– Мисс Джонсон, вы помните, чем занимались вчера?
– Помню.
«Или не помню» – незамедлительно пронеслось в голове. Кажется, вчерашний день пролетел слишком незаметно, но восстановить минуемые события было всё еще по силам. Садия Джонсон потерла запястье правой руки и невинно опустила голову вниз. Смотреть на недовольное лицо своего психиатра так надоело, что оказаться в аду было бы куда лучшей перспективой. В нем раздражало абсолютно всё. Дебильные квадратные очки, курносый нос, узкие глаза, морщины на лбу. Даже кашель, который выходил время от времени и то бесил. Сеанс, шедший всего час времени, казался таким мучением, что хотелось просто встать и без задней мысли выйти в окно, особенно в те моменты, когда противный хрыч, именуемый Мартином Саймоном (доктор наук, имевший степень лауреата, между прочим, как он говорил) просил задержаться. Его попытки помочь всегда падали крахом. Однозначно, Сэди не хотела принимать от него некие «божеские дары», как обычно называла это ее религиозная мамаша. Кстати, на лечение молодую девушку отправила именно ее горячо любимая мама, боясь, что та совсем может слететь с катушек. Это бред, как считала сама Сэди. Не сказать, что ее поведение можно считать нормальным, но и раздувать из такого проблему как-то глупо. Глубоко вздохнув, Садия подняла глаза на мужчину и слегка сжав губы, как некий досадливый жест, произнесла:
– Мне плевать на вас. На вас и на то, что вы делаете. Мне не нужна помощь!
Мартин Саймон немного замешкался на своем рабочем месте, наверняка чувствуя странную неловкость из-за сложившегося диалога. Его пациентка и раньше упорно доказывала свою незаинтересованность к сеансам, но это выражалось в мимике лица или в отрицательных ответах. Но что бы она напрямую заявляла об этом – не было ни разу.
– Послушай, Садия, я понимаю, тебе кажется это нормальным, но твое состояние не нормальное. От этого нужно избавляться и твоя мама…
– Моя мать сама больна! Как вы не понимаете этого? – резкий женский крик раздался на весь кабинет. Девушка не дала договорить Мартину то, что он хотел, потому что слушать эту ерунду было самой невыносимой вещью в жизни. Она и так часто получала насмешки в свой адрес от ровесников, и вечные поучения от женщины, с которой жила, что просто не могла выдерживать давление и со стороны врача, который вроде как помогать должен, а не делать хуже. Повисло молчание, которое лишь нагнетало и усугубляло все вокруг. Глаза психиатра выражали непонимание, а его пациентка показывала злобу и готовность отстаивать свою точку зрения.
– Знаете что? Мне надоел этот цирк! Я ухожу, – Сэди поднялась со стула, намереваясь быстрее оказаться на улице и вздохнуть с легкостью, потому что здесь воздух имел гнилую отдачу.
– Ты не можешь уйти, – подал голос Мартин, но скорее ему просто было всё равно. Так как мужчина сидел на месте, не пытаясь перегородить девушке проход, да и в принципе успокоить от появляющегося гнева.
– Правда? А я беру и ухожу! – Сэди язвительно улыбнулась, а далее открыла дверь и вышла наружу. Ноги вели ее прямиком к выходу, а руки уже нащупывали пачку сенатора и зажигалку в карманах толстовки, что была надета на нее. Последующим ее действием было самое простое: выйдя на улицу, Садия отошла немного подальше от входа и вынув сигарету из пачки, подкурилась. Как не странно, но эмоции, бушевавшие внутри нее, не собирались выходить наружу, что было хорошим знаком. Сделав первую затяжку, она с громким выдохом выпустила дым изо рта и присела на лавочку, дабы умерить бешеную пульсацию внутри тела.
***
Все началось еще в пятом классе, когда Бен Диксон обозвал ее сумасшедшей. Это не было посылом к смеху, но в последствии стало настоящей проблемой. Откуда вообще дети могут знать, что можно делать, а что нет? Они сами иногда разобраться в своих мыслях не могут и уж точно не подвластны собственным действиям. Садия Джонсон росла немного странным ребенком. Отказывалась верить в хорошее, и принимала немного странные принципы. Ее мама – Шарлотта Джонсон утверждала, что Бог в мире – это самое главное. Порой вечные разговоры о святом напрягали голову бедной девочки, от чего та не редко выходила из себя. Еще с ранних годов она просто ненавидела религию и старалась показать это всем окружающим. Не всегда, конечно, такой театр был в ее жизни. В 6 лет умер Майкл Джонсон – ее отец и именно отсюда всё и началось. Еще молодой мужчина попал в аварию, после впал в кому на пять месяцев, а далее все-таки скончался, то ли к счастью, то ли, к сожалению. На протяжении всего больничного состояния отца, мать твердила о судьбе и предназначении, потихоньку начиная сходить с ума. Поэтому, когда мистера Джонсона не стало ее вера и вышла из-под контроля. Нельзя было точно сказать повлияло ли состояние матери или смерть отца на ее дальнейшее расстройство, но ясно было одно: оно точно присутствовало.
От постоянной давки матери, Сэди много плакала, просила отца вернутся, даже обращалась к Богу, что было полным безрассудством. Но в конечном итоге поняв, что ничего не будет, как прежде, она закрылась. Престала проявлять эмоции, какой-то интерес к определенным вещам; перестала разговаривать и общаться, как нормальный человек. В школе все 12 классов была изгоем № 1. Не в том плане, что над ней издевались, скорее ее просто боялись и именно, поэтому ничего и не делали. С появлением странностей в поведении, появилось и это. Маниакально-депрессивный психоз. Слово, которое пугало окружающих, вплоть до ее родной матери. Вечные походы к врачам приводили одиннадцатилетнюю Сэди к нервозу, а в конечном итоге и к побуждающим действиям.
Как помнится, в третьем классе Садия насолила одному мальчику, подсунув ему в баночку вместо витаминов – горькие таблетки от кашля. Ее мать пичкала ими девочку, когда та болела.
В пятом классе, Садия сильно толкнула Бена Диксона, которые и обозвал ее сумасшедшей. Мальчик разбил голову о ручку двери и около трех месяцев лежал в больнице.
В шестом классе, она на глазах у Бетти Шинз сожгла ее любимую обезьянку на заднем дворе школы просто из-за того, что та не хотела с ней разговаривать.
В седьмом, Джонсон воткнула карандаш в ладонь своей учительницы по литературе, за то, что та накричала на нее из-за не выполненной домашней работы.
Таких случаев, выявляющих ненормальное состояние девочки, была целая куча. В последствии мама написала заявление и Садию положили на реабилитацию в психиатрическую клинику.
В школе все быстро узнали, что с Сэди не так, потому что она пропустила половину седьмого и весь восьмой классы, вернувшись только к девятому. Под юношеской жестокостью, она стала главным посмешищем, которая получила едкое клеймо «поехавшая». Время шло, а взрослеющая Садия так и была одна, пока в десятом классе к ним не перешёл один паренек по имени Джек Сойер. Он отличался от всех ее одноклассников. Не понятно как, но Сэди это просто чувствовала. Легкий интерес, сменился сильной влюбленностью, а затем и странной манией. Ощущая такое первый раз, девушка испугалась, но вскоре откинула подобные мысли, поддаваясь собственным желаниям. Полгода Сэди скрывала свои чувства, но в один из дней решила, что их пора выпустить в свет. А вдруг ей тоже повезет? Но как оказалось, не слишком. Содержание письма, весьма, огорчило Джека. За время учебы он не раз обращал внимание на эту девушку, но не с целью предмета обожания, а просто из интереса. Толкование письма было следующим:
«Дорогой Джек,
Ты являешься для меня солнцем среди хмурого неба. Никого ярче, чем тебя, я в мире не встречала. Сначала я думала, что ты лишь маленькое увлечение, но после ты стал моей жизнью. Ты стал моей надеждой. Все ранние года я чувствовала себя мерзко. Понимала, что чертов Бог просто выкинул меня, оставив на волю общества. Но увидев тебя, я почуяла покой. Даже тогда, когда ты не видел меня, я всегда была рядом. Надежда никогда не угасала. Возможно – это покажется странным, но ты воздух, которым я дышу. Я обожаю в тебе абсолютно все. То, как ты смеешься, двигаешься, моргаешь. То, как ты говоришь Стиву о его стремной прическе каждый проклятый день. То, как ты покупаешь в магазине помидоры (я поняла, что ты любишь их до безумства). То, как ты спишь, пытаясь уткнуться лицом в подушку. Даже твой запах, который так меня манит. Все в тебе я считаю безупречностью. Наблюдая за тобой, я могу сделать вывод, что таких как ты больше нет. Моя душа еще никогда так не пела. Хочу, чтобы мы пели вместе.
Садия Джонсон.
P.S. Если ты потерял футболку с логотипом группы «Nirvana» не беспокойся, она у меня. ХоХо».
Не понятно только, чего ожидала Садия, когда совершала такую глупость. Возможно, ее влюбленность полностью заполонила глаза, и она просто не видела, как Джек так же, как и все в классе смеялся над ней. Или ей просто хотелось верить, что он ее полюбит. Не понятно, что, но Соейр не принял признание. Он разорвал письмо на глазах девушки и громко высмеял ее поступок, разбалтывая каждому на шагу, что она сделала. Так история первой любви девушки была опровергнута, а сама Сэди сломлена, как никогда. Ну, правда еще нос Джека был сломан, но это скорее уже другая история.
***
– Не найдется сигаретки?
Сэди подняла голову, смотря в глаза человеку, что стоял перед ней. Это был мужчина преклонных лет, скорее всего имеющий статус нищего. Замызганная одежда, покрытая многочисленным количеством дырок. Запах, будто кто-то умер, исходивший прямо от него. Таких людей девушке не было жалко. Ей в принципе людей не было жалко. Кто же тогда пожалеет ее? А никто. Хотя она так же, как и они требует к себе такого же отношения.
– Нет, – отстраненно ответила девушка, затягиваясь последний раз, и начиная об лавочку тушить окурок. Незнакомец, по-видимому, не поверил ей, поэтому протянул руку, не понятно, что от нее требуя.
– Не гоже врать…
– Отвали, отребье, – она положила окурок ему в руку и встала со скамейки, начиная отдаляться от мужчины.
– Бог не простит тебе этого!
– Я твоего Бога в жопу имела, ясно? – на ходу оборачиваясь к незнакомцу, прокричала девушка, одновременно показывая ему средний палец. Непонятно от чего, но Садии самой стала неприятна эта ситуация, поэтому она поспешно скрылась за поворотом, стараясь уже забыть этот случай. На ходу она достала трезвонящий телефон из рюкзака, читая на дисплее «Мама».
– Тебя еще не хватало… – тихо отозвалась Джонсон и отклонила звонок, убирая телефон обратно в рюкзак.
До дома девушка доехала в кротчайшие сроки. Время позволяло провести путь без пробок, что было просто замечательно. Да и дом находился всего в паре минут, а это уже было не особо хорошо. Хоть малейшее нахождение рядом с матерью сводило Садию с ума, поэтому в большинстве случаев она запиралась в собственной комнате, стараясь никак не контактировать с Шарлоттой. Надежда была и на то, что в этот раз будет тоже самое, но нет. Женщина сидела на кухне, держа перед собой включенный телефон, будто что-то там смотрела. Услышав шаги в коридоре, она тут же встала с места и направилась в сторону коридора, уже зная, кто пришел.
– Звонил мистер Саймон. Сказал, ты ушла раньше, еще и с криками, – спокойно произнесла женщина, наблюдая за тем, как ее дочь закрывает входную дверь.
– Ну да. Я поняла, что больше слушать его бред не хочу, – Сэди обернулась к матери и невозмутимо пожала плечами, после немного морща носик. – Тошнить начинает.
– Что ты говоришь такое? – Шарлотта встала прямо перед Сэди, не давая той проходу к своей комнате. Такое не редко выводило из себя девушку, ибо так она чувствовала себя загнутой в угол.
– Отойди.
– Сначала ответь.
– Да отойди ты! – Садия легонько оттолкнула мать в сторону, намекая так, что в данной ситуации шутки плохи. Стараясь больше не задерживаться здесь, девушка направилась в свою комнату, надеясь, что там сможет побыть наедине с собственными мыслями. – Меня бесит, когда ты так делаешь, и ты это знаешь.
– А меня бесит, когда ты ведешь себя, как эгоистка, – скорее всего не обдумав выкрикнула Шарлотта, понимая, что такие слова определенно могли ранить.
Сэди тут же обернулась назад, встречаясь холодным взглядом с глазами матери. К этой женщине она уже давно не чувствовала ничего хорошего. Нет, понятное дело, она все еще любила ее; мать как никак, но хорошее отношение было убито еще в детстве.
– Мне все равно, что ты говоришь. Эгоистка, не эгоистка… Хорошая мать заботилась бы о дочери, а не лизала ноги Богу, которого, черт возьми, нет даже! – на слове «Бог» девушка подняла руки на уровне лица, показывая ладошки матери, кожа которых была покрыта многочисленными шрамами от врезающихся ногтей. На это уже никто не обращал внимание, даже сама Садия.
– Извинись… – немного прищуривая глаза, приказала Шарлотта, чувствуя комок злости, что подступал к горлу. – Немедленно!
Садия медленно облизнула губы, после этого растягивая их в хитрую улыбку, что не означала ничего хорошего:
– Живи с этим, мамочка. – Сэди развернулась и сразу же вошла в комнату, закрывая дверь на замок. Мера предосторожности на случай, если мама захочет проведать свою «любимую» дочурку.
Обернувшись лицом к своему пристанищу, девушка мгновенно остановила взгляд на фотографии отца, что в рамке стояла на столе. Время от времени Сэди смотрела на снимок, долго и упорно, будто человек оттуда мог что-то сказать. Так ей было легче справляться с эмоциями. Отец всегда был для Джонсон приоритетом, даже после смерти.
Кинув рюкзак в сторону, девушка подошла к столу и взяла тетрадь, начиная медленно ее листать. Она содержала в себе некие записи, в основном короткие, начинающиеся с даты, а заканчивающиеся простым словом «целую».
«15. 10. 2018. Нора была слишком привлекательной в этом платье. Ее зад смотрелся сексуально, а грудь будто должна была выпасть их декольте. Не знаю заметила ли она, как я пускала слюни, но Том Джексон точно это заметил. ХоХо»
«03.11.2018. Я смотрела на нее. Шторы не были задвинуты, а свет горел, поэтому видно было абсолютно всё. Глупая привычка выходить из душа голой. О ней Нора рассказывала мне сама. Не знаю, что бы я с ней сделала, но моя фантазия не щадит никого. ХоХо»
«26.12.2018. Вечеринка в честь Рождества закончилась чудесно. Мы были пьяные и счастливые. Целовались и я чувствовала вкус ее вишневой помады на своих губах. Мы уснули в обнимку, радуясь, что есть друг у друга. Хохо»
«29.01.2019. Я набила морду уроду Хэнку, потому что он назвал мою подругу шлюхой! Кровавые костяшки опухли, но мне это лишь нравилось. Хохо»
«10.03.2019. Меня трясет, когда я вижу рядом с Норой этого чудилу. Он полный говнюк и мне хочется сожрать его мозг. Никогда не позволю кому-то забрать ее у меня. Хохо»
Последняя запись была сделана вчера. Слегка прикусив нижнюю губу, Садия вынула из середины тетради фотографию, изображавшую саму Сэди с другой девушкой. Сзади была надпись: «Дорогой Сэди, что подарила мне любовь с первого взгляда. Твоя Нора». День, что был запечатлен на снимке Джонсон помнила хорошо. В колледже она училась уже, как две недели, а они с Норой были знакомы будто всю вечность. Воспоминания такого типа греют душу, а на шутку брошенные слова, наоборот ее портят.
Садия внимательно всмотрелась в улыбающуюся Нору, что была на фотографии. На ее лице застыла немного коварное выражение лица: блеск сверкнул в глазах, уголок губ немного поднялся. Она поднесла снимок ближе к лицу и медленно чмокнула туда, где как раз была изображена подруга.
– Скоро ты сойдешь с ума.
***
Это было теплое утро августа. Садия всегда думала, что после школы никогда не пойдет учиться. Кому нужны эти универы, колледжи, академии? Разве это имеет смысл, когда ты болен. Возможно, было бы проще залечь на дно, сделать вид, что все, жизни нет. Но в некоторые моменты понимаешь, что многое еще упущено. Сэди отчаялась в жизни еще до того, как научилась ходить, но никто никогда не говорил ей, что стараться исправить все – это плохо. Пускай у нее проблемы с головой, пускай у нее есть диагноз, который скрывается от всех. Это не значит пришедший конец. Слушая песню Селин Дион и смотря в окно на закат, Сэди поняла, что двигаться дальше силы есть. Поэтому в конце августа девушка и оказалась в забитом людьми помещении, под названием колледж. Мать не одобряла учебу, но зато понимала, что это хоть как-то сможет отвлечь дочь от вечных психов и постоянных замашек.
Колледж имени Трейгана оказался куда лучше, чем его представляла Сэди. Конечно, с ее историей болезни никакой Гарвард ей не светит, но зато в этот взяли без проблем. Новые люди, новая обстановка, новая жизнь. Никого из знакомых здесь не было, поэтому вздохнуть девушка могла со спокойствием. Самой главной проблемой для нее была болезнь, но скрыть ее совсем не затруднялось.
Непримечательное начало дня вроде как устраивало Садию, пока не появился один козел, обозвавшей ее мерзкой психичкой. Просто в кафетерии на нее случайно пролили сок и оставлять этот случай не замеченным девушка не хотела. Закатила скандал, называя виновника всеми плохими словами, которыми только можно было. Вот один парень и решил вмешаться, дабы поставить Сэди на место. Она могла бы, и сама справиться, но помощь одной приветливой блондиночки оказалась совсем кстати.
Не понятно почему, но эти две особы общаются до сих пор, хоть и являются совершенно разными личностями. Нора Андруз из тех, кто всегда в центре внимания. Обладательница жгучих блондинистых локонов, вместе с ярко-голубыми глазами. Ко всему этому добавляется кокетливая улыбочка, которой она заманивает парней (ну а вообще и не только) и ужасная харизма, которая так бесила Сэди, но в то же время она с ума по ней сходила. С первого взгляда Садия поняла, что Нора ее человек. Вначале не было подозрений по поводу ее чувств, но вскоре они раскрылись, да с такой силой, что держать их внутри становилось все труднее и труднее. Поэтому то девушка и приняла решение, что пора бы просто признаться, чтобы не носить в себе этот тяжкий груз. Когда-нибудь это точно произойдет, возможно даже очень скоро.
***
Следующее утро было солнечным, хоть Садия и не спала всю ночь, мучаясь вопросом своих чувств к Норе, настроение у нее было хорошее. До начала пары оставалось еще минут десять. Бессонная ночь давала о себе знать, поэтому девушка решила подремать, лёжа на парте.
– Я принесла тебе кофе!
Сэди подняла голову, смотря на стаканчик, где красивым почерком было накалякано «Садия». Девушка перевела взгляд на подругу и невзрачно качнула головой, произнося чересчур серьезно:
– Ненавижу кофе.
– Я знаю, дорогая. Но ты не спала всю ночь… – Нора села на свое место и приблизилась к Сэди, начиная шептать, боясь будто их услышат. – Сидела в инсте. Я видела тебя онлайн.
– А почему это ты не спала?
– Мне не спалось. Приснился сон с Заком Коннелом. Мы занимались сексом на пляже, на глазах у какой-то бабульки. – Нора тут же заиграла бровями, вспоминая мечты, не воплотившиеся в реальность.
– Черт, избавь меня от подробностей. – выдавила из себя Сэди, все-таки улыбаясь. Вышло натянуто, потому что слушать подобные рассказы не входило в персональный список «Что мне нравится». Нора входила, а разговоры о ее любовных обожаниях – нет.
– Что? Между прочем было самое то. Ты бы заценила…
– Несомненно, – кивнула головой Садия и взяла горячий стаканчик, делая маленький глоток. Между прочим, не так уж и ужасно. Вернув напиток на место, где он до этого и стоял, девушка посмотрела на подругу; она в свою очередь разглядывала что-то в телефоне, изрядно выдавая смущенную улыбку. – Ты увидела голые фотки Райана Рейнольдса? Если нет, тогда я не понимаю, почему ты улыбаешься, как девственница.
– Ой мама, это просто Зак! Ну ты же понимаешь? Он качок, причем настолько сексуальный, что хочется стать лужей рядом с ним. – Нора мечтательно вздохнула, выдавливая из себя слегка глуповатую улыбку. – Хотя знаешь, увидеть Райана Рейнольдса было бы куда удачнее.
Садия немного нахмурила брови, кивая головой и делая вид, что понимает, о чем идет речь. Если признаться, то Джонсон приходила в раздражение, когда слышала от блондинистой богини восхваления в сторону Зака Коннела. Ее просто бесил тот факт, что они нравятся друг другу. Зак тупой и ему важен только секс, а какой сам человек – совершенно все равно. Хотя причины ненависти Садии были понятны. Она ведь сама влюблена в мисс Андруз, отсюда и пришедшая ревность.
Стиснув немного зубы, она остановилась взглядом на предмете гнева и представила в голове, как откручивает ему голову, а потом сжигает вместе со всеми его грязными мыслями по отношению к ее подруге.
В какой именно момент она влюбилась, Садия не знала. Это произошло случайно. Будто ты порвал гачу джинс, тут факт. Можно предугадать, когда они начинают протираться, но нечаянно зацепив уже ничего не поделаешь. И тут тоже самое. Человек просто начинает любить и все. Сначала постепенно, потом сильнее, а далее хочется выть на всю страну; либо от боли, либо от радости, тут тоже заранее не скажешь. Сэди чувствовала уже такое, в 10 классе. Когда сукин сын Джек Сойер выставил девушку на посмешище, считая, что чужие чувства – это просто предлог поржать. Правда после его поступка смешно уже никому не было, кроме самой Джонсон. Она то закатывалась, как в последний раз. Но девушка чувствовала, что Нора – это совершенно другое. Сэди никогда бы не стала говорить ничего плохого, тем более на виду у других людей, что бы это вообще не было.
Помнится как-то Садия наткнулась на Нору в торговом центре, когда вторая выбирала себе нижнее белье. Блондинка всегда говорила, что такой атрибут одежды нужно покупать в одиночку, поэтому и никогда не звала никого с собой. Сэди такое было не понятно, но она всегда ссылалась на обычных тараканов в голове, которые у каждого человека абсолютно разные. В тот день, Джонсон, естественно, не прошла мимо. Она остановилась у дальней стойки, начиная приглядывать за тем, что именно будет делать ее подруга. Без внимания это, конечно же, не обошлось; Нора заметила Сэди, но ничего грубого и лишнего не сказала, хотя и приметила это поведение, как странность, которой стоит опасаться.
Или, например, были случаи, когда Садия умышленно приходила к дому Норы и следила за ней через окно. Пару раз делала снимки, которые распечатанные прятала в комод. В основном, блондинка не замечала слежки, но несколько раз ловила себя на мысли, что на нее вечно кто-то смотрит. Доказательств тому не было, поэтому она быстро и успокаивалась.
Произвести маниакальное воздействие на подругу Сэди никак не хотела, но выходило такое само собой. Для нее было в норму прийти домой к Норе, через окно пробраться в ее комнату и рыскать в ящиках с нижним бельем. Вспоминая это, Джонсон давно осознала, что пора бы уже рассказать свой секрет, иначе поползут вопросы, на которые отвечать Садии было бы крайне неудобно.
***
Учебный день пролетел слишком незаметно. Все время состояние Сэди было задумчивым, что заметила Нора, отшучиваясь по этому поводу, якобы та в кого-то влюбилась. Садия даже ответила тем, что этим «кем-то» является сама Нора, но та лишь громко рассмеялась, принимая это ответом на ее шутку. В принципе, сегодня Джонсон не хотелось никого убивать, за исключением, конечно же, Зака Коннела, который никак не мог оставить Нору в покое. С этим еще им предстоит побороться, точно так же, как и с матерью, которая будто специально поджидала бедную девушку.
– Садия, подойди сюда, пожалуйста, – раздался голос матери, когда девушка только вошла в дом.
Глубоко вздохнув, она сняла легкую куртку, повешав ее в шкаф и направилась в гостиную, откуда и доносился злосчастный голос:
– Опыты над кроликами я не ставила. Чего тебе?
– Ты перестала принимать таблетки? – на полном серьезе спросила женщина, даже не поднимая взгляда на дочь. Голос звучал слишком холодно, чтобы воспринимать этот разговор как веселье, поэтому стало сразу понятно – это полный и тотальный провал.
– Откуда ты знаешь? – Садия тут же напряглась, пытаясь понять, как Шарлотта могла догадаться. Вела себя девушка вполне нормально, поэтому причин для догадок со стороны матери не должно быть. Если только не…
– Ты рылась в моих вещах?
– Я наткнулась случайно! – тут же отозвалась женщина, вставая с дивана и устремляя свой взор прямо в глаза дочери.
– Какого хрена ты вообще шарилась в моей комнате? Ты не имела права в ней находиться, это моя территория! – тут же вспыхнула девушка, вспоминая не только пакетик с таблетками, которые она прятала, но и множество других вещей, о которых никому не стоит знать. Включая и ту тетрадь, где Сэди вела записи о Норе.
– Почему ты так делаешь? Разве это сложно принимать таблетки? От тебя большего и не требуется.
– Но я не хочу! У меня от них рвет бошку, да и тем более почему я должна это делать? – удивилась Садия, раздраженно вскидывая руки. – Я считаю себя нормальной, понятно? Это мое истинное лицо и если тебе оно не нравится, то это не мои проблемы!
– Ты говоришь полную ерунду!
– Да твою мать, закрой уже рот и живи своей жизнью. Почему всегда нужно меня допекать?
Садия схватила с журнального столика маленькую вазочку и в порыве злости бросила ее на пол. Осколки полетели в стороны, зарываясь в щели пола, откуда достать их было невозможно. Девушка подняла голову и посмотрела на мать, которая лишь ошарашенно осматривала маленькие хрусталики, переливающиеся ослепительным бликом. Эту вазу им подарили родители отца Сэди, поэтому для Шарлотты она была так важна.
– Бог накажет тебя, Садия Джонсон! Карма достанет тебя, и ты будешь платить ей, сгорая заживо в котле ада! Твоя жизнь станет ужасной, еще хуже… – дальнейшее девушка уже не слышала, ибо быстро скрылась в своей комнате, чувствуя, как злость поджимает кулаки. Она настолько сильно хлопнула дверцей, от чего с полочки рядом посыпались фигурки диснеевских принцесс, которых она коллекционировала в детстве. Злостные чувства менялись на гнев, причем настолько быстро, что Сэди не успевала даже хоть чуть-чуть успокоиться. В зеркале, что стояло напротив, она видела обычную девушку. Ничего странного: темные волосы, ореховый оттенок глаз, слегка приподнятые, уголки губ. Лишь худощавая форма лица, где главным признаком были впалые скулы и яркие синяки под глазами говорили, что с этой особой что-то не так. Во взгляде читался огонь, который пояснялся не дружелюбностью, а как раз наоборот, сильной яростью. Преодолев комнату в пару шагов, она занесла кулак над зеркалом и со всей силы ударила по намеченной цели. Осколки полетели вокруг, впиваясь во все места руки Садии, в которые только можно было. Брызнула кровь, адская боль, которую девушка не чувствовала, но она точно знала, что та присутствует. В душе бушевала полная агония, а снаружи – лишь хитрая улыбка, что смотрела на нее из остатка кровавого зеркала, появившаяся непонятно откуда. Остается только одно. То, что точно поможет умерить злость. Пальцы сами набрали номер телефона, осуществляя звонок, на который тут же был получен ответ.
– Что-то случилось? – спросил взволнованный голос.
– Скоро буду.
***
Нора Андроуз жила в королевском особняке. Это забавный парадокс, который смешил абсолютно всех, включая и саму Сэди. Вторая же – ее подруга никогда не понимала, что такого может быть в данной ситуации. Почему два не похожих друг на друга человека не могут быть друзьями? Загадка века, придуманная гуманностью общества. Садия была в этом доме целую кучу раз, что совсем отличалось со стороны Норы; она же у Джонсонов не была ни разу. По началу ее конечно же удивляло это, но потом, когда Сэди объяснила ситуацию с матерью, девушка все поняла. Оглядывая сейчас комнату Норы, которая была ну в полном хаосе, Сэди улыбалась. На самом деле ее подруга была мерзостной чистюлей, но сегодня определенно не этот день. Мистер и миссис Андроуз являлись предпринимателями. Имели пару магазинчиков по городу, хвастались открытым благотворительным фондом и не скрывали того, что отец Норы баллотируется на пост губернатора. В принципе, к ним девушка относилась очень хорошо, а они в свою очередь принимали Садию и любили ее, как родную.
– И как же тебя вообще угораздило?
Садия повернула голову в сторону двери, останавливая внимание на появившейся блондинке. Та держала в руках баночку спирта, пару ватных дисков и упаковку бинтов. Тут без слов можно понять, что сейчас будет терапия мучений, в виде обработки ран.
– Поругалась с мамой, ничего необычного, – скептически ответила Сэди, все еще наблюдая за действиями подруги.
Та села рядом с Сэди на кровать, обмакнула диск спиртом и потянулась к руке девушки.
– Надеюсь, это была ее морда, – громкий смешок слетел с губ блондинки в момент, когда она коснулась кровавой раны своей собеседницы. – Ой, прости, щиплет?
– Ничего, нормально, – отмахнулась Джонсон, чувствуя легкую дрожь в теле от действия обеззараживающего средства. Как не странно, но такое ощущение ей нравилось. Это как в детстве, когда ее с велика столкнул мальчик и вместо того, чтобы заплакать, она села, и начала разглядывать ссадины. Было больно, да, но еще лучше – балдеть от этой боли. – Ну да, мне хотелось, чтобы это было так, но увы…
– Понимаю, – кивнула головой Нора, каждую секунду начиная дуть на рану Сэди. Ей было хорошо заметно, как та терпит эти мучения, поэтому и хотела, что-то сделать.
Садия хорошо замечала намерения своей подруги. Та, как истинный герой хотела сделать лучше, и что ж у нее это получалось. Смотря на лицо этой милой особы, не хотелось рыдать от страха, хотелось лишь улыбаться и сиять счастьем. Так и сейчас. Наблюдая в ее глазах смелость и теплоту, на душе становилось спокойно. Она так трепетно относилась с Сэди. Всегда широко улыбалась ей. Терпела ее психи, нервозы. Всегда могла разбавить дурацкую атмосферу после ссоры. Нора была идеальным человеком для Садии. А что, если и наоборот? Пока не попробуешь, не узнаешь.
Пока Андроуз, увлеченная рукой подруги, не видела ее действий, Сэди изучила ее губы. Слегка пухлые, совсем капельку. Мокрые от языка, что недавно их касался, и сухие одновременно, от резкого пересыхания из-за теплой погоды. Она видела каждую тонкость в этой девушке и от всех подобных мыслей становилось так хорошо. Садия медленно потянулась к блондинке и пока та находилась в некоем недоумении, накрыла ее губы своими. Напряженность со стороны Норы была бы и дураку понятна. Ее губы были сжаты, как в принципе и она сама. Казалось бы, что ее тело даже замерло и вовсе переставая дышать. Это тоже самое, если намертво напугать кого-то, то тут больший процент получения сердечного приступа, хотя Андроуз вроде как была жива. Пока что. Сэди совершенно не нравился исход, шедший по такому руслу. Ей хотелось романтики, нежных поцелуев, искренних признаний. Но взамен она получила лишь замешательство и скорее всего лёгкий страх (а чего?), возможно неизвестности. А что дальше то? Ну вот, они целуются, Нора мысленно пытается остановить Садию, но та понимает, что другого выхода нет, кроме как силой заставить ту узнать о ее чувствах. Довольно сложно просто так признаться. Сказать какие-то крылатые фразочки, что создадут атмосферу любви, парочку раз прикоснуться к ее руке и вроде бы все, та должна растаять.
Ощутив лёгкий ответ от Норы, у Сэди скрутило живот. Кишки отплясывали хип-хоп, даже не боясь вылететь наружу. Все тело покрыло мурашками, а дыхание теперь остановилось у самой Джонсон. Нора ответила? Да ещё как?! Сначала, конечно, было мельком, но в данный момент все разрослось хуже некуда. Либо блондинка просто вошла в азарт, либо же чувствовала тоже самое; именно второго хотелось Сэди. Их губы страстно прикасались друг к другу, а языки сплетаясь в горячем танце, так и говорили: «боже, ну мы же хотим друг друга».
От пылкой атмосферы, что витала вокруг, стало жарко, за это говорили испарины, появившиеся на лбу. Садия ловко положила ладонь на ногу своей подруги, которую уже таковой не считала и медленно сжала, будто бы растягивая эти ощущения для самой себя. А откуда знать, что будет дальше, нужно доводить дело до конца. Продолжая играть языками пламени, кипевшими внутри, Сэди повела рукой по ее ноге, оказываясь около зоны, к которой она всегда хотела прикоснуться. Засыпала, мечтая ощутить какого это, чувствовать, как под твоими ласками любимый человек задыхается в стонах, извивается, показывая, насколько хорошо было, как сильно экстаз захлестнул сознание. Но... резко все оборвалось.
Не ощутив рядом с собой привычной близости, а лишь холод, показываемый ужасной колкостью, Садия открыла глаза, озирая покрасневшее лицо подруги. Недоумение застыло эмоцией у Садии, ибо ей было абсолютно не понятно, что случилось не так. Нора же тряслась. Возможно, от страха, который резко сковал ее, а возможно от возбуждения, которое она уже не получит.
– Что ты делаешь? – да, действительно. Взволнованный голос и этот дурацкий вопрос дали все ответы Джонсон. Она поняла, что ошиблась, читая это в глазах подруги.
– Я люблю тебя, – коротко ответила Садия, ощущая внутри жар. Горело абсолютно все, вплоть до ее сердца, которое вот-вот хотело выпрыгнуть из груди.
– Я тоже люблю тебя, но... но не так, – блондина встала с кровати, поворачиваясь спиной к Сэди, чтобы не видеть ее лица. Она уже давно поняла к чему та клонила, но не могла остановится из-за совести. Хотя совесть играет сейчас по-другому.
– Чего? Но ты... ты же целовала меня. Причём так, как будто...
– Я не знаю, что это было, Сэди. Я не знаю! Ты мне не нравишься. Я люблю тебя, но как друга. Извини, – на одном дыхании выпалила Нора, продолжая стоять спиной. Не хотелось видеть огорченных глаз подруги, которая точно расстроилась.
В глаза Сэди потемнело. Услышав роковые слова, которых она и правда боялась, девушка ощутила себя униженной. Мало было того, что в школе из-за болезни она получала множество смешков, но что бы здесь, да ещё и от такого человека? Да никогда не было такого. Ни разу в жизни. На душе стало так мерзко и больно. Теперь то точно хотелось выть, и понятно, от чего – от боли, ещё и от такой сильной, что можно было сорваться, устраивая разборки с самой собой. Виски начали стучать, а кишки, пострадавшие отказом, будто драли когтями. Встав с кровати, она резко толкнула Нору в спину, что бы та хотя бы повернулась к ней, а после нервно заговорила, повышая голос на каждом слове:
– Ты идиотка, Нора? Где твой мозг? С тобой рядом человек стоит, который черт тебя дери, признался тебе в любви, а ты все слабачкой заделалась?
– Что ты сказала? – оборачиваясь, спросила Нора, убеждая себя в том, вдруг ей все это показалось. – Ты, кажется, начинаешь теряться, Сэди! Я тебе никаких поводов не давала для того, чтобы ты считала, будто у меня что-то есть к тебе.
– Бред полный говоришь. Нахрена тогда было вести себя так? На пьяную бошку сама лезла ко мне…
– Вот именно, что на пьяную. Ты не понимаешь разницы? Господи, да ты вообще хоть что-нибудь понимаешь? – Нора тяжело вздохнула и отвела взгляд в сторону, стараясь унять не прекращающуюся дрожь. Было видно, как она переживала и как быстрее хотела закончить этот разговор.
– А ты? Ты сама не втыкаешь ни во что! Да даже посмотреть на твоего Зака. Он полное говно. За спиной шлюхой тебя называет…
– Меня так все называют и что? Я просто не обращаю внимание на мнение людей.
– Даже когда твоя подруга тоже так считает? – не подумав ляпнула Садия, смотря на то, как меняется лицо Андроуз. Ей никогда не нравились оскорбления со стороны близких, будь даже это и правдой.
– Скажи это тогда мне в лицо! – злостно бросила Нора, не подозревая, чем может все это закончиться. Она сложила руки на груди и уставилась прямо в глаза Джонсон, чтобы та не слилась.
– Ты шлюха, Нора Андроуз! Ты шлюха, каких поискать еще нужно. Тебя трахал почти весь колледж и это только за полгода! – не выдерживая закричала Сэди, ощущая ненавистную атмосферу, которая погрузила их обеих с ног до головы. Она чувствовала внутри себя обиду за предательство, которое происходило уже второй раз. Точно! Второй раз девушка чувствует себя настоящим мусором, который можно вот так выкинуть с окна.
Давление со стороны Садии было настолько сильным, что выдержать было трудно даже самому бесчувственному человеку в мире. А тем более Норе, которая всегда все принимала близко к сердцу. Так уж ее воспитали. На глазах выступили слезы, потому что такого она ни от кого не ожидала, поэтому от подруги было слушать вдвое больнее. Девушка прикусила нижнюю губу, что бы не разреветься и резко ударила Сэди по щеке, оставляя на коже звонкий отпечаток пощечины.
Садия недоуменно выпучила глаза, приковывая их только к Норе. Она приложила ладонь к своей щеке; та горела будто бы огнём, и сжала губы, чувствуя теперь и на себе осадок обиды. До неё только сейчас дошло, что наговорила она много лишнего, в точности, как и сделала. Она не должна была вообще говорить что-то подобное, нужно было замять эту ситуацию, а не продолжать, что и сделала Сэди.
– Нора, я...
– Заткнись, ясно? Закрой свой рот, ты противна мне сейчас. Ты просто больная психичка! Твоя жизнь никогда не будет нормальной, потому что ты сумасшедшая. Поехавшая, слетевшая просто! – слезы уже давно текли по щекам Норы, которая даже не хотела сбавлять обороты этой ссоры. Внутри неё была печаль и грусть, которые завладели ей. Поэтому то девушке и хотелось сделать так же больно и Сэди. Что бы она почувствовала отдачу от правды, сказанной родным человеком. Скорее всего, они обе вскоре уже пожалеют, но ничего не сделать.
Садия почувствовала удар под дых. Она всю свою жизнь пыталась скрыть эту правду даже от самой себя, а здесь она вылилась от другого человека, да ещё и во время каких-то разногласий. От этого стало слишком больно. Наверное, Нора именно этого и хотела, но оно было жестоко. Одно дело обозвать, а другое тыкнуть человека его недостатком. В грудной клетке будто жгло. Сердце, казалось, сейчас разорвётся на мелкие куски. В глазах на секунду стало темно. Но когда она разглядела перед собой лицо Норы – стало намного хуже. Обида сменилась злостью, а желание все наладить, наоборот, местью. Девушка сделала шаг к блондинке и прищурила глаза, сжимая кулаки, которые и без драк болели от прошлого порыва злости.
– Ты сука! Как я только могла в тебе что-то найти. – голос был холодный, как лёд. От одного тона кожа покрывалась мурашками, а сердце замедляло свой стук.
– Ты это только поняла?
Как только так случилось, что намерения Норы резко сменились. Только недавно она улыбалась, считая Сэди лучшим человеком на земле, а сейчас ухмыляется и радуется тому, что смогла задеть ее за живое. Обида страшная сила, которая убивает в людях все хорошие качества.
Блондинка и правда состроила насмехающуюся гримасу, после этого разворачиваясь и, наверное, собираясь уйти.
Садию это разозлило ещё больше: ее довольная мина, поведение в данной ситуации именно тем, как быстро она готова убежать от проблемы и оставить все как есть. Под пеленой злости, она схватила с тумбочки статуэтку дельфина и со всей силы приложила ее к голове Норы. Та сразу же остановилась, медленно занося руку к месту удара. Ее пальцы дрожали, наверное, от боли и от шока, который сковал ее в данный момент. Блеснула кровь, которую даже Сэди заметила. Спустя секунду Андроуз повернулась на подругу и сразу же упала на пол, ибо стоять на ногах не было сил. Они уходили с мгновенной скоростью.
– Вот черт, – выругалась Садия, сразу же садясь около Норы, которая уже туманным взглядом смотрела в потолок. Джонсон приложила руку к голове девушки, чувствуя много вязкой жидкости своими пальцами. Тело затрясло от страха, а слова закончились, от чего рот просто панически закрывался и открывался. Пустые глаза Норы так и продолжали смотреть перед собой, в грудная клетка перестала подниматься. Она не дышала. – Что я наделала? Нора, очнись. Ты слышишь? Прошу, посмотри на меня, – но Нора перед собой уже точно ничего не видела. Удивительно то, как все быстро произошло. Одно мгновение и все.
Девушка перевела внимание на лужу крови рядом с телом подруги, которое уже с точностью можно было так назвать. Нора мертва. Издав протяжный, тихий вой, Садия резко отпрянула, отползая от Норы будто пытаясь скрыться отсюда, провалиться сквозь землю. Прижавшись спиной к стене, она закрыла глаза, обнимая себя за ноги и начала громко кричал. Вместе с этим слезы полились градом по ее щекам, обжигая своим присутствием немного грубоватую кожу. Вот и все. Внутри будто рухнуло все, что только можно было. Душа будто покинула тело Садии, которая, не щадя голоса, орала и плакала, пытаясь осознать, что только то сделала. Убила подругу просто из-за злости, которую не смогла затушить. Так оно и бывает. Многие никогда не думают, что говорят, что делают, не понимают, что любое действие чревато последствиями. Исходы бывают разными, но для некоторых и смертельными, как оказалось здесь.
Садия Джонсон просидела в комнате Норы, прижитой к стене, около пяти часов. Сначала она панически орала, чувствуя присутствие подруги, которая корила ее за содеянное. Но спустя время, она перестала кричать, и просто начала смотреть на труп. Лужа темно-красной крови блестела на свету лампочек. Глаза у Норы все ещё были открыты. А Сэди так и не сумела встать с места и убраться отсюда подальше. Она бы и продолжала сидеть, если бы не миссис Андроуз, которая вошла так не вовремя.
***
«16.05.2019. Зверское самоубийство в психиатрической клинике имени Соркута.
Сегодня утром был найден труп одной из пациенток местной лечебной клиники. Труп юной Садии Джонсон, осыпанный многочисленными порезами разной степени, нашла повешенной в собственной палате медсестра Ария Донгс. Источники утверждали, что у девушки был диагноз «Маниакально-депрессивный психоз», с которым она как раз сюда и попала. На протяжении двух месяцев психиатры пытались вселить форму живой жизни этой бедной девушке, но та впала в глубокую депрессию на фоне смерти ее близкой подруги Норы Андроуз, которую Садия и сама убила. Из источников стало ясно, что за два месяца лечения Сэди отказывалась принимать помощь, утверждая, что жить с таким грузом все равно не сможет. Вина поглотила ее с ног до головы, что скорее всего и повлияло на лишение собственной жизни. На столе была найдена записка – «Кровь за кровь». Соболезнуем близким и родным Садии Джонсон. Похороныбыли назначены на 19 число, на Эйринбургском кладбище в половине третьего.
Статьей занималась Мария Роунз».
От автора:
Люди, отличающиеся от других по тем или иным причинам, тоже являются людьми. Пусть у них отклонения в развитии, пусть у них патологии, с которыми они родились на свет, да даже психические заболевания. Это не делает их изгоями общества. Они другие, но также, как и все заслуживают счастья. Вспоминая фильм: «Джокер», вышедший в 2019 году, не грех заявить о том, что виной таким действиям является лишь социум, отказывающийся принимать, отличающихся от заложенных критериев, людей. От необдуманных действий – идут последствия, которые обратить на всегда возможно. Пойти по кривой дорожке может каждый, но встать и сойти на ровную дано не всем. Берегите себя и своих близких!