Предыдущая глава 2. http://proza.ru/2020/03/22/1586
Глава 3. Пробный поход.
В дороге неожиданно догнал дождь, или поджидал их в котловине постепенно набегающих возвышенностей, но от этой свежести воздуха,свалившейся вместе с грозовыми тучами и шквалом проливающейся влаги на зелень растительности и так в буйстве августовского расцвета.
Свете все время хотелось спать. Она заставляла себя раскрыть веки, смотрела с трудом на плещущие по окнам автобуса волны, на грязевые бурные ручьи на дороге и опять закрывала глаза, прижимаясь к теплу плеча Ивана.
На автостанции Псебая сообщили страшную весть: вчера в три часа дня, когда начиналась гроза, из-за плохой видимости разбился АН-2, на который не достался билет Ивану. На этом самолете летели и погибли две девушки из Уфы. У них были путевки на маршрут Псебай - Красная Поляна.
Под навесом Свету, очнувшуюся, наконец, от сна, от холодных, совсем не летних брызг, от замерзших в промокших резиновых тапочках ног, от холодящего болоньевого плаща, начал трясти озноб. И неожиданно Иван скомандовал:
- Девушка, переодевайте сухие носки и обувь.Здесь мамы нет, и в походе вас на носилках никто не понесет. И быстренько, а то сейчас за нами автобус с турбазы приедет.
В здании автовокзала,выполнив приказы Ивана, Света познакомилась с земляками. В возрасте под сорок лет Петр Иванович и Маргарита Яковлевна были из Волгограда, с завода "Красный Октябрь". Они тоже приехали по "горящим" путевкам и опаздывали на день.
Петр Иванович работал начальником прокатного цеха, а его жена - заведующей заводской столовой. Служивший в юности на Урале, он заразился горами, всю жизнь мечтал сходить пешком через горы, но волей судьбы просидел все отпуска на даче за Волгой. А тут предложили на юбилей две путевки, и жена согласилась. соблазнившись пребыванием после похода в течение недели на сочинском пляже.
Оба в одинаковых синих спортивных костюмах, в прозрачных пластиковых плащах с капюшонами,в первую минуту они показались Свете такими пожилыми, даже старыми, что она всерьез подумала:" А вдруг, кроме них с Иваном, будут одни пенсионеры?"
Но, когда разговорились, Света поняла, что Петр Иванович - немногословный юморист, рыбак, любитель футбола, не отказывающийся от выпивки, душа любой компании. По тому, как легко прикалывал Маргариту Яковлевну, было ясно, что он полностью привык ей подчиняться, и в то же время сохранял свою независимость и свободу действий.
На турбазе все разъяснилось. Группа, куда попала Света, сформировалась из двух регионов -Волгоградской области и города Уфа из Башкирии.
На общем сборе вечером Петра Ивановича единогласно избрали старостой. Да и выбора особенного не было: двое мужчин и семнадцать женщин. И две сгоревшие в самолете девочки тоже были из их группы.
Второй мужчина был кудрявый симпатичный башкир, с изящной красавицей - женой с черными загадочными глазами. А большинство девчонок - с Волжского и Уфимского химкомбинатов. Еще были среди всех доярка, продавщица, медсестра, преподаватель английского языка, инженер, экономист и она, Света, студентка.
С группой Ивана было понятно - студенты московских и ленинградских вузов. Иван сразу растворился в своей среде, где было пять гитаристов, девчонки - все в коротеньких разноцветных шортиках, открытых майках, без лифчиков, в фасонистых босоножках, несмотря на пронизывающий ледяной ветер с недалеких снежных гор.
А Света расстроилась. В спешке дома осталась ее любимая спортивная футболка "Локомотив" и прикольная бейсболка. И теперь по жаре в горы нужно было одевать только плотные рубашки.
И после ужина, когда на танцплощадке с лужами включили большой кассетный магнитофон, Света с большим сожалением маникюрными ножницами отрезала подол батистовой ночной рубашки, подшила край.
Девчонки убежали на танцы. Света примеряла с брюками новую кофточку с небольшим вырезом, с оборочками по краю, без рукавов, когда в дверь постучал Иван.
Он был такой привлекательный,заграничный - в импортных узких джинсах, белой трикотажной футболке, джинсовой куртке, с большим фотоаппаратом на ремне через плечо, с пушистым после душа чубом, зачесанным на лоб.
И Света в своей самодельной кофточке почувствовала себя Золушкой на балу без парчового наряда.
- Ты чего прячешься? Пойдем, я тебя с нашей группой познакомлю. Мне уже кличку прилепили - "Старик". Представляешь, они студенты, а я для них - старик после армии, хотя уже в вузе восстановился! Ведут нас инструкторы по туризму - студенты из пединститута Майкопа подрабатывают на каникулах. Будем идти с интервалом один километр. Сначала наша группа номер один, а ваша -номер два - за нами. А на кордоне будем жить все вместе. Готовить, спать. Света, а хочешь я в вашу группу перейду? Мне Петр Иванович понравился.
- А у нас - женская команда. Тебя девчонки быстро женят! - Света с ужасом почувствовала в своей интонации язвительные точечки ворчливого жаргона своей матери, многоопытной проводницы. -А я тоже студентка второго курса пединститута. Будущая учительница физкультуры.
- Понятно, почему ты привыкла командовать! У вас там, в группе, наверное, одни парни? Студентка, спортсменка, комсомолка - пойдем, потанцуем! Завтра рано утром - пробный поход. Отбой, как в казарме,по расписанию. Но ты же выспалась в автобусе у меня на груди! И, знаешь, даже слегка похрапывала. Шучу, просто немного сопела!
И эта несуразная кофточка из ночной рубашки, и этот пижон с шикарным фотоаппаратом через плечо напоказ, и его приколы - все собралось в кучу. Света разозлилась, и вся несдержанность, внешняя бравада городской девчонки выплеснулись наружу:
- Иди, танцуй со своими студентками в узких шортиках, из под которых трусики выглядывают! Топай, топай, "Старик", а я лягу тут и дальше спать буду!
Она сорвала байковое одеяло со своей железной казарменной койки. Десяток точно таких же коек заполняли все пространство большого зала с разбросанными сумками, чемоданами, брошенными в беспорядке женскими вещами. Света в своей новой кофточке, вельветовых брюках легла спиной к Ивану, натянула одеяло на голову, чтобы не разреветься на его глазах от непонятной обиды.
- Ну, как знаешь! Спокойной ночи! - Иван закрыл за собой скрипучую дверь, а Света ударила больно кулаком по железной спинке кровати от злости на себя: "Думала, что он тебя уговаривать начнет? "Самомнения поубавить - человек получится", - вспомнила Свету бабушкину мудрость. - Больше он ко мне не подойдет".
А утром на торжественной линейке возле деревянного забора из штакетника почтили минутой молчания не доехавших до этого похода несчастных девочек. Студенты видели в поселке трагические в своем безысходном горе фигуры родителей в черном.
Но, когда пили традиционный компот, Петр Иванович всех рассмешил, выловив из стакана большую красную бусину на веревочке, которую всем показал и надел на шею со словами:
- Кто не будет слушать меня, того прикажу кинуть в быструю речку. Такое право дает мне этот амулет.
И все очнулись, захлопали, а вокруг кучерявились омытые прошедшим дождем кусты и деревья. И долгожданное солнце уже позолотило небо на востоке, когда смеялись и щурились на кадрах вовремя подоспевшего фотографа. И Иван оказался рядом с Петром Ивановичем на фоне невысоких гор во втором отряде теперь уже с изменившимся соотношением - трое мужчин среди семнадцати улыбающихся и прекрасных, каждая по-своему, девушек и женщин.
Вот эта непредсказуемость жизни, когда ты не знаешь, что тебя ждет через секунду, другую, полная загадочность существования - это двигатель прогресса. Что подумаю, что сделаю, - как свободное плавание в невесомости -делают нашу жизнь бесценной. А это не жизнь, когда все твое существование расписано по годам, дням, секундам. Нам нужна полная неопределенность.
И чтобы светило солнце. И рядом улыбался, пусть только один час, несколько минут в сутки, твой лучший друг.
Все дорожные рытвины и канавы были доверху залиты водой, но дорожки из щебенки были чисты от грязи. И, хотя Иван улыбался с перекрашенной перекисью яркой блондинкой, аппаратчицей Волжского химкомбината, Света была счастлива, когда он подтягивал ремни на рюкзаках у доброй половины жаждущих его внимания. И, когда, проходя мимо, тихонечко, чтобы другие не слышали, сказал:
- Ну, что, выспалась, вредина? Из-за тебя я вчера весь вечер с парнями пил вино. Я с вами иду! Привыкай! С рюкзаком у тебя, я вижу, все нормально, Светик -Семицветик?
И Свете захотелось чмокнуть его в щеку просто за то, что был рядом.
Псебай - поселок, расположенный в живописной долине реки Малая Лаба, в окружении заповедного леса, гор, ручьев, озер и рек на юго-восточной окраине Краснодарского края. В переводе с древнетюрского "псебай" означает "место, богатое водой".
Он лежит на высоте четыреста метров над уровнем моря. Климат в поселке предгорный, с умеренной влажностью. Здесь не бывает сильных ветров, а солнце светит сто восемьдесят дней в году. Летом не жарко, температура не превышает двадцать семь градусов. Зимой столбик опускается до минус восьми градусов. Снег на горных склонах держится в течение четырех - восьми месяцев.
В девятнадцатом веке Псебай был местом княжеской охоты. В поселке находится управление Восточного кордона единственного на Кубани Кавказского биосферного заповедника. И двенадцать месяцев в году этот уникальный музей природы принимает туристов.
Эта уютная котловина с такими пологими, по-домашнему близкими вершинами, с обрывистыми склонами, издали зеленеющими полянами вековых лесов, встречающимися по дороге, выше человеческого роста, зарослями шуршащей крупными листьями, уже без початков, кукурузы, была дверью, за которой прятался неизведанный, таинственный мир высоченных гор,которую каждый мечтал поскорее открыть.
День разгулялся и как бы раздвоился. Первую половину шли по дороге, потом по тропинке вверх, купаясь в лучах солнца и хмелея в ожидании скорого праздника.
Его, солнца, было так много, оно вокруг тебя, и ты в его заводи. Одни лучи упруго, как мячики, отскакивают от тебя, роятся вокруг, создают натянутую сетку, и тебе кажется, что ты с трудом пробираешься через эту мешанину снующих препятствий.Другие буравят все тело, захлестывают его, просачиваются через твои клетки, разгоняют кровь и зажигают, включают невидимые моторчики бесплотной энергии, и ты заряжаешься на сумасшедшие поступки, на которые в реальной жизни без помощи солнца был бы не способен решиться.
И мы, осторожные существа, трусливо прячемся от этих выбросов энергии в застенки машин, комнат с кондиционерами, под тень деревьев, в прохладу рек и озер.
А солнце смеется над нашими глупыми потугами укрыться от галактического управления нами, возомнившими себя Гераклами сегодняшней жизни.
Проводник, мужик невысокого роста, жилистый, немногословный, перед обедом, после короткого, минут на десять перекура, вдруг свернул в сторону остроконечной скалы. Она маячила вроде невдалеке, загораживая край неба, но до которой шли, уже заметно поднимаясь вверх по зеленеющему склону. Пока она не выросла угрюмо прямо перед ними с черной, обугленной, осыпающейся щебнем и камнями гранитной стеной, с обгоревшими до черноты остатками кустарников и огромных деревьев в радиусе добрых пяти десятков метров. Это было место падения врезавшегося в скалу, потерявшего управления самолета. Аварии, произошедшей два дня назад во время грозы.
На дороге, в стороне стояли два милицейских "УАЗа". И все вокруг было усыпано осколками, обрывками вещей, деталями самолета, которые не успели сгореть дотла, а просто были залиты хлынувшим проливным дождем.
Милиционер, видимо, главный, требовательно махнул, чтобы группа остановилась. Проводник объявил привал, и вместе с Петром Ивановичем они пошли, оглядываясь по сторонам, к машинам. Эта с закругленными краями, выгоревшая дотла поляна стала местом гибели двенадцати человек. Не спасся никто.
По краю, на зеленой траве были в ряд выложены собранные остатки вещей. Следователь в штатском, вспотевший, уже немолодой, в очках, светлой парусиновой кепке и рубашке с короткими рукавами, попросил:
- Товарищи! Я понимаю - у вас поход, но, может быть, вы поможете нам еще раз прочесать вот этот участок? - и он махнул рукой в направлении скалы. - И еще. у вас в группе есть две девушки, которые из Уфы до Краснодара летели вместе с погибшими. Мы их заберем на опознание. Поможете?
Когда Петр Иванович передал просьбу следователя, девчонки, как по команде, зарыдали в голос. Все женщины тоже прослезились.
Девушек посадили в милицейскую машину, и вся группа смотрела, как осторожно, словно живая, эта машина спускалась по крутому склону. И вскоре сделалась похожей на спичечный коробок на фоне этого разбега вроде бы невысоких гор, заросших темной щетиной слившихся воедино деревьев.
- Светка, вот парадокс жизни! Здесь, на поляне мог бы валяться мой разбитый фотоаппарат или мой не сгоревший ботинок! Представляешь, а я расстроился, что мне билет не достался, и пришлось на поезде добираться. Петр Иванович говорил, что в кустах нашли коробку с чайным сервизом, где все чашки были целые. От людей - одни сгоревшие фрагменты, а сервиз целый! Учительница везла дочери в подарок из краевого центра. И дождик как заправский пожарный все потушил. Грустное начало нашего восхождения. Лишь бы мать ничего не узнала, а то сразу сюда примчится.
Света, совершенно не подумав, что она делает, схватила обеими ладонями правую ладонь Ивана, крепко прижала к своей груди. Иван замер от неожиданности, услышав, как рядом с его пульсом взволнованно колотится на мягкой возвышенности девичьей груди чужое неравнодушное сердечко:
- Иван! Это судьба! И теперь проживешь еще сто лет! Жалко всех. А поход у нас пройдет отлично, вот увидишь!
Иван левой рукой прижал Свету к себе, совершенно забыв, что они невольно оказались в кружке своего второго отряда:
- Значит, и наша встреча на вокзале - тоже судьба?
После этих слов Света очнулась, вырвалась из объятия, сдернула в растерянности свой рюкзак с плеч, опустилась на зеленую, уже подсохшую землю:
- А ну тебя! Все прикалываешь!
Иван сел рядом, но тотчас же возле них объявился Петр Иванович:
- Молодежь, никаких перекуров! Пошли работать!
Вся группа сложила рюкзаки в кучу. Иван молча пошел за Петром Ивановичем и проводником к скале.
Остатков вещей было мало: женский босоножек без пары, перочинный нож, женская хозяйственная сумка, пуговицы, кошелек. Основной поиск был накануне, когда привезли мужчин местного колхоза прямо с уборки урожая, пока комбайны простаивали в ожидании солнечной погоды.
А сейчас бродили маленькими группками по пепелищу, боясь остаться наедине с этими, застывшими в горе, остовами обугленных, черных, только позавчера устремленных к небу и солнцу жизнерадостных многометровых пихт.
Особенного ничего не нашли, но в саже перемазались основательно. Проводник повел группу к реке. Перекусили сухим пайком. Иван полез в холодную речку ополоснуться. Петр Иванович сначала отговаривал, потом махнул рукой:
- Заболеешь в походе, буду тебя лечить.
(продолжение следует)
Следующая глава 4. http://proza.ru/2020/03/23/1430