Шестнадцатый философский трактат

               


1  С философской точки зрения, единичное не значит ничтожное, а мизерное не значит ущербное: любое существование уникально и неповторимо – и потому единичный факт существования того или иного нечто чётко обособляет это нечто от иных нечто, выделяя его из ряда ему, казалось бы, подобных. Уникальность существования – самоочевидная данность, – и уникальность существования единичного нечто является достаточным основанием для того, чтобы «принять» это нечто за обособленный экзистент и рассматривать его как замкнутую и изолированную субстанцию. Феномен единичного существования – залог и причина субстанциальной замкнутости существующего. Единичность сущего, проявляющаяся в индивидуальном существовании каждого сущего, – основание и гарант его перманентной изолированности и субстанциальной обособленности. То, что; есть, существует сингулярно, – то есть существует неповторимо, – и потому, в сущности, существует замкнуто, обособленно и самостийно. Вещи, люди, события, предметы – уникальны и самобытны, вот почему перед нами – не некая совокупность взаимодействующих и перемешанных друг с другом  «фрагментов бытия», опутанных довлеющими над ними цепями каузальности, а конгломерация разноплановых, разрозненных и обособленных друг от друга субстанций, каждая из которых «кричит» нам о своей исключительности и уникальности. Таким образом, субстанциальный плюрализм – обратная сторона медали, имя которой Единичность.
Какие выводы мы можем сделать, взирая на эту архитектонику?
Единичное – цельно.
Мизерное – цельно.
Единичное бытие – цельное, целокупное бытие.
Единичное сущее – цельное, целокупное сущее.
Существующее – и даже существующее, казалось бы, фрагментарно и контекстуально – существует полноценно.

Побочное наблюдение. Целое – цельно; и целое может обретать свою целостность благодаря своим частям. Часть является частью лишь по отношению к целому, которое она образует вместе с иными частями; рассматриваемая же и осмысляемая изолированно, обособленно, часть  вполне может быть расценена как целое. Так что умозрительное противопоставление частей целому, выражающееся в насыщенной самыми разными содержаниями оси «части – целое», вовсе не опровергает и не отменяет наш вывод о том, что «единичное цельно».

2  Человеческое «Я» сингулярно и неповторимо, именно поэтому экзистенциальный, бытийный опыт «Я» уникален и неповторим, именно поэтому уникален и неповторим и когнитивный, познавательный опыт каждого «Я». Нет одинаковых ощущений, нет тождественных друг другу восприятий, ибо чувственно-телесный мир, изменяясь сам, всякий раз порождает в каждом познающем субъекте неодинаковые и несходные чувства, ощущения и восприятия. Уникальность частного существования – причина уникальности частного познания, что свидетельствует о всеобщем когнитивном плюрализме, исключающем единое и универсальное знание. В эмпирике – на уровне чувственно воспринимаемого, чувственно-телесного сущего – общезначимой познавательной истины нет. Эмпирический предмет, рассматриваемый как объект познания, допускает бесконечное число «взглядов» на него со стороны познающего субъекта, «Я», и эти «взгляды» могут быть самыми разными и подчас весьма неожиданными. Сколько познающих «Я», столько и стратегий «постижения» эмпирического предмета. И если число познающих «Я» потенциально бесконечно, то бесконечно и число способов «постижения» эмпирического объекта, и в этом смысле эмпирический объект бездонен и неисчерпаем. Когнитивный плюрализм – эмпирическая данность, и она свидетельствует о том, что на уровне «конечного сущего» абсолютного и общезначимого знания нет.

Замечание. Осознание этой мысли – вовсе не повод для того, чтобы напрочь отказываться от притязания на познавательную истину, мысль о которой подспудно живёт в каждом человеческом «Я». 

3  По меркам моей философии, подлинное, истинное познание – это абсолютное тождество познающего и познаваемого. Высшая и единственная степень познания находит своё выражение в незыблемом знаке равенства, поставленном между познающим субъектом и познаваемым, познанным объектом. Все же остальные формы познания – формы сниженные и потому, в сущности, ложные.
      
4  В эмпирике процесс «познания» представляет собой диалектическое взаимодействие познающего субъекта и познаваемого объекта, и в ходе этого взаимодействия субъект и объект, воздействуя друг на друга, изменяют друг друга и изменяются сами. В мире механических причин и чувственных восприятий «познание» – это действие и претерпевание. Вернее сказать, в мире механических причин и чувственных восприятий «познание» – это либо действие, либо претерпевание, либо действие и претерпевание. Действие и претерпевание – это векторы размежевания единичностей, а вовсе не предпосылки для их высшего и абсолютного тождества, являющегося, с когнитивной точки зрения, эталоном и условием познания (на что мы указали в пункте 3). Действие и претерпевание удерживают единичности на уровне множества, укореняя их в нём и препятствуя единению сингулярных объектов и субъектов познания. Именно потому действие и претерпевание не могут претендовать на полноту познавательной достоверности, а контекстуальность частного знания бесконечно далека от знания абсолютного. 

5  Концептуальная апология идеи «единичности единичного» побуждает нас увидеть в единстве общезначимый метафизический идеал. Unitas unius sua unitate perfectio omnium est, «единство единого благодаря своему единству [является] всеобщим совершенством». Этой формулой мы можем выразить метафизический смысл единства, образующего кульминацию нашей философской системы. 

6  Вознеся на высший метафизический пьедестал абсолютное Единство и принимая Единое за всеобщий Идеал, мы должны рассмотреть его с точки зрения таких глубинный «осей» реальности, как вечность, свобода, бытие, небытие... Как спрашивается, соотносится высшее Единство – абсолютно Единое – со столь значимыми и издревле вызывающими  горячие споры «модальностями» действительности? Можно ли утверждать о том, что высшее Единое вечно и свободно?.. И что представляет собой Единое на фоне древней как мир оси «бытие – небытие»?.. Пристально вглядимся в Единое и постараемся ответить на эти сакраментальные вопросы.
Единое в силу своего абсолютного единства абсолютно просто. Единое – простейшее. Абсолютная простота простейшего совершенно чужда какой бы то ни было множественности, в ней не нуждается и ею не измеряется.  Простейшее – идеал самодостаточности, и между абсолютное простотой и абсолютной самодостаточностью можно смело поставить знак равенства.   
Вечно ли Единое? Нет, не вечно, ибо Единое выше вечности. Допущение идеи вечности Единого, привнося в «пустое» понятие о Едином определённый статус – «вечное», – превратило бы единое Единое – Простейшее – во многое: вечное Единое – не едино, а множественно, ибо Единое, вечно существующее в вечности, неизбежно теряет свою абсолютную простоту и становится не-единым, множественным «Единым вечности». Единое вечности и вечность Единого – множественные модальности, бесконечно чуждые абсолютной и безотносительной простоте, принимаемой нами за единственный – и при этом, что важно, «пустой» – «предикат» Единого, Простейшего. Таким образом, Единое не вечно, ибо … вне и по ту сторону вечности; и соотнести Единое с вечностью значило бы унизить высокое – высшее! – метафизическое достоинство Единого и «растворить» Единое во множественности.

7  Схожим образом и на вопрос о свободе Единого надлежит дать отрицательный ответ: абсолютно простое, простейшее Единое – вне свободы, ибо абсолютно простое в силу своей абсолютной простоты свободно от всего. Именно поэтому Единое свободно от свободы, как оно свободно и от несвободы, и от «степеней» свободы или несвободы, и от  противопоставления свободы и несвободы.      

8  Единое – не есть, Единое – не существует, ибо абсолютное Единство – вне бытийной «ткани» и вне любых экзистенциальных предикаций и детерминаций. Утверждать о том, что «единое есть», значит, умножая Единое, превращать его во многое и транспонировать в сферу бытия, у которого должны быть (внешняя и внутренняя) форма, структура, неопровержимо свидетельствующие о том, что бытие, в сущности, множественно. Единое не существует в том смысле, что оно, не нуждаясь в «ткани» существования, … (не есть!) по ту сторону любых форм существования, не только по ту сторону существования полноценного, но и по ту сторон  псевдосуществования, квазисуществования и недосуществования. Бытие Единого – это отступление Единого от самого себя, это отказ Единого от своей сверхбытийной трансцендентности и его проекция вовне – проекция во множество. Если Единое существует, значит, оно не единое, а многое. Если Единое есть, значит, оно – не простейшее, а вовлечённое во множественность (в данном случае множественность экзистенциальную). Таким образом, Единого нет.   

9  Единое – по ту сторону небытия, Единое – по ту сторону несуществования,
но абсолютная простота Единого не содержит и не несёт в себе ничего отрицательного, и поэтому нельзя сказать, что Единое, дескать, «отрицает бытие» и «отрицает существование». Абсолютная простота ничего не отрицает и ничего не опровергает, и Простейшее бесконечно чуждо и бытию, и небытию, и противопоставлению бытия и небытия. Простейшее – вне и по ту сторону всего, Единое – вне и по ту сторону утверждений, отрицаний и их противопоставлений.
 
10  Всё, что существует, имеет причину или основание своего существования; всё, что не существует, имеет причину или основание своего несуществования. Абсолютно Единое – по ту сторону существования и несуществования, и у Единого нет ни причин, ни оснований его существования, ни причин, ни оснований его несуществования. Единое – вне причин и вне оснований бытия и небытия, сущего и не-сущего. Сказать же о том, что Единое – «причина причин», или «основание оснований», или «сущее сущих», значить, указать на внешнюю – и потому, в сущности, несущественную – «грань» Единого, вовсе не измеряющегося ни причинами, ни следствиями, ни основаниями, ни бытием, ни небытием.

Интерлюдия. Единое-само-по-себе трансцендентно, безымянно и сверхбытийно. Единое-само-по-себе – вне всего. Присутствие Единого во всём – внешние проекции абсолютного единства, сопряжённые со множеством. Единое, присутствующее во множестве, и едино, и множественно, и едино-много. Множество же, содержа в себе Единое, и едино, и множественно, и много-едино. Единство множества – иная сторона множественности Единого, пребывающего во многом, единящего многое, но к нему вовсе не  сводящегося. Множество Единого – иная сторона единства множества, заключающего в себе единство как свою внутреннюю и внешнюю структуру. Единое едино единством. Множество едино единством. Единое множественно множеством, обращённым к Единому. Множество множественно множеством, сохраняющим свою множественность даже «под спудом» своего единства.

11  Как, каким образом человеческое «Я» способно обрести и актуализировать в себе своё единство, если телесная сфера человеческого «Я», в сущности, множественна, ибо неразрывно связана с окружающей её множественной телесностью мироздания, а чувственное восприятие непрерывно устремляет «Я» к изменчивой и многообразной чувственно воспринимаемой грани действительности? Если в эмпирике бытие и познание ввергают «Я» во множество, то как и за счёт чего человеческое «Я» могло бы утвердить своё внутреннее единство? На этот – поставленный столь радикальным образом – вопрос следует дать два ответа: во-первых, человеческое «Я» способно утвердить своё единство ментально, то есть посредством ума («Я» в силах подняться до мысли о своём единстве, что уже немало, и ум, указывающий человеку на его, человека, единство, – важный и значимый помощник «Я» на пути единения и упрощения), и, во-вторых, внутреннее единство «Я» может быть достигнуто иррациональным путём – благодаря внерациональному исступлению, обретаемому «Я» в любви, или в любви к красоте, обнажающей внутреннее и сокровенное простейшее ядро «Я».

               
                *   *   *   *   *