или Друган по северам выдал роман о северах
Я готов подтвердить слова, сказанные тебе в письме, дорогой мой земляк по северам, коллега-бард, поэт, и дружище Александр: ты сотворил фундаментальный труд, написав роман северной жизни «Перевернутый циферблат».
Не всякий нынешний поэт возьмется сочинять поэму, не говоря уже о вершинной прозе - романе. Ты первый из всех бардов, песенников и поэтов нашего северного окружения, кто взялся за такую титаническую работу – одолел-таки многостраничный фолиант. Причем, ты сделал его очень читабельным. Это несмотря на трудную, как для сочинителя, так и для читателя, производственную тему, что, как говорится, «не для каждого». Читабельный оттого, что языком своим ты владеешь виртуозно: мысли авторские ясны, философия понятна, в красоте предложений можно купаться и наслаждаться. Когда поэты берутся за прозу, в большинстве случаев так оно и происходит - умеет некоторая ваша братия закрутить, завертеть образами, метафорами, что вызывают восхищение изысканностью слова. Да вот беда – поэты народ ленивый до длинных вещей, поэтому романистом, даже просто прозаиком, становиться не всяк из них планирует. А ты вот сотворил!
Я упивался темой, мне близко знакомой, так как сам прошел эту самую трассу от Надыма до Ямбурга почти в те же годы, о котором ведется речь в твоем романе, и тоже простым работягой. Наша бригада плотников от нуля обустраивала городок Полярный, что расположился в 75 километрах перед Ямбургом, поэтому, меж собой, мы его так и называли–поселок «75-ый километр», видимо, уже по-привычке, ведь название-то дали позже. А когда «пошла труба», то есть начались на трассе сварочные дела, нас же привлекли для работ по утяжелению уложенного в траншею газопровода. Так называемые «коромысла» мы цепляли за крючья на пригрузы, а трубоукладчики вешали эти балласты с двух сторон газопровода, каждый по две тонны. Чтобы когда пойдет газ, труба без колыхания лежала в железобетонных объятияхнаших «кирпичей», иначе может произойти неминуемый разрыв, что чревато…Мы очень понимали значимость нашего дела, как и твои герои в романе, и гордились своим участием в столь грандиозном, масштабном для страны и мира деле. То есть я тоже немало побегал вокруг трубы по тем местам трассы, какие ты пробивал за год-два до нас. Поэтому сочиненное тобой «не для каждого» - для меня лично было крайне интересным чтивом.
Тема производства, особенно северных великих строек, всегда была предметом пристального внимания литературы тех лет. Производственная тема стала почти обязательным требованием к начинающим, кто мечтал о писательской «корочке». Я хорошо помню, как на одном из семинаров молодых писателей в Тюмени приглашенный гость-мэтр из Свердловской писательской организации спросил у одного из моих коллег-претендентов, дескать, а есть ли что о рабочем человеке в его багаже. Когда ответить оказалось нечем, он предложил отложить заявление до следующего случая. Рабочая тема была в те годы приоритетной в советской литературе. И ведь появлялись стихи и поэмы, повести и романы о простом труженике, его героических делах, среди которых были произведения, достойные звания «большая литература».
Тюменская писательская организация под руководством Константина Яковлевича Логунова в годы начала освоения Севера объявила на всю страну ежегодные Дни литературы и искусств в Тюменской области под известным тебе названием «Тюменский меридиан». Была даже песня с таким же названием. По его организации, при поддержке областного комитета ВЛКСМ, ЦК комсомола, на наши северные стройки полетели десанты из деятелей литературы и искусства. Помню, в 1983 году я тоже каким-то образом был включен в состав такого десанта на Ямбург, который тогда представлял собой лишь шесть вагончиков. Напитанные впечатлениями «десантники» улетали с обещаниями, мы оставались в ожидании скорого результата, ведь их же направляли солидные издания. Позже в некоторых из них проскакивали обещанные нашими гостями публикации. Но эти творенья зачастую лишь разочаровывали своих героев-северян. Тогда-то и родился ярлык «северятина» таким «варяжским песням». Мудрый Константин Яковлевич говорил по этому поводу, что настоящие произведения о севере родятся от самих северян…
Немного времени прошло – пошли рождаться шедевры в северной тематике. И именно из-под пера самих северян. Многое из этого списка ты наверняка знаешь. Взять хотя бы тюменских и ямальских писателей: публицистические книги «Надым», «Десант на Ямбург», «Полярные встречи» Альфреда Гольда; художественная проза, в большинстве, Валерия Мартынова; романы «Больно берег крут», «Бронзовый дог» и другие того же Константина Логунова; драматические произведения и театральные постановки по пьесам тюменца Зота Тоболкина; повести тоболяка Юрия Надточего; документальная публицистика Бориса Кожухова в книге «Надымский вариант» и пр., и т.д. Это я небольшую часть прозаиков упомянул, а сколько подарено было стихов и поэм городам и ударным стройкам, отдельным героям от залетных имен, не перечесть, начиная с «Северной надбавки» столичного звезды Евгения Евтушенко и пр…
Как убеждаемся, литература советского времени не обделяла вниманием наши севера. Сегодня в стране нет никакого внимания к литературе как таковой вовсе, не говоря о северной или рабочей ее теме. Собственно на теме о северах топчемся, пока что, только мы сами. Поэтому-то всякое творенье, даже самое что ни есть скромное, вышедшее из-под пера моих земляков, коллег и друзей, у меня лично вызывает большой интерес. И потому-то я тут же, как получил, окунулся в твою прозу с головой, и снова говорю тебе, друг-поэт Александр Ульрих: ты большой молодец, что сотворил такое!
…Повествование ведется от первого лица, кто и выступает главным героем романа. А так как героя ты назвал Александром Ульрихом, значит, вещь стопроцентно биографическая, надо полагать? И ведешь ты свои воспоминания от сегодня, будто приводишь страницы из дневника. Эта манера вызывает читательское доверие, поэтому всякие у героя повороты судьбы – от счастливых минут до роковых событий – воспринимается как личное, переживается близко. Ты показываешь героя постоянно в экстремальной дорожной ситуации, с редкими остановками-передышками во встреченных им поселках Надымского района Нумги и Ныде. По пути случаются неожиданные знакомства с разными людьми, а так же жизнью и бытом аборигенов ямальской земли – рыбаков, оленеводов. Герой твой – парень любопытный, дружелюбный, общительный, и перед ним легко раскрываются случайные знакомые, через которых читатель окунается в далекие по истории события. В романе полно захватывающих дух читателя ситуаций, когда герой оказывается на волосок от смерти, он тонет, замерзает, остается один на один с бущующей стихией, но решительность, мужество, знание техники делают свое дело. А главное, о чем автор убедительно рассказывает читателю: на Севере всегда есть место взаимовыручке! Дружба – вот спасательный круг строителя Севера!..
Все это читается легко, потому что написано мастерски, живо, красиво, сочно, поэтому автору доверяешь во всем, о чем бы он ни говорил.
Все это хорошо, все это замечательно.
Но! (Ах уж это «но»!)…
Да, все это хорошо для нас, читателей, знающих севера. Все это хорошо для прототипов тех бесчисленных в романе героев, твоих друзей и коллег, о ком ты рассказываешь. Они-то должны будут поставить тебе (и поставят!) «памятник нерукотворный», какой и сам ты сим трудом поставил себе. И в таком виде эту вещь вполне можно будет даже издать - для узкого круга близких, для друзей и коллег, ведь сейчас каких только книг не выпускают. Если…
Если ты не ставишь целей повыше, задач, какие должны стоять перед каждым хорошим творцом…
А что это за цели-задачи, спросишь ты наверняка. Отвечаю.
Когда я пришел в «Литмастерскую» Диаса Валеева в Казани, что он вел при редакции молодежной газеты «Комсомолец Татарии», первый вопрос, который он задал лично мне, был: для кого пишешь? Я ответил почти так же, как написал ты в ответ на такой же мой вопрос: для себя, для друзей, сказал я, не задумываясь, и добавил, что меня вполне устраивают публикации в городских газетах. На что он заметил глубоко и мудро (не зря был философ): а надо писать для человечества!
Вот если б ты засел с такой же сверхзадачей, Саша, твой роман, с твоей профессиональной его подачей, точно покорил бы большой читательский мир. Именно потому, что ты не пытался покорить вершины в литературе, роман твой будет выглядеть местечковым твореньем, а жаль.
Теперь ты вправе спросить: а чего это ты, дорогой друг Махмут, вдруг стал подвергать сомнению мной написанное, ведь только что хвалил будто бы?..
А потому, друг мой и коллега Александр Гарьевич, что вещь эта стоящая того, чтобы поднять ее уровень еще выше – до высот настоящего художественного романа.
Так, чего же недостает здесь, вправе спросить ты опять? Недостатков - мизер, скажу я тебе. И ты способен легко поправить их.
Я по ходу чтения подмечал детали, что чересчур бросались. Вот какие.
Первое: твои герои будто только и знают, что пьют и пьют, и водка и даже спирт льются в романе рекой. Ну да ладно, на первых порах может быть так оно и было: чтобы замалить грехи свои за несвоевременные выплаты, заманить работягу в неведомые для него испытания, руководители сами снабжали бригады алкоголем. Пусть так. Но даже так у тебя явный перебор в этом вопросе. Да, можно было пить на трассе в ту пору, но нам-то нужно поменьше об этом говорить, не так ли? Тем более, когда не разливанное море пития было главным у нас на трассе.
Второе, что бросается в глаза, это множество проходных персонажей – сколько бы народу ни встретилось герою на его пути, в минуты отдыха, или за дружеским столом, каких много – все поголовно перечисляются в романе, будто автор боится кого-то не включить в историю. А это не дает читателю проследить за действиями главных персонажей. Читателя нужно щадить, дорогой друг.
Далее. 90 процентов романного пространства ты пишешь диалогами… Большие писатели как-то умеют избегать этого. Но беда большинства начинающих в прозе именно в этом и состоит, что не могут оторваться от сплошных прямых речей. Будто заранее рассчитывают, что кто-то переложит их произведения для кино или театра. Я уже лет семь тусуюсь в сайте Проза ру. Там таких авторов пруд пруди, оказывается. Особенно, если автор женщина. Как задумаешь открыть страницу автора-женщины, так и знай – обязательно наткнешься на диалоги - длинные, тягомотные, конца краю которым нет. Тебя от этих авторов отличает лишь то, что твои диалоги покороче. А ведь мастерство рассказчика проявляется в его авторских ремарках, рассуждениях, анализах событий, поступков и намерений героев, думах про героя, за героя и пр…
Четвертое, что сильно затрудняет чтение, это присутствие бесчисленного количества запятых, проставленных где надо и не надо. Конечно, не такой уж значимый это грех писательский, ведь кто только этим не грешил, даже за Маяковского знаки препинания переставляли его редакторы. Но, читая роман в рукописном варианте, я тоже совершил большой читательский подвиг, уж поверь мне, Саша, так что будешь должен! Знай, есть издательства, где не держат редакторов и корректоров, все на вкус и суд самого автора. Подумай.
Однако, все это мелочи, которые можно простить, ведь при издании книгой все равно что-то выправишь.
Главное (это самое важное в твоей сверхзадаче), чего недостает в романе, это развернутой сюжетной линии. У тебя сюжет (главное составляющее любого чтива!) отсутствует напрочь. А нет сюжета потому, что не подумал ты над интригой в романе, которая будет цепко держать внимание читателя. Создается впечатление, что ты как записал в свое время в дневники, так все подряд оттуда и вставил в повествование - с отступлениями, добавлениями внутрь интересных, познавательных историй, легенд и сказаний по времени от Петра Первого до наших дней, по географии от Ямала до Кавказа-Казахстана-Германии. Твой герой получает раскуроченный вагон-балок, сам ремонтирует его, дожидается и поселяет туда семью, и …покидает ее, чтобы затем вовсе не вернуть читателя, интересующегося, как там дорогие сердцу героя близкие коротают дни без отца-хозяина, страдают, выживают в мороз и пургу…
И последнее: название романа «Обратный циферблат» лично у меня вызывает большой вопрос. Во первых, содержание романа, по мне, никак не оправдывает этого названия. Я не нашел ему внятной расшифровки, хотя в конце ты порассуждал в связи с наручными часами героя... Тебе бы назвать его как-то привлекательней, и ближе к нашей северной тематике. Удачное название сразу бросается в глаза, этому роману тоже нужно такое, чтоб тут же завлекло читателя! Ты же приводишь в пример «Алитет уходит в горы» (автор, кстати, Алитет Немтушкин, не Рытхеу), вот и твой герой из идущих к Полярной своей Звезде! Подумал бы, коллега... Но это опять же в праве автора - как говорится, хоть горшком назови…
Еще раз: будь я автором сей грандиозной(!) работы, мой замечательный коллега Александр, я непременно задумался б о сюжете. И обязательно постарался бы найти недостающую в романе его сюжетную линию - с ее интригой, сквозным конфликтом добра и зла (т.е. хорошего с плохим, или даже хорошего с еще лучшим), что наверняка подскажется из контекста самого романа, если хорошо помозговать. Но об этом я буду готов поговорить с тобой только при неспешной личной встрече тет-а-тет за рюмкой чаю, если, конечно, посчитаешь нужным, друг мой…
С большим уважением,
и где-то с любовью и доброй завистью к тебе – твой Г. Махмут
г. Щелково, 06.02.19