Лёшка приближался к Марине вместе с непричёсанной девочкой, которую звали Полиною. До Марины доносились рубящие воздух звуки его напряжённого голоса. Ей показалось, что лает собака. "Если бы я сильнее ударилась головой и умерла там, на льду, он сошёл бы с ума", - подумала грустно. Услышала: "Й-й-я...", посмотрела с материнскою нежностью на мальчика и застыла в проёме двери.
- Й-й-я не знаю... Просто мне... Б-больно мне... Понимаешь, П-полина?
Лёшка утёр глаза рукавом. Полина положила ладошку ему на плечо. Мальчик сбросил ладошку. Девочка пронзительно крикнула:
- Будь мужчиной, пацан!
- Не поним-маешь! - повысил он голос и его лицо изменилось до неузнаваемости.
А потом Лёшка увидел Марину. Полина проследила за Лёшкиным взглядом и посмотрела на женщину с презрительной ненавистью.
- Иди ко мне, - прошептала Марина и ей стало тошно. Голова закружилась. "Неужели попалась?" - с безнадёжной тоской успела подумать она. В глазах потемнело. От дверного косяка отделился демон-мучитель, отыскавший её даже здесь, сжал ледяными пальцами виски пошатнувшейся женщины. "Что же мне делать?" - успела подумать Марина и захлебнулась холодною тьмою.
Выходила из тьмы под нестройный шум голосов. Один голос был Лёшкин. Второй - непричёсанной девочки. Третий - взволнованный тенор. Голоса огоньками прорывались сквозь тьму. А потом ещё один, женский, засверкал как бенгальский огонь: "Покиньте палату, пожалуйста!" "Это мне предлагают?" - удивилась Марина и открыла глаза.
Лёшка, Полина и какой-то мужчина были уже у проёма двери. Они уходили. Мужчина поровнялся с дверным косяком. Марина услышала хруст и посмотрела на Лину Эрастовну, своего лечащего врача.
- Не покидайте кровать, - попросила Лина Эрастовна, после того как уходящие удалились. - Зачем вы вставали? Могли свежий гипс повредить.
- Мне позвонили, - сказала Марина.
- Это не повод биться головой о косяк, - ответила лечащий врач.
Марина не стала ей возражать.
- Вас любит муж. По вам дети скучают, - продолжила Лина Эрастовна. - Поберегите себя ради них. Муж, когда вы потеряли сознание, очень расстроился. Появился из ниоткуда. Сгрёб ваше тело в охапку и без чьей-либо помощи отнёс на кровать. Девочка похожа на вас. А мальчик - ну вылитый он. Я ухожу. Наслаждайтесь покоем, пока нет соседок. Позже посмотрим, что у вас в голове.
- Как вы посмотрите? - спросила Марина.
Врач объяснила:
- Мы сделаем вам томографию мозга.
"Смешная Лина Эрастовна, - решила Марина, оставшись одна. -
Она похожа на говорящую палку. Может, нужно было ей возразить, что я незамужняя женщина, и Лёшка с Полиною мне никаким боком не дети? Но зачем разочаровывать врача?"
Лёшкин отец, настоящий, был горьким пьяницей. Правда, Марина не видела его никогда. Но со слов мальчика, а ему незачем было выдумывать ужасы, его отец давно потерял человеческий облик. В чём права Лина Эрастовна, так это в том, что кровать покидать было - незачем. Итог: потеря сознания. Может, наркоз ещё действовал. Или это последствие удара затылком о лёд. И снова права лечащий врач. Нужно узнать, не случилось ли чего с мозговыми извилинами. Впрочем, не было уверенности у Марины, что с ними и раньше было всё хорошо.
Лёшка позвонил, как только она пришла в себя после наложения гипса.
- С днём рождения! С круглой датой поздравляю тебя! - произнёс он, волнуясь, словно боялся, что именинница не станет с ним разговаривать. Она ответила:
- Спасибо, хороший. Как у тебя дела?
Её голос прозвучал отвратительно: слабо и хрипло. Подумала: "Не заикнулся ни разу. Может, это прошло у него?"
Лёшка сказал:
- У меня всё н-нормально.
Полгода она не видела и не слышала мальчика, который спас её на реке.
Сообщила:
- Меня снова спасают. Я в больнице лежу. Руку сломала, - и назвала номер больницы. - Снова лёд. Понимаешь? Меня поманила река.
- Т-ты на речку ходила? Да нельзя же т-тебе!
Слёзы выступили у неё на глазах.
- Да, ходила. Вот такая я бяка. Извини, не могу говорить.
Марина прервала разговор. Чтобы всплакнуть. Ей стукнуло сорок уже. Но дело было не в этом. Размазывать сопли только потому, что опять "подросла" она бы не стала, конечно.
Вспомнила отчётливо, словно это было вчера, как год назад, тоже в свой день рождения, она проснулась и поняла, что никому не нужна. Подруги. Коллеги. Нормальные люди как будто бы. Но между нею и ними - какой-то барьер. Она почувствовала это с пронзительной грустью субботним утром, который подарил ей тинькающую птичку за окном. "Не весна же, а вот", - подумала Марина тогда. Ей захотелось выйти на улицу, чтобы развеяться.
Глупая. Она выбрала реку со льдом.
Тонкий лёд очаровал прозрачною нежностью. Он манил. Но не нужно было испытывать нежность свежего льда. Затрещал под коньками, радуясь жертве. Понадеялась на авось. Заскользила, подставляя лицо доброму ветру. Ей хотелось плыть по манящему льду, как плывёт птица по синему небу. Руками размахивая и принимая дыхание ветра за счастье. Разогналась. "Я лечу-у!" - закайфовала. И вонзилась лезвием конька в тонкий лёд. На колено упала. Ладонями хлопнула по прозрачному льду. И то, что казалось незыблемым, разорвалось с жутким треском и увлекло в холодную тьму. Вынырнула, влила в себя порцию обжигающей гадости и попыталась на помощь позвать. Неумолимо тянула вниз беспощадная сила. Внутренний голос хрипел: "Ой, не надо!" Хотела выбраться на поверхность, но тщетно.
И тут появился он. Странный мальчик с внимательными глазами. Протянул, прикусывая губу, руку помощи. Она успела заметить грязные ногти на его тонких пальцах и ей захотелось молиться на руки подоспевшего мальчика. Он оскалился. Гримаса, исказившая лицо, Марине показалась волчьей. Пыталась ухватиться за протянутую руку помощи, но демон утащил её на дно. Приходила в себя мучительно долго. Слышала барабанную дробь, словно кто-то вбивал гвозди в голову. И "у-у-у!" затягнул этот кто-то. Волк не волк, собака не собака. Похоже было на человеческий вой. Это мальчик заплакал? Она поняла, что жива и почудилось ей, что демон превратился в удава и сдавил кольцами грудь. Ослабил хватку. И снова до муки. Возненавидела это давление и оживилась, когда удав поцеловал её. Затем вдохнул воздух в горло. Открыла глаза и увидела зрачки великана. Почти сразу пришло понимание, что это не великан, а мальчик, припавший к губам. Возникло желание его оттолкнуть. Вложила силы в толчок и почувствовала невероятную слабость.
Он отпрянул. Счастливая улыбка мультяшного лягушонка растянулась, словно резиновая, от уха до уха, на его бледном лице.
- Жив-вая! - проскрежетал одно слово и его затрясло не по-детски.
Марину бросило в жар. Он смотрел на неё и его посиневшие губы кривились нелепо. Мокрый мальчик. Красно-белая шапочка сдвинулась набок и почти закрыла его левый глаз.
- Ты замерзаешь, - прошептала Марина. Хотела сорвать с себя пуховик, чтобы закутать в него трясущегося мальчика, но вспомнила, что она тоже промокла до нитки, и её также бешенно затрясло.
- Мы околеем, - произнесла прерывистым голосом.
И подумала: "Я не погибла?" А потом: "Почему не на дне?"
Поглядела на спасителя с благодарностью: "Как же ты спас меня, мальчик?"
Поискала взглядом сапожки и сумочку, оставленные на берегу. Их нигде не было. Лёд теперь не казался ей нежным. Она окинула взлядом ледяную гладь с отвращением. Пришло понимание, что это одно из владений демона. Заманка с огромным количеством безупречных ловушек.
Так и вышли они на дорогу, два мокрых чуда: спаситель со щелкающими зубами и она, чудо с коньками на подворачивающихся ногах. Их подобрал и отвёз к Марине домой сжалившийся над ними владелец оранжевых "Жигулей". Лёшка, а это был, разумеется, он, отказался мокрым возвращаться домой на том основании, что "батя прибьёт".
В тот день именинница отмечала свой день рождения не с подругами, а с мальчиком. Который выдернул её из лап ледяного демона.
Они подружились. Лёшка стал забегать иногда. Болтали о том и о сём. Марина привыкла слушать его и сообщать ему свои мысли. Кем он стал для неё? Сыном? Да, она испытывала к этому мальчику материнские чувства. Но порою склоняла голову ему на плечо и он умолкал. Женщина закрывала глаза и ей чудилось, что она слышит, как бьётся Лёшкино сердце.
А однажды Марина позволила ему покрыть поцелуями шею. Вернее, не остановила мальчишку, когда он неожиданно чмокнул её чуть ниже скулы, а молча откинула голову, как бы позволяя продолжить. Когда Лёшка отстранился в счастливом безумии, со сверкающими, как звёзды, глазами, Марина спокойно сказала:
- Лёшка, так делать не надо.
Он застыл на мгновение в немом изумлении, переваривая услышанные слова. Марине стало неловко. Она протянула руку, чтобы погладить его по волосам и подумала, что Лёшка увернётся, не позволит и вылетит пулей из комнаты. Но мальчик сидел в задумчивом отрешении. Женщина провела ладошкой по его непокорным вихрам.
- Ты приходи, не теряйся, - сказала Марина, провожая спасителя до двери.
Он кивнул головой и побежал по ступенькам. Быстро стуча подошвами по бетону. Этот стук запечатлелся в памяти Марины. Больше Лёшка в квартире не появлялся никогда.
А потом они столкнулись на улице. Он шёл не один, а с девочкой-ровесницей. Уже не ребёнок - подросток. Прыщи на лице. Когда Марина поздоровалась с Лёшкой, он тоже поздоровался с ней. Потом грубым голосом произнёс:
- Это М-марина, это П-полина.
Девочка скорчила презрительную гримаску и сверкнула ироническим взглядом.
После этой мимолётной встречи Марина полгода не видела Лёшку.
А потом, в день зимнего солнцестояния, в свой день рождения, она проснулась и подумала о нём.
Её потянуло на реку. Река в этом году показалась совсем не такою, как в прошлом. Без скрытых подвохов, ловушек, угроз. Марина ногою по льду стукнула лихо. "Демон бессилен, - подумала, торжествуя, она. - Лютый холод вморозил в лёд коварную силушку демона. А, может быть, и его самого его". Засмеялась. Подставила с наслаждением лицо налетевшему ветру. Пожалела о том, что на этот раз была без коньков. Люди катались. Разогналась и заскользила по льду в радостном самозабвении.
Лапа демона выросла изо льда, словно ветка лозы. Схватила её за лодыжку и дёрнула сильно. Марина навничь упала. Демон в мгновение ока выбрался на ледяную поверхность и хлопнул упавшую по щеке. Женщина взвыла от боли и потеряла сознание. Пришла в себя, когда её люди на берег несли. Вызвали скорую. Она пыталась терпеть адскую боль. А потом дорога, больница, знакомство с Линой Эрастовной. Операционный стол, наркоз, пробуждение. Лёшка, Полина. Демон, потеря сознания. Голос мужчины, нравоучения лечащего врача.
"Спаситель", - подумала иронически, имея ввиду мужчину, не Лёшку. Мгновенно провелась параллель между мальчиком и мужчиной, которого видела со спины."Похожий на Лёшку. Копия, суррогат", - пронеслось у неё в голове. Потом осенило: " А что если это отец Полины? Не потому ли девочка дружит с Лёшкой, что мальчик похож на её отца?"
И решила, смеясь над собой: " Вот как выйду замуж за копию Лёшки. Пройдёт несколько лет. Лёшка женится на Полине. Он станет мне сыном. А ещё я рожу малыша, который будет на Лёшку похож. Только это всё ерунда. Нельзя верить Лине Эрастовне".
Дверь отворилась. Вошёл Лёшка на цыпочках. Словно боялся, что кто-то услышит и выдворит его из палаты. Марина расплылась в улыбке. Улыбка не сползла с лица женщины, даже когда вслед за мальчишкой появилась Полина. Которая успела уже причесаться, но всё равно казалась взъерошенной почему-то. А потом переступил порог мужчина. Неожиданный персонаж. Улыбка Марины уменьшилась вдвое. Вошедший действительно очень похож был на Лёшку.
Он подошёл к кровати и, обратив внимание на попытку Марины приподнять голову, сказал тихим голосом:
- Напрягаться не надо.
Марина спросила:
- Как ваше имя?
Мужчина плечом шевельнул и ответил:
- Я - Алексей.
Поймала себя на мысли, что голос ей показался знакомым.
Нет, этот мужчина не мог быть родителем Лёшки. Тщательно выбрит. Со свежим лицом. Непьющий мужчина. Но и посторонним человеком, похоже на то, не являлся. Иначе зачем снова здесь? Неужели и правда Полинин отец?
- У вас прекрасная дочь, - сказала она для проверки.
- О да, - не очень уверенно ей ответил мужчина, назвавшийся Алексеем.
Лёшка и Полина переглянулись.
Мужчина из пакета достал апельсины.
Произнёс:
- С днём рождения. Пусть будет всё хорошо.
Марине стало смешно.
- Витамины, - сказала она. - Спасибо за всё. Кстати, не желаете стать моим мужем?
Дверной косяк зашатался. Демон спрыгнул на пол и погрозил указательным пальцем. Ледяным, как сосулька. И это ещё больше рассмешило Марину. Она посмотрела на гипс. Потом на застывшего Лёшку. Полина от удивления разинула рот.
Вошла Лина Эрастовна вместе с дородной, готовой на всё медсестрой. Медсестра не заметила демона и наступила ему тапком на хвост. Хвост обломился.
- Вижу, все в сборе, - сказала Лина Эрастовна. - Сейчас мы отвезём вашу мамочку на томографию мозга.
Медсестра ручищами взялась за спинку кровати.
- Что с ней? - спросил мужчина, назвавшийся Алексеем. - Марина... - он продолжил растерянно, - хочет, чтобы я женился на ней.
- Больная путает фантазии с реальностью, - понизив голос, сказала мужчине Лина Эрастовна. - Я - травматолог. Понимаете вы меня?
Женщина услышала всё, что сказала лечащий врач и закричала:
- Мне не нужна томография!
Демон, оправившийся от потери хвоста, захохотал ей в лицо.
- Это не страшно, - сказала Лина Эрастовна.
Марина ничего не ответила, но подумала, что врач не понимает, почему болит её душа. Ведь это не профиль Лины Эрастовны. Травматолог может наложить на руку гипс, заглянуть в голову пациентке. Но этого мало, конечно.
... Скрипя колёсами, кровать покатилась к дверному проёму. Марину преследовал апельсиновый аромат. Демон плыл рядом. Она ощущала его ледяное дыхание. Что-то шептал. Разобрать не могла. Затем - неожиданно - остановка движения. И снова поехали. Через порог. Мучитель, копируя голос Лины Эрастовны, затянул тихое, томное, вечное:
- Ради мужа, детей, надейтесь, не бойтесь, не плачьте. Медицина поможет. Верьте, пожалуйста, нам.