Женское движение в Коми крае за 100 лет

 
            Начало. Топтание на месте....

История не пишется только крупными мазками. В её ячейках много моментов, которые, если упустить, то само полотно истории становится бессмысленным. Оно мертво. Неживая иллюстрация. Так и в нашей истории — за крупными событиями важно сказать про то, о чем обычно в юбилейных красивых справочниках не говорят.
Начало ХХ века. Усть-Сысольски и окрестности. Мордобой в семьях и пьянство, резкое уменьшение численности домашней скотины и совершенно запущенное общественное хозяйство — всё это резко выглянуло сквозь события революции уже в первые же годы Советской власти. Разбитые деревянные тротуары (которые ещё недавно были в хорошем состоянии), пьяная поножовщина, избитые до полусмерти жёны. Деградация культуры — результат любой войны и любой революции.
Поголовье скотины ещё до коллективизации резко падало, потому что крестьяне остерегались держать привычное раньше количество. Воровство и невозможность сохранить ни заготовленное сено, ни молодую скотину, которую резали воры и растаскивали по своим голбцам, конокрадство. За всем этим привычная оперативная полицейская служба не следила, потому что её уже не было. А большевистская пока что более была заинтересована в классовом порядке и вообще не имела опыта. Только тяжелые преступления — убийства, поджоги, массовые драки с увечьями были в поле их зрения. Всё остальное было вне правового решения — только общественно договорное. Речь идет о 1920-23 годах.
Тем удивительнее, что в это же время начинает проклёвываться женское движение.
С одной стороны гибель священников в тюрьмах и разгромы монастырей вызывали в женской среде алармистские настроения, беседы о Конце Света в власти антихристовой. Это были обычные «бабские разговоры», но с другой стороны появлялись просвещенческие группы. Усть-Сысольск тут был, конечно, первым — уже в апреле  1918- го в помещении коммунистического клуба был проведен митинг «Женщина и революция» и создана женская секция. Правда, работа той секции сдулась. На фронт ушла первый руководитель Т. Маегова, потом возглавить агитацию за права женщин пытался мужчина. Малое число просвещенных и активных делало эту работу, конечно, но только отчетно-формально. Чтоб, как говориться, было «как у людей», как у передовых Москвы и Питера. Вообще же, это социально-политическое обезьянничание много раз сыграло злую шутку в общем социальном переформатировании   общества в Коми крае.

Заметим к слову - когда в ноябре 1918 года в Москве проходил первый Всероссийский съезд работниц и крестьянок, на котором было сказано много теплых слов об «улучшении и углублении, и расширении» прав, возможностей и т. п., тогда, тем не менее, съезд выступил против некоей обособленности женского движения от общего пролетарского. Подчинились (внешне) ленинской идее единства рабочего движения.

По оценкам специалистов, в те годы — 1918-20 - на весь Коми край было всего 400-500 мест в промышленности . Сереговский сользавод, железноделательные  в Кажыме и Нючпасе. И всё? И всё. Да и на этих-то заводах женских рабочих мест насчитать можно было всего с 60-80, не более. Часть — работы сезонные. Так что пролетарского сознания искать было негде. Но тем не менее в 1919-21-м годах устойчивая группа активисток во главе с коммунисткой Е.Е. Чекорской в Усть-Сысольске организовались. Для «1)вывести женщину-хозяйку из мрака духовного бессилия , 2)учесть все наличные силы женщин и направить их на революционное строительство...». Строить будут ещё не скоро. Но главное ведь заявить...
При внимательном прочтении мероприятий женского актива обнаруживаешь, что главными делами «движения» были собрания. Обсудили, собрались, термин «делегатки» (отчего и для чего?) ничего не объяснял. Иногда количество делегаток из Усть-Куломского или Ижемского района звучало сотнями — приезжало по 120-170 человек. Но результат-то какой? С трудом нашёл создание артели … кружевниц. Через которую за два года прошло около 30 человек. «Впечатляющий» результат, ничего не скажешь... Особенно, если помнить при этом, что реальный женский Кылтовский  монастырь, с реальными женщинами и реальной учёбой и работой в это время гробят, превращая в коммуну, а потом в детский лагерь-приемник. А уж здесь-то в монастыре и кружевницы, и художницы, и скот держали, и пряли, и ткали. Но идеологически они ж как бы «не наши женщины». Безумие это нам никогда не понять, какие бы научные и псевдонаучные монографии не плодили прокоммунистически настроенные интеллектуалы.

                Движение женщин или ДЛЯ женщин?

За неимением реального производственного результата внимание женщин-активисток 20-х годов и их, якобы новой неуемной деятельности, старшие товарищи-коммунисты замыкали на детях и семье. То есть на том, чем женщина занималась и без всяких политизированных и «новых» движений. Но для чего это было надо? Вряд ли местные идеологи понимали глубинные «ключи» процессов, но далеко , в других местах, и , возможно, даже не совсем в российских в женщине видели уже равнозначную (потенциально) производственную единицу в условиях нового индустриального уклада. В СССР пока играли в «театр равноправия», но совсем скоро, в 1931-м появится первенец советской индустрии — Сыктывкарский Лесозавод, а под него и для строительства железной дороги Усть-Сысольск — Пинюг, а потом Котлас-Воркута — сотни лесозаготовительных бригад, где женщины были уже ровнее равных. Они рассматривались уже не как вспомогательная рабочая сила в артелях, а как обычная трудовая единица (с нормой выработки всего в пол куба-куб меньше). Злая шутка — коктейль эмансипации и индустриализации.
Похоже, где-то там, на самом верху, так боролись с врагами народа и так шлифовали национальную политику, что вопросы демографии и гендерного равенства были явно «мимо». Иначе, как объяснить тысячи детских рабочих мест за станками в годы Отечественной войны? Женщин не хватало? Хватало. Не хватало «новых женщин». За 20 лет Советская власть так и не успела воспитать прослойку «новой индустриальной женщины». На плакатах она появилась — да, но реальный результат у жизни был гораздо скромнее. На лесосплав и лесозаготовки, на тяжелый неквалифицированный труд. Дети были более обучаемы, чем женщины. Из 12-летних токари и фрезеровщики получались быстрее, чем из 25-30-летних. На севере России  в первые 25 лет Советской власти не было ничего этого. До Великой Отечественной войны Север был только местом наказания и «диким» неосвоенным краем. Отсюда и результаты. Задачи поставлены «освоить» через обеспечение наказанием. Справились. Адской ценой.
Довольно показательна нулевая роль женского движения (и в чем-то даже пропагандистски-декоративная, чем вредна была вдвойне) — это в неоказании хоть какой-то помощи, хотя бы моральной поддержке многотысячным переселенцам — немцам, кулакам с Дона и Поволжья. Смертность среди детей и стариков в лесных посёлках спецпереселенцев  была высочайшая, но неизвестно ни одного (!) случая организации сбора помощи в Усть-Сысольске или в Ижме, например. Речь об организованном сборе со стороны женского движения. Помощь простых людей — это другое. Это традиционное христианское милосердие коми людей (и русских — там, где они проживали компактно) Негласно небольшие сборы сделали женщины сользавода в Серегово,  не в рамках какого-то движения, а по человеческому милосердию. Полумертвые церковные общины помощь оказывали в силу старого воспитания. По-христиански. И не деля на женщин или мужчин.. (Для сравнения — помощь детям Испании только в 1936 году женским отделом горкома Сыктывкара собиралась два раза).

Х                Х                Х

В 1930-е годы «женский вопрос в СССР» был признан окончательно решенным. В 1930 г был ликвидирован Женотдел в Коми обкоме. Его заменил сектор по работе с женщинами в отделе агитации и массовых кампаний при ОК ВКП(б), задачами которого являлось обеспечение прорыв промфинплана на фабриках и заводах и создание высоких темпов хозяйственного развития. Такая же задача была поставлена и перед делегатскими собраниями. Возможность массового просвещения женщин была утрачена. С 1934г. делегатские собрания перестали действовать. Постепенно утверждались и получили признание общие формы работы в советах, производственные совещания, слеты работников отдельных отраслей промышленности. Принятые в первой половине 1930-х годов решения о ликвидации женских организаций свидетельствовали о фактическом отказе руководства страны и Коми области от сохранения и развития самостоятельного женского движения. Что мы можем сказать? Да правильно сделали! Профанация всего этого «эмансипэ» была слишком очевидна, а неспособность ни партийных деятелей, ни самих женщин к элементарному реагированию на самые актуальные, кричащие вопросы времени были просто порою карикатурными до... преступного. Так  в Сыктывкарском военкомате женсовет в 1943 году оказал помощь 964 семьям фронтовиков. Это при ушедщих на фронт на тот момент 58 тысячах! Помощь семьям эвакуированных по инициативе женкома началась только … в ноябре 1941-го! Началась. Закончилась тут же. Потому что реальную помощь они не могли оказать вообще. Реальная помощь была просто от крестьян-колхозников, которые делили свои избы с беженцами Украины и Белоруссии. Так было на Выми, на Печоре, на Вычегде и Лузе. Женсовет при Усть-Куломском райвоенкомате, состоявший из жен офицеров, занимался обследованием бытового и трудового устройства членов семей военнослужащих, проверкой работы детских учреждений. Цинизм слова «обследование» тут особого характера — это слово позволяло активисткам один денек не работать на морозе, а пить чай в тепле сельсовета. Вот и всё.

                Всенародная беда призвала женщину.

Но раскачка всё-таки к осени 1943 года произошла. Беда была слишком очевидной и слишком всенародной. В Коми АССР было создано 812 общественных комиссий, состоящих в основном из женщин. На фронт ушло (вполне подготовленными — и снайперы, и истребители танков, и медсестры) более 560 женщин. Многие погибли в боях — например Е.Горячкина, снайпер довольно успешный, орденоносец, но в 1944 году погибла во время операции в при освобождении Белоруссии. Санинструктор и извенстная в то время сыктывкарская лыжница К.Лыткина только за первые два года войны спасла более 800 бойцов, вынесла раненных, обеспечила сдачу крови, организовала вывоз с передовой. Таких молодых героинь были десятки. (из тех, кто известен, а из того, что открывается в ходе работы над Книгой Памяти — сотни!).
Приходили с фронтов похоронки и изувеченные солдаты,организовывались целевые сборы средств для фронта. Во многом эти задачи ложились на плечи женщин, про плечи мужчин как бы вообще не считалось и не думалось. Война — это такая «забава», она у мужиков случается иногда, поэтому принято говорить о нагрузке для женщин. Особенно, когда провалена работа по становлению истинно-современной женщины-производственницы, свободной от диктата патриархальной семьи и мужиков... Даже удивительно — и как это первым орденоносцем стала женщина именно из патриархальной, классически «первобытной» семьи из Сизябска Матрена Артеева. Чумработница, телятница, которой Орден Трудового Красного Знамени в 1936 году вручил сам Всесоюзный староста Михаил Калинин. Оказывается патриархальность трудовому подвигу не мешает.
Надо отметить, что трудовой подвиг Матрены Трофимовны Артеевой вряд ли кто повторил и сможет повторить. Я предлагаю оценить картинку и вдуматься. Женщина в одиночку два года подряд смогла выращивать по 70 телят, доводя их до возраста вывода в стадо или на убой от шести месяцев до года. (Например, в это же время в более южных районах и в том числе в Центральной России, на выращивание 120 свиней считалось нормой три свинарки. Особо отметим — свиньи на 90% растут в стационарном режиме, а телята наоборот, на 80% - на выпасном). У Артеевой не погиб ни один теленок!
Чтобы было понятно городским или, например, мужикам-технарям — вы можете представить , например, грузовую машину с 50-летним стажем, которая по сельским дорогам пробежала миллион километров без капитального ремонта и без переборки двигателя? Нет. Фантастика. Ну, вот тут примерно так же...

А совсем рядом, в Чибью, на которую со станции Ижма (будущий Сосногорск) отправляют загадочное оборудование, трубы и везут специалистов особого профиля (не женщин, а в основном зэка), вот-вот появиться молодая дама, которая станет директором нефте-перерабатывающего завода (НПЗ) — возглавит совершенно новую отрасль для Коми края. Зовут её Анна Яковлевна Молий.
Родилась, выросла и выучилась она в Баку. И среди девушек была не одна, кто посвятил свою деятельность нефти. В Закавказье не было показной, искусственно культивируемой «женской политики». Критерием были образованность, профессионализм, востребованность на актуальном для страны направлении. Отметим, что на Север она приехала добровольцем — призыв был на «новую перспективную площадку». С теплого юга, с производств, где было худо-бедно все-таки защищенная профессионалами традиция и кадровая заполненность, молодая Аня едет в край, где инженерная мысль ещё вынужденна была одновременно решать вопросы закрепления и очистки колодцев с водой, водовода, конструкций деревянных башен... и спайки вместо сварки. Не хватало ни энергомощностей, ни инструмента, ни связи. Почти экспедиционные условия труда. И, заметим, нет никакого женского движения, есть только движение «Всё для фронта — всё для Победы!».
В ноябре 1941 года к ней, тогда ещё просто технологу на бочках Чибью и на перегонных аппаратах Ветлосяна, подошёл главный инженер (человек,  между прочим, тоже был не из нефтяников, а просто технарь) и сказал фразу почти, как из «Мальчиша-Кибальчиша»: « И отцы ушли, и братья ушли... вот и я ухожу... Будешь директором, Анечка...». Справишься — куда ты денешься — лязгнули только петли дверей барака...
Тогда «справишься» означало не спать, не есть, жить с каждым движением насоса и открытого огня. Откуда открытый огонь? Сварочные работы. Сыпалось от ветхости всё. Цистерны с износом. Взлететь от взрывов оборудование могло от малейшей искры, от малейшего перебора температур и давлений. Анна Яковлевна «вышла замуж» за железяки, насосы, пружины и котлы. В начале февраля 1942 года однажды проснулась в шоке — спала целых четыре часа! Было ощущение, что потеряла контроль за производством.
В апреле того же 1942-го фашистами был захвачен Краснодарский нефтеперерабатывающий завод, в стране встала острая проблема с лаковым битумом. Бакинская нефть давала легкую нефть, и похожую,  специфическую - под битум, но вот такую, из которой можно получить смазки для низких температур, дать не могла. А к тому времени в Яреге уже успели оценить высоковязкую нефть. Эксперименты химиков, чьи фамилии золотом должны бы быть вписаны и в историю освоения Севера, и в Великую Победу, остались только в справочниках и на исторических стендах отраслевых музеев (М.Дворникова, М.Быков, П.Романенко, П.Гуслин). Так именно Михаил Быков обнаружил в нефти мешающие примеси, и именно вместе с ним Анна Молий, после дополнительных мероприятий по очистке, впервые зафиксировала масло, не замерзающее при минус 55... Это был прорыв.
Но чтобы было понятнее другое — с чего начали, с лакового битума — почему чрезвычайно высока роль была теперь у этого продукта с Яреги? Да потому что вся полиграфия была на красках этого битума (сажевые рассыпались, текли и были ненадежны, потому что элементарно «мазались»), потому что смазки паровозов и пароходов, особенно на тяжелых узлах, были важны именно на основе битума, потому что обработка влагостойких, подводных поверхностей и узлов за счёт битума давала и надежность конструкций, и более продолжительный срок эксплуатации. Не везти же конвоями из Британии и США по ленд-лизу даже это!
… в зиму 1942-43 годов Ухта «закрыла» проблему низкотемпературных масел, лакового битума, нарастила объемы поставок промышленного керосина, соляры и чистой нефти.
Но — внимание — новых-то специалистов не было! Благодаря Анне Яковлевне Молий  и её коллективу, её организаторским и (как сказали бы сейчас — креативным) способностям специалисты-химики  становились волшебниками, а инженеры — магами. Мне не понятно, почему она не получила звания Героя Социалистического Труда, хотя довольно серьезные награды — и орден Ленина, и орден Трудового Красного Знамени на её груди появились.
Можно ли отнести Анну Яковлевну к героям женского движения в Коми? Можно. Но не только за вышеперечисленные заслуги и за формирование корпуса новых тружениц и новой отрасли, а за нечто другое, которое не прозвучало даже в книге о ней. Но об этом чуть попозже. Пока же пойдем за хронологией событий.

Шла война, на плечах женщин вытаскивалась страна с её стройками железных дорог на Север, с лесоповалами. И «не смыкала наша Родина очей» у станков и в госпиталях. Новым вызовом обществу и экономике стал подсчитанный результат войны — 1170 разрушенных городов и посёлков. Более 4 тысяч уничтоженных полностью или почти полностью сел и деревень. А с фронтов возвращались те, кто умел уничтожать, но ещё не совсем умел строить. Ведь надо было не просто восстанавливать ( по-старому строить было бессмысленно. Потому что это вчерашний день и вчерашняя экономика.) . Надо строить новую индустриальную страну. А вот тут...

            Настоящий старт. Новые вызовы.

Я считаю, что это и стало стартом настоящего женского движения, настоящей реальной востребованности женщин, умеющих взглянуть на новые запросы, новые задачи. Они ещё оставались в тени генералов, в том числе и генералов промышленности и строительства. Но именно в послевоенный период восстановления народного хозяйства стала видна «новая женщина» - производственная единица с новыми запросами, с новыми критериями удобства и красоты, заказом на новый бытовой минимум. Как знать — возможно, такое явление как «хрущёвки», такое явление, как Дом пионеров и Дом культуры, спортивные секции при школах рождены и проявлены в массовом растиражированном виде именно благодаря социальному заказу «недомашней женщины». Зная, что она как мать не в состоянии контролировать ребенка после школы, она потребовала и организовала всю внеурочную систему воспитания в стране. Именно сюда «надо смотреть», как на заданный новый функционал женского движения.

Отметим тут весьма своеобразный слепок культуры. Есть среди филологов довольно щироко известный литературоведческий факт — советская литература до начала 1960-х годов известна только одним автором, занимающимся темой семьи — это Юрий Трифонов. Но не совсем семьей он занимался в своих произведениях. Просто он (ни чуть не диссидент) стал модным и востребованным в свое время именно за то, что один из немногих, кто заговорил о проблемах семей, о конфликтах, о причинах. Остальная литература, увы, занималась темой производственной и военной, героической и чуть позже — деревенской. Конечно, в ней описывались и семьи, и конфликты, но как нечто не основное, не как предмет исследования, а как всего лишь фон или атмосфера событий. Однако вспомним дореволюционную литературу, там тема семьи была в ТОП-5, как говориться - «Анну Каренину»,»Воскресение», купринские сюжеты, тургеневские.
 Чуть позже Трифонова, в 1960-е годы,  проснулись десятки писателей. Но это «чуть позже». (со мной могут спорить, но это спор всего лишь о том — к чему отнести тему одиночества, например? Этой темой, конечно, занималось большее число авторов).Но зато в кино, как ни странно, темы семьи и традиций, положение женщины и педагогические вызовы звучали часто, сочно и хорошо. Это стимулировало общество на масштабное переосмысление женской роли в условия стремительной урбанизации и новых производственных отношений.
Исследователи указывают на переформатирование интонаций и тематики в журналах «Работница», «Крестьянка», «Советская женщина». До 1940-го года  эти женские журналы практически не касались межличностных и педагогических моментов (организационные и борьба с пьянством — не в счет).
Послевоенные журналы — это уже совсем другое явление. Однако и тут справедливее было бы сказать не о самостоятельно возникающем женском движении, а о действиях Советской власти и нового общества ДЛЯ формирования движения женщин. Всё-таки оно большей частью сконструировано, а не развивалось по внутреннему запросу.
Конец 50-х — начало 60-х годов время, которое в истории Коми АССР интересно ещё одной своеобразной статистикой. Знаете ли вы, что 11 из 17 Героев Социалистического труда, уроженцев Республики Коми получили звания в период между 1958 и 1964 годом? Не странно ли, правда?
«Странность» как раз объясняется устойчивым проявлением новых производственных отношений, резким увеличением индустриальной составляющей, ростом городов, изменением не только демографического, но и образовательного уровня.
О демографии. Надо обязательно отметить — рождаемость 1958-64 годов самая высокая за весь советский период. Самые актуализированные запросы на детские сады, на летний детский отдых, на строительство новых школ и педагогов, на специализированное питание и т. д.
В начале 60-х строится сыктывкарский ЛПК, появляется сначала 40-тысячный, а потом и 60-тысячный новый микрорайон Сыктывкара - Эжва. В Ухте происходит включение посёлков в состав города — все эти Чибью и Ветлосяны, Дежнево и нефтезавод — все становятся единым организмом. Строится сажевый завод в Сосногорске, а на реке Уса появляется посёлок Парма, который через 20 лет станет городом Усинском. Невозможно переоценить «хлопок», пятилетний перескок региона в другую реальность — как потребительскую и производственную, так и в культурологическую и структурообразующую.
Вот тут мы и напомним ещё одно действие Анны Яковлевны Молий, которое осталось в тени, но очень важно.
 Весной 1965 года к ней в кабинет постучали три работника. «Мы от профсоюзов....Нет, у нас нет решений. Мы с идеей...» (даже фамилии двоих известны Титаренко и Сероштанова).
Идея работников была о создании системы подсобных хозяйств для работников завода и создание подсобного хозяйства самого НПЗ. Суть: «Всё равно работники выращивают картошку на стихийно освобожденных землях...Всё равно  на газонах у бараков выращивают морковку, укроп и цветы. Но все это как-то не организованно. Для заводской столовой вообще можно было бы завести вспомогательное хозяйство. А цветы... Цветы всегда городу нужны. И на торжества нужны!».
Анна Яковлевна — человек южный, бакинка. Уж что-что, а про цветы она и сама, видимо, могла бы рассказать, и, скорее всего, сама уже о чем-то подобном думала. Но тут не просто дело в согласии — тут было решение, которое открыло дачное движение в Коми АССР. А что такое «дачное движение», думаю, даже и описывать не надо — это наполнение смыслами и интересом жизни сотен тысяч людей. Сначала в Ухте, уже на следующий год — в Сыктывкаре, а к 90-м годам дачи заводили и в Усинске, и в Инте.... Уж не знаю, заполярная Воркута «доросла» до этого «мелкособственнического» интереса или нет?

                Женское лицо урбанизации

Герои Социалистического Труда этого периода (1958-64): Р.Д. Изъюрова — каменщик, О.М. Вежева — вальщица и сучкоруб, П.Ф. Любименко — телятница совхоза «Часовский». Чуть позже станет Героем Социалистического труда Полина Маркова — директор школы №4 города Сыктывкара. В 1937 году она приехала в педучилище из Корткероса, совершенно не зная русского языка. Это тем более удивительно, что по происхождению Полина Степановна русская. Её родители были сосланы из Воронежской области, но Полина была совсем маленькой, когда умер отец, а мама была вынуждена передать её с сестрами в школу-интернат, где и обучение, и общение было только на коми языке.

Интересные мизансцены бесед случались у Полины Степановны в период, когда она была директором школы . Часть учеников 4-й школы были из микрорайона Дырнос, где очень много было немцев, западных украинцев и коми из отдаленных деревень, приехавших на работу на Дырносский кирпичный завод. Детишки были со своим говором — многообразие акцентов и воровского жаргона сотрясали будущие благообразные коридоры школы. В конце 50-х — начале 60-х это была скорее республика ШКИД (для справки — известная книга Леонида Пантелеева «Республика ШКИД» и одноимённый фильм режиссера Геннадия Полока рассказывают о школе-коммуне для трудных детей-беспризорников в послереволюционном Петрограде). Часто и дети, и родители оправдывались в неуспеваемости своим незнанием языка, трудностью произношения. Как ни странно, но коми родители и дети чаще, чем немцы или украинцы. Известна речь Полины Марковой на общем родительском собрании:
«Русский язык трудный? Может быть... Но я знаю, что гораздо труднее жить без русского языка. А про трудности произношения вы мне не рассказывайте. Перед вами стоит человек, которого не хотели выпускать с аттестатом из училища. Слишком непедагогический был коми акцент. Это при том, что я уже заканчивала училище... Я была в ужасе. Как это я останусь без аттестата? Не педагогам, не родителям, а себе я дала клятву, что к 1 сентября буду говорить так, что никто не поверит, будто у меня был «непедагогический акцент». И я избавилась от него за неполные три месяца. Повторяю — за неполные три месяца. А вы сами себя  и детей своих убеждаете, что это трудно, что это причина...». Может, конечно, это легенда, но факт ведь — нерусские акценты, маты  в школе номер 4 исчезли за год, а успеваемость росла на глазах.
 За что Полина Степановна Маркова стала Героем и как она повлияла на женское движение в Коми?
Дело в том, что это был учитель, который знал имена и клички собак, а не то, что имена детей во дворах Дырноса и Парижа, не говоря уж про дворы улиц, спускающихся к реке. Она была в каждой семье, а стихи учила у костров с печеной картошкой прямо на полях у речушки Дырнос и у печек-буржуек с девочками, которые были на дежурстве вместе с мамами на кирпичном заводе. Конечно, это от неё не требовалось.Но она хотела, чтобы дети почувствовали совершенно другие возможности и совершенно другую судьбу, которые дают знания. Повторюсь — это у неё получилось так быстро, что ахнули в РОНО, а разговоры по всему городу заставили совсем иначе взглянуть на школьную и внешкольную жизнь детей. Женщины увидели новую и другую перспективу своих детей. А что может быть сильнее веры? Что может объединить лучше, чем общий интерес и общее дело?
В школах не учили драматургию, а начали заниматься ею. Драматические кружки объединили и взрослых, и детей (как знать — всплеск жизни Республиканского драматического театра с появлением целевой актерской группы в начале 70-х — не есть ли это результат совершенно другой учебы и другого по настроениям поколения?). Как методист-новатор Полина Маркова выстроила взаимный интерес взрослых и детей к олимпиадам и школьным смотрам художественной самодеятельности, к играм «Зарница» и к подсобным хозяйствам (откуда ей было знать, что через 5 лет родится целое дачное движение? Но, видимо, есть люди, которые интуитивно живут «на шаг вперед», на поколение вперед...).

Х                Х                Х
Воркута, Инта, Усинск в конце 50- начале 60-х переживают период особой трансформации. Задвигается в тень мрачное прошлое ГУЛАГа, люди пытаются настроить жизнь творчески. Напомним, в 1957 году в Москве состоялся Международный молодежный фестиваль, под него въехали в страну иностранцы и открылись более широко ворота французского и американского кино. В широком потреблении у населения появляются проигрывающие устройства — радиолы, проигрыватели (до магнитофонов ещё далеко). Факт — меняется стилистика жизни и формулы взаимоотношений.
Общепит переживает бум ресторанной индустрии. Сервис , ателье, парикмахерские и многие другие потребительские запросы выводят женщину в самую активную и самую (что очень важно) показательную — в витринную, в афишную часть жизни общества. Это после довольно долгого «мужского» героического военного периода, периода символов мужества и т. п. Теперь востребована женственность и изящность.
Строятся Дома Быта в Воркуте и в Инте, появляются оздоровительные программы и по требованию женских советов профсоюзы объединений «Воркутауголь» и «Интауголь» при содействии производственных мощностей и по договорам с партнерами начинают строительство детских пионерских лагерей на Черном и Азовском морях, формируются аналогичные программы и по линии Комилеспрома — теперь дети и семьи в целом могут выезжать по льготным путевкам (профсоюз оплачивал порою до 90% стоимости) к морю, на лечение, на отдых.
После страшного периода запрета на аборты в 40-х года, когда смертность женщин от нелегальных опасных операций была довольно существенна, когда немалая часть из них пошла в тюрьму (было и уголовное наказание), в 60-х впервые для молодых мам и для мам-одиночек , тогда это было редким исключением — скорее, как «попавшая в беду» или «овдовевшая» - были организованы при Женсоветах центры помощи и курсы по профилактике беременности. Первые примитивные формы сексуального просвещения. Хотя , понятно же, половая сфера имеет примерно одно и то же просвещение с античных времен. Скорее речь шла о другом — о формах защиты, о новых лекарствах, о кассах взаимопомощи. Да, нельзя забывать об этом... Тогда, когда в условиях «недоразвитого социализма» и совсем не развитой банковской системы, в условиях нулевого кредитования, именно женская идея — Кассы Взаимопомощи — существенно выручали миллионы семей, временно испытывающие трудности в финансировании.
Именно общесоюзному женскому движению, а так же работникам Красного Креста (тогда эта организация гремела, её функционал был чрезвычайно высок) тысячи семей СССР благодарны за воссоединение. Люди находили друг друга и после ГУЛАГа, и после войны. Только за 1957-61 годы и только в системе лесных поселков Коми АССР были найдены более 4 тысяч разбросанных по стране детей, братьев и сестер, престарелых родителей.
Что касается освоения женщинами новых профессий, то примером, наверное, на долгие годы стала не только Валентина Терешкова, полетевшая в космос в 1963 году, но и женщины-летчицы. Не военные «Ночные ведьмы» — там-то, на войне, это отдельный подвиг и награды нашли их сразу. А вот появление в обычной работе гражданской авиации, да ещё и в условиях Севера, да ещё и из своих «из аборигенов» - это было уже явно новое явление (простите уж за невольную тавтологию).
Галина Анатольевна Дубровская — пилот гражданской авиации, уроженка села Корткерос пришла в воздушный порт Сыктывкара в 1965 году. Проработала 25 лет, чуть меньше проработали пилотами ещё три её коллеги-женщины. Освоила управление маломагистральными и среднемагистральными самолетами АН-2, АН-24, Як-19, Ту — 134.  В авиации никогда не стремились к гендерному равенству и каким-то квотам ради квот. Слишком уж специфическая деятельность, где во главе угла всегда безопасность пассажиров. Но Галина Дубровская, родившая и воспитавшая за эти годы ещё и двоих детей, стала символом новых профилей профессии в женской среде. Тогда ведь совсем ещё анекдотичным казалось служение девушек в армии, например. Но мы же знаем, что сегодня женщины появились даже в боевой авиации, а тогда — 50 лет назад Дубровская была, как символ, как вектор возможностей, как мечта для девчонок.

В 1966 году день 8 марта становится выходным днем. Постановлением Президиума Верховного Совета СССР ещё годом ранее принято решение, что Международный женский день — явление статусное нового порядка. Ещё бы — взрывной рост рождаемости, абсолютно актуализированные проблемы с детскими садами, школами, формами детского отдыха (кстати, в начале 60-х даже баланс городского-сельского населения ломался со скоростью 4-5% в год в пользу роста городов) — всё это окончательно обозначило новую роль женщины в индустриальном обществе.

                «Мещанская» тищина и вызовы новой эпохи.

В Верховном Совете Коми АССР 1971 года было уже 38% депутатов-женщин. И это не удивляло. Директора школ и совхозов, преподаватели вузов (через год будет открыт Сыктывкарский государственный университет им.50-летия СССР), представительницы трудовых коллективов — известные нам уже Герои труда. В те годы, названные годами застоя в экономике, с точки зрения социологии застоя, конечно, не было — ни по демографическим показателям, ни по возрастным (молодежь чаще выходила на руководящие посты). Однако, спокойствие во внешней политике и некоторое «овеществление устремлений» - о чем не раз писали партийные газеты того времени — стремление к обустройству квартир и дач, покупке машин, бытовым удобствам - стало несколько заземлять и делить по производственным функциям в том числе и мужчин и женщин. Потихоньку образовалась «философия достаточности», некая заморозка статуса-кво женщины в символичных параметрах «советской женщины». Для которой удобства и блага, конечно, нужны, но без капиталистических излишеств. Перекинулось это на все — и на моду (которая стала тоже двойной - официальной и подпольной), и на дефицит — он-то формировался как раз по принципу «оно нам не надо», а потому его мало и из-под полы. А чуть позже стал давить и продуктовый дефицит.
Как штрихи к этому времени, усилившиеся попытки центральных властей квотировать места для национальных меньшинств. Это заметно отодвинуло на второй-третий план полу-решенные вопросы, которые женщины пытались актуализировать, но получалось  как-то для двух разных народов — для приближенных к власти и дефициту, и все остальные — далекие от ресторанов и баз, от городов и культурных центров.
Возрождается забытая проституция (о ней пока говорят только шепотом в узких кругах), о линиях поставок заграничной косметики и цеховой обуви. Торговля для «блатных» со складов Комилесурса и ОКСовских складов, поезда девиц к болгарам в Удорский район. «Подарки братушек», которые по межгосударственному договору пилили лес в Удорском районе республики - косметика, одежда, сладости и редкие вина — стало «валютой размена» для молодых женщин. В 1979 году в Сыктывкаре открывается варьете, что было уже абсолютно несоветским вариантом торговли обнаженным телом. Искусства там было на 50 процентов (танцы, музыка, эксклюзивные костюмы), на другие 50% - была обнаженка и гаснущий интимный свет для досуга.
Заметим, не голословность о переформатировании женских приоритетов (и отношения к самой женщине) заметна в том числе и в таком удивительном факте: в 1970-х годах в космос не полетела ни одна советская женщина. После Валентины Терешковой вторая женщина -космонавт Светлана Савицкая полетела только в 1982 году.
 Попробуйте набрать в интернете «женские форумы 1970-80 х годов» И вы ничего не найдете... Увы. Появятся ссылки на нечто, касающееся моды или профспецифики, но не женского движения. Тема временно уснула. К удивлению своему, обнаруживаем констатацию этого процесса даже в научных и политических материалах того времени. А потом придут 90-е с их вызовом на выживаемость. И тут женские голоса станут слышны иначе.

                90-е. Совсем-совсем не святые...

Перестройка 1986-91 годов как явление взломала уклад. Под сомнение встали не только идеология государства и социалистический уклад хозяйствования, но и все фундаментальные ценности, в том числе и ценности семьи.
Усмешка истории в том, что женщины, боровшиеся в начале века за освобождение от диктата семьи, в конце ХХ века вынуждены были броситься спасать её. То есть броситься на совершенно противоположный борт корабля истории.
Резкое падение рождаемости, проституция, забытые болезни (Сыктывкар, Ухту и близлежащие районы в 1988 году поразили чесотка, а в 1994-м сальмонолез в массовом масштабе), появился ВИЧ, резко выросло число преступлений, в том числе и против детей. А на самом верху власти продолжались разборки между кремлевскими и некремлевскими группировками, олигархами. Хлынул поток беженцев, закрывались предприятия. Как в злой шутке « графиня достала носовой платок, высморкалась, а за углом шла революция...». Ещё донашивались лисьи шубы и дубленки, но уже многомесячные задержки зарплат заставляли экономить на стиральных порошках.
В 1991 году женский советы районов на Х-м съезде (счет велся с первого съезда, прошедшего в феврале 1960-го года, но тот Союз был совсем в другом формате и по факту исчерпал себя ещё в начале 70-х, рассыпавшись на женские советы по местам) объединились в новое юридическое лицо — Союз женщин Коми ССР. Буква «А» в названии уже пропала «автономия» заменилась на «суверенная», то есть смысл одной из «С» тоже стал другой. Руководителем этого обновленного Союза была стала Ангелина Павловна Беляева.

В больших научных, педагогических и социальных центрах смотрели на концептуальные формы решения проблем семьи, женщин, детей. В Республике Коми надо было решать свои, вполне себе прикладные задачи. На фоне противостояния Парламента РФ с Президентом Ельциным в 1993-м году (как мы помним, всё закончилось тогда открытым гражданским конфликтом и горящим Белым Домом — хорошо, хоть не переросло все это в большую Гражданскую войну) в республике по инициативе директора Коми кадрового центра Валентины Котельниковой, специалистов социальных служб  Натальи Дубовой, Валентины Кулимовой, Галины Кравченко, Татьяны Конаковой был созван учредительный съезд женщин, который учредил Союз женщин Республики Коми. Его два десятилетия женщины между собой так называли - «Съезд трех К» (Конакова, Кулимова, Кравченко). Тогда же была избрана председателем Союза женщин Г.Н. Кравченко, она руководила организацией 14 лет — до 2007 года. В 2007 руководство подхватила Ольга Савостьянова, которая до этого вела собственное женское движение — Женскую палату.
Фактически  обсуждение новой Конституции РФ (а за нею и Конституции Республики Коми — принята 17 февраля 1994 года), принятие которой состоялось 12 декабря 1993 года, и формирование Союза женщин шло в одних и тех же группах, аудиториях, организационных центрах. Активное участие в работе над созданием Союза женщин приняла участие и супруга Первого Главы Коми — Г.И. Медуха, и ректор университета В.Витязева.

То, что в 1994 году появляются две женские организации — Союз женщин и отдельно Женская палата — это, конечно, внешне кажущийся раскол из-за интриг. Их было полно. Столкновение группировок, ревностное отношение к позициям у власти и вокруг власти, в вузовских структурах и в бизнес-сообществе. Но важно встать выше — увидеть, что и сами-то интриги были не случайны и по сути своей совсем не мелочные.
Две женские организации — это объективно два разных мира. Один мир (Союз женщин) пытался сохранить социальные завоевания СССР, сохранить традиции и старые общественные структуры, которые взаимопомощью выручали людей, позволяли тем же ветеранам не чувствовать себя выкинутыми на обочину жизни, а другой мир (Женская Палата) бесконечно экспериментировал — то лекции о культуре полового поведения, то борьба с наркотиками, то молодежные марафоны и игры с разрешении конфликтных ситуаций, большая издательская и методическая деятельность. Не случайно даже ПРОООНовскую конференцию на гендерные темы провела в Сыктывкаре именно Женская палата.
Одни напоминали о хлебе насущем и решали конкретные и порою страшные вопросы (для справки — только в зиму 1995-96 годов и только в Сыктывкаре официально было зарегистрировано 174 голодающих семьи). Другие создавали учебные программы для детей с отклонениями в развитии, программы, каких раньше не было ни для больных ДЦП, ни для аутистов, ни для сирот , оставшихся без попечения родителей. Так Женская Палата создала Молодежный  добровольческий союз, который помогал сиротам . В 90-е годы они порою оказывались беззащитными перед бандитами и наркоманскими группировками. Не умеющие даже элементарно рассчитать бюджет самообеспечения, сироты нуждались в наставниках и конкретных патронажных службах. Татьяной Васильевной Изъюровой, специалисту по социальной работе и активистке Союза женщин удалось создать в условиях дефицита средств Центр помощи семье и детям, на базе которого ещё и Кабинет помощи семьям, попавшим в трудную жизненную ситуацию.
С подачи Союза женщин возрождена в Сыктывкаре Женская гимназия (директор В.Кулимова), социальные экспедиции и шефство над ветеранами войны и труда организовала руководитель АО «Продтовары» Галина Анисимовна Лапшина, возглавляющая Союз женщин и сегодня — в 2020 году. Она вовлекла в орбиту таких экспедиций специалистов-медиков, юристов, педагогов, психологов, тренеров по бизнесу. Когда-то она начинала с обычной профсоюзной помощи и того, что по привычке называлось «кассой взаимопомощи», но масштабы проблем удручали, и в итоге всё это выросло до масштабных общественно-государственных проектов и программ.
В 90-е годы активно работает «Комитет солдатских матерей России», который в Коми возглавила преподаватель университета, философ Людмила Завьялова.
Инициатором и вдохновителем создания Общественной палаты в Коми выступила Ольга Савостьянова (нынче — депутат Государственной Думу),причем произошло это задолго до появления такого органа на федеральном уровне. Кстати, к моменту этой инициативы, ещё в 2007 году, Женская Палата и Союз женщин Республики Коми объединились. И вот ведь ирония судьбы — Ольга Викторовна Савостьянова уехала в Москву, а фактическими руководителями Общественной палаты в течении нескольких созывов в должности заместителей были всё та же Валентина Кулимова (директор Женской гимназии) и Галина Лапшина, чьи социальные экспедиции оказались не просто к месту, а, можно сказать, столбовым направлением деятельности Общественной палаты. Исполнительным директором Общественной палаты поработала несколько лет и Г.Н. Кравченко. Во всяком случае, эффективность и узнаваемость общественных деятелей через социальные экспедиции по-настоящему видна и сегодня.
В феврале 2003 года было создан как самостоятельный союз движение «Коренные женщины Республики Коми», объединившее женщин 11 сельских муниципалитетов. Возглавила его Галина Алексеевна Князева. В 2017 году появляется «Союз многодетных матерей», в 2019-м — Союз православных женщин. Говорит ли это о функциональной дифференциации? Наверное. Но от этого лишь подтверждает, что социальная роль женщины вышла явно в другую фазу.
И кто бы из «титанов» предыдущих движений мог подумать, что придет мир интернета, который взломает привычные проблемы и заставит женское движение проявить себя ещё с одной стороны — со стороны цифрового мира.

                «Цифровая» женщина.

В чем женщина стала уязвима больше с появлением социальных сетей и с цифровизацией экономики вообще? Дискуссии ещё идут, но уже очевидно, что в виртуальном пространстве гендерного равенства тоже нет. Аккаунты и браузеры бесполы — да. Но вот темы есть ярко выраженные. Как ущемляющие и эксплуатирующие женщин, так и изолирующие их от части социальных проектов. И дело не в традиционных «узко мужских» темах оружия или мото- авто техники (в конце концов, у женщин целая beauty-индустрия). Сайты продаж женщин (мужчин что-то по продажам не видно) — всё та же проституция, эксплуатация образа обнаженной женщины в рекламе, домогательства и шантаж на сексуальной почве в сети — всё это нечто новое и требующее новых подходов в решениях. Или, как минимум, в понимании «цифровой жизни» женщины.
Как и следовало ожидать — первыми тревогу забили женщины-матери и женщины-педагоги. Член Союза женщин РК, и в то время член Общественного совета при МВД, руководитель Общественной палаты Коми Галина Викторовна Киселева в 2016-18х года несколько раз выносила на общественные слушания темы «АУЕ» и «Синего кита» в социальных сетях) и борьбу с ними. (для справки: «АУЕ — арестантское уголовное единство -закрытое уголовное сообщество с финансовыми сборами, иерархией и языком, распространенное в большей или меньшей степени в 68 регионах страны...» «Синий кит» - клуб самоубийц для детей. Конечно, он не объявлен таковым, но вся игровая система этого клуба подводила ребёнка к суициду или членовредительству»).
Борьба с педофилией, с насилием в семье актуализирована не только в «круглых столах» и обсуждениях, но и в проведении системных проверок неблагополучных и неполных семей, а так же в мониторингах соцсетей, в формах электронного межрегионального и общественного внимания.
Если виртуальный мир и мир цифровой экономики — это отражение мира реального, но с его более открытой частью сознательного и бессознательного, тогда у женского движения ещё много работы. Очень специфической, теперь ещё и занятой масштабной перегруппировкой и оценкой новых этических и эстетических норм. А это вопросы философии, которые всегда (объективно) рассматривают системы в их слабом (женском) и сильном (мужском) звене. В уровнях и нишах ответственности, в законах сохранения и приумножения. И тут, конечно, в бесполых аккаунтах и браузерах найдутся половые признаки. Не в смысле фигурального, поэтического осмысления, а во вполне природной, естественной его части. Как это будет? Думаю, что первые ответы мы услышим и увидим за жизнь одного поколения, а не за 100 лет. То есть - совсем скоро.

                Григорий Спичак