(продолжение. Предыдущая глава ХХХIII– http://www.proza.ru/2020/03/16/1375)
(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)
Сторожей попытались было вооружить саблей и кинжалом пленного казака, но нескладные селяне, повертев в корявых руках боевое оружие, тут же порезались отточенной сталью и попросили привычные для них топор или вилы.
- Нам с ими сподручнее! – испуганно сказал Касьян, обсасывая окровавленный палец.
- Тебе больше оглобля подошла бы, деревенщина! – плюнул с досады Верещагин и махнул рукой. – Дай им, Севастьян че-нить.
Пока доктор прижигал порезы ляписом и перевязывал мужикам пальцы, Воронин сунул одному них топор, а другому вручил большие вилы с кованными зубьями: - На вот, держи, Аника-воин!
Услав работников проверить задний двор, Верещагин присел рядом с Ворониным и спросил: - А что, Севастьян, какое-нибудь серьезное оружие есть на хуторе, кроме твоей старой шомполки?
- А как жа, ваше благородие! Есть, канешна! – ответил охотник. – Две остроги, рогатина есть, токма у ней перо поржавело… Давно в руки не брал!.. Ищо уточница есть - старого барина Ляпунова ружьишко… Где-то на чердаке валяется… Токма для него припасу нет…
- Как так? – удивился Верещагин. – Ты же сам мне бочонок с порохом и туесок с дробью показывал!
- Зелья порохового ишо есть маненько, а вот с зарядом бяда…. На двуствол-то наберется зарядов двунадесять, а к уточнице и на одного не хватит… Я как раз сбирался запас пополнить, свинцу на янмарке фунтов пять-шесть прикупить…
- Ладно врать-то! Чай не пушка у тебя!
- Ну, пушка не пушка, а ружжо-то солидный…
- Показать можешь?
- Отчего ж на показать… Покажу…
Севастьян залез на чердак и вскоре вышел на крыльцо с неимоверной величины и непомерной тяжести ружьем почти в полторы сажени длиной.
- Ого! – не мог скрыть удивления Верещагин. – Вот так фузея! Никогда такого не видел!
Воронин спустился с крыльца, поставил уточницу на землю дулом вверх, похлопал ладонью по толстому медному стволу, покрытому налетом зеленой патины, и с гордостью сказал: - Барин Ляпунов-то Николай Петрович шибко яво уважал. Мы с им кажинный год, пока он жив был, на гусиную охоту хаживали. Бывало по две дюжины гусиных голов с однова били, а уточек и поболее бывало.
Верещагин подошел к нему, взял уточницу и взвесил ее на руках: - Однако! Тяжела же штука - никак не меньше полутора пудов потянет!..
Потом осмотрел ствол: - М-да!.. А калибр-то!.. Что у твоего фальконета… А сколько крупной дроби для нее надобно? Да и пороху приходится сыпать, думаю, изрядно…
- Дроби-то много больше фунта закладывали. Зато на сто шагов с лишним по гусиной али по утиной ватаге как жахнешь, так, почитай, как градом, все повыбивает! Я ж говорю – доброе ружьишко. С простым-то двустволом баловство одно, а не охота - не тот размах!
- Интересно, а какого года изделие?.. Ну-ка, ну-ка… – Зосим Петрович подошел поближе к костру, чтобы рассмотреть мелкие детали. – Бог мой! Императорский тульский завод, тысяча семьсот восемьдесят второй год!.. Больше ста лет пищали, и замок у нее еще фитильный! А фитильный трут для него у тебя есть, Севастьян?
- Да, где-то лежит в припасах шнурок льняной, в селитряном зелье вареный, коли мыши не погрызли.
- Вот бы из такого по армии безумного барина вашего, Луконина, то бишь, шарахнуть! Сразу бы дорогу сюда забыл!
- Вы правы, Зосим Петрович, - поддержал его Селятин. – Обещал ведь вернуться безбожник… А Луконинские ребята вооружены не в пример нам… У всех у них дальнобойные ружья…
Зосим Петрович одобрительно похлопал по темной от времени деревянной ложе ружья, несколько раз щелкнул замком, проверяя его работу, и, возвращая уточницу, спросил: - А не знаешь ли, случаем, сколько примерно у безумного графа наемников, Севастьян?
- Не знаю, барин. Сказывают, апосля того, как молодой князь Гагарин пострелял слуг, его и евоного братца, Никодим Федорович набрал себе воинскую челядь из вольных казачков, коих из родных мест за пьяные буйства и, как говорят, за бесовские проказы погнали. Сказывают, что числом их изрядно будет.
- Скажи-ка, мил человек, - обратился к охотнику помощник следователя: - А раньше захаживали к тебе эти лесовики?
- Никоды прежде, барин! Они завсегда вкруг Чертова оврага шнырят. Здеся не бегали…
- М-да!.. Ложись-ка почивать, Севастьян. Думаю, что завтра у нас будет весьма нелегкий день. А мы еще посидим здесь, нам будет нужно еще кое-что обсудить…
Воронин поклонился, подхватил утятницу и отправился спать.
- Ну-с, господа, - сказал Селятин,когда охотник ушел: - что будем делать? Не знаю, как у вас, а у меня голова идет кругом от всего, что здесь происходит.
- Вы правы, похоже на дурной сон, после изрядной пьянки с мордобоем или кутежа в разбойном притоне с поножовщиной! – сказал помощник следователя.
- М-да! Кому рассказать, так сразу сочтут за сумасшедшего, столь все это невероятно! – поддержал его Каминский.
- Что будем делать, господа? Ясно, что помещик Луконин во что бы то ни стало попытается захватить языческий амулет, что сейчас находится у доктора. Думаю, что для этой цели он пойдет на все, даже на убийство…
- Похоже, он тоже язычник, как и его клеврет, захваченный нами в плен. – сказал Глухов. – Сразу начинаешь думать о кровавой вражде между язычниками и последователями веры христовой.
- Вот именно! На месте убийства отца Серафима и его семьи убийцы оставили древний ведический знак, начертанный на спинке кресла, в котором замучили батюшку. – поддержал его Верещагин. - Тут поневоле приходит мысль, что это страшное дело свершили поклонники Перуна и Чернобога. Православные-то, я думаю, на такое не способны! Надо будет допросить и казачка, когда он оклемается, и юных поповен, если они что-то помнят после своего воскресения.
- Полагаете, убийцы - граф Луконин и его слуги? Очень может быть, хотя странно, что орудия убийства – топор и ножи. Это явно не те предметы, каковыми пользуются военные люди. Причем, мерзавцы несомненно приплыли на лодках. Вряд ли граф и казаки, привыкшие к седлам, решили бы вдруг сменить способ передвижения. Да и зачем? – предположил Селятин.
- Мне не дает покоя та железка, что нашел Громов на берегу реки и топор, специально предназначенный для валки деревьев. Полагаю, что убийц нужно искать среди работников артели купца Рубинчика. Именно они пользуются таким инструментом. – заметил Верещагин.
- А как же ведический знак, звезда Давида – известный еврейский символ и прочие малопонятные письмена, оставленные на месте преступления? – спросил доктор.
- Прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор, господа, но так называемая звезда Давида использовалась и в язычестве как знак бога Велеса и символ объединения мужского и женского начала. Между прочим, она используется и в православии, так как царь Давид в Новом завете называется пророком, героем веры и праотцом Иисуса Христа. На многих церквах можно найти орнамент, в котором используется это изображение.
- Вот как? Очень интересно, Владислав Леопольдович! А вот будет ли убийца, если он в здравом уме, оставлять такие знаки, напрямую указывающие на его веру? Вы не находите это странным? – сказал Верещагин.
- Пожалуй… Это все равно, что оставить свою визитную карточку… - согласился Каминский.
Следователь покачал головой: - Позвольте не согласиться с вами, господин Каминский. Мне кажется, что такой безумец, как граф Луконин, способен и на это. Этот человек демонстративно плюет не только на уголовный закон и законы православной веры, но и на все, что относится к гуманизму и человеколюбию в современной цивилизации. Это настоящее чудовище, дикий зверь, кровожадный дикарь, попавший в наше время! Он вполне способен кичиться собственным зверством и жестокостью.
- Я не знаю, кто такой граф Луконин, Нил Карпович! Ничего не могу сказать о его характере. Но любой злодей и лиходей, как мне кажется, не захочет оставлять приметы, по которым его легко могут вычислить.
- Ваши рассуждения понятны, Владислав Леопольдович. Я тоже склоняюсь к версии, что таинственные знаки, оставленные преступниками на месте убийства, сделаны для того, чтобы запутать следствие и направить его по другому пути. Полагаю, что сестры Крутицкие утром смогут рассказать хоть что-то о нападении злодеев на усадьбу батюшки Серафима и, даже описать их внешность. Их показания, если они что-то помнят, будут большой помощью следственной команде в установлении истины.
Надо бы познакомиться с купцом Рубинчиком. У него, как установлено, есть какие-то дела с помещиком Лукониным. Возможно, следует расспросить его о взаимоотношениях с графом.
- Прошу прощения, Нил Карпович, а что нам прикажете делать с поповнами? Отвезти в деревню бывших покойниц? Не представляю, что может потом случиться с местным людом, если они появятся там в добром здравии. – сказал Верещагин. – А здесь оставлять их никак нельзя! Сюда и лесовички начинают нахально заглядывать, и злобные местные баре с бесшабашной вооруженной челядью, и даже германские дипломаты с кучей денег. Не ровен час, случится еще что-нибудь, о чем даже подумать немыслимо!
- Пока не знаю, Зосим Петрович. Сдается мне, что попали мы здесь в изрядную переделку. За артефактом, что находится у доктора Глухова охотятся и лесовики, и германцы, и чокнутый граф Луконин. Слишком большая, можно даже сказать, невероятная сила, доступная лишь самому Создателю, заключена в этой пластинке. Боюсь, что за обладание ею, ее потенциальным могуществом уже разгорается жестокая борьба. Тот, кто будет владеть этой невероятной силой, сможет завладеть и всем земным миром. Впрочем, реальных масштабов этой силы мы наверняка знать не можем.
- Из всех грозящих нам опасностей лично мне наиболее страшными представляются лесовики, орудующие вокруг Чертова оврага. – вступил в разговор Каминский. Их может взять только серебряная пуля…
- Неправда! – встрепенулся Верещагин. – Одного из них прибил Воронин топором… Правда не до конца. Уродец ожил в коляске германцев, попугал всех громом и молниями и убил лошадей… Между прочим, лесовиков запросто берет и святая вода. Ерофей Поликарпович намедни спалил-таки две штуки волосатых. Между прочим, на теле лесовика есть, вероятно, какое-то место, удар в которое тяжелым предметом способен основательно потрясти или убить его. Кстати, может ли кто-нибудь из вас, господа, хотя бы предположить, что это такое?
- В святой воде растворены ионы серебра, как знают многие химики. Именно этим и объясняется столь активное её воздействие на карликов. Видимо, материал, из которого состоит корпус этой странной машины…
- А это машина? Вы это точно знаете? – перебил его Зосим Петрович.
- Нет сомнений, что это механизм, основанный на каких-то совершенно не известных нам принципах функционирования. А материал, из которого они сделаны, отличается удивительной прочностью и легкостью. Его не берет ни обычная пуля, ни один из слесарных инструментов, они не оставляют на нем ни вмятины, ни царапины. Только серебро каким-то невероятным образом обладает разрушительной силой и губительным действием на него. Видимо, там, где изготовили это создание, совсем нет такого же благородного металла, как земное серебро.
- Между прочим, Владислав, Леопольдович, - вставил Селятин: - Мне совершенно непонятно, как такой, как вы говорите, механизм, не весящий при таких габаритах почти ничего, ну, может быть, всего пару фунтов, обладает такой огромной силой?
- Полагаю, лесовики могут как-то изменять гравитацию и собственный вес соответственно. – ответил Каминский.
- А как безмозглые механизмы могут так свободно ориентироваться в пространстве и почти мгновенно реагировать на окружающее?
- Думаю, что кто-то управляет этими созданиями со стороны…
- Но как? Ведь необходимо видеть то, что находится вокруг механизма? – полюбопытствовал доктор.
- Предполагаю, что машины имеют какие-то приборы, позволяющие тому, кто ими управляет, быстро ориентироваться в пространстве. Возможно, это те два окуляра на их корпусе.
- А для чего служат, так называемые, волосы на уродцах? – спросил Глухов.
- Господа, ничего из их устройства наверняка мы знать не можем. Но тут можно предположить, что их волосы собирают природное электричество, как эбонитовая палочка при трении о шерсть. А электрическая сила и приводит их в движение. – ответил журналист.
- Воронов говорит, что раньше лесовики на хуторе не появлялись. – сказал Верещагин.
- Отчего же они сейчас сюда часто наведываются?
- Скорее всего, сейчас они охотятся за амулетом язычников. Вернее, охотится тот, кто ими управляет.
- Владислав Леопольдович, мне кажется странным, что лесовики, когда мы возвращались из Чертова оврага, не напали на нас с Нилом Карповичем на опушке леса. Они остановились всего в нескольких шагах от меня, а потом ушли восвояси. Почему? До сих пор теряюсь в догадках…- вступил в разговор Верещагин.
- Полагаю, что зона, в которой ими можно управлять ограничена по расстоянию. Вы находились как раз на границе такой зоны и лесовики просто не могли ничего сделать.
- Да, но хутор находится значительно дальше, чем то место на опушке леса…
- Подозреваю, что их кто-то привез сюда. А здесь они обретают способность двигаться, так как попадают под воздействие артефакта, который находится у доктора Глухова.
- Завтра утром мы попробуем найти, откуда они пришли. Воронин, как говорят, отличный следопыт, а куриные лапы лесовиков оставляют заметные следы на грунте. Они могут привести к месту, где их поставили на землю, а там, бог даст, обнаружим другие следы, которые оставили те, кто их привез. - сказал Верещагин.
- Господа, первым делом, как я думаю, нам нужно принять меры к освобождению отца Иллариона и юного… Не знаю, как правильно его теперь называть. То ли Ворониным, то ли князем Гагариным. – вставил Селятин.
- Полагаю, отрока лучше именовать Ворониным. – сказал помощник следователя, свертывая цигарку. Тот, кто его видел раньше, и тот, кто видел молодого Гагарина, может заметить несоответствие во внешности, заинтересоваться и начать расспрашивать. А нам необходимо как можно дольше сохранить все происходящее в тайне.
- Верно! - Зосим Петрович, - поддержал его следователь.
- Прежде всего, отрока надо найти, и отца Иллариона тоже. Бог ведает, где их держат супостаты… Их жизни в опасности. Не дай Б-г, этот бешеный граф прибьет их. - подал голос доктор.
- Вряд ли их будут убивать сейчас. Сдается мне, пленников намереваются использовать как заложников. – сказал Верещагин. - Выдержать шантаж, когда на кону стоит жизнь двух людей, один из которых священник, а другой подросток пятнадцати лет, будет непросто…
- А ведь отец Серафим так и не поддался на это, когда при нем злодеи резали его семью. Он перенес все мучения. Какой, однако, силой духа надобно обладать, чтобы пойти на такую страшную смерть, а перед своей гибелью видеть, как изверги убивают детей!
- Вы правы, Ерофей Поликарпович. – согласился Селятин. – Он, видимо, знал, что могут натворить лиходеи, если артефакт окажется у них в руках. Поэтому и выдержал то, что вытерпеть не может ни одно живое существо. Великого мужества был батюшка!
- Святой человек! Да упокоит с миром Всевышний его душу!– сказал Глухов и перекрестился.
(продолжение следует. Глава ХХХV – http://www.proza.ru/2020/03/24/629)