Я еду много часов без перерыва, почти не останавливаясь и не отдыхая. В телефоне полно неотвеченных вызовов, и особенно мне жаль Аню. Как раз с ней говорить я не смогу вообще. Пока не узнаю...
Вспомнилось предостережение Майкла и советы прибыть в столицу через три дня, не раньше. Дудки, только и успел ответить американскому другу. Он уточнял и переспрашивал, что это значит - «дудки», но разговор с моей стороны был окончен.
По навигатору нахожу нужный адрес. Вот она, городская клиническая больница номер двенадцать. Осматриваюсь. В ворота бодро въезжают одна за одной три машины «Скорой помощи». Ехать за ними не нужно. Порядки в больницах примерно одинаковые, и мне они хорошо известны. Беру в руки только барсетку и белый халат, слегка отливающий синевой. Он у меня всегда в машине.
Охранникам показываю первое попавшееся удостоверение:
- Профессор Серебряков! - и беспрепятственно прохожу дальше. Белый халат накидываю сверху, чувствую себя как будто на работе. Условный рефлекс, прав был старина Павлов! У входа в нужную палату останавливаюсь, делаю глубокий вдох и открываю дверь.
Она смотрит в окно, любуясь ясным московским утром. Волнуясь, я делаю шаг. Поворот головы, растерянный взгляд. Губы шевелятся, но я не слышу ни одного слова. Прижимаю к себе любимую потеряшку, которую ждал семь тысяч триста дней и ночей. Нет, теперь уже больше!
- Вадик, ты откуда здесь? - сквозь слёзы прорываются первые сказанные вслух слова.
- К тебе приехал. Вернее, за тобой. А ты совсем маленькая и тоненькая, Лерочка. Тебя там не кормили?
Наверное, я бормочу глупости от волнения и переизбытка эмоций, но она отвечает серьёзно:
- Еды было очень мало. Многие охотники погибли, а я не всё могла там есть. Проглотить не получалось. Червячки всякие, паучки, кусочки сушёной обезьяны.
Я запоздало вздрагиваю и обнимаю её чуть крепче, но теперь боюсь сделать ей больно. Почти все её косточки легко прощупываются моими пальцами.
Сушёное мясо обезьян! Таким племенам свойственен каннибализм, но я не успеваю задать вопрос. Она продолжает сквозь слёзы:
- С нами произошло много чего. В другом племени не было людоедства, мы остались с ними. Те, кто не захотел сдаться, пытались уйти по реке, но там крокодилы и ещё дальше бегемоты.
Я понимаю, что приходить в себя моей девочке придётся очень долго. Я всё сделаю, чтобы ужасное забылось как можно быстрее, хотя это вряд ли возможно. От Майкла я уже знал многое.
- Вадик, когда-нибудь я расскажу тебе всё, и, может быть, ты поплачешь вместе со мной.
- Да, Лерочка. А сейчас я хочу тебе сказать...
- Вадик, надо позвонить Анечке! Мне только недавно разрешили вставать, но звонить не давали. Сегодня врач должен подготовить карточку и выписку.
- С Анечкой всё хорошо, ты не волнуйся! Дочки в Риге, со своими женихами. Не удивляйся ничему, но Аня называет меня папой.
Я умолчал, что это произошло недавно и то по телефону. Валерия вспыхивает, но не отводит от меня взгляд. Я кратко рассказываю о наших делах, о предстоящих свадьбах и синих розах.
- Мне удалось добиться именно этот цвет. Он не синий, я могла бы получить патент.
- Получишь обязательно, обещаю, - мы перебиваем друг друга, но очень хочется сказать самое главное и как можно быстрей, - Лерочка, я хочу спросить тебя.
Видя, что Валерия хочет что-то сказать, я наклоняюсь к ней и осторожно целую, не давая произнести ни слова. Она улыбается. Слёзы уже высохли, но прячутся где-то рядом. Большие светлые глаза распахнуты, смотрят с прежним чувством радости.
- Выходи за меня замуж, - я извлекаю из кармана и надеваю на её запястье синий браслет, тот самый, африканский, который хранил двадцать с лишним лет, - ты согласна? Я вдовец, Лерочка.
- Ты такой красавец, - произносит она, снимает браслет с правой руки и надевает на левую, - я не ношу часов и не буду. Время - это совсем не то, как я думала раньше.
- Так ты согласна? - повторяю я, удерживая её в руках, - скажи мне, Лерочка!
- Конечно, согласна, Вадик! - восклицает она и добавляет озабоченно, - только я сейчас такая дурнушка, по сравнению с тобой. Даже стыдно немного.
- Ты самая красивая в мире, - убеждённо говорю я, - и всегда такой была. Со стороны виднее.
Мой взгляд падает на медкарту и бумаги, лежащие рядом. Валерия объясняет, что это временное удостоверение вместо паспорта и разрешение на пребывание гражданки Латвии на территории Российской Федерации.
- Одна маленькая гражданка Латвии делает самым счастливым в мире одного гражданина России. Лерочка, я люблю тебя, больше всего на свете. Больше жизни. И умру без тебя, - наклонившись, шепчу ей на ушко несколько слов.
- Вадик, ты такой же развратник, как и раньше! - счастливый смех заполняет унылую больничную палату и служит предвестником праздника. Да, теперь только праздник! Я подхватываю на руки свою любимую потеряшку и говорю, что с этой минуты не отпущу её от себя ни на шаг. И сейчас мы пойдём отсюда, у нас много дел!
- Вадик, я врача ждала вообще-то, - озабоченно произносит любимая, - он выписку сделает, рекомендации даст.
- Лерочка, ты не забыла, что я тоже врач? Профессор, между прочим, доктор медицинских наук. Сам займусь тобой. И вообще, ты не должна больше ни о чём беспокоиться. Доверься мне полностью!
- Хвастунишка, - улыбается Валерия, - но неудобно как-то.
Советую любимой девочке закрыть глаза, если уж ей неудобно, и быстрым шагом направляюсь прочь из палаты. Мне безразличны удивлённые взгляды, вопросы дежурной медсестры, просьбы остановиться. Хорошо знаю, как выбраться наружу. По запасному выходу, конечно же!
На улице ярко светит солнце, Валерия зажмуривается сильнее, но открывает глаза, услышав, что сейчас мы едем в магазин покупать кольцо моей невесте, только сначала позвоним в Ригу.
- Хороша невеста! - смеётся Валерия, - в белой пижаме и розовых тапочках.
- Не встречал в жизни никого лучше тебя, - с жаром говорю я, - лучше, красивее, умнее. Моя милая, нежная потеряшка! Я так виноват перед тобой, и хватит ли мне времени всё исправить?
- Я тоже виновата, - отвечает Валерия, торопливо усаживаясь в «Toyota Fortuner» - в моей машине она чувствует себя в безопасности, - я в гости к Янису согласилась поехать сначала, а получилось, осталась там жить, потому что узнала, что жду ребёнка.
Только Яниса мне сейчас не хватало, возмущённо думаю я, набирая номер дочки. Анечка отвечает:«Здравствуй, папа!» - и у меня замирает сердце. Стараясь не волноваться, осторожно сообщаю ей главную новость и передаю трубку Валерии.
Мои девчонки щебечут, и я готов ждать сколько угодно, пока они наговорятся вволю. Одновременно прикидываю, кому позвоню, как только освободится телефон. У Валерии проблемы с документами, а этот вопрос нужно решить как можно быстрее. Мне очень хочется повести любимую в ЗАГС.
Вместо эпилога.
Повести любимую в ЗАГС пока не получилось, несмотря на мои связи в Москве. И в Ригу пришлось ездить дважды, но мы с Валерией восприняли это как приятные предсвадебные путешествия. Я очень стараюсь не оставлять мою маленькую потеряшку. Да, она сделала тогда всё, чтобы я её не нашёл. А если бы вдруг нашёл, она была бы уже замужем за Янисом и жила в достатке и счастье. Такой она всегда делала вид, и это, по её словам, ей удавалось почти всегда.
Обе наши дочки замужем, их свадьбы отгремели одна за другой с разницей в несколько месяцев. Все мы живём отдельно, но в нашем большом доме никогда не бывает тихо - то Вероника напечёт вкуснейших пирогов, и на них приезжают «гости», и кто-нибудь обязательно остаётся ночевать, чаще это Анечка и Артур. То Тигран с супругой заезжают после работы, привозят какие-то вкусности и веселье. Юрка Хазов часто бывает в городе по рабочим делам и обязательно останавливается у нас. Мы очень ценим наше общение.
Валерия пока так и не рассказала мне обо всём, что случилось с ней в той последней командировке в Африке. Она считает, что я ещё не готов узнать всю правду, да и я берегу её от излишних волнений. Майкл поведал мне эту историю в общих чертах, заметив, что разговор не телефонный. Он собирается приехать на нашу с Валерией свадьбу, которая, по общему решению, состоится следующим летом - всего через несколько месяцев. Надеюсь, мне удастся его разговорить, хотя то, что потерявшихся учёных спасли и доставили в Россию военные вертолёты, свидетельствует о многом. Американцы со своей стороны провели тщательное расследование случившегося. Выводы будут обнародованы позже, их Майкл скрывать от нас не станет.
Валерия пока не работает, занимается нашим домом и созданием зимнего сада, об этом она давно мечтала. А ещё у нас много роз, их любимая обожает и разводит в большом количестве. Все они очень красивы, но лучшими являются синие. Те самые синие розы, которые Валерия выводила долгие годы. Это настоящий шедевр, и мы прилагаем усилия, чтобы она получила авторские права или патент - я не сильно вникаю в суть, этими вопросами успешно занимается Артур. Цвет роз не синий, но я всё время забываю, как правильно. Небольшой спор у нас вышел с названием этих красивых цветов. Кто и что только не предлагал! Но Валерии не нравилось ни одно название.
- Жаль, нельзя назвать розы «Вадим», - обнимает меня любимая, - я всю жизнь думала только о тебе. А с твоим именем просыпалась и ложилась.
- Майкл называет меня «Вад-ди», - улыбаюсь своему солнышку, - хорошее могло бы получиться название?
Я сейчас шучу, но Валерия вдруг делается серьёзной:
- Ва-дим, Вад-ди. «Вадди»! Прекрасное название! Лучше и не придумаешь!
На том и порешили.
2019-2020 гг.
От автора.
Дорогие друзья! Каждый раз, закончив очередное произведение, я думаю о том, удалось ли мне сделать главное. Получилось ли сказать о том, ради чего и создавалась эта работа.
Главные герои проходят тяжелый путь, прежде чем их мечты и желания воплощаются в жизнь. Можно критиковать кого-то из них, обвинять, можно хвалить и поддерживать. Это ничего не изменит, потому что тот типаж, который создан, показывает категории определённых людей. Людей, которые в борьбе за счастье не проходят точку невозврата. Не всё можно делать в жизни в угоду страстям и чувствам. Любовь, какой бы сильной и страстной, взаимной ни была, она не может разрушать и убивать других людей.
Эти вопросы жизненные, сложные, я пыталась найти ответ при помощи вас, мои дорогие читатели-авторы. Ваши комментарии и отзывы мне очень помогали. Вариантов окончания повести было несколько, но всё складывалось постепенно, логически и приобрело именно такой вид.
С огромным уважением и любовью, с самыми лучшими пожеланиями, М.