Лето сорок четвертого года ознаменовалось большими успехами на фронтах Отечественной войны.
Каждый день десятки городов и сотни деревень возвращались в родную семью Советского союза.
Был освобожден и многострадальный Минск.
У моста через Свислочь, на Ленинском проспекте и примыкающих к нему улицах минометчики нашей бригады при помощи рычагов из стальных труб скатывали с дороги каменные глыбы.
Их командир батальона гвардии капитан Василий Петрашко, сидя на одной из таких глыб, осматривал Минск.
Грустно было смотреть на развалины и пепелища города.
Вместо когда-то красивых жилых домов и служебных зданий вдоль улиц громоздились полуразрушенные каменные стены, проемы окон в этих стенах зияли, как бойницы в бастионах, черными столбами торчали над развалинами обгоревшие трубы и уцелевшие, обшитые железом круглые печи.
Среди этого хаоса копошились женщины и малые дети. Ветхие лохмотья не могли скрыть обтянутые кожей ребра детишек. Маленькими ручонками ребятишки извлекали из мусора обгоревшие игрушки.
В июне сорок первого Василий Авксентьевич Петрашко перешел на 3-й курс юридического факультета. За два дня до начала войны он поехал в свою деревню навестить мать. Она рано овдовела и одна воспитывала четырех сыновей. Василий был самый младший и, как говорится, самый любимый. Вся тяжесть по воспитанию лежала на плечах неграмотной женщины. Когда они выросли, нагрянула другая беда. В финскую кампанию погиб старший сын Михаил. А в июне сорок первого пришла война прямо в их дом. Наступило лихолетье...
На второй день войны Василий возвратился в Минск. В райвоенкомате, где первым делом побывал студент, собралась большая толпа двадцатилетних парней и девчат, требовавших отправки на фронт.
Но фронт сам подошел вплотную к столице Белоруссии. В городе творилась неразбериха. Вражьи самолеты почти беспрерывно бомбили. Город был объят пламенем. Рушилось все.
От горьких воспоминаний оторвал Василия Михаил Андреев. Подошел, приобнял и пропел шуточную песенку:
-Что ты, Вася, приуныл, голову повесил...
-Ничего я не приуныл и голову не вешал,-Петрашко спустился с валуна ,- я ведь, ребята отсюда практически начинал воевать.
-А я здесь, в Белоруссии партизанил,-сказал Михаил Иванович.
-Где именно?
-В основном в Ушачи, на Витебщине.
-И Бешенковичи знаете?
-А как же. Много раз там на автодорогах мины ставил. Несколько автомашин и фрицев подорвал, даже два танка вывел из строя.
-Так это мой район. Я там в 1939 году окончил десятилетку, а родился в деревне Люлюки
-Знаю ту деревню. Вообще не деревню, место, где она стояла....
-Вот ведь, что. Мы с тобой, можно сказать, земляки.
О многом еще могли поговорить фронтовики, но время военное, не до этого было.
Я передал комбату приказание комбрига. А приказано было к 14.00 одной ротой 82-миллиметровых минометов занять оборону в пяти километрах западнее Минска. Туда пробиралось лесом подразделение гитлеровцев, вырвавшихся из «котла».
Солнце перевалило за полдень. Короткие тени от стройных берез чуть смягчали жару. Перед теми деревьями на самой опушке рощи командир роты гвардии старший лейтенант А.Кайдалов со своими орлами оборудовал огневые позиции. С НП роты проглядывался обширный сектор, удобный для обстрела шоссейной дороги и небольшой рощи, откуда ожидалось появление блуждающей группы недобитых головорезов.
Петрашко по характеру не из тех, кто отсиживался в блиндажах. Он с первых дней пребывания на фронте, сперва будучи взводным, потом-ротным, постоянно находился на огневых позициях и руководил своими подчиненными, следил за падением мин и наносил место их падения на карту стрельбы, корректировал огонь наводчиков. Когда враг сильно наседал и расчеты редели от потерь, он часто сам становился за наводчика и меткой стрельбой остужал пыл гитлеровских вояк.
Еще в сорок втором под Новосокольниками командир батальона майор Коробов распознал боевые качества высокого и сообразительного взводного командира, присланного в его батальон прямо с учебной скамьи военного училища.
И на этот раз Петрашко не остался в городе, захватив с собой фельдшера. На газике, приспособленном под санитарную машину, гвардии капитан примчался на огневые позиции. Кайдалов по-уставному доложил командиру обстановку.
-Значить все вопросы решены, волгарь?
Кайдалов родился на Волге, вблизи Казани. Ротный всегда смущался при таком обращении комбата. Комбат не обращая внимания на смущение ротного командира, стал через бинокль обозревать сектор обстрела. По выражению лица комбата Кайдалов понял, что тот доволен, выбранной им позицией.
-Тут все хорошо, пойдем посмотрим, как вы расположили минометы.
Широкими шагами длинноногий комбат шел по опушке леса. А за ним чуть не трусцой семенили ротный и постоянный спутник комбата вестовой гвардии сержант А.Чайка. Кубанский казак под стать своему командиру - высокий, стройный, с большим чубом, торчащим из-под пилотки, надетой набекрень.
Первая минометная точка была расположена у ракитного куста, мины могли лететь, не цепляясь за кусты. В то же время зелень маскировала пламя выстрела.
Подошли к другому миномету, расчет которого состоял целиком из кубанских казаков, земляков Чайки. Наводчик, гвардии сержант И.Рябик, заряжающий гвардии рядовой Н.Чуприн. С этим расчетом даже комбат здоровался по-казацки:
-Здорово, станица!
Казачки дружно приветствовали комбата.
Миномет был установлен в неглубокой воронке. Из леса к нему прорыли траншею, так что от пуль и осколков расчет надежно защищен. Тут же были оборудованы ячейки для стрельбы из карабинов и автоматов.
-Молодцы, станичники, -поблагодарил их Петрашко.
Тут и Чайка внес свою реплику
-Выселковцы не подведут.
Вводный гвардии лейтенант И. Веретелка оказался на высоте. Иван Егорович был земляком и по сути дела воспитанником Петрашко. В боях за Великие Луки Веретелка во взводе Петрашко был командиром расчета. А когда Коробов перевел Петрашко своим заместителем, Веретелка был назначен вводным командиром и аттестован на среднего командира.
Другой взвод гвардии лейтенанта И.Хары установил минометы в нагорной канаве с тройным сектором стрельбы. Один миномет командир расчета гвардии сержант А. Певнев оборудовал для круговой стрельбы.
-Днем все видно, а вот ночью гитлеровцы могут обойти нас западнее рощи,-высказал опасения Хара.
-Там стоят наши два танка и взвод автоматчиков. Но я думаю, дотемна выгонят из леса немцев,-сказал ротный, - связь с танкистами наладил?
-Эту миссию выполняет гвардии старший сержант В. Кристаль..
Петрашко задумался и тихо, как будто для себя, стал высказывать свои соображения.
-Еще точно комбриг не знает, какими силами немцы располагают. Известно только, что у них тяжелого оружия и танков нет
Говоря эти слова Петрашко не сводил глаз с дороги, откуда приближалась в вихре пыли то ли машина, то ли броневичок
-Наверное, кто-то из наших мчится.
Вскоре к минометчикам подкатил броневик БА-64, из башни высунулась голова гвардии майора С.Путина, разведчика бригады.
Когда пыль улеглась, Петрашко и Кайдалов подошли к броневичку.
-Стережете, самоварники?-поднимаясь в башне, с легкой иронией спросил разведчик.
-Караулим, только не знамо кого, благодаря хорошей разведслужбе,-съязвил и комбат.
-Ну уж, это слишком. Вот в Колодишах сегодня утром было нападение на пятую роту гвардии капитана Сибирко. Нападение отбили, но троих потеряли.
-Не везет Семену Андреевичу.
-Почему не везет? Ведь он не только отбил нападение, но и вместе с автоматчиками гоняет по лесу фрицев. Смотрите в оба. Они могут из леса выскочить на вас. Есть мнение командования, что эта блуждающая группа состоит из эсэсовцев и предателей. Они боятся возмездия и поэтому в плен не сдаются. А нам желательно их брать живыми. С тем, чтобы судить там, где они зверствовали.
-Мнение, конечно, хорошее, только как можно волка поймать голыми руками? Он их откусит. Уж лучше не подпускать их близко, а как только появятся, тут же и прихлопнуть. Нечего с такой тварью возиться. Правильно я думаю?
-Нет, не правильно. Народ должен своими глазами видеть, что их истязатели пойманы, осуждены при их участии и казнены.
-А еще мы будем ловить, судить и казнить тех, кто заварил эту кашу. Гитлера и его камарилью. Поймаем там, в их логове. Посадим в железные клетки и будем возить по всему миру, показывать народу лютых зверей в облике человека.
-Ладно, оставим спор. Убъем-хорошо, а поймаем -еще лучше. Вы скажите, почему не везет то Семену Андреевичу?
-А вы этого не знаете?
-Скорее всего не знаю. Я ведь к вам пришел, когда бригада находилась в Резерве Верховного Главнокомандующего, поэтому многого не знаю из истории бригады.
-Тогда слушайте. Он был комбатом. Командовал вторым мотострелковым батальоном. И надо сказать, командовал неплохо. Сам он по натуре отчаянный, сибиряк! Беспредельно смелый и храбрый командир. Батальон под его командованием отличился при освобождении Нежина, во время форсирования Лесны и Днепра. Проявлял Сибирко чудеса храбрости и на Горностайпольском плацдарме. Его подвиги отмечены высокими государственными наградами. А вот на одном деле погорел, как швед под Полтавой.
-На чем же он сгорел?
-Да...,- Петрашко даже поморщился. Его крупные красивые черты лица сморщились в брезгливую гримасу.-Это было в ноябре сорок третьего года или в начале декабря. Нас тогда вывели с плацдарма для пополнения. Вы же знаете, что летом сорок третьего года мы прошли с боями, с ожесточенными сражениями полторы тысячи километров. В строю нас осталось очень мало. Около ста активных штыков. Стояли мы тогда в деревне Иващевка Седневского района. Это на Черниговщине. Там, где остановился комбат-два, хозяином дома был лет тридцати упитанный мужчина. Как гусь, откормленный к рождеству. Как то при разговоре Сибирко возьми да и спроси этого гуся почему он не в армии и не в партизанах. Тот ему ответил, а зачем мне это нужно? Есть армия, пусть и воюет. А партизанские трясины только для дураков и годятся. Вот Сеня и взбеленился. Тот ему еще что-то сказал и тогда Сибирко...
В это время за рощей поднялась стрельба. Затрещал пулемет, заговорили автоматы. Петрашко дал команду
-Приготовиться к бою!
Путин вылез из броневика, стал на капот и пытался через бинокль рассмотреть, что там за стрельба, но деревья мешали.
«Кабы на дерево», подумал Путин. Опустил бинокль, повернулся к Петрашко.
А тот уже стоял у высокой березы, слушая, что ему сообщал гвардии сержант Чайка, залезший на самую макушку дерева.
«И когда он сумел туда забраться?», подумал майор, «и бинокль командира у него».
Путин спрыгнул на землю, подошел к Петрашко и стал тоже слушать сообщение Чайки.
«Настоящая чайка», снова подумал майор, «вот она гвардия, ведь надо куда забрался».
-Около двадцати человек бегут к роще, останавливаются, оборачиваются назад и стреляют!- докладывал Чайка.
-В кого стреляют?
-Не видно..
-Сколько шагов до рощи?
-Шагов пятьсот , не больше...
-Но бегут-то немцы или...
-Не пойму.
-Как они стреляют?
-Автоматы прижимают к животу. Немцы!
-Кайдалов! Подготовьте данные для стрельбы. Два километра осталось до них, готовьте на полтора. Кто самый меткий минометчик? Наверное, Николай Чуприн. Ведь он получил награду за самую меткую стрельбу на учениях.
-Так точно, он,-ответил Кайдалов
-Пусть одну бросит на полтора! Чайка, смотрите, где упадет!
-Сто шагов недолет. Фрицы остановились и озираются кругом.,-передавал с березы гвардии сержант.-Побежали в сторону поля,-продолжал передавать Чайка.-Из леса выбежало несколько человек в гражданской одежде, и … с ними наши славяне.
-Какие еще славяне?
-Да наши гвардейцы. Мы так друг друга называем.
-Кайдалов! Залп из всех минометов. Сто дальше, двадцать влево!-скомандовал комбат.
-Падают. Танки в их сторону идут с автоматчиками на борту.
-Прекратить огонь! -громко крикнул Петрашко.-Что там, Чайка?
-Танки остановились. Несколько фрицев лежат, остальные подняли руки вверх.
-Все ясно, я поеду туда, -сказал Путин.-Да, чуть не забыл спросить, что тогда Сибирко сделал?
-Смазал по физиономии, и так славно смазал, что тот еле поднялся.
-Ну и что?
-Такие люди знают куда обращаться. В политотдел... И закрутилось колесо. Дошло до комкора, а тот приказ: снизить в должности. Даже Артамонов не смог отстоять.
-Все, кончено. Десантники и вышедшие из леса соединились, обезоруживают немцев, строют колонну. Из леса тоже вывели несколько человек в мышастых френчах,-веселым голосом сверху передавал Чайка.-К ним броневик подкатил.
-Слезай!
Чайка, как белка, быстро спустился на землю, отряхнул с гимнастерки и брюк бересту, передал бинокль командиру, повесил на плечо автомат и устремил свои ясные очи на командира, мол всегда готов выполнить любое его приказание.
-Молодец, Лешка! Иди готовь машину, поедем в город. День на исходе. Вам, товарищ Кайдалов, придется ночь здесь провести. Смотрите в оба, выставьте секреты и у каждого миномета-пост. Ясно?
-Так точно. Понял вас. Будем охранять дорогу.... на запад.
-Узнаю у комбрига обстановку. На ночь пришлю Батракова.
На второй день снова минометчики с самого утра начали скатывать глыбы с проезжей части улицы.
Мимо этих глыб шли войска: пехота и артиллерия, видимо, резерв фронта подтягивался ближе к передовым позициям.
За пехотинцами тянулись вереницы гражданского населения, в основном женщин и малых детей со своим скарбом и домашними животными. Они возвращались к своим очагам, брошенным в злосчастном сорок первом.
Василий Авксентьевич запомнил те страшные дни июня сорок первого года. Он помнил, как на третий день начала войны его у моста Свислочь чуть не пришибло кирпичом во время бомбежки. Что тогда творилось! Уму непостижимо. Вражеские самолеты с черными крестами на фюзеляжах, как стая стервятников, терзали своих жертв. Грохот от разрывов бомб, гул множества авиационных моторов перемешивались с истерическим, надрывающем душу женским плачем, стонами и криками о помощи раненых людей. Только тогда, когда выбрались из города в лес, проходил страх. В людях стало зарождаться новое чувство - злобы и ненависти к фашистским варварам.
Четвертый день райвоенком вел своих допризывников в людском потоке, уходящим от войны на восток. Только в Витебске райвоенком сдал своих подопечных. Часть из них, в основном бывших студентов, направили в военное училище. Вот Петрашко и не миновал училища.
… От горьких воспоминаний Петрашко оторвал треск мотоцикла. Подъехал офицер связи штаба бригады гвардии лейтенант В.Бутылкин.
-Эй, комбат, идите распишитесь! Приказ комбрига.
-Володя, что там нового?
-Из приказа узнаете. Я спешу. Мне еще надо найти Пятого.
-Артиллеристы работают за мостом на углу улицы имени М.Горького.
И мотоцикл помчался в сторону моста.