Я поймал себя на том, что уже двадцать минут рассматриваю эту симпатичную и абсолютно счастливую женщину, пребывающую в полном спокойствии и удовлетворении. Она сидела за столиком у окна и смотрела на улицу. Глядя на её выражение лица, можно было предположить, что за окном, перед её глазами, находится какая-нибудь зелёная лужайка, пасутся коровки, светит яркое солнце. Или, возможно, она наблюдает за волнами океана, атакующими берег и служащими опорой для подтянутых серфингистов на разрисованных досках.
Однако, за её окном не было ничего. Ни моря, ни травки, ни даже заснеженных елей. Окно напрочь покрылось изморозью и не позволяло охватить взглядом безобразную стужу за стеклом. Отсюда, я сделал вывод, что женщина смотрит вовсе не в окно, а в себя.
Что же такого надо было увидеть в себе, чтобы светиться на всё кафе? Может быть у неё родился долгожданный ребёнок? Но тогда почему она здесь, за столиком с бокалом вина, а не у его детской кроватки. Может быть она получила письмо от любимого человека, который, после долгих лет путешествия, возвращается домой? Тогда почему она не готовится его встречать? Возможно, она вновь влюблена?
Да. Именно влюблена. Сейчас, смотря на окно, она не видит морозных узоров на стекле, она видит ЕГО. Она вновь и вновь переживает их первую встречу, его неловкие прикосновения, глубокий баритон, и бескрайние любящие глаза. Вот она бросается к нему в объятья, и они падают в костёр любви... Но почему она одна? Где же тогда её возлюбленный? Опаздывает? Не может такого быть. Женщина, на свидание к которой опаздывают, так не выглядит.
Я допил свой кофе и почти согрелся. Выходить из кафе не хотелось. Поднявшийся на улице ветер швырял в прохожих густые хлопья снега, которые частично таяли на лице, а потом превращались в кристаллики льда. Я заказал ещё кофе.
Я завидовал. Да, завидовал, этой, счастливой женщине. Не часто видишь людей, на которых можно смотреть бесконечно, как на воду и огонь. Я бы так не смог. Нет, конечно, я могу посмотреть в окно и задержать на лице улыбку, но кто поверит мне? Никто. Для этого, у человека, не должно быть никаких земных проблем. Он не должен думать о болеющем родственнике, о том, чем заплатить за квартиру, на что отремонтировать машину и что делать с непослушным ребенком. У меня всё это было, есть и будет. А у неё нет, нет никаких проблем.
Очень стараясь, я не смог растянуть вторую чашку кофе на время, которое понадобилось женщине допить бокал вина. Я её обогнал. Ситуация становилась напряженной. Я должен был сделать заказ или освободить место, так как в кафе периодически заскакивали люди, погреться, а все столики были заняты.
Чтобы с ней не было, оно, обязательно должно было быть грандиозным. Люди, которым выдали премию на работе, получили смс от любимого, купили красивое платье, не могут так светиться и уже пол часа смотреть вдаль, сидя в метре от заснеженного окна.
Ко мне подошёл официант и задал полагающийся в таких случаях, вопрос: - Что-нибудь ещё?
Сказать «нет», принесёт счёт. Опять заказать кофе? А может...
- Что пьёт эта женщина? - кивнул я на незнакомку.
- Красное, сухое.
- Принесите два бокала. За её столик, пожалуйста.
Всё. Назад дороги нет. Но я не мог уйти, не узнав причину.
- Простите, мадам. Я уже минут сорок за вами наблюдаю. С вас картины писать нужно. Я могу вас угостить?
- Вы художник? - она направила на меня свой взгляд, всего на какую-то секунду и снова посмотрела в даль...
- Я смотритель.
- Ох, как интересно. Маяка? Музея?
- Птицефабрики.
Она удостоила меня ещё одним взглядом, теперь немного удивлённым.
- Вы меня удивили. Вы, сторож?
- Я бы сказал, секьюрити... Но, вы правы, я, сторож.
- Так что же вас во мне заинтересовало?
Подошёл официант:
-Ваше вино.
- Благодарю. И вас, конечно, - она одарила меня длительным взглядом. - Так, что, смотрителя фабрики так заинтересовало во мне?
Я пригубил вино. Недурно. Наверное, сдерут с меня, как за бутылку.
- Смотритель я, как вам известно. Смотреть, это моя работа. Я в этом профи. Я могу смотреть часами, даже в пустоту.
- Поздравляю. Я вам зачем?
- Сейчас, сейчас, минутку. Я всё объясню. Видите ли... Взгляд у меня жалкий. А когда не жалкий, то болезненный. А когда не жалкий и не болезненный, завистливый. Улавливаете?
- Подождите, подождите. Вы хотите меня обвинить во взгляде счастливого человека?
- Боже упаси! Наоборот. Я хочу понять, неужели такое возможно? Неужели вас, мадам, ничего не гложет, не стесняет, не угнетает, не расстраивает и не преследует? Скажите, что это не так! Умоляю!
- Странный вы какой-то. Почему меня что-то должно угнетать? Я вполне счастлива и радуюсь жизни. У меня всё хорошо и никаких проблем я не испытываю. Наоборот, у меня сейчас душевный подъём и масса планов.
- Кошмар! Что такое? Как я вам завидую. Ведь вы, прямая моя противоположность. Ведь все эти проблемы, о которых я вам намекал, у меня за спиной, табуном стоят и подталкивают меня к пропасти... За что мне это?
- Вы пессимист. Вам надо что-то поменять в своей жизни.
-И я даже знаю, что.
- Правда?
- Всё! Всё надо поменять! Но как?
- Ну не знаю... Бросьте пить.
- Я не пью.
- Ну значит, начните. Сходите к психологу наконец. Нет проблем, которые нельзя решить.
- Правда?
- Абсолютно.
- Вот скажите, у вас есть родители?
- Мама в Воронеже. Цветы разводит, песни сочиняет.
- А моя болеет. И уже вряд ли будет прежней. Вашей сколько?
- Шестьдесят. А вашей?
- Семьдесят. У меня на работе зарплата шестнадцать тысяч, а у вас?
- Я не работаю. Я занимаюсь бизнесом. У меня цветочные магазины.
- Вот... магазины. У меня кредит. Я должен банку полтора миллиона.
- Я тоже дала подруге три миллиона, пока не отдаёт...
Я сделал большой глоток, как с горя. Но что-то же должно быть такое, что делает её жизнь хотя бы немного несчастной!
- У меня машина сломалась. Капремонт нужен, а это тысяч пятьдесят, как минимум.
- И у меня тоже...
- Да? - с надеждой посмотрел я на женщину.
- Тоже проблема с машиной... Водитель мой кашляет, домой отправила. На такси езжу...
- А.. - я опять погрустнел. У меня сын, балбес... От рук отбился... Вчера из полиции его забрал. Третий раз за год под административку попал! Жуёт какую-то дрянь, гадёныш.
- Ах...- женщина сделала глоток.
- А у вас? Хорошие дети?
- У меня нет детей...
Вот! Вот оно что! У неё нет детей! Она не может быть счастлива! Наверняка перенесла пятьдесят абортов, десятки ЭКО и всё мимо! Я тебя раскусил!
- И никогда не было... Видимо, нет у меня материнского инстинкта. Никогда не хотела детей. И сейчас не хочу... Может быть позже... Не знаю. Пока я довольна своей жизнью...
Чёрт! Ну как же так! Не может быть всё хорошо!
- Цветы, извините, вовремя привозят? Много брака? Продавцы воруют?
- Что вы! Нет, конечно. Цветы мы сами выращиваем, а продавцы, все совладельцы моих магазинов. У нас дружная команда.
Ух. Бесит она меня уже! Я уже задушить её хочу!
- Товарищ мой, в лотерею выиграл. Уехал жить на море. Каждый день мне фотки в личку присылает, гад!
- Море... Море это хорошо. Бали?
- Чего?
-Товарищ на Бали уехал?
- Нет. В Анапу.
- В Анапу? Интересно, что там можно фотографировать! Я на Бали езжу. У меня там бунгало. И я его сдаю, когда нахожусь в России. Если надумаете, помогу...
- Я на Бали? Да у меня задолженность по квартплате четыре месяца! Не сегодня, завтра, газ отключат.
- Газ! Точно, газ. Хорошо, что вы мне напомнили, спасибо.
- За что?
- Заправку газовую купить хочу. Говорят, тренд сезона. Вроде кто-то продавал в городе, не слышали?
Нет, я точно её убью. Она издевается? Жаль официант бутылку не принёс.
- Нинка, любовница моя... Ну, на фабрике она, птичница... Говорит, беременная от меня... Денег требует...
- М-да... Любовь денег требует, по себе знаю. Я вон своему, вторую тачку за три месяца купила. Не ценит, гоняет как сумасшедший, бьёт их по чём зря!
Я напрягся. Сейчас я её поймаю! Счастлива она видите ли!
- Но про деньги зря вы так. Дарить подарки любимым, это приятное удовольствие. Для них, для любимых, денег не жалко, - она сделала ещё один глоток и посмотрела «в даль».
Опять не то. Как быстро восхищение может переходить в ненависть. Я ненавижу её! Точно, ненавижу! И вдруг! Как я мог забыть... Я знаю её слабое место!
- Вы сегодня одна! Не пришёл? - кивнул я ей в надежде.
- Не пришла!
- В смысле?
- Подруга не пришла. Застряла в пробке у Шереметьево. Не знаете, что там случилось? Метель говорят. Хотела почитать ей свои новые стихи... Ну и ладно, может оно и к лучшему. А то засидимся до утра! Пораньше сегодня лягу!
- Вы пишите стихи?
- Да, но только для своих песен. Я, знаете ли, люблю сочинять стихи, класть их на музыку, а потом писать картину по песне...
- Как это?
- Да, просто очень. Ничего сложного. Любой сможет.
- Любой, это и я тоже?
- Почему нет?
- И как вы это делаете?
- Ох. Ну значит, я пишу стихи. Кладу их на музыку. Потом записываю песню в студии. Потом дома, в мастерской, раскладываю на пол большущий холст. Рядом ставлю вёдра с красками. Раздеваюсь до гола. Обмазываюсь красками и рисую своим телом по холсту под звучащую песню. Понимаете?
Готов поспорить, я смотрел на неё взглядом дебила. Я знаю, я это чувствовал. Вот только оставался вопрос. Она принимает меня за дебила или просто, в этом мире, существует какая-то параллельная реальность, в которой живут другие, параллельные люди.
- Зачем?
- Что зачем? - она отвела взгляд в окно.
- Зачем вы со мной так? Я не дебил! Я отлично понимаю, что вы теперь просто издеваетесь надо мной! Не надо так!
- Ничего не издеваюсь. Вы не верите, что я рисую картины?
- Никто не будет рисовать картины таким образом! Кому они нужны?
- Ну раз покупают, значит нужны!
- Их у вас покупают?
- Ну конечно! Я с каждой песней пять- шесть картин рисую. От пяти тысяч евро за каждую!
Ё-моё! Какой я дебил! Это вообще не мой мир. Я даже не понимаю, зачем это всё! Кому может быть нужна эта мазня? Мир сошёл с ума... А может, я?
- Хотите я вам на смартфон, фото картин, отправлю? Вам понравится! У меня одну картину даже сам купил.
- Сам?
- Да. Говорите номер.
- У меня телефон... это... сел короче...
- Ну тогда, давайте я вам покажу на своём. Садитесь поближе.
Ммм.. Ух... какой запах. Как приятно пахнет чужая богатая женщина. И телефон у неё, как мой телевизор.
- Вот эта, самая моя любимая. Я когда её рисовала, чуть полнее была. У меня попка немного побольше была. Вот тут видно... Класс, да?
- Много цвета... Цветов вообщем, много..., - пытался я разобраться в сюжете. - А это что?
- Это след от волос. У меня же коса. Просто сейчас волосы убраны.
- Вот рука, вижу... А это, похоже ухо? Смазанное только.
- Вот видите, вы уже разбираться стали.
- Ага. А вот нога. Она согнута и отражена боком.
- Верно, - развеселилась женщина.
- А хотите я вам песню от этой картины включу?
- А это вот что? Под пупком?
Она выключила экран и убрала телефон.
- Ну, ладно, хватит. Теперь вы верите, что я пишу картины?
- Пожалуй.
- А вы? Чем занимаетесь в свободное время?
- Я? - её вопрос ввёл меня в ступор. Чем я занимаюсь, в свободное время? Это когда? Какое время, она называет свободным? Я или сплю, или дежурю... А ещё ем иногда и иду на фабрику или с фабрики.
- Я вот... Кофе пью в кафе, в свободное время и.. размышляю короче о жизни, - нашёлся я, что ответить.
- Ясно. Страдаете значит? Размышляете о не справедливости жизни, о выпавших на вашу долю испытаниях... О людях, вокруг вас! Небось все воры, пьяницы, казнокрады и взяточники?
- Ещё бандиты и проститутки!
- Вот и я о том! Есть вокруг вас хорошие люди? Нормальные. Без клейма на лбу!
- А ведь точно! Жизнь-то какая пошла. Все вокруг меня одни... Нет нормальных. Были, да все вышли.
- Так может не в них дело, а в вас?
- Во мне? А я-то что?
- Ну как же... Вы вот друга, при мне, гадом обозвали, любимой женщине денег на аборт дать жлобитесь. Дошло до того, что вы незнакомой женщине завидуете, что у неё хорошее настроение.
- А потому что не бывает так!
- Да как так?
- Чтобы все было хорошо! Не бывает!
- Странный вы человек. Почему должно быть плохо? Почему я, должна чувствовать себя не в своей тарелке? Это моя жизнь. Я ею распоряжаюсь!
- Хорошо! Как вам власть? Вы за самого или за Антошкина?
- Я не интересуюсь политикой!
- А цены? Как вам цены? Гречка была килограмм за сорок рублей, а сейчас восемьсот грамм за тридцать восемь. А не сходится ведь!
- Мне всё равно. Поднимут цены, я тоже подниму.
- Ну я не знаю...- разочарованно вздохнул я. Если уж и гречка на вас не влияет... А погода? Вы видели, что на улице? А?
- В такую погоду лучше всего пишутся стихи.
- Всё! Сдаюсь! Я, пожалуй, готов поверить, что у вас всё хорошо! У меня нет больше аргументов. Извините, официант, сколько стоит бокал этого вина?
- Не переживайте, я расплачусь, - она снисходительно улыбнулась.
- Тогда, ещё два бокала, будьте добры.
- Вы же не пьёте!
- Вы же советовали начать!
- Вы быстро учитесь.
- Какие краски используете для написания картин?
- Хотите попробовать?
- А чем я хуже? У меня и инструментов, если что, побольше, чем у вас.
- Хм... Нарисуете, пришлите фото. Только сначала купите себе смартфон.
- Зачем? Он быстро садится. Я привык к звонилке кнопочной. Заряда на пять дней хватает.
- Я вас умоляю... кому вам звонить-то?
- Хм... А что? По мне прямо так и видно, что некому звонить?
- Рубашка... Четыре, нет, пять дней. Брюки- никогда.
- О чём вы?
- Я говорю, рубашку эту носите пять ней, не меняя. А брюки никогда не гладились.
- Чего их гладить? Это фасон такой, прямой...
Официант принес вино. Я сделал глоток, кивнув собеседнице и меня... немного отпустило.
- Вы меня извините... Что-то я накинулся на вас... В начале вы меня прямо очаровали своим видом, а потом...
- Что потом?
- Злость и зависть что ли нашли на меня. Почувствовал, вроде как вы, и такие, как вы, виноваты...
- В чём?
- Во всём! В том, что у меня нет смартфона, в том, что рубашка не стирана, в том, что гречка...
- Странный вы. Сами себя нормальной жизни лишаете...
- А она есть, нормальная жизнь-то? Я вот телек смотрю, одни звёзды вокруг. И слава, и почёт, и богатства, и уважение. А как в мир иной уйдут, так всё и всплывает. Оказывается, что детей ненавидела, со всеми спала, мужа в гроб загнала!
И тут... Я увидел, как у моей собеседницы, чуть-чуть, крошечку, еле-еле заметно, дёрнулся левый глаз. Моментально, по всему лицу, а точнее под бархатистой кожей её лица пробежала самая настоящая молния. На долю секунды, её лицо приняло выражение скорби и ужаса. Я видел! Я видел это, потому что ждал, ждал весь вечер, проведённый вместе с ней.
- Да, у звёзд много скелетов в шкафу. Я предпочитаю не приближаться к звёздам, боюсь обжечься. Знакома, но семьями не дружим. Себе дороже потом выйдет.
Какая-то сила во мне появилась. Если, пять минут назад я чувствовал себя раздавленным этой абсолютно счастливой женщиной, то теперь я не поставил бы на её счастье и гроша. Счастливая она видите ли! А мужа, кто в гроб вогнал?
- Вы тут, ранее, про возлюбленного своего рассказывали...
- Да, говорила. Молодой мужчина, спортсмен. Очень меня любит.
- Ага... Что ж не женится на вас? Или у вас как? Вы чего ж не выйдите за него?
- А зачем? Меня устраивают свободные отношения.
- Вот оно как. Регистрации ваша любовь, стало быть, не подлежит?
- Это моё решение. Мне так удобно.
- Не сомневаюсь. Кому ж среди вас двоих решать, как не вам? Он-то небось, вообще никакого голоса не имеет? Что вы скажете, то и сделает? Так?
- Вы что, опять нападаете на меня?
- Да, нападаю! Потому как не могут быть люди абсолютно счастливы!
Половина посетителей кафе посмотрели на меня. Я примирительно поднял руки, мол осознал свою ошибку.
- Да вы, буйный! Мне всё это надоело! Официант, рассчитайте меня!
- Вы свели своего мужа в гроб! - выпалил я, схватил со стола бокал и залпом допил его.
Ударит? Нет, скорее бросит в меня свой бокал. Почему она уставилась на меня и не моргает? И вдруг... Она, заплакала. Тихо, без всхлипываний и рыданий, из каждого её некогда счастливого глаза, двумя струйками полились слёзы. Первые струйки, которые ближе к носу, добегали до губ и взлетая с трамплина верхней губы, падали на пол. Те, что бежали по щекам, притормаживали в ямочках и только потом скатывались и падали на отворот её пиджака.
- Как вы узнали? - не то шепотом, не то, задыхаясь, произнесла она, - Кто вы?
- Я... Секьюрити. Я же вам говорил.
- Вы знали его?
- Вашего мужа?
Она кивнула.
- Нет.
- Не врите мне!
- Боже, сколько слёз! Да вы года три не плакали!
- Вы всё знали с самого начала! Кто вас подослал? Его мать?
Я чувствовал победу. Она была раздавлена, а потом торжественно, растоптана. Ну, где её счастливый взгляд в себя? Где её кашляющий водитель, бунгало и цветы, а? Где всё это? Нет ничего, всё это пыль. Она несчастный человек, который всю жизнь мучается о того, что убила своего мужа! Да. Убила! И теперь жирует на его могиле!
- Я ничего не знал. Меня никто не подсылал. Ни вашего мужа, ни его мать я не знаю. Вас увидел первый раз сегодня. Это, правда.
- Откуда вы тогда знает, что я три года не плакала?
- Да просто, к слову, пришлось. Откуда мне вас знать-то. Вы вон какая, а я... ни одной картины пока не нарисовал. И стихов не складываю. Я просто хотел доказать, что нет на свете абсолютно счастливых людей. Всем плохо. Кому-то совсем, кому-то не очень.
Она немного успокоилась, сделала большой глоток вина. Смотря в окно, но уже совсем другим, обычным взглядом уставшей и несчастной женщины, заговорила.
- Он был старше меня, на девять лет. У него было больное сердце. Я не понимала, что ему нужны специальные условия существования. Таскала его везде с собой в то время, как он должен был проходить процедуры в клинике.
Я была молода и эгоистична. Мне хотелось всего и сразу. Он же, очень любил меня и боялся отпускать одну... Просто вставал и шёл за мной, ехал, плыл, летел. А я радовалась. Его мать меня ненавидит. Он прожил тридцать пять лет в спокойном режиме, пока не встретил меня. Я сожгла его за три года.
Не знаю почему, но одержанная мной победа над этой глубоко несчастной женщиной, постепенно, стала как-то выскальзывать из моих объятий. Мне стало жутко неудобно, что я явился причиной таких глубоких переживаний. Может не надо было добивать её, топтаться на ней? Ведь я, понял, что прав, ещё до последнего, нанесённого мной, удара. Теперь начну себя винить, а потом просить прощения. Всё у меня всегда одинаково. Может правда, дело во мне? Я думал, а она продолжала говорить. Когда медленно, пережидая очередные ручейки слёз, когда быстро, словно оправдываясь. Я не мог её остановить. И не пытался. Это было бы второй ошибкой за сегодняшний вечер. Ей просто надо выговориться, чтобы её, отпустило.
- А я не могла даже шага к могиле сделать, я вся оцепенела и не могла поверить...,- продолжала она.
К столику подошёл официант и молча кивнул на пустые бокалы. Я дал «добро».
- Веришь, нет? Никого кроме него не было! Я даже по сторонам не смотрела, я с него пылинки сдувала. Я его только в новые рубашки одевала...
Она сейчас в шоке, конечно. Ничего, скоро успокоится, мы выпьем за примирение и она продолжит жить своей обычной, счастливой жизнью. Для всех, счастливой, но не для меня. Уж я-то знаю..
- Поедешь со мной? Я прошу тебя, поехали!
Что-то случилось, пока я блуждал в своих раздумьях. Во-первых, мы перешли на «ты». Во-вторых, мы куда-то уезжаем. Но у меня в планах не было никакой поездки, мне утром бдить, на фабрику, за шестнадцать тысяч, половину которых я должен отдать Нинке.
Извини. Задумался. Куда надо ехать?
- К Николаю. Поехали, а? А то я боюсь, поздно уже.
Секьюрити не может сказать, что тоже боится ехать с незнакомой женщиной к незнакомому мужчине. Я сомневался.
- Я подарю тебе смартфон.
- Твой? С картинками?
- Бери, — она протянула мне свой аппарат.
- Но я не могу так...
- Я так хочу. Бери!
А что? Я взял! Будете осуждать? Ну и ладно. Где мне ещё заработать на такой? Грабить в подворотнях? Не хотите? Тогда не осуждайте. У неё не убудет, тем более что она так решила!
Мы вышли из кафе и тут же наткнулись на такси. Теперь я понял всё. Мы ехали на кладбище.
- Николай, твой муж?
- Ну, да, я же тебе говорила. Я как чувствовала, что на могилу сходить надо. Скребло где-то в душе. Спасибо тебе, что согласился.
- Пожалуйста.
И только сейчас, часа через полтора с начала знакомства, я понял, что не знаю, как её зовут. Странно, никогда так долго я ещё не общался с незнакомым человеком. Хотя... Для мимолетного знакомства в кафе имен, возможно, и не нужно. А вот ехать на кладбище к бывшему мужу... пожалуй надо.
- Родион! - я протянул ей руку.
- Алина. Ой, я и забыла... Извини, - она протянула мне визитку.
- Алина Ярославец. И номер телефона. Надо понимать, моего телефона? - улыбнулся я.
- Не надейся. Симку я завтра с новым телефоном восстановлю.
- А почему на визитке нет должности?
- А что я должна написать? Бизнесвумен? Поэтесса? Музыкант? Художник?
- М-да. В твоём случае это не просто. То ли дело у меня...
У могилы мы стояли рядом. Входя на кладбище, Алина взяла меня за руку и больше не отпускала её, пока мы не вышли из него.
Она что-то шептала, похоже, оправдывалась, я не прислушивался. Мне было хорошо. Впервые, за весь вечер, хорошо. Такое приятное ощущение от сделанного несчастной женщине, одолжения. Она сейчас побудет у могилки, выговорится и жизнь её ещё на какое-то время, станет безоблачной. Ну а я, получается, своим наездом на неё, предотвратил возможный нервный срыв в будущем, и дал ей возможность спокойно жить дальше. Это называется «спустить пар».
- Что?
- Пойдём говорю. Ты, что? Спишь стоя?
- Извини. Задумался.
Окончательно замёрзнув, мы забежали в небольшую кофейню рядом со входом на кладбище.
- Мы закрываемся через тридцать минут, - пробурчал бариста.
- Хорошо, мы только немного согреемся. Алина ты что будешь?
- Латте.
- Два латте, пожалуйста.
- Спасибо тебе. Мне очень было нужно к нему прийти именно сегодня. А то, я бы не уснула.
- Ты уже благодарила меня. Не стоит. А то я начинаю чувствовать себя каким-то благодетелем. А сам повёлся на твой телефон.
- Да, брось ты... Это всего лишь телефон.
- Но он стоит кучу денег.
- Это всего лишь куча денег.
- Для меня это не всего лишь куча, извини. Не дал мне боже талантов, как у тебя.
- Ты полагаешь?
- Уверен. Я не умею писать, рисовать, петь и лепить... ну кроме как горбатого, к стене.
Мы рассмеялись. Бариста принес кофе.
- Хорошо, - улыбнулась Алина, сделав глоток.
- Тебе опять хорошо? - я тоже улыбнулся. - Только помни, что абсолютно счастливых людей на Земле...
- Не бывает, - весело продолжила Алина, - Я запомню. Только и ты запомни, что все твои проблемы, это как правило результат не правильного поведения. Их можно решить. Не все, конечно, но большую их часть.
- Решить? Как?
- Что-то отношением, что-то дружбой, что-то милосердием, а что-то, деньгами.
- Деньгами? Да где же их взять?
- Понимаешь... они... приходят... Сами, когда ты очень их хочешь и заслуживаешь что ли... Как-то так.
- Ты хочешь сказать, что я их не заслуживаю?
- Ну почему, не заслуживаешь... Ты шестнадцать тысяч получаешь?
- Да.
- Вот пока, шестнадцать и заслуживаешь.
Ну и пусть видит. Да, я обиделся. Да, я насупился. Почему это я, заслуживаю только шестнадцать тысяч?
- Не обижайся. Согласившись на работу за шестнадцать тысяч, ты сам себя поставил на низшую ступеньку пути, ведущего к большим деньгам.
- Легко тебе говорить.
- Почему это мне легко? Я денег в лотерею не выигрывала. Мамаша мужа моего, все его деньги забрала, а меня, с двумя чемоданами в Воронеж отправила. Я же смогла...
- Что же мне делать?
- Скажи. А сколько надо денег, чтобы решить твои возможные проблемы? Ну так, чтобы твоё лицо засветилось.
- Зачем тебе?
- Интересно. Хочу понять, что с тобой делать.
Я попросил ручку у бариста и на салфетке быстро накидал небольшой столбик цифр.
- Один миллион семьсот восемьдесят шесть тысяч.
- И всё? Ты решишь все свои проблемы и станешь счастливым?
- Думаю, что да.
- Я так не думаю.
- Почему?
- Потому, что абсолютно счастливых людей на свете..
- Не бывает, - продолжил я.
- Ты наживёшь себе новые проблемы. Надо меняться в корне, фундаментально.
- Учиться что ли?
- Может и учиться. А может и просто, глаза открыть.
- Как это?
- Ну, не знаю... Подумать, что тебе реально интересно? Что ты любишь? Извини, ты можешь дать мне свой, мой старый, телефон? Позвонить.
- Ну не знаю...- сделал я обиженное лицо и достал телефон.
- Извини, ещё раз.
Алина отошла в сторонку и недолго с кем-то разговаривала.
Я задумался. Мне было стыдно. Я понимал её вопрос, но вот, чёрт побери, мне нечего было ей сказать. Рыбалка? Да какой я там рыбак. Лет пять на рыбалке не был. Да и как рыбалкой заработаешь?
- Только не смейся.
Алина сделала серьёзное лицо.
- Я печенье печь любил... В детстве. Хорошо получалось. Мама весь подъезд угощала. Вот это то, что очень мне нравилось. А ещё... Слушай, честно, больше не вспомню.
- Отлично! Родя! Ты только что встал на вторую ступеньку к деньгам!
- Я что, должен печь печенье? - неуверенно спросил я.
- А может и должен, не знаю. Я знаю только, что ты должен мыслить именно так.
- Да куда его девать-то это печенье. Все, кого мама угощала, уже умерли...
- Ну ты скажешь тоже... к месту... Я надеюсь, не от твоего печенья?
- Нет, что ты. Прости. Как-то всё закрутилось... Я сроду такие разговоры не с кем не вел. Голова совсем не варит. А вообще, печенья этого, сейчас на каждом углу полно.
- А ты делай авторское.
- Какое?
- Авторское. У тебя как фамилия?
- Лебяжников.
- М-да... А, что? Что-то в этом есть. Печенье от Родиона Лебяже! Звучит круто.
- Французское печенье, что ли печь?
- Родион, не расстраивай меня. Посмотри, в витрине на печенье. Цена какая?
Я встал и подошёл к витрине, бариста напрягся. Я дал ему «отбой».
- Обалдеть. Шестьдесят рублей за кусочек печенья. Мой поднос, можно было бы за пару тысяч продать.
- В-о-о-т. Сколько ты подносов можешь в день сделать?
- Десять! Пятнадцать!
- Авторского печенья не может быть много. Возьмем десять. Итого двадцать тысяч в день. Это розница. Опт дешевле, отдашь за десятку. Двадцать пять рабочих дней, у тебя в кармане двести пятьдесят тысяч.
Я обжегся. И не только. Она припечатала меня к стулу. Зачем я хожу на эту фабрику и ничего там не делаю. Я же могу зарабатывать по десять тысяч в день. Но как продать...
- Но как продать? - мысли выпрыгнули наружу.
- Это предоставь мне. Всё-таки я как никак бизнесвумен. Первые двадцать подносов только по моим подругам разойдутся. Только надо подумать над составом, легендой и упаковкой.
- Ты серьёзно?
- Будешь платить мне сорок процентов.
- Да я, я... Алина, я ж тебя... и семьдесят готов...
- Тебе надо завести инстаграм.
- В интернете что ли?
- Да. Будешь фотографировать печенье, упаковку, процесс готовки и выкладывать.
- Чем фотографировать?
- Уфф. Родик, не тупи! У тебя в руках самый крутой телефон на планете. Он тебе всё сделает, только кнопку нажми. Кстати, попробуй сфотографируй чего-нибудь, - Алина помогла включить камеру.
Я посмотрел на стол, расставил стаканчики, салфетницу, табличку с меню. Посмотрел со всех сторон и сделал кадр, немного нагнувшись.
- Ну, вот. Поздравляю, - сказала Алина, - у тебя есть ещё один талант.
- Фотографировать?
- Ты видишь кадр. Посмотри. Ты специально так сделал?
Стаканчики, меню и бариста на заднем плане, чуть размыт.
- Действительно, красиво получилось.
- Ну, значит, удочка у тебя в руках.
- Какая удочка? Я на рыбалке не был года...
- Удочка, которой ты будешь денежки зарабатывать.
В этот момент, в кафе вошёл крупный мужчина в кожаной куртке с поднятым воротником. Никогда не понимал, почему лысые амбалы, в кожаных куртках, зимой без шапки ходят. Мужчина покашлял в кулак. Ну вот, простывший лысый амбал, что и следовало... так сказать...
- Это мой водитель, Сергей. Привёз? - спросила Алина у амбала.
Сергей молча положил перед ней свёрток.
- Подожди меня в машине, я сейчас.
- Ты уезжаешь?
- Поздно. Надо расходиться. Я тебе такси вызову.
- Спасибо, я дойду. Тут не далеко.
- Дай телефон, вызову.
Алина быстро оформила заказ со смартфона.
- Такси я оплатила. Завтра днем, эта симка отключится. Номер ты знаешь. Наберешь меня, как решишь поменять свою жизнь.
- Я уже решил.
- Ну и отлично. А чтобы тебе было с чего начать, вот тебе один миллион восемьсот тысяч рублей, - Алина положила предо мной свёрток, который принёс Сергей, — Это тебе, первый урок. Решение большинство твоих проблем, одним разом.
- Мне? Ты с ума сошла. Я же не смогу их тебе отдать.
- Почему? Ты не будешь печь печенье?
- Буду.
- Ну вот и хорошо, я верну свои деньги и ещё заработаю на тебе.
- Спасибо тебе, Алина.
- И тебе спасибо. Ты меня сегодня классно взбудоражил. Ты даже не представляешь, что наделал.
- Что?
- Я же теперь, после встречи с тобой и всех этих переживаний, целую кучу стихов напишу. А потом, положу их на музыку, а потом... ну ты знаешь, - она опять улыбнулась.- Так, что ещё не известно, Родион, кто на ком заработал, ты на мне, или я на тебе.
- Я в восторге. Нет, это абсолютное счастье, встретить такого человека. И знаешь что?
- Что?
- Я был не прав. Ты имеешь право смотреть на жизнь абсолютно счастливым взглядом.
- Значит, я победила?
Я молча кивнул головой. Алина улыбнулась и встала из-за столика.
- Я могу ещё что-либо для тебя сделать?
- Можешь мне отдать свою картину? Ну... так, в счёт будущего заработка.
- Это какую? - хитро посмотрела женщина.
- Ну ту... Где под пупком... это...
Алина рассмеялась и уже уходя в сторону двери произнесла:
- Получишь её, в обмен на первую партию печенья от Родиона Лебяже!
Я ехал в такси по ночному городу и думал об Алине, о судьбе, подтолкнувшей меня к ней, о враз схлынувших с меня проблем. Завтра закрою кредит, отдам долги, поставлю машину в ремонт, дам денег Нинке... Стоп. Боже, о чём это я... Прости меня, Господи! Не получит Нинка денег. Рожать будет, дура. Ничего, как-нибудь выкрутимся. Я это теперь точно знаю, просто Алине не сказал. Я ведь, на самом деле, могу и двадцать подносов печенья в день делать, от Родиона Лебяже!
Какое благостное состояние, находится на этой, второй ступеньке к моему успеху. Я поймал себя на мысли, что смотрю вдаль по-другому. Не самым счастливым взглядом, нет. Всё-таки болезнь моей мамы преодолеть не удастся. Но, почти счастливым. Я ведь знаю, что абсолютно счастливых людей на Земле, не бывает.