(В заголовке строка из песни нашего легендарного барда Владимира Высоцкого «Я не люблю…» – уж больно она в тему).
Попалась статья о российской геронтологии. До того в этой отрасли медицины все запущено, до того становится страшно за науку и за простых людей, что автор статьи в оконцовке даже стал нервничать: мол, доколе!
Что ни говори, тема актуальная и весьма жалостливая. Многие российские государственные службы, по-видимому, сильно недорабатывают, оставляя престарелых пациентов без нужных лекарств и без должного ухода. По словам геронтологов человек легко может дожить до 120 лет и даже до 150, если бы им – геронтологам – уделили больше внимания. Мол, в человеке изначально заложена столь долгая продолжительность жизни, но из-за бесчисленных отрицательных факторов бытия и слабости диспансеризации, человек недоживает многих десятков лет. Правда, добавляют геронтологи, сейчас, благодаря медицине и исправлению нравов, люди живут не так мало, как в древние века – не 30-40 лет, а все 60, 70 и даже 80, но могли бы на радость окружающим жить значительно дольше.
Не пытаясь в этом усомнится, все же попробуем понять: действительно ли природа, выпуская во враждебный мир свое чадо, рассчитывала на его полуторавековое существование? Единственное, что природа контролирует очень тщательно – это готовность ее подопечных к продолжению рода. Если флора с фауной с этой задачей справляются, значит, все идет правильно. То, что образ жизни отдельных (многих) представителей растительного и животного мира не способствует их процветанию и даже ведет к угасанию рода или вида, природу уже мало волнует – со своей стороны она все, что могла, сделала.
Точно также обстоят дела и с человеком. Не проходит и 15 лет с момента ее рождения, как пара человеков уже способна произвести потомство. Оное, еще через 15 лет – находясь все это время под патронажем родителей – обзаводится своим. Всё, цикл окончен. Пусть будет не 15 лет, а 20, так как, родив только одного отпрыска, люди еще не решают задачу, но все равно 20 + 20 = 40. Именно такой заложила природа ритм существования, ничего не зная о политике, экономике и профилактике заболеваний. Это и многое другое человечество придумало само. И научилось жить до 60, потому что ощутило востребованность в людях старше 40, которые смогут приглядывать за внуками, пока их мамы и папы пашут на производстве.
Нельзя сказать, что по той же причине, то есть по причине внуков, средняя продолжительность жизни населения некоторых продвинутых стран уже превысила 80 лет. Вообще с точки зрения природы никакой надобности в этом нет, если исключить желание одних просто жить, а других – близких родственников – ежедневно видеть перед собой любимое лицо и иметь возможность выказывать ему любовь и уважение. Правда, своим существованием седовласые старцы тянут на себя немалые ресурсы, тем самым взбадривая торговлю и промышленность, но полезной деятельностью это все равно назвать очень трудно. Когда человек старше 70-ти, зачастую он уже не может с должным усердием опекать любимых своих потомков. Ему самому в не меньшей степени, чем малым детям требуется внимание сторонних лиц. А как только разменяет он девятый десяток, то и сам уподобится малому ребенку. Кроме того, за внуками и правнуками уже есть кому приглядывать. Мы забываем о 40- и 60-летних, которые уже сами дедушки и бабушки, и которым 80-летний член семьи в деле воспитания подрастающего поколения будет составлять прямую конкуренцию.
Никак не обойти тему любви, послушания и других добродетелей в отношениях между младшими и старшими. С этим делом тоже не все, оказывается, гладко. Стоит начать с жизненного опыта, который старшее поколение с удовольствием передает младшему, даже тогда, когда оно этого уже не хочет. Сыновьям, внукам и правнуком этот опыт совсем не интересен. Они хотят сами наступить на все те грабли, которые жизнь раскидает у них на пути. А чем заканчивается общение между правнуком и прадедушкой, пускающим изо рта слюни и пытающемся, запинаясь, глотая слова, путаясь в датах, лицах и обстоятельствах, привирая и перескакивая с темы на тему, изложить перипетии жизненного пути? Тем, что прадедушку перекладывают на другой бок и оставляют одного в комнате, выбросив только что услышанное из головы. Если семье не по карману нанять сиделку, то от любви к дряблому, дурно пахнущему телу со сморщенным и в пятнах, как у обезьянки личиком не остается почти ничего. Вы видели молнии, которые сверкают в глазах у правнучки при замене ею у лежачего тела простыней или памперса?
А, между прочим, тело потребляет ресурсов не сильно меньше здорового мужика, и это потребление должны ему обеспечить родные и близкие. Тех ресурсов, которых может не хватить молодым и сильным для создания семьи и рождения потомства.
Нельзя исключить того, что природа действительно заложила в человека способность жить до 150 лет, хотя и не хотела этого буквально и совершенно определенно сейчас она совсем этому не рада. Испытывая все возрастающую нагрузку на систему, природа начинает думать, что чего-то она с этим человеком все-таки перемудрила. Она уже не успевает в своем кафтане латать дыры там, где человечество, обеспечивая существование рода homo sapiens – в том числе и тех, кому за 60, за 70 и за 80, оставляет следы вторжения. Человеков пока еще всего семь с лишним миллиардов, и, тем не менее, это самое многочисленное и безжалостное племя животного мира. И весьма прожорливое. Сколько нас будет, когда геронтологи добьются своего и доведут продолжительность жизни людей до 150 лет пока неизвестно, но факт, что будет очень много. Много больше того, что может позволить себе планета. Читатель может сам додумать, чем грозит планете перенаселение, при котором человейники Москвы или Новосибирска покажутся ему райским садом. Работы не будет от слова совсем (ну, не считая избранного и совершенно секретного сословия, о котором будут слагать легенды и мифы). Что прогулки по двору у подножья человейника, закрывающего небо, с нормой 1,5-2 квадрата на каждое из шести поколений, сидящих друг у друга на головах любящих родственничков, будут строго регламентированы. Что кормить всех будут бесплатно, продавливая шнеками по трубам на заоблачные этажи нечто, напоминающее питательную смесь со вкусом чего-то непонятного и так далее. Не буду упоминать, чтобы не портить читателю настроение перед обедом, о неких трубках с присосками и коллекторах, идущих в обратном направлении.
У меня нет рецептов, что делать с геронтологами.
Разумеется, автор данного текста такой же человек, как и его читатель, и у него есть сердце и все остальное прочее. И у него есть родственники, и есть к ним определенные чувства. Я сам, между прочим, родственник, если это кому-то о чем-то говорит.
Но критикам моей статьи я мог бы посоветовать для начала разобраться в своих чувствах к своему родственнику, балансирующему на грани между альцгеймером и деменцией.
А ведь много хуже делается нашим чувствам, когда, несмотря на усилия геронтологов и пластиковых хирургов, тем или иным недугом страдают престарелые государственные мужи и жены, несущие бред на всю страну с госдумовской трибуны или из телестудии.
И, наконец, жалость!
Это не ко мне. По крайней мере, не сейчас. Это, как писал классик, по другому ведомству.
Нет жалости во мне.