ГЛАВА 2.
ОБНАЖЁННАЯ ДУША…
http://proza.ru/2020/03/23/2045
Через пару лет во время отпуска приняла приглашение от его семьи: день рождения Лены – восемнадцать и серебряная свадьба родителей.
Когда торжество было в разгаре, приехал Денис с невестой: невысокая, пухленькая, милая. Представил Марине и её матери Варваре, молчаливо спрашивая их мнения.
Переглянувшись, тихонько вздохнули «не пара», но вслух не высказались, только согласно кивнули: «Пойдёт».
Обрадовался до слёз, трогательно стал ухаживать за наречённой, а она картинно закатывала порочные «лисьи» глаза, жаловалась на лёгкое недомогание, театрально капризничала…
Улучив момент, Мари с матерью вышли на осенний прохладный воздух, тут же следом за ними пробкой выскочила Людмила.
– Видели, милые? Эта кривляка ему не подходит! Сядет на шею со своей мамой и не слезет, пока жив!.. – перебрав с вином, была излишне задириста и особенно шумлива. – Больной всё прикидывается! Приблуда турецкая… И мамаша такая же! Подстилка мусульманская…
– Успокойтесь, пожалуйста, тётя Люда. Криком здесь не исправишь ничего. Это его выбор. Любит. Всё прощает. Заживут своим домом, ей придётся быстро «выздороветь»! Надарите им на свадьбу не деньги, а скотины побольше! Забейте сараи под завязку!
Маринка, похоже, уже продумала месть невольной сопернице, потому её предложение приняли «на ура».
Переглянувшись, заговорщицы в три горла захохотали! Обнявшись, смеялись до слёз…
– Вот вы где! Сбежали от этой актрисы из погорелого театра? Терпеть её не могу!!
Лена в голос завыла, стала растирать кулачками слёзы, размазывая настоящий голливудский макияж, что мастерски навела ей Марина.
– Стерва…
– Настоящая золовка… – расхохотались хором женщины.
Показался Владимир, муж Люды и отец Лены, заобнимал гогочущее бабское войско.
Следом вышел Денис, затолкал всех обратно, оставив во дворе только Марину. Когда закрыл дверь веранды, подпёр для верности веником! Обернулся, шагнул навстречу, крепко обнял столичную гостью, уткнулся носом в её уложенные в сложную причёску волосы, жадно вдыхал аромат, что помнил с детства. И лак не помешал. Молчал. Долго. Прижимал тонкую фигурку всё крепче к большому длинному телу, с радостью ощущая, как москвичка беспомощно уткнулась носишком в его грудь – осталась крохой. Очнулся, когда стала возмущённо колотить немощными кулачками по спине. Хмыкнул, немного ослабил объятия.
Очнулся, когда стала возмущённо колотить немощными кулачками по спине. Хмыкнул, немного ослабил объятия.
Тут же вырвалась.
Вовремя – дверь распахнулась с треском, веник отлетел прочь, в проёме появилась Татьяна, невеста.
– А я тебя потеряла… Вышла подышать – мутит меня что-то…
– Мы тоже решили остудиться немного. А ты не просто простыла, а беременна… – Мари шагнула сразу к девушке, склонилась, зашептала на ухо: – Не тяни со свадьбой – потом от слухов не избавишься, что дитя не от Дениса. Завтра же поговори с его родителями. Не послушаешь меня – потеряешь парня.
– Вот ещё! Куда от меня денется? – фыркнула, негодующе оттолкнула, окинула презрительным взглядом нахальных серых глаз. – Где ещё, такую красивую, как я, найдёт? Кто посмеет увести?..
– Я. Просто возьму за руку и увезу в Москву. Не веришь?
Вновь склонившись к девичьему уху, гостья сказала таким голосом, что Таня даже пискнула от возмущения.
– Рискнёшь? Давай, спросим напрямик. Думаешь, наши родители будут против? Или Лена? Потягаемся не красой, а умом? Слабо? Проверим? Полячка против турчанки! Сдюжишь? Настолько уверена в себе? Ну-ну… – вдруг жёстко прихватила пальцами её пухлое плечо. – Сторожи и люби. Буду наблюдать зорко…
– Эээ… девочки? У вас от меня секреты? Уже? Пропал я, бедный… – Денис нервно рассмеялся, резко покраснел, сделал невольный шаг им навстречу. – Что?..
– Полезные советы от сестры! Не отругаешь?
Отпрыгнув от Тани, Мари обняла за шею жениха, чмокнула в щёку, со смехом заглянула в восхищённые глаза.
– Спасибо, братишка! Почти родной…
Обняв крепко, ринулась в дом, оставив поражённую и раздавленную невесту с озадаченным женихом во дворе.
Вернулись не скоро, оба были раздражены, напряжены и явно в ссоре.
– Первая размолвка? Уже? Вот те раз… Ох, и весёлая у тебя будет семейная жизнь, сыночек мой… – горестно выдохнула Люда, подперев голову и стараясь не раскачиваться – перепила.
Через год, в очередной отпуск, Марину с Варварой пригласили в семью молодожёнов в Капайку.
Когда пришли по адресу, поняли, что родичи с обеих сторон расстарались: купили большой дом с дворовыми постройками и земельным наделом, сараи были полны скотины и всякой птицы.
Увидев это, Мари лишь хмыкнула: «Послушалась Люда, умница…»
Гостей потчевали индюшатиной и гусятиной, турецкими и русскими блюдами, компотами и консервами…
– Это сваха всё… Рукастая… Я – плохой помощник… Сердце едва работает… – мать Татьяны, Лизавета, картинно восседала в кресле ручной работы, убедительно играла роль болезной барыни. – За внучкой присматриваю, когда в силе… Такая красавица у нас…
Дочь не отставала в спектакле, вносила свою рольку, и уже через час их кресла опустели – обе ушли «с невыносимой головной болью» в дом.
– Вот так, сынок. Убирать со стола и мыть посуду опять придётся тебе. А потом идти в сараи и убирать, кормить, скрести… Не верил? Не хотел нас с отцом услышать? Греби, сколько сможешь…
Людмила с негодованием оглянулась на дом, где укрылись панночки.
– Представляешь, Мариш? Настропалились обе! Пристроились удачно! Да пропади они все пропадом! Лучше бы ты…
– Мам! Замолчи! – Денис вскинулся. – Цыц! Как выпьешь, не язык – помело! Ты обещала!
– Нужен таз горячей воды и средство для посуды. Нет такого?
Марина быстро погасила ссору, отвлекая простым бытом. Уловив удивление в мужских глазах, смилостивилась и упростила задачу.
– Сода и горчица. Неси. Покажу, как этот жир гусиный победить…
Все стихли за столом, переглянулись, сообразили и захохотали, кинулись по делам, кто куда.
Через час был полный порядок и чистота.
Сели пить чай с клубничным и абрикосовым вареньем, домашним хворостом.
– Как ты, Мариш? – Владимир, отец Дениса, по-свойски обратился к москвичке. – Похудела… Ужас… Болеешь?
– Уже порядок. Экзотика прицепилась. Справились в институте. Столица, возможности другие.
– Экзотика? От иностранцев своих заразилась? Прививки делают же?
– Конечно. Весь контингент уколотый, – усмехнулась. – Теперь и от моей болячки есть прививка, а у меня иммунитет. У первой в Союзе! Когда кровь берут, обращаются как с драгоценностью…
– Нашла чем гордиться… Пыжится она тут… – заворчал, встал, обошёл стол, сел рядом, обнял по-отечески. – Небось, едва выжила, дурёха моя? Я ж тебя знаю, как облупленную… Геройствует, бахвалится, глупая… Кровь ещё сдаёт! Рискует… Зоя Космодемьянская нашлась…
– Ээээ, отец, кажется, ты увлекаешься! Ручки-то отыми жадные… – рассмеялась семья громко и дружно. – Как же… старшая из столицы вернулась… Вцепился он… затискался…
– Ладно… Пусть… Отца-то нет, вот и замещает, – Варвара согласно кивала, утирая тайком слёзы.
– Ну да… И Вика нет. За него я… – заикнулся, было, Денис, но буквально наткнулся на тяжёлый взгляд жены – вышла на порог дома. – Лучше стало, милая?
Бросился навстречу, толкнув бедром стол, едва не рассыпав чашки-ложки, чудом не разлив чай, не повалив ваз с выпечкой.
– Выползла, змеюка… Своё гнездо охраняет… – злобно прошипела Лена, покосившись на пару.
Спустя два года закачалась страна!
Марина поняла, чем это чревато, и ринулась в село спасать мать – Вик уже жил в столице рядом с Вандой.
В пару дней уладив дела с недвижимостью, продав соседке полдома, дала знать семье Дениса, что уезжает навсегда.
Родители прибежали тут же, оплакали по-русски, облобызали, погоревали, что лишаются почти кровных родичей, пообещали не тянуть с переездом в Россию, пока республику не захлестнули этнические волнения. На молчаливый вопрос в глазах столичной гостьи отмалчивались и виновато отводили глаза.
Лишь вздохнула понимающе: «Не вышло счастья у Денежки…»
Уложив небольшой багаж в машину знакомого, Марина подняла лицо к небу Родины, с которой поневоле приходиться расставаться. Навек.
«Хорошо, отец до этого кошмара не дожил – он его и добил бы. Был ярым сторонником дружбы народов и братства. Докатились: резня повсеместно! Средняя Азия заполыхала! Глядишь, басмачи воспрянут, баб в паранджу вновь загонят… Вовремя приехала – едва успею маму вывезти…»
– Ну, Маришка, штучка наша столичная, – сердечно улыбаясь, Анатолий стоял у водительской двери, – в последний раз тебя отвожу в аэропорт?
– В крайний, дядя Толя. В крайний раз. В последний – это на кладбище… Запомни, друг сердешный и родной… Крайняя поездка, крайний полёт из этой сторонушки… Крайняя встреча и крайнее прощание…
– А со мной опять не хочешь попрощаться?
Знакомый голос прервал её грустные размышления.
Обернулась, выпрямилась, подобралась, невольно сделала шаг назад – инстинкт сработал, не иначе.
Анатолий, заметив это, деликатно ринулся в дом со словами «где Варя там…», удрав или дав молодым поговорить напоследок.
– Испугалась? Сбегаешь? Вошло в привычку?
Рядом стоял Денис. Близко. Красивый, взрослый, мощный, серьёзный.
Шагнул длинными ногами, притянул к себе ручищами, обнял хватко и отчаянно, смял, вжал до писка в грудь!
– Опять будешь молчать? Или отшутишься, а, Маришка?..
Ответа не ждал, просто обнимал так, что оторвать будет проблематично.
Он её всегда любил, с юности, даже с отрочества. Сколько себя помнил, была рядом, как сестра и мать, как родная по крови, близкая по духу и… телу. Винился крепко – повода не давала никогда, стыдился недетских запросов растущего организма, но она не уходила из головы никогда. Даже армия не остудила дурной крови.
Пытался найти в столице – не смог! Справка выдавала страшные строки: «Пропала без вести. По суду признана погибшей».
Когда вернулась в отпуск живой, здоровой, невредимой, запоздало догадался, где она действительно служит. Сдался, постарался смириться с уготованной жизнью, женился, родил дочь. А счастья не вышло. Жена попалась гулящая и ленивая! Теперь разводился.
Узнав, что Мари приехала за матерью, сорвался с маршрута и ринулся к ней! Не знал, чего ждать, о чём просить, просто хотел увидеть. И всё. На большее не рассчитывал. На чудо тоже.
– Рада, что успел нас проводить, родной…
Её тихий и глухой голос привёл в чувство, вырвал из воспоминаний и привычной горечи. Отпустил, взял за тоненькие плечики, склонился, посмотрел в любимое личико и неповторимые колдовские глаза цвета чигинды*.
– Ещё бы полчаса… Был на линии? Подменили? Как ты?..
– Не о том говоришь. Плевать на меня! – вспылил.
Из дома показались сердитая Варвара и ворчащий Анатолий.
– Мариш, ты только посмотри на неё! Швейную машинку тащит с собой! Такая тяжесть…
– Не оставлю! Сама понесу! Ещё пригодится не раз!
– Ставьте в багажник. Её не переспоришь, – усмехнувшись, неуловимым движением освободив плечи от объятий, Мари повернулась к матери. – Это всё? Фотоаппараты? Вентилятор? Ружьё?
– Да кто её с ним в самолёт-то пустит? – расхохотался Анатолий открыто и откровенно.
– Ой, Дениска…
Надёжно пристроив машинку, мать выпрямилась, подняла глаза и запоздало заметила гостя.
– Да где ж ты был, паршивый? Мы же полдома тебе хотели продать… Эх… теперь вот Ленке достался… Оказия…
Обнимала высоченного крупного названного сына сухонькими руками, прижималась тощим телом.
– Вот, уезжаю я… Мы… Ты останешься почти один… Как справишься-то, родной? – заплакала.
– Время. Пусть неблизкий. Нужно заранее там быть. Прощайтесь, – Анатолий был строг.
Решительно встал рядом так, что невольно отрезал Дениса от москвички.
– Пять минут, молодые.
Смилостивился, ловко оторвал Варвару от парня и заботливо засунул в салон на переднее место, пристегнул ремнём, заговаривая и отвлекая…
Этим и воспользовался Денис – притянул к себе Марину и впился в губы с отчаянным поцелуем. Оторвавшись, вдруг сорвался в глухой плач, закрыв крупными натруженными руками глаза.
Ошарашенно помолчав, обошла его сзади, обняла, прижавшись к вздрагивающей широкой спине тёплым котёнком, погладив ласковыми ладошками грудь, затихла, растворяясь на миг…
– Время! – возопил Анатолий из салона, открыв окно.
Отцепившись, Мари быстро юркнула внутрь салона, и машина тут же сорвалась, разбрасывая красный гравий по сторонам, невольно бья по ногам опешившего парня.
Так и проводил мокрыми глазами автомобиль, растерявшись, отупев и ослабнув от потери, не находя силы даже помахать любимым женщинам на прощание…
– Эх… разбередила ты старую рану его, девочка наша зеленоглазая… Раздела душу-то… Ишь, как разрыдался… Сорвался, не иначе. Сколько держался, бедолага… Ох, не запил бы горькую, как твой Нурка**…
Анатолий разворчался, зыркая в зеркало заднего обзора, но отклика не дождался. Поняв, что девушке и так лихо, перекинулся на Варю:
– Ох, и отраву ты породила, Варвара наша уважаемая, Ивановна… Каракурт! Куда скорпиону браться!.. Ух, и яд губительный… Гюрза, нет – эфа…
Долго-долго бормотал под нос, выворачивая руль на поворотах, старательно объезжая крупные валуны гранита, что по весне насыпали нерадивые дорожники местные.
– Да кто знал-то? Родной был, как сынуля… Почти родная кровь… – вздыхала на все обвинения виновато Варвара, глотая хинно-горькие слёзы сожаления и глухого бессилия. – Почти свой…
Много лет спустя, прилетит известие о судьбе семьи знакомых: Денис развёлся с Татьяной, дочь Янину воспитала Лена (сама бесплодна), отец Владимир умер вскоре после развода сына, мать Людмила его пережила лишь на пару лет – инфаркт. Денис вновь женился, родились сын и дочь, живёт по-прежнему в республике. Счастья, как удалось узнать, так и не получилось. Однолюб.
* …цвета чигинды (тюрк.) – эфедры лекарственной (хвойник односемянный); при разломе даёт насыщенный зелёный цвет.
** …Нурка – герой саги «Последняя капля».
КОНЕЦ.
Март 2020 г.
Фото из личного архива: пруд, сентябрь.