Пятый класс. Весна. Я сижу на уроке и смотрю в окно. Упражнение я сделала, дополнительное задание выполнила, а вот сейчас сижу и смотрю в окно.
- Берман! Ты в классе или ты уже в облаках? – слышу ненавистный голос Анны Генриховны. Бабушка говорит, что ненавидеть нельзя – грех это, мол. А папа говорит, что от ненависти до любви один шаг. И я всё жду, когда этот шаг сделается. Но у меня много вопросов: кто должен сделать этот шаг, в какой момент его можно сделать, и, самое главное, как отреагирует Анна Генриховна, если я его всё-таки рискну сделать.
Только подумав об этом, я сразу же увидела картину: Анна Генриховна отвернулась к доске, пишет дату, я встала из-за парты, подошла к ней, нацелилась и сделала этот шаг. Анна Генриховна поворачивается ко мне, а я с ходу: «Анна Генриховна! Я люблю вас!» А она мне тоже: «Берман, я тоже тебя люблю!» И мы обнялись. И я услышала стук её сердца. «О!» - подумала я, - а у неё есть сердце! Интересно, какое оно: холодное или горячее?» Я думаю, что холодное. Ну не станет же человек с горячим сердцем бить журналом детей! А если холодное – как она с ним живёт?
И я вспомнила сказку «Снежная королева». Я очень люблю эту сказку и когда у нас час чтения, я часто беру толстенную книгу "Сказки Андерсена" и перечитываю её. Бабушка, когда замечает, говорит, чтобы я не халтурила и взяла в руки что-нибудь стоящее. У нас много книг. И бабушка покупает, и папа тоже. Даже по ночам в очереди за книгами стояли. Выкинут какую-нибудь подписку, так тут же очередь возле магазина образуется. Так папа однажды не пришёл ночевать – стоял в очереди. Пришёл утром, замёрзший, с каким-то листком бумаги. Позвонить неоткуда было, из очереди выйти нельзя: каждые полчаса перекличка: если ты не отозвался, тебя вычёркивают. Так в нашем доме появился Грин, Пушкин, Лермонтов, Некрасов, сказки народов мира и "Большая детская энциклопедия" о двенадцати томах.
Ну да ладно, я не об этом. Почему я люблю «Снежную королеву»? Потому что там - сама правда. Нет, вороны не разговаривают, конечно, и разбойники уже давно по лесам не бегают. У нас ведь Советский Союз, а не какая-то там Дания или Англия. Это у них Робин Гуды под каждым кустом сидят. У нас советские леса, а в советских лесах разбойники не водятся. И королей у нас нет. Но у нас есть дети, советские дети. И эти дети имеют такие же горячие сердца, как у Герды. Ведь именно своим горячим сердцем она растопила лёд в душе своего брата! Своими горячими слезами оплакала она этот кусочек льда! И у нас тоже всё это есть! Мы – класс, одна команда, мы – друг за друга и один за всех! Мы – пионеры! А это вам не просто так! Мы тоже умеем топить лёд своими горячими пионерскими сердцами!
Правда с Анной Генриховной пока не получается. Видимо осколок зеркала большой попался. А ведь, если подумать, то бедная она женщина. С горячим сердцем очень трудно жить, а как же она с холодным мучается? Девочки говорили, что у неё мужа нет – ушёл к другой женщине. Видимо, и он замёрзнуть боялся. А ещё девочки говорили, что у неё детей нет. Ужас какой: и сердце холодное, и детей нет. Прямо беда! А, может, у неё потому детей нет, что сердце холодное? Я тут же представила себе, как Анна Генриховна несёт домой классный журнал и там колошматит своего ребёнка этим журналом по голове. Ну, или по попе. Нет, не представляю себе, как такое возможно: Всё же свой ребёнок – его должно быть жальче, чем чужих. И тогда я подумала: а если мы всем классом станем плакать над несчастной Анной Генриховной, может нам удастся растопить этот кусок льда в её груди!
И тут в голове у меня родился этот план.
Продолжение:http://proza.ru/2020/03/25/652