Да не трону я тебя. Не стану настаивать, не потревожу, не разбужу, не ворвусь в твой хаотичный порядок великолепного тела и жизни. Смотри: вот видишь, ладони показываю, открытые, и не прикасаюсь даже к твои коленям и бедрам. Могу взять в руку бокал и даже сделать вид, что вовсе не хочу выплеснуть на тебя его содержимое и слизать. С приоткрытых от удивления губ, с сильной шеи, проведя языком по рисунку вен пародирующему лапы дракона. Не сожгу я твою шкуру, царевна, помню прекрасно придания о том, что трогать волшебное грязными руками нельзя. Хотя сейчас время такое, ничего нельзя трогать руками.
Хочешь, перчатки одену? Да господи, столько всего я могу одеть или снять, и ты это знаешь. А хуже всего, что хочешь, я же ощущаю, каким конским зноем от тебя прет, я же вижу, как жадно ты пьешь прозрачную эльфийскую кровь, и не в силах удержать вместе колени раздвигаешь их. Потом резко закидываешь ногу на ногу, спохватившись, натягивпя превосходную, ни в чем не повинную, отглаженную старательными филлипинками ткань. Что это? Шерсть? Золотое руно для бриллианта вроде тебя, такого сверкающего, сука, аж слепящего своей невероятной, поглощающей, щедро одаривающей всесильностью. К какому там источнику ты припал? С кем переспала твоя мать? Такие дети от людей не рождаются, но не дергайся ты так, уже упав в мои объятья, не стану я тебя расколдовывать. Так живи. Не трону я твой профиль на Фейсбук, не зафолловлю твоего лучшего друга, и не буду названивать или написывать, не стану преследовать, пойду другой дорогой, оставив на память тебе только воспоминания, пересказывая которые ты указываешь в точности все детали. Хотя не хочешь их более. Оперативка забилась? Опустись в мое облако и слей туда данные, я не обещаю безопасность, но поклянусь в хранении. Я тут нашел где спрятано твое сердце, но тот храм оказался закрыт стеклами. Что поделать, публичное место, столько народу бывает. Да ладно, ладно, полно тебе, не беснуйся, не прикаснусь я к тебе более, не приснюсь, не соблазню, займусь кем нибудь другим. И не надо так ярится от разговоров о других, не надо взвиваться космической красоты раскаленным драконом, к собственности которого посмели прикоснуться. Не круши мебель. Никто меня не трогал, по крайней мере все это не считается, знаешь. До паскудства обидно обнимать кого то и думать о тебе, так что давай, отпускай меня тоже. Я проживу без этих болезненно охренительных объятий с тобой, а ты там как нибудь тоже сам, справляйся. Гамбате, постарайся. Практикуй английский, не напивайся до бесовщины что бы не писать мне прекрасные пошлости в ночи, люби семью, заботься о брате, не угваздай по пьяни мой любимый хромированный костюм тройку и не проеби свой черный матовый таг хаер. Будет капец как обидно за такие часы. А в остальном делай что хочешь. Я же всегда только рекомендую, но никогда не ограничиваю свободу выбора, может в этом одно из моих основных отличий от тебя - психическое здоровье. Так что оставлю тебя доедать изумрудным беспощадным скоробеям отчаяния взрощенного на одиночестве и недоверии, а сам, как обычно, быстро соберу вещи и уеду. Не переживай, мы больше никогда не увидимся, не хочу видеть тебя усталым и постаревшим. А если будешь счастлив то думаю и не покажешься мне. Храни тебя, бог всех азиатских сокровищ, поцеловавший тебя сразу после рождения в оба глаза.