Внизу, под крыльями самолёта проносились причудливые пейзажи гор. То острые пики, то осыпи, сползающие в долины, по которым извилистыми змеями, сверкая в лучах уходящего солнца текли реки и ручьи. Изредка попадались, синеющие островки хвойных деревьев, зелёные рощицы диких фисташек и грецких орехов. Дикий пейзаж завораживал своей красотой первозданности.. .
Тени рисовали свои картинки, то показывалось чьё- то лицо, то средневековый замок, то парящий в небе гигантский орёл, и только операторы и экипаж самолёта знали, что всё это иллюзии. Насмешки сговора гор и нашего светила, потихоньку катившегося к горизонту за пиками этих гор.
Где-то внизу возможно пробирался караван с Оружием и Афганскими наркотиками, тайными тропами пробирающийся на территорию нашего Таджикистана из сопредельного государства, где шла война.
В отсеке для осветительных бомб, вместо них, были подвешены две пятидесятикилограммовые фугаски. На всякий случай, ведь над своей территорией сопровождения военных вертолётов, охраняющих работающий гражданский самолёт, не полагалось. А ещё недавно, когда экипаж самолёта работал. над бурливой и своенравной рекой Мургаб, с залётом на сопредельную территорию, их сопровождало звено боевых Ми-24, которых обстреляли из зенитного пулемёта. И только по счастливой случайности, трасса зажигательных пуль прошла мимо самолёта. В общем всему экипажу было страшно в том полёте. Это было накануне этого дня. Теперь, Все свободные от работы, внимательно всматривались в окружающие пейзажи. Тем более, что было получено сообщение о нападении на одну из пограничных застав, над которой сейчас работал самолёт.
Горы были высокими, больше четырёх с половиной тысяч метров, и летать приходилось на тысячу метров выше максимальной отметки на старой карте, находящейся у штурмана, а так как она была старой. то и не подробной. Этот недостаток и должны были устранить работающие в самолёте люди. По инструкции экипаж должен был работать в кислородных масках, но запаса кислорода было мало, а экипаж обладал хорошим здоровьем, поэтому маски были подготовлены, опять на всякий случай, но ими никто не пользовался.
По настоящему работали трое. Штурман и два оператора аэрофотосъёмки. Штурман сидел в своём отсеке, иногда выглядывая в выступающий за борт блистер и сосредоточившись смотрел в окуляр прицельного устройства, подкручивая ручку управления автопилотом, для сохранения курса, при сносе самолёта. За высоту отвечали командир самолёта и его помощник, просто следя за показаниями пилотажных приборов и приборов контролирующих работу двигателей, и иногда поправляющие автопилот. Операторы сидели на своих сидениях в открытых люках со стрекочащим, фотографическими аппаратами, по команде штурмана включая и выключая их. ВСЁ зависело от опытности и работоспособности штурмана экипажа. И не даром, даже заработная плата у командира самолёта и штурмана были одинаковыми.
Бортовой механик и бортовой радист, кроме своих служебных обязанностей, были ещё и кормильцами всего экипажа, готовя на электрической плитке, стоящей в салоне, горячую пищу и чай или кофе, кто что любит. Высота была большая, и вода закипала уже при 70-ти, 80-ти градусах, так что экипаж хлебал холодную похлёбку и чай. Летали по многу, до десяти часов болтаясь в воздухе С двумя дополнительными топливными баками, горючего хватало на двенадцать часов. Работа была срочной. Нашим пограничникам очень не хватало новых достоверных карт.
И конечно экипаж уставал. Отдыхали по очереди, пока два оператора работали, два других отдыхали, .сменяя друг друга через каждые два часа и болтаясь в подвешенных к потолку гамаках. Командир со вторым пилотом, также сменяя друг друга отдыхали, через каждые полчаса. Удобно располагаясь на дополнительных топливных баках, а бортовой механик и радист дремали в своих удобных креслах в отсеке штурмана и радиста. При полёте до участка и обратно, за весь экипаж трудился второй пилот, а все отдыхали, включая и командира самолёта, работающего на взлёте и посадке. И только штурман- аэрофотосъёмщик работал на участке работы без отдыха. Такова была специфика аэрофотосъёмочных работ
Штурман заходил на крайний двадцатикилометровый гон. Дальше должны были следовать на базу, в столицу солнечного Узбекистана город Ташкент, для сдачи готовой «Продукции» для проявления фотоплёнок и печатания картографического материала.
«Иди поужинай и немного отдохни»- дал команду второму пилоту командир самолёта.,-«Хорошо. Командир. Как соберётесь в обратную дорогу, не забудьте меня поднять. Я чуть подремлю»-отозвался тот. «Конечно!»-ответил командир. «Покемарь немного, вид у тебя утомлённый»-поддакнул бортовой радист.
Съев «Синюю птицу»- Курочку, полученную накануне утром в цехе бортового питания аэропорта Душанбе, и запив чуть тёплым кофе со сгущённым молоком второй пилот устроился в гамаке операторов и под убаюкивающий шум винтов самолёта провалился в «Чёрную дыру».
Очнулся он от тошноты и головокружения. В салоне самолёта было темно, на дополнительных топливных баках самолёта и в болтающемся гамаке, в кислородных масках, надетых на лицо дремали операторы. Пошатываясь и держась за стенки салона самолёта, второй пилот пробрался в кабину.
Весь экипаж, как слоники с хоботами, сидел на своих местах. Пустовало только его рабочее место, с лежащей на сидении кислородной маской Сорвав с бортового механика маску, и несколько раз вдохнув кислорода. Он почувствовал себя лучше. Прошли тошнота и головокружение. Выразившись не очень цензурно по отношению всего экипажа, он взгромоздился в правую чашку.
Монотонно гудели на повышенном режиме два мотора. Над головой ярко горели южные звёзды, а внизу чернели еле видные горные пики. На высотомере стояла высота полёта семь тысяч метров, а часы показывали, что он проспал два часа. В кислородной маске дышалось легко. «Почему меня не подняли?»-возмутился он. «Понимаешь, мы сделали «Ёлочку» и пришлось делать пару заходов ещё, решили тебя не трогать, ты так сладко похрапывал, А потом из-за малого остатка топлива полезли прямо через горы, минуя Самарканд, а про тебя просто забыли» был ответ командира самолёта. «А если бы я во сне кончился?»-спросил успокоившийся помощник командира самолёта. «Да ладно тебе. Ты молодой и крепкий. Держи штурвал, через десять минут мы будем снижаться на Ташкент, заходи ты, а я буду на контроле, прошу тебя нас простить. Заработались!». Был комментарий командира самолёта. Довольный доверием, помощник командира взялся за штурвал.
Через сорок минут аэрофотосъёмочный Ил-14, остановился на заводской стоянке аэропорта столицы Узбекистана.
.В Ташкенте экипаж ждало новое задание с пометкой «Срочно». Нужно было произвести аэрофотосъёмку квадратов, для строительства моста через полноводную реку Аму-Дарья, и дальше, для прокладки прямой дороги между тогда ещё дружественной столицей Афганистана и нашим приграничным узбекским городом Термез. Через неделю Ил-14 вылетел в Термез. Но это уже другая история, где очень пригодились фугасные бомбы, подвешенные в самолёте. Окончание этого рассказа.