
Облака летят высоко над землей, и каждому хочется однажды протянуть руку и потрогать, погладить их по теплому курчавому меху. Внизу, в долине, кажется, что они пасутся на высоких лугах почти у вершины горы. Дорога в гору идут медленная, извилистая, как елочные серпантины. Они так и называются – серпантины - эти дороги, ведущие в заоблачные высоты скалистых гор.
Однажды папа спросил:
-Хочешь потрогать облака?
Машина ехала по серпантинам уже несколько часов, и я не уставала любоваться неправдоподобно синим небом и уже совсем близкими облаками.
Внезапно все окутал густой туман. Машина остановилась. Я, поеживаясь, вышла из машины – стало холодно и влажно, и горы вокруг были почти не видны.
-Что это, пап, откуда такой туман?
- Это не туман, это облако. Мы внутри него. Запомни этот день, девочка, день, когда ты гуляла по облакам…
Через несколько минут машина выехала из серой мглы, и южное лето вновь наполнило красками небо и горы вокруг. Но что это? Там, внизу, где раньше видна была, удаляясь, далекая равнина, белели, словно снег, белоснежные барашки облаков.
Вот таким он был, мой сказочный путь в небо.
Высок и неприступен Сусамырский хребет. Его вершины покрыты снеговой шапкой, а склоны круты и прорезаны глубокими ущельями. В далекие годы моего детства единственной дорогой в долину реки Сусамыр был опасный перевал, узкая дорога вдоль бездонной пропасти. Проехать по ней отваживался только самый опытный водитель, а у пассажиров замирали сердца, когда машина медленно ползла, метр за метром на шаг от погибельного обрыва. Быть может, мне казалось, а может, это было и на самом деле, что глубоко внизу виднелись искореженные останки сорвавшихся с обрыва машин. Много лет спустя сквозь гору пробили тоннель, и страшная дорога ушла в прошлое.
Горные реки неглубокие и неширокие, но огромная сила таится в бурно летящих водах. «Сусамыр шутить не любит…» - говорил папа. И строго наказывал не подходить близко к берегу: «сорвешься – вмиг разобьет о камни насмерть.»
С Сусамыром у меня установились отношения уважительные и влюблено-вежливые. Утром, выходя из палатки, я здоровалась с ним, шептала ему ласковые слова, издалека любовалась его потоком, и впитывала его каждой клеточкой, чтобы всю жизнь потом видеть его во сне. Я бросала в реку цветы, собранные на берегу. Хрустальные потоки могучих вод подхватывали их, проносились вдоль берега, ворочая огромные валуны, и исчезали вдали, оставив далеко палаточный поселок и маленькую девочку на берегу. Я верила, что цветы обязательно доплывут до далекого Аральского моря – недаром выучила, как считалочку: Сусамыр впадает в Кекемерен, Кекемерен в Нарын, Нарын в Сырдарью, а Сырдарья в Аральское море. Море выбросит цветы на берег, и там, на берегу моря, вырастут высокогорные цветы – всем на удивление.
Азиатское лето жаркое, душное. Даже ночью не холодно ночевать в палатке, а особенно, если папа рядом. Геологи – люди, привычные ко всему, умеют устроиться. От маленького двигателя завели шумный агрегат, протянули провода – и в палатках горят настоящие электрические лампочки. Четыре палатки для семей геологов, одна – кабинет для работ, под смешным названием «камералка». Еще одна, большая, - столовая. Город!
Вечером у костра песни, про черного кота и чужой чемоданчик, про атлантов и туманы.
Летом мир начинал жить по иным законам, законам чудес.
Первое чудо, которое встретило меня в лагере, было огромное и мохнатое. Два огромных киргизских волкодава, лая, выбежали навстречу машине, и я, хотя совсем не боялась собак, слегка опешила.
- Привет…
- Пррривет.- если вы никогда не слышали, как говорят собаки, мне вас очень жаль - вот я понимала их всегда, ДАЖЕ ТАКИХ. Через несколько минут знакомства – тихой беседы, понятной только ее участникам, я обрела двух новых друзей – воспоминание о них я пронесу через всю жизнь.
Рыжего звали Тарзан, серого Волчок. Тарзан пришел к лагерю сам. Вежливо сидел недалеко от костра, пока кто-то не подозвал его, чтобы угостить. Поев, пес не ушел, а остался, и уже через несколько дней охранял лагерь, будто родился здесь. Волчок, заболел, отстал от хозяев, и лежал, ослабев, ожидая конца, когда кто-то из геологов наткнулся на него. Красивого пса стало жалко, его привезли в лагерь, долго лечили, и вот уже два охранника берегли маленький высокогорный лагерь.
Псы очень скоро завоевали не только любовь детей, но и уважение родителей. Они сопровождали ребятишек во всех из вылазках в горы, водили на берег Сусамыра, где в небольшой «запруде» - искусственном озерке можно было искупаться в жаркий летний день. Если дети приближались к опасному месту, где бурное течение Сусамыра уже давало о себе знать, собаки с отчаянным лаем кидались в воду, загоняя непослушных «овечек» к безопасному берегу.
Сусамырская долина –
Это вам не Украина.
Ни уюта, ни покоя,
Ни обилия людей.
Сусамыр – поток звенящий,
Между скалами летящий,
Непокорный, неподвластный
Сын свободы – чародей.
От любви скалы и тучи
Грозной ночью зачат он.
Для борьбы с небесной кручей
Слабой струйкой был рожден.
Поначалу одиноко
Шел, вбирая ручейки,
И из слабого потока
Он разросся до реки.
Годы шли, в каждым годом
Становясь еще сильней,
Чудо – магию природы
Постигает чародей.
Хочет силой колдовскою
Дело новое свершить,
Сердце гордое людское
К берегам своим склонить…
Я – дитя твоей победы,
Властелин великий мой.
Как любовью безответной,
Сердце ранено тобой.
Ни года, ни расстоянья,
Ни преграды на пути
Не избавят от желанья
К берегам твоим прийти.
Ледяной струи коснуться,
Словно в давние года,
В эдельвейсы окунуться…
И остаться навсегда…
Еще одно яркое пятнышко памяти – бурная и грохочущая река Кекемерен. Это все из той считалочки-выручалочки. Берега Кекемерна жутковатого красного цвета, неприветливые и хмурые. А на какой-то безумной высоте через реку тянется подвесной мостик, кажется, его может оборвать любой порыв ветра. Однако по нему смело бежит мальчонка-киргизенок, с любопытством поглядывая на нас, остановившихся лагерем на берегу…
А вот это – картинка из другого лета, когда папина экспедиция стояла на берегу реки Тосор. Горная речка, с виду неглубокая и неширокая, казалось бы совсем не опасная, стекает с гор на южном побережье Иссык-Куля. У впадения в озера она и вовсе выглядит спокойной и ласковой. Берега густо заросли дикой облепихой, ее аромат не сравнится ни с какими садовыми сортами – но, Боже мой!!! Какая она колючая!!!!!! – и здесь, на свободном от зарослей участке берега геологи основали свой лагерь.
Выше по течению реки, в горах, расположились лагерем археологи – недавно здесь обнаружили уникальную стоянку древних людей, и экспедиция во главе с будущей звездой Киргизской археологии, а пока молодым археологом Мелисом, увлеченно занимались раскопками. Лето, звезды, которые бывают только в горах Киргизии, величиной с тарелку, ну, и, конечно, костер, гитара, и сладкий сон в спальном мешке после трудового дня….
А ночью высоко в горах сошел сель. Бурные мутные воды хлынули вниз по руслу реки, сметая все на своем пути. И палатки, и спальники…. И спящих людей в них…. Все понеслось потоком в Иссык-Куль.
«Что-то разбушевался сегодня Тосор» - сказал папа, глядя на бурлящий поток воды.
Нашему лагерю ничего не угрожало, но на всякий случай решили дежурить по очереди. Впрочем, успокоиться лагерь не успел – собака подняла тревогу – что-то странное плыло по реке. Ну, конечно, какой геолог не узнает спальные мешки – основу бродяжьего быта. Цепью кинулись в реку.
Спасти удалось всех. Современные капроновые и синтепоновые мешочки, конечно, ничто по сравнению с теми, старыми советским брезентовыми спальниками, похожими на свернутый в рулон матрац. Толщина спальников спасла людей от ударов о камни, а брезент не дал задохнуться – ну, а, может, просто произошло чудо? – но операция по спасению утопающих археологов оказалась успешной. Откачали, просушили, утром отвезли во Фрунзе.
Упорные археологи спустя пару недель вернулись на стоянку. Дружба с ними продолжалась все лето. По вечерам прожектором сигналили - мы снизу, они сверху, с гор – все в порядке. Ну, и в гости заезжали, конечно, по-соседски…
Неугомонные воспоминания толпятся, отталкивают друг друга. Вот уже я – постарше, обрезавшая смешные косички. Дорога бежит по пустыне, впереди, на горизонте, будто впадая в призрачное море. Жара, миражи.
На этот раз дорога ведет меня в сердце Бетпак - Далы, Голодной степи, жаркой каменистой и солончаковой пустыни, куда геологическая непокорная судьба забросила моего отца. Все дальше от поселений, от людской суеты.
Красота пустыни особенная, суровая. Золото и серебро, слепящий свет расплавленного от собственного жара солнца… Лишь на короткое время весной пустыня вдруг преображается, покрываясь полянами низкорослых разноцветных тюльпанов.
Пустыня полна жизни – неутомимые стада сайгаков, степных антилоп, идут, не останавливаясь, для них тоже вся жизнь – дорога, кажется, они даже спят на ходу, на ходу производят на свет детенышей, и уходят, оставляя их позади, если они не успели побежать за родителями. Так же, на ходу кормят малышей, своих и чужих, отставших от другого стада, и все, идут, идут, идут. Истинные дети дороги.
Юркие ящерицы и тяжелые с виду, но стремительные вараны, вездесущие мышки и ежики, черепахи -пустыня находит, чем накормить, всем дает приют.
Но настоящее чудо – поселок геологов в пустыне. Это уже не палатки, как было в моем раннем детстве – благоустроенные домики, деревца и цветы, растущие в палисадниках, на просоленной и неплодородной земле и песках.
Наступает ночь- будто кто-то накрыл пустыню чашкой – куда не посмотришь, бриллиантовые россыпи звезд смыкаются с землей. …
Стучите, колеса. Рассказывайте мне о тех местах, где я успела побывать – листайте мои воспоминания, пусть горы и пустыни сменяются лесами и озерами Урала, прекрасной рекой Чусовой, суровыми волнами Енисея, покажите мне рассветы и закаты, горы Кавказа и бескрайнее море.
Не будьте вы ко мне сегодня строги,
Другою я не стану никогда.
Покоя нет, зовут, зовут дороги,
И светит незнакомая звезда…
Для тех, кто шел в погоне «за туманом»,
Такой понятен жизни поворот,
Когда уют покажется обманом,
Огромный мир в дорогу позовет,
Когда случайно купленным билетом
Покажется березовый листок,
И распахнет объятия планета,
И сердце будет рваться на восток…
Или на север… Разве дело в этом,
Когда манят чужие города,
И лес великим делится секретом,
И опьяняет горная вода…
Не будьте вы ко мне сегодня строги,
Другою я не стану никогда.
Ведь я живу, пока ведут дороги
И светит незнакомая звезда…